***
Несмотря на радостную новость, Райдмонт всё ещё надо было разобраться с Лобовыми и возвращаться к повседневной рутине. Предстояло показать и рассказать Лавру всё, что касалось работы, помочь расположиться в новом кабинете, слушая истории про его молодые годы. Августа и Ханджи лекарь упросила не рассказывать остальным о своей скорой смерти, объясняя такое решение и тем, что не хочет расстраивать друзей раньше времени, и тем, что, вообще-то, имеет полное право скрывать подобную информацию. Разведчики на эти слова только обречённо вздохнули, не желая морочить голову беременной женщине. Её здоровье и так довольно хлипкое, дополнительные переживания могут вызвать ещё больше проблем. Через пару дней после допроса Зорины приехал Закклай, как и обещал Эрвину в ответном письме. Разбирательство проходило недолго, всё же все факты и доказательства были под рукой, до мелочей расписанные в предоставленных документах и отчётах. Уже подготавливаясь к отъезду в столицу, Дариус предложил Эстелии поехать вместе с ним, чтобы уже на месте вынести решение о дальнейшей судьбе подсудимых (как и ранее, Лия была признана наиболее пострадавшим лицом в преступлении Лобовых, получив право казнить их или помиловать). Август отправился вместе с ней, выступая не только как непосредственный врач беременной, но и свидетель. Леви, Рик и Ханджи тоже хотели было поехать с лекарями, но в итоге остались в корпусе. — Чтобы к нашему возвращению всё блестело от чистоты! — наказал главный врач, грозно тряся пальцем перед лицами капитанов. — И медицинский, и военный корпуса. Только попробуйте хоть одну пылинку пропустить — за уши всех оттаскаю! — Райдмонты с Зоэ на этих словах косились на Леви, принявшего чересчур хмурый вид. Что ж, Лавру определённо повезло, что от него зависит здоровье Лии, иначе длинной седой бороды у него бы больше не было.***
Невысокие каблучки звонко стучали по начищенному каменному полу тюрьмы. Разглядывая окружающие предметы, Эстелия про себя отметила, что темницы действительно настолько превосходны, как о них говорят. Ещё прекрасно помня жизнь в подземелье, девушка подумала, что такие камеры там бы считались роскошными комнатами. Пройдя в одно из таких помещений, Лия увидела разбросанные бумаги, сигары, даже несколько предметов одежды в углу. — Это темница Лобова, — объяснил Закклай, видя непонимание на лице молодой спутницы. — Я хотел, чтобы вы увидели, где он жил этот год, а также забрать бумаги на собственность, которая перейдёт вам. — Граф явно не умеет убираться, — она с лёгким презрением на лице откинула носочком ботинка рядом лежащую рубашку, проходя в глубь комнаты. Затем открыла окно, проветривая. — О какой собственности вы говорите? — Я имею ввиду все владения Николая Лобова. Но подробнее расскажу об этом позже, вы, кажется, хотели увидеть графа? — Да, хотела. — Тогда пройдёмте, — Дариус жестом пригласил её выйти в коридор, далее показывая путь. — Лобов сейчас находится в другой… менее комфортной темнице, — мужчина злобно усмехнулся, явно довольный положением аристократа. — Поэтому, кстати, и устроил погром в комнате, где мы только что были. — Разозлился из-за разоблачения. — Очевидно да. Закклай вместе с Райдмонт дошли до железной двери, от которой девушка рефлекторно отшатнулась, вспоминая прошлое. Именно за этой самой дверью в тюремной камере четырнадцать лет назад держали её родителей. Именно на этом самом месте, где Лия сейчас стояла, её тогда избил за одно единственное замечание офицер. Эстелия глубоко вздохнула, считая до десяти, успокаиваясь. Этот способ ей подсказал Август, говоря о том, что во время беременности негативные эмоции испытывать — плохо. Тем более в её ситуации. Дариус, дождавшись, пока лекарь будет готова, махнул солдатам рукой, приказывая открыть дверь. Около темницы Николая их уже ждали Лавр, Смит и ещё несколько подчинённых главнокомандующего. Медленно подходя к камере, Эстелия подумала о том, как сильно всё изменилось. Она даже специально стала туда, где когда-то возразила тому офицеру. — Вижу, ты рада, что можешь вершить мою судьбу? — усмехнулся Лобов, сидя на простой койке, около которой образовалась небольшая лужица из-за сырости в этом месте. Удивительно, как сильно отличаются условия содержания преступников в разных тюремных секторах. — Ну что, решила, какой приговор я заслуживаю? — рядом сидящая с ним Зорина, которую доставили сюда несколькими днями ранее, испуганно взвизгнула, устремляясь к железным прутьям и падая на колени прямо перед бывшей ученицей. — Эстеличка, душенька, прошу тебя… умоляю, — плакала женщина, складывая перед собой руки в молящем жесте. — Не губи меня, пожалуйста… — Ты… — ответила девушка с совершенно каменным лицом. Если во время дороги в столицу она и испытывала какое-то подобие сочувствия к Иден, пережившей потерю мужа, и даже действительно думала о помиловании, сейчас почему-то не хотела жалеть ту, кто собственными руками погубил её саму. — Ты простила себя? — Так я же ни в чём не виновата… меня брат и подговорил… — нервно заулыбалась Зорина, поверив, что Лия не станет казнить её. — А вы, граф, что скажете в своё оправдание? — Ничего, — ответил Николай, подходя к решётке, но вместо того, чтобы встать на колени, поднял сестру. — Даже при таких последствиях я не жалею ни об одном совершённом поступке. Тебя вообще не должно было быть, — он бы ткнул Райдмонт пальцем прямо в грудь, однако железные прутья помешали этому, и мужчина разгневанно отдёрнул руку. — Райя была моей невестой. Моей! И место подле короля тоже! Фредерик отобрал у меня всё, так почему я не могу поступить также с его детьми?! — Потому что вы сами виноваты в том, что не добились того, чего достиг отец! — вскрикнула Лия, оскалившись. Всего пара фраз вывела её из душевного спокойствия, заставляя разгневанно комкать в руке подол юбки. — Потому что даже после всего жили в роскоши. Потому что возомнили себя Богом, решая, кому жить, а кому — умереть! — она ударила по прутьям так сильно, что остальным, находящимся в помещении, почудилась исходящая от железа вибрация. — Вы убили моих родителей, на полжизни лишили меня солнца, Рика — так вообще практически на всю. Лишили жизни меня… — прошептала девушка, но Лобовы, находящиеся от неё в десятке сантиментов, всё прекрасно расслышали. С девичьей щеки упала слеза, темнея на ткани голубого платья. — И после этого просите помиловать… — Райдмонт перевела взгляд на Зорину, качая головой из стороны в сторону. Затем отступила на шаг, на плечах чувствуя руки Эрвина, молча поддерживающего её. — И моё решение будет следующим, — она смахнула несколько солёных капель с лица, кивая Закклаю. — Казнены будут оба: Зорина — повешена, а Николай… — Лия посмотрела прямо ему в глаза, усмехнувшись. — Четвертован. — Что?! — взревел Лобов, ошарашено отступая назад. — Как ты смеешь?! — В последний день жизни в подземелье на меня напали наёмные убийцы графа Лобова, — продолжила девушка, не обращая внимания на мольбы преступников. Завела руки за спину, сцепляя в замок, и выпрямилась. — Знаете, как один из них хотел меня прикончить? — обратилась она к Закклаю, Смиту и Лавру, продолжая смотреть на Николая. — Всадить нож в глаз, провернуть и выковырять из глазницы оставшееся, но при этом я должна была быть в сознании. А потом четвертовать. Я, так и быть, — Эстелия улыбнулась Лобову, чуть склонив голову на бок. — Оставлю ваши глаза в целости и сохранности. Публичной казни будет достаточно, — она обернулась к Дариусу. — Верно я говорю? — Конечно, — он удовлетворённо кивнул. Пока они вчетвером добирались до столицы, главнокомандующий вскользь упомянул о своих наклонностях, а именно — любви к пыткам. Четвертование мужчина считал классикой, и был, признаться, польщён тем, что такая на вид безобидная и тихая девушка приняла его сторону в подобном вопросе. — Я лично всё устрою. Учтиво поклонившись, Райдмонт вышла из тюремного сектора, уже не слушая мольбы и проклятия, доносящиеся из камеры.***
Жестокости, сквозившей в голосе Эстелии, когда та объявляла своё окончательное решение, никто не удивился. Точнее, вероятно, самую малость поразился Закклай, но точно одобряя это. Главнокомандующий, как известно, негативно относился к большей части аристократии и, соответственно, королю, считая, что те не достойны своих постов и немалых сумм в карманах. Он мечтал воочию запечатлеть их падение. Семейство Райдмонтов — одно из немногих исключений. К Фредерику Дариус всегда был дружелюбен, видя и справедливость, и продуктивность в делах главного советника короля. Но даже Фредерик мог проявить жестокость в отношении тех, кто того заслуживал. Это Лия переняла от него, всё больше не только внешне, но и по характеру походя на отца. — Господин Закклай рассказал о землях, переходящих в мою собственность. — подняла ещё один немаловажный вопрос Лия, обедая в одной из знаменитейших рестораций столицы. — Да, теперь, когда Лобов будет казнён, Эстелии достаётся всё его имущество, — Эрвин и Август непонятливо уставились на главнокомандующего, посему тот пояснил: — Вообще, главный завод по производству шёлка, построенный на её землях, всё равно бы перешёл Эстелии. Конечно, потребовалось бы созвать суд, но это толком никому не нужная формальность. Также, остальные владения достаются ей по позволению короля, хотя первоначально должны были стать государственными. Так правитель, очевидно, хочет загладить вину перед тобой, — обратился Дариус к девушке. — Из-за казни родителей и заточения в подземелье. И тебе это, полагаю, на руку, Эстелия. Потому что теперь в твоей собственности помимо того завода ещё несколько маленьких, тоже по производству шёлка, а также компания «Ланг», с которой Николай начинал бизнес, и четвёртая лестничная арка, вместе с частью подземного города. — на последних словах Лия подавилась чаем, осознавая сказанное главнокомандующим. Затем глупо улыбнулась, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Ирония судьбы — она стала хозяйкой места, откуда полжизни не могла выбраться. — И его поместье. — Понятно… — только и смогла произнести она, откашлявшись. — Поэтому, Эстелия, я хотел предложить тебе перебраться в столицу, — вновь привлёк к себе внимание Дариус. Август грустно проследил за тем, как девушка поджала губы, чуть опустив голову. — Слышал, ты вышла замуж за капитана Леви. Он мог бы вступить в Военную Полицию, я проинформирован, что ему за несколько лет службы в Разведкорпусе уже поступали подобные предложения. — Благодарю вас за приглашение, господин Закклай, но вынуждена отказаться, — она мило улыбнулась, невинно пожимая плечами. — Я в положении, поэтому заниматься бизнесом сейчас будет явно ни к месту. — Хо-хо, что ж, ты права, поздравляю. — похлопал ладонями мужчина. — Но ведь задержишься здесь ещё на пару дней? — Конечно. Я хочу навестить могилы родителей.***
В разгар рабочего дня на кладбище практически не было людей. Лия за всё время, пока шла к родителям, вообще заметила только одного старика, сидящего на скамеечке под деревом неподалёку от нужных ей могил. — Никогда не понимал сути религии нашего государства, — сказал Август, петляя взглядом от одной гранитной плиты к другой. Когда девушка заинтересованно на него посмотрела, добавил: — Не удивляйся. Я же всю жизнь пробыл с военными, а среди солдат не встретить людей, верящих в неприкосновенность Стен. — Да, я понимаю. Но тут нет ничего сложного: когда-то давно жила девушка Имир, вступившая в запретную связь с дьяволом. После этого она получила нечеловеческую силу, став прародительницей титанов. Бог, видя, как погибают миллионы людей, послал в наш мир ангелов — Марию, Розу и Сину. Те, сплотив оставшийся народ, возвели три великие Стены, впоследствии названные в их честь и охранявшие людской покой целый век. Это если вкратце, — она помедлила, ведя плечом в сторону. — Но меня, признаться, смущает, что нынешние проповедники говорят в основном о Стенах, а не о Господе. — Сама-то веришь в это всё? — В неприкосновенность Стен не верю, а в Бога — да. Я знаю, что он слышит нас и помогает. — Хорошо, если бы это было действительно так. — покачал головой Август, смотря на подопечную. Тем временем, они уже подошли к могилам Райдмонтов. — Мам, пап… привет, — Лия тихо всхлипнула, садясь между двумя идентичными плитами, на которых были выгравированы имена погибших. — Как вы? У меня дела идут неплохо и… Лобов наконец получил по заслугам. — Эстелия стряхнула снег с могил, не обращая внимания на замёрзшие пальцы рук. — Не хочу вам жаловаться на то, что со мной случилось, вы, наверное, и так всё видите… с небес… — несколько слезинок скатились по щекам, прочерчивая едва заметные дорожки на лице. Изо рта вылетел пар. — Зато вот с Риком всё замечательно. Он стал таким взрослым… сильным, вы бы гордились им. И я горжусь. Знаете, братец вступил в Исследовательский отряд, кажется, они с Ханджи неплохо ладят. А ещё я вышла замуж, вот, ребёночка ношу… — она прислонилась головой к одной из плит, краем глаза замечая, как Август, стоящий перед могилой отца, тоже что-то шепчет, изредка шмыгая носом. — Простите меня… Простите, что так редко навещаю вас. Но скоро мы будем вместе… Надеюсь, вы ждёте меня? — Лия повернула голову в сторону небольшого пустого участка рядом с родителями. — Август, — привлекла она внимания наставника, кивая на то место. — Я хочу, чтобы вы потом меня похоронили здесь. — тот грустно усмехнулся, покачав головой, и подошёл к девушке, аккуратно поднимая её с холодной земли. — Хватит тебе забивать голову глупостями. Может ещё и выкарабкаешься. — он похлопал её по спине. — Пошли, давай возвращаться на постоялый двор, где остановились, пока ты окончательно не продрогла. Уже собираясь уходить, взгляд девушки зацепился за того самого старика, сидевшего на скамеечке неподалёку и сейчас пристально смотревшего на неё. Райдмонт прищурилась, дёргая Лавра за шубу. — Август… тебе не кажется тот человек знакомым? — она указала на пожилого мужчину кивком, наскоро вытирая слёзы. — Так это же… — лекарь сделал несколько шагов в сторону старика, в следующий миг радостно взмахивая руками и вскидывая от неожиданности брови. — Сэдрик! — он практически галопом (насколько позволяли собственные возраст и здоровье) помчался к давнему другу, заключая того в объятия. Бывший дворецкий тоже не растерялся, обхватывая более объёмного товарища руками, насколько мог. Райдмонт медленно приблизилась к мужчинам, шокировано прикрывая рот ладонями. Лавр, отстранившись от Сэдрика, повернулся к девушке, устало цокая. — Ну Мышка, переставай уже плакать! Даже для твоего положения это слишком! — Я же от радости… — она и сама подошла к старому другу, заключая того в объятия. — Сэдр-и-ик, как я тебе рада-а-а! — А я то как счастлив вас увидеть! Госпожа… — он приобнял её за плечи, окидывая взглядом с макушки до стоп. — Вы так выросли… похорошели! — внезапно он спохватился, вспоминая, как Райдмонт-младшая в детстве не любила холод. — Что же мы тут стоим? Пойдёмте ко мне в гости, там я вас и чаем отогрею, и послушаю истории.***
— Ну и дела… — поражённо проговорил Сэдрик, качая головой из стороны в сторону. — Я даже не могу почувствовать облегчение из-за того, что Николай получил по заслугам… Госпожа, неужели вообще ничего нельзя сделать? — трое человек уже который час сидели на втором этаже небольшого заведения, котором владел бывший дворецкий. Лия, медленно поглощая чай и предложенное ей пирожное, делилась всем, что пережила за эти четырнадцать лет, открывая некоторые факты не только Сэдрику, но и Августу, ранее ещё не успевшему узнать обо всём. — Здесь сложно сказать что-то определённое, — взял слово Лавр. — Неизвестно, хватит ли организму Мышки силы отваров и лекарств, не случится ли с ней что-то из-за болевого шока при родах… время покажет, — вздохнул он, почесывая подбородок. — А пока… — А пока, Сэдрик, — перебила наставника Райдмонт, улыбнувшись и обратившись к бывшему дворецкому. — У меня есть к тебе деловое предложение. — Внимательно слушаю. — Как ты смотришь на то, чтобы вновь стать моим управляющим? — Вы хотите переехать в поместье Лобова? — уточнил Сэдрик. — Нет, я останусь в Разведкорпусе. А под «управляющим» имею ввиду должность, при которой ты будешь контролировать бизнес, перешедший мне, — она ухмыльнулась, видя, как удивлён и в то же время заинтересован мужчина. — У тебя же есть доверенные люди, найми их и управляй заводами, которые теперь мои. Сам понимаешь, я сейчас не могу уделить этому должного внимания, да и знаний, как это всё вести, нет. А вот ты, уже имеющий опыт с работой в огромном поместье, в котором раньше мы жили, отлично подходишь на эту должность. — Что вы всё-таки собираетесь делать с домом Николая? — Выставлю на аукцион. Я интересовалась у господина Закклая, он сказал, что сие мероприятие как раз должно состояться на днях, и ещё не поздно отправить заявку… и хочу отменить плату на лестничной арке. Люди, скорее всего, останутся жить в подземелье, но зато теперь беспрепятственно смогут выходить оттуда и даже найти работу. В остальном пока без изменений, — она помедлила. — Ну так что, Сэдрик? — Если вы приказываете, госпожа, то я… — Это просьба, — вновь перебила Лия. — Ты уже давно не мой подчинённый. — Нет, теперь я становлюсь им снова. — кивнул Сэдрик, пожимая протянутую женскую руку и, тем самым, скрепляя договор. — Тогда бумаги я пришлю тебе в течении следующего дня.***
— Ловко ты, — хвалил Август девушку, направляясь на постоялый двор. Лия уговорила лекаря пройтись пешком, но он даже не подозревал, какие хитрые помыслы она скрывала за безобидной прогулкой. — И помощника себе нашла, и меня всякой чепухой напихала. — шутливо ворчал он, неся в руках несколько сумок к книгами, чаем и всякими другими мелочами. — Вот зачем оно тебе надо? — И вовсе это не чепуха, — усмехнулась Лия. — Книги нужны для ребёнка. Слышала, что если беременная женщина читает познавательные рассказы малышу, даже ещё не родившемуся, то он и к матери привязывается — чувствует себя лучше, и умнее становится. А чай — для Леви. — Десять пачек? Не многовато ли? — Неизвестно, когда ему или мне в следующий раз придётся сюда приехать. А такой чай только в столице есть. — она наигранно возмущённо всплеснула руками. — Не поручать же мне Эрвину каждый раз его привозить, в самом деле! — Ну хорошо, хорошо, — мужчина на мгновение остановился, ожидая, пока работник откроет перед ними ворота, и пуская вперёд ученицу. — А с аукционом что? Тебе же придётся остаться здесь ещё на неделю минимум. И казнь через пару дней… — Нет, мы поедем домой завтра, как и планировали. Утром ещё навестим Сэдрика, я отдам ему документы, заодно и подпишу всё необходимое. После обеда с господином Закклаем я попросила Эрвина оформить заявку на аукцион, так что бумаги должны быть уже готовы. Ещё и копии всех документов попросила сделать одного из помощников господина Закклая, который, вроде бы, занимается всей бумажной работой. — А копии зачем? — На всякий случай. Ими пользоваться также законно, как и оригиналами, если есть разрешение и подпись хозяина — меня, в данном случае — поэтому копии останутся у Сэдрика, а настоящие документы — со мной в Разведкорпусе. — Не доверяешь кому-то? — Перестраховываюсь.***
— Ну и в итоге, тщательно обсудив всё с Сэдриком, Эрвином и главами самих заводов, мы решили следующее: так как работники были не довольны своей заработной платой — мы её повысим. Вместо 15% выделяться на расходы предприятий и людей будут 30%. — рассказывала Лия последние новости мужу. Леви, хоть и был удивлён такому стечению обстоятельств, не очень интересовался нюансами. Во-первых, потому что не разбирался в подобных вопросах, а во-вторых, чай, привезённый женой из столицы его сейчас манил больше. Но капитан терпеливо продолжал слушать Эстелию, даже вникая в её планы на бизнес, потому что прекрасно видел и понимал — для Райдмонт это важно. — На словах это, конечно, звучит, как небольшая сумма, но на деле — огромные деньги. — Почему тогда Лобов сам не поднял зарплату своим людям? — У него расходов было больше. Граф содержал огромное поместье, на это уходило много средств. — И зачем? У него разве такая большая семья? — Нет, он совершенно один, — Лия пожала плечами. — Просто человеку нравилось жить в роскоши. Так вот, — вернулась она к предыдущей теме. — Остальные 70% я хочу разделить пополам между Разведкорпусом и личным счётом. — затем объяснила. — Да, я хочу откладывать определённую часть средств на ребёнка, чтобы потом он точно ни в чём не нуждался. Нужны же будут и учителя, и в дальнейшем, если не захочет связывать жизнь с военными структурами… ему так будет проще. Вообще, начинать что-то в принципе легче, когда знаешь, что даже в случае провала будет крыша над головой. — Это хорошая идея, — согласился Леви, погладив немного выпирающий живот жены. — И про дополнительное финансирование Разведкорпуса, и про ребёнка. Разве что… не сократит ли сумму выделенных средств Королевский Совет, узнав, что теперь и ты спонсируешь Разведку? — У них должны быть веские причины для этого. У меня же всё частное. Поэтому это их никак не касается. — Хорошо… — кивнул Леви, притягивая к себе жену. Та его ласкам, которых в последнее время стало в разы больше («вот самый очевидный плюс беременности» — думала иногда Лия), поддалась без слов, пересаживаясь на колени мужчины и чуть ли не мурча от удовольствия, когда капитан гладил на днях начавшую болеть поясницу. — Я скучал. — Я тоже, — Эстелия уткнулась носом ему в щёку, прикрывая глаза. — Зато теперь всё такое чистое, Августу точно не к чему будет придраться. — лениво пробормотала она. — Будто раньше это что-то было. У тебя есть ещё дела на сегодня? — поинтересовался Леви, слегка отстраняясь. — Уже вечер, ты наверняка устала с дороги. — Устала, но… есть ещё кое-что, что нужно сделать, — Лия решительно поднялась с кровати. — Иначе я не смогу заснуть. — Пойти с тобой? — Пошли. Тогда и чаю все вместе попьём.***
— Чай просто шикарный, — хвалила напиток Ханджи, развалившись на диване в своём кабинете. — Кто, говоришь, тебе его посоветовал? — Сэдрик. — Вот когда Сэдрик к нам приедет — пожму ему руку, — пообещала капитан. — Вообще всё отлично устроилось: и дополнительное финансирование, и дело Лобова. — она подскочила, предвкушающе похлопав в ладоши. — Это ж сколько денег теперь можно внести в опыты! И новое оборудование… заживём, так заживём! — Да, Эстелия, действительно большое тебе спасибо за такое вложение. — добавил Моблит, устроившись около девушки. Та на благодарность лишь смущённо улыбнулась. — Это всё, конечно, здорово, — Рик, сидящий за столом вместе с Леви, немного заскучал, отойдя и от удивления за неожиданно появившееся состояние сестры, и от гнева на графа, теперь лениво рассматривая себя в отражении чая. — Но зачем ты нас с Моблитом позвала, сестрица? Мне показалось, что это не все новости. — Ты как всегда проницателен, — Лия посмотрела на Леви и, находя в его взгляде такую необходимую в данный момент поддержку, улыбнувшись, выдала: — Я беременна. — Рик, в эту секунду делавший глоток чая, подавился. И, прокашлявшись, приходил в себя все несколько минут, пока Моблит поздравлял Эстелию, обнимая и говоря о том, что совсем недавно заметил явные изменения во внешности. Будущая мать на это лишь счастливо кивала и улыбалась, наблюдая за Зоэ, начавшей поздравлять вместе с тем и Леви, скоро должного принять роль отца. Как только суматоха улеглась, все обратили внимание на притихшего Райдмонта, с необычно серьёзным лицом сверля взглядом стол. Ему нужно было время, чтобы осознать положение сестры. Почему-то в мыслях Лия всё ещё воспринималась парнем как девушка, которой ещё далеко до материнства. Нет, он был уверен, что никто бы другой не справился с этой ролью лучше, чем его сестра, самостоятельно воспитавшая самого Рика. Но… теперь, получается, он станет дядей? И в их тихой жизни появится маленький ребёнок? — Рик? Ты как? — поинтересовался Моблит, и только после этого парень понял, что все, находящиеся в кабинете, смотрят на него, ожидая реакции на такое известие. Лия встала с места, медленно подходя к нему и легонько касаясь плеча. — Ничего страшного, если тебе не совсем по душе это, но… — Да как ты можешь говорить о подобном, — воскликнул Рик, резво вскакивая со стула и поднимая сестру на руки. — Господи, Лия, ты скоро станешь матерью! — он закружил сестру над полом, чувствуя, как от её смеха всё внутри наполняется теплом. Затем аккуратно поставил обратно, и медленно, затаив дыхание, коснулся чуть округлившегося живота. — Ну ты же понимаешь, что это большая ответственность, — начал он, вызывая у Эстелии настоящий шок от подобных слов. — Теперь тебе стоит больше питаться, гулять на свежем воздухе… — Ри-и-ик, — она растроганно притянула брата к себе, никак не ожидав такой серьёзности. — Я буду хорошо выполнять свои обязанности, обещаю. — И давай больше без всяких отравлений. — шутливо добавил парень, целуя Лию в макушку. — … давай. — тихо выдохнула она ему в грудь, пряча грусть за воротником мужской рубашки. — А кто будет-то? Мальчик или девочка? — Рик зачем-то присел на корточки, прислоняясь ухом к животу, и снизу вверх посмотрел на Эстелию. — Узнаем, когда родится, — усмехнулась она, потрепав брата по волосам. — Может быть, в будущем придумают такой аппарат, который сможет, не причиняя вреда ни матери, ни ребёнку… словно сквозь кожу увидеть плод? И заранее ответить на вопрос о поле малыша. — А ты сама кого хочешь? — Без разницы. Я буду рада любому исходу, хоть бы ребёнок родился здоровым. — Что на счёт тебя, Леви? — спросила Ханджи, устремляя взгляд на мужчину, расслабленно потягивающего чай. — Наверно хочешь сына, ну, чтобы тренировать и… — Нет, — перебил Леви, произнося дальнейшее с особой теплотой и лёгкой улыбкой, удивляя друзей: — Я хочу дочку.***
Леви молча собирался на тренировку своего отряда. И это утро было бы совершенно обычным, но внезапная просьба жены, всё наблюдавшей за его сборами, несколько озадачила капитана. — Леви-и-и, познакомь меня со своим отрядом. Я же толком не знаю их, только пару раз пересекались на осмотрах. Всё бы ничего, если бы Лия не была в положении. Вообще, Леви очень смущало то, как проходит беременность. Постоянные лекарства, отвары и всё более и более частые грустные взгляды, которые Эстелия явно пыталась скрыть — настораживали. Нарастало непонятное чувство тревоги, поселившееся ещё в то утро, когда Райдмонт привела в корпус Августа. Леви почему-то казалось, что он что-то упускает. Не знает детали, завершившей бы картину состояния любимой. Мужчина уже пару раз пытался аккуратно спросить сначала у самой жены, а потом и у Лавра о том, всё ли действительно в порядке. Но те лишь утвердительно кивали, натягивая улыбки. И уж если лекаря Леви знал недолго, то Лию — как свои пять пальцев. И фальшивую улыбку от настоящей мог отличить моментально. Но затем, поделившись своими мыслями с Эрвином, которому тоже показалось всё это подозрительным — успокоился. Потому, что Ханджи, как всегда внезапно появившись в кабинете Смита, услышала разговор товарищей и заверила их, что поведение Лии в её положении — норма. И что далеко не каждая девушка хочет рассказывать о своих болях в животе, отёках ног и плохом самочувствии мужчинам. А вот они, девочки, между собой частенько делятся подобным, поэтому-то Зоэ и в курсе всего. Самой Райдмонт подруга рассказала об этой ситуации довольно быстро, однако Эстелия всё равно была сильно удивлена, когда Леви без объяснений взял и размял ей ноги (они у девушки и правда болели). Но сейчас ей всё равно хотелось слегка отвлечь мужа от тревог и сомнений. — Ты точно будешь в порядке? Хорошо себя чувствуешь? — Леви, я беременная, а не больная. Так что дай мне 10 минут на сборы и пойдём. Ожидал ли кто-то из отряда Леви, что капитан захочет познакомить их со своей женой? Нет. Ещё более шокирующим фактом для четверых разведчиков стало то, что сама Эстелия была инициатором этой встречи. Она вместе с Леви застала ребят за тренировкой, которую те всегда начинали в одно и то же время, независимо от того, придёт ли сам капитан. Пара молча стояла у входа несколько минут, следя за правильностью выполнения упражнений. Только через некоторое время, уже заканчивая, разведчики заметили старших, резво становясь по струночке и здороваясь. — Сразу видно, что вы профессионалы. Тренируетесь хорошо, молодцы. — похвалила ребят Эстелия, лучезарно улыбаясь. — Да, но над внимательностью вам стоит поработать. Мы стояли тут минут пятнадцать, но вы ни разу не обернулись. — дополнил Леви. И, не давая отряду ответить, продолжил, недовольно вздыхая: — Это моя жена Эстелия, по совместительству врач Разведкорпуса. Знакомьтесь. — закончив короткую речь, он ушёл к Эрвину, как чуть ранее и просила Лия. — Надеюсь, вы не против, что он ушёл? Я подумала, что Леви нагоняет слишком мрачную атмосферу для общения. К этому надо привыкать постепенно. — разведчики, как только за капитаном закрылась дверь, и впрямь облегчённо выдохнули. Затем пожали Райдмонт руку в знак приветствия. — И каково состоять в отряде Леви? — поинтересовалась девушка, когда они удобно расселись на твёрдых тренировочных подушках, скинутых в угол зала. — В первые дни было тяжело, но сейчас, спустя две недели, тело начинает привыкать к более суровым тренировкам капитана, так что мы справляемся. — ответил Эрд — высокий, довольно приветливый парень, собирая заново волосы в подобие шишки. — Простите за бестактный вопрос, Эстелия… — начал ещё один член отряда — Гюнтер, но Райдмонт его прервала. — Не прощу, — сдержав смех после того, как брови говорившего удивлённо поползли вверх, добавила: — Если вы все будете обращаться ко мне на «вы». Правда, ребят, я не настолько старше вас. Ну так, — обратилась она к Гюнтеру. — Что ты хотел? — Вы… беременны? — чуть сощурив глаза спросил он, следом сразу же поясняя: — Хоть в вязаном свитере это и не особо заметно, капитан просто слишком обеспокоенно посмотрел на в… тебя, — сразу исправился разведчик. — Перед уходом. Поэтому я предположил. — А Леви вас ещё за невнимательность ругал, — рассмеялась Лия, вызывая улыбки на лицах ребят. — Да, я действительно в положении. Уже больше двух месяцев. — погладив живот, она сама на миг поразилась тому, что с поездки в столицу прошла уже неделя. Время летит так быстро. — Это… здорово… — растроганно пролепетала единственная девушка отряда — Петра. — Поздравляю. — она подсела чуть ближе к жене капитана, беря ту за руку, выражая так свою радость. — Уверена, у вас будет чудесный малыш. — Спасибо, Петра. — Лия в порыве нежности поправила коротко стриженные волосы девушки, заправляя прядь за ухо. А затем сняла со своей головы одну из заколок, отдавая разведчице. — Пользуйся ей, чтобы волосы на тренировках в глаза не попадали. — и посмотрела на остальных парней, довольная тем, что сумела наладить контакт с подчинёнными мужа.***
— Сестрица, там тебе посыльный привёз от Сэдрика какие-то документы на подпись и… два больших ящика, — Рик пожал плечами, показывая, что не смотрел ещё содержимое. — Всё это приняли Эрвин с Леви, они уже ждут тебя в комнате. — Хорошо, сейчас приду. — Лия, откладывая книгу, медленно поднялась со стула, привычно поддерживая живот. Уже который час она составляла компанию Августу, перебиравшему засушенные травы, обновляя учёт. На помощь Райдмонт лекарь не рассчитывал, девушка сегодня была жутко раздражительной, но даже так ему было комфортно находиться рядом с ней. — Прими сейчас отвар, Мышка, а потом уже иди гуляй, — Лавр подал ей остывшую микстуру, которую Эстелия, зажмурившись, выпила залпом. Затем чуть покряхтела, недовольно ворча: — Как же надоели мне эти лекарства! И ведь всегда такие противные… ужас. Этим отравиться можно, а не вылечиться. — Не бухти, всего-то четыре месяца потерпеть осталось. — Да… — Лия резко погрустнела, в который раз за день вспоминая про своё состояние. — Всего четыре месяца и ребёночек родится… — «а я умру» — хотелось было дополнить, но девушка быстро вспомнила, что не одна в помещении. Однако по её выражению лица Август быстро понял, о чём подумала ученица и по-доброму щёлкнул её по носу. — Не думай об этом, Мышка. Выкарабкаешься. — и пригрозил пальцем, затем подталкивая Райдмонт к выходу. — Иди, тебя уже ждут. И улыбнись наконец, а то ходишь весь день хмурая, смотреть на тебя невозможно. Чтобы в таком настроении в святую святых — наш медицинский корпус — не приходила. Пробурчав что-то невнятное напоследок, Эстелия побрела до соседнего здания, ловко обходя участки грязи и лужи. Весна в этом году была тёплой, и сейчас, в самый её разгар, деревья уже вовсю покрывались почками, радуя ярким зелёным цветом глаза. Ещё и птицы вернули в родные края, разбавляя тихие вечера, всё также проводимые девушкой чаще всего на балконе или крыше, своим весёлым щебетаньем. Свежий воздух действительно сильно поднял настроение, поэтому в военный корпус Эстелия зашла, уже сгорая от любопытства. Встреченные на пути солдаты здоровались и спрашивали о самочувствии, на что Райдмонт хоть и отвечала односложно, но с привычной тёплой улыбкой на губах. — И что же мне прислал… — девушка не смогла договорить предложение, замирая на пороге, как только в поле зрения бросилось то, что, очевидно, находилось в первом доставленном ящике. — Господи… — Смит, улыбаясь, передал ей записку. «Вы помните, что собственный дом я имел ещё при жизни госпожи и господина Райдмонтов, мисс Эстелия. Недавно, разбирая чердак, наткнулся на эти вещи, которые мне когда-то удалось сохранить. Вам они нужны очевидно больше, чем мне. Ранее всё принадлежало госпоже Райе, вы, вероятно помните об этом.» — гласило небольшое письмо. Лия, медленно подходя к креслу-качалке, почувствовала, как защипало в носу. Почему-то в последнее время не плакать из-за каждого пустяка стало ещё труднее, чем раньше. Проведя ладонью по деревянному плетению, ненароком вспомнила, как мать часто засыпала в этом кресле, нося под сердцем Рика. Решив предаться ностальгии чуть позже, девушка подошла ко второму ящику, доставая содержимое. — Это же… — не поверила она своим глазам, резко прижимая вещь к себе, уже не сдерживая слёз. — Платья твоей матери… — Эрвин подошёл к сестре сбоку, также беря в руки одно из кружевных нарядов. Тепло усмехнулся, думая о любимой тётушке, заменившей ему маму. — Она носила их, когда была беременна. Здесь специальный крой и всё достаточно свободное. — обернулся к Эстелии, потрепав ту по волосам, наблюдая, как карие глаза затапливает слезами. — Их так несправедливо лишили жизни… ни за что… — Не думай об этом, — подоспел к началу вероятной истерики Леви, обнимая жену со спины. — Опять будет потом голова болеть, — поцеловал в макушку, чувствуя, как дыхание Райдмонт потихоньку выравнивается. — А платья действительно красивые. — И ты, сестрица, будешь в них прекрасна, — вклинился Рик, целуя старшую в щёку. — Как мама. — парень хранил при себе портреты родителей, когда-то забранные с собой в подземелье Лией, поэтому имел представление о том, что говорил. Райя Райдмонт действительно была невероятно красивой женщиной, выглядящей слишком молодо для своих лет. Эстелия этим пошла в неё, в свои двадцать семь походя на подростка. — Леви, Рик, Эрвин, — обняла всех девушка, растроганная такой заботой и поддержкой с их стороны. — Я вас люблю. — прошептала, замечая невероятную теплоту, светящуюся в родных взглядах.***
Леви часто приходилось ложиться спать позднее жены, заполняя надоедливые отчёты. Конечно, один плюс у этого занятия всё-таки был: закончив, мужчина с особым наслаждением ложился к Лии, то обнимая сильно округлившийся живот, то позволяя девушке растормошить его причёску, что вызывало улыбку у обоих. И сейчас, задумавшись об этом, Леви уже было хотел бросить бумаги, оставляя работу на завтра, но внезапно ощутил на плечах руки жены, подошедшей незаметно из-за его задумчивости. — Леви… пойдём посидим на балконе? — тихо попросила она, в последнее время довольно часто предлагая подобное. Впрочем, мужчине это было не в тягость. Немного отдохнув, он сможет быстрее закончить с отчётами и наконец лечь спать. Расстелив на полу балкона несколько одеял и подушек, чтобы наверняка не замёрзнуть, Леви с особой теплотой заметил, как привык к голове жены на своём плече. Он вообще всё чаще начал задумываться, насколько счастливым стал. И хоть сердце всё ещё болело от потери матери, Фарлана, Изабель, ухода Кенни… сейчас ему было хорошо. Спокойно, комфортно, мягко. Леви любил и был любимым. Возможно, весь его долгий путь действительно того стоил? — Ты думал над именем ребёнка? — почему-то шёпотом спросила Лия, плотнее прижимаясь к теплому боку мужа. Леви кивнул, обхватывая девушку руками так, чтобы обоим было удобно. — Сначала появился вариант назвать девочку Кушель, а мальчика — Кенни. — начал он издалека. — Дай угадаю, потом ты передумал, и захотел дать имя Фарлан или Изабель? — Да, именно так, — Леви помедлил, большим пальцем гладя Эстелию по щеке. Та, словно кошка, шутливо начала ластиться к его руке, вызывая у мужчины улыбку. — Но где-то услышал, что называя ребёнка в честь кого-то — можно обречь его на такую же судьбу. Я бы не хотел этого, поэтому… — он, усмехаясь, вздохнул. — Давай назовём малышку Мелиссой? Это имя героини из сказки, которую в детстве мне рассказывала мама. И у Мелиссы была счастливая жизнь. Я хочу для нашей дочери того же. — Возможность того, что у нас родится сын, ты решил игнорировать? — тихо рассмеялась Лия, стараясь не разбудить солдат, казармы которых были этажом ниже. — Мне нравится это имя. И раз уж мы заговорили об именах книжных героев, то давай назовём сына, если появится всё-таки он, Юлием? — Я не против. — Леви аккуратно притянул жену к себе за макушку, чувствуя, как та, устраиваясь удобнее, спокойно дышит ему в шею. Начал разглядывать звёзды, луну. И осознал, что добился того, чего всегда хотел. Почему-то именно сейчас Леви чувствовал необычайную свободу, хотя совсем недавно — чуть больше года назад — была пробита Стена Мария. Чувствовал радость, хоть из тех, кто его радовал — остались единицы. Сейчас Леви не вспоминал о прожитом горе, а просто прижимал к сердцу свой смысл жизни, зарываясь носом в её длинные тёмные волосы. — С тобой я чувствую себя, как дома, родная. — и это были слова о любви, которые он мог произнести лишь ей.***
Первое, что увидел Моблит, заходя в кабинет капитана: Лию, неумело вяжущую спицами, и Ханджи с книгой в руках, пытающуюся правильно показать и объяснить, как делать то или иное действие. — Это безнадёжно, — устало вздохнула Райдмонт, складывая спицы перед собой. — Вроде всё понятно написано, но ничего не получается. — Эстелия, Ханджи, чем вы занимаетесь? — поинтересовался Бернер, присаживаясь рядом с разведчицами. — Я пытаюсь научиться вязать, но не выходит… — Лия кивнула на пряжу, разочаровано выпячивая нижнюю губу. — До рождения ребёночка два месяца осталось, а я ни на что не способная мать… — А если так? — Моблит, совершенно спокойно взяв спицы и нити в руки, быстрыми движениями начал делать первые витки. — Что ты хотела связать? — Носочки. — Может начать с чего-то попроще? Их ты и потом сможешь… — Я хочу связать ребёнку носочки. — отрезала Райдмонт, скрещивая руки на груди. Сейчас она напоминала обоим солдатам капризного ребёнка, правда, помимо умиления они ничего не испытывали, слишком привыкнув к такому поведению беременной. — Ну… носочки, так носочки. Уверена, что одного цвета? Можно добавить ещё. — Не думаю, что осилю такое с первого раза. — Тогда давай так, — улыбнулся Моблит, не отвлекаясь от дела. — Я свяжу такие носочки, какие скажешь, а ты сама потихоньку начнёшь вязать… ну, например, шарф. А потом уже перейдёшь к чему-то посложнее? — Хорошо, — хлопнула в ладоши девушка. — Тогда давай добавим ещё вот эти цвета, — к уже лежавшему на диване клубку розовых нитей, она добавила ещё жёлтых и белых. — И ты сможешь сделать узор в виде солнышка? — Смогу. — согласился Моблит, вздыхая и ловя на себе насмешливый взгляд Ханджи. — Слово беременной женщины — закон, да, Моблит? — не удержавшись, расхохоталась капитан. — Слово беременной подруги, по совместительству являющейся любимой женой сильнейшего воина человечества и дорогой кузиной главнокомандующего Разведкорпусом — закон в множественной степени.***
— Я не против того, что вы, ребята, иногда заходите проведать Лию, но… — Леви нахмурился, смотря на часы. — Сейчас полночь. Почему вы в нашей комнате? — Это ты виноват, Леви, — усмехнулся Рик, поудобнее устраиваясь в ногах сестры. — Сам работаешь, а сестрице нужна компания. Поэтому она читает нам сказку на ночь. — Да, про принцессу-кролика. — добавил Моблит, лежа под боком будущей матери. — А потом спать тут ляжем. — хохотнул Райдмонт, наблюдая за некоторой раздражительностью, проявляющейся на лице капитана. — Так. Быстро разошлись по своим комнатам. И немедленно спать. — скомандовал Леви, отходя в сторону от выхода. Проходивший мимо Рик косо усмехнулся, на что мужчина добавил: — Так как я завтра провожу тренировки… вам мало не покажется. — Да поняли мы, поняли! Эстелию подобная ситуация лишь развеселила, но вопреки ожиданиям Леви, вместо того, чтобы обнять его, она вручила мужу расчёску и ленту для волос, садясь перед зеркалом. — Хочу, чтобы ты меня заплёл… с распущенными волосами нынче жарко спать. — Знаешь же, что косы плохо у меня получаются. — Леви, ты же дочку хочешь, — хитро посмотрела на него Лия через отражение в стекле. — Поэтому учись. — А ты на что? — Моя обязанность — родить. — шутливо пожала плечами девушка. — Остальное — моя забота? — Угу. — Неплохо ты устроилась, — усмехнулся Леви, всё же поддаваясь желанию жены и устраиваясь сзади. — Но не ной, если где-то сильно волосы затяну. Расскажи пока, чем вы тут с ребятами занимались. — Я им читала. Хотя, вообще-то, сначала я делала это для малыша, но парни потом сами подключились, — она улыбнулась. — Моблит пообещал как-нибудь сводить меня на кроличью ферму своей сестры. Я никогда раньше не видела кроликов, если не считать книжные картинки. — Тебе сейчас нельзя из корпуса уходить. Только если после родов сходите. — Да… — Лия обернулась к окну, грустно посмотрев на луну и вызывая недовольное «тц» Леви, и так пытающегося заплести косу как можно более аккуратно, чем вызвал у жены короткий смешок. — До них всего месяц…***
В оставшиеся две недели Эстелию было решено переселить в медицинский корпус, чтобы быть готовыми к началу родов. Самой беременной эта идея не очень понравилась, но осознавая, что сейчас она, фактически, и так ничего не делает для разведчиков, решила потерпеть. Не хватало ещё молодым ребятам стать невольными свидетелями родового процесса. Из-за вылазки, должной пройти на следующей неделе, Леви работал больше обычного, пропадая на частых совещаниях и собраниях. И хоть Лия прекрасно понимала его занятость, всё равно иногда мысленно обижалась на недостаток внимания со стороны мужа. А ведь сейчас ей это нужно, как никогда. Впрочем, надёжной опорой Райдмонт оставались Ханджи и Август, знающие о реальном состоянии девушки. И если Лавр разговорами ей не мог помочь из-за всё той же занятости (ибо оставался единственным действующим врачом на весь корпус), то Зоэ при любой возможности сбегала к подруге, выпивая все чайные запасы Леви, и болтая-болтая-болтая. Ханджи удалось уговорить Эрвина разрешить ей не участвовать в операции. Того же добился и Моблит. Своё решение оправдывали тем, что если вдруг роды начнутся раньше запланированного, то как знающие толк в медицине, они смогут помочь и Августу, и самой Лие. Райдмонт, узнав обо всём, полвечера ревела на плече капитана-исследователя, благодаря ту за такую поддержку. Ведь прекрасно понимала: для Ханджи отказаться от вылазки — очень тяжёлое решение. Однако именно это показывает, насколько важна для Зоэ подруга. Леви в том, что он не остаётся, Эстелия не винила. Во-первых, он пытался договориться с командором, но Смит отказал, во-вторых, Леви всё равно не смог бы особо помочь жене, а Лия и не хотела, чтобы он видел её в том состоянии, в котором девушка будет во время родов. — Мне страшно, Ханджи, — прошептала Лия в один из вечеров, обыденно сидя рядом с подругой. — И я чувствую вину от того, что оставлю и Леви, и ребёнка… Эрвина, Рика, Моблита, тебя… — Ещё не поздно им всё рассказать. — пожала плечами Зоэ, потирая переносицу после дня ношения очков. — И смысл? — грустно вздохнула Райдмонт. — Чтобы операцию завалили? Не хочу расстраивать их до неё, пусть едут сосредоточенные на вылазке. — О, а если ты всё-таки не выживешь — они не расстроятся, действительно. — всплеснула руками капитан, но, замечая, как поникла подруга, резво заключила её в объятия, целуя в макушку. — Не думай об этом, дорогая. И настраивайся на то, что всё будет хорошо и ты проживёшь ещё много-много лет, наблюдая, как растёт твой малыш и стареет Леви, — Ханджи прыснула в кулак. — Хотя, мне кажется, он и в семьдесят лет будет выглядеть молодо. — Да-да, это же Леви. — согласилась Лия, устало прикрывая глаза и чуть успокаиваясь.***
День вылазки приблизился незаметно. Лие казалось, что она никогда не сможет привыкнуть к витающему в воздухе напряжению в подобный день. А пульсирующая в голове мысль, что это, скорее всего, последняя для неё вылазка — и вовсе заставляла сильнее уйти в себя. Ханджи раздавала последние указания своему отряду, уезжавшему без неё, Моблит дополнял то, что забыла капитан. А Рик в это время решил проведать сестру, сердцем чувствуя нарастающую тревогу. — И когда вернётесь — поговори наконец с Моблитом. — впрочем, именно эта фраза выбила парня из колеи, заставляя шокировано округлить глаза. — Как ты?.. — Я же не слепая, Рик, — Эстелия крепко обняла его, смотря прямо в глаза. — И давно уже заметила ваши переглядки. Сделай первый шаг, ладно? А то я, чувствую, умру раньше, чем узнаю о новой паре в Разведке. — Не уверен, что Моблит чувствует ко мне то же, что и я… — неуверенно пробормотал парень, отводя взгляд в сторону. — И вообще, лучше бы о родах думала, а не о нас. — Не представляешь, насколько часто я о них думаю, — покачала головой Лия, на прощание целуя брата в щёку. — И делай то, что говорит старшая сестра, я плохого не посоветую, ты же знаешь. — а затем, резко погрустнев, как можно крепче обняла брата, силясь не расплакаться. — Я люблю тебя, Рик. И горжусь тем, каким ты стал. Будь счастлив, пожалуйста. — тихо прошептала она. — Говоришь так, будто и правда помирать собралась, — отшутился парень, но поддался нежности, зарываясь носом в волосы девушки и вдыхая такой привычный и родной запах. — Сестрица Лия, всё будет хорошо. Мы вернёмся живыми с вылазки, ты родишь, и поедем все вместе к сестре Моблита смотреть кроликов. — Угу. — пробормотала Лия, всё же не сдерживая одинокую слезу, затерявшуюся на ткани куртки брата. Прощание с Эрвином оказалось коротким, хотя и здесь звучали слова о любви. Смиту показалось, что кузина что-то не договаривает, но мужчина списал это на собственную тревогу перед вылазкой, которая даже спустя столько лет оживала в его душе перед каждой операцией за Стены. — После вылазки я собираюсь в столицу, заодно привезу тебе сладостей, — улыбаясь, сказал Эрвин на прощание. — Заметил, как ты полюбила их в последнее время. — и, поцеловав сестру в лоб, затем потрепав по волосам, отправился к уже собравшимся в дорогу разведчикам.***
— Они вернутся уже сегодня вечером, так быстро, что и глазом моргнуть не успеешь. — на следующее утро успокаивала Зоэ подругу, не сумевшую за ночь сомкнуть глаз. Август и Моблит ночевали в соседней комнате, сейчас тихо попивая чай и делясь друг с другом историями из жизни. — Поспи, Лия, ты всю ночь что-то бормотала. И выглядишь слишком бледной, уставшей. — Я не знаю, Ханджи… может, это и не нервозность… просто чувствую себя нехорошо… — нахмурилась Райдмонт, покашливая и по привычке закрывая рот рукой. — Но знаешь, крови-то при кашле нет уже около месяца… может, всё действительно обойдётся? — Было бы славно. — улыбнулась капитан, затем отходя к окну. В один из вечеров, разговаривая с Лавром о болезни подруги, Зоэ узнала от него повергший её в ужас факт: в какой-то момент видимые симптомы у Лии действительно могут пропасть, но это не обязательно будет значить, что она выздоровела. Вторым вариантом развития событий может быть и то, что организм Райдмонт уже на той стадии, когда после пропажи симптомов человек умирает в течении нескольких недель. Внезапный болезненный вскрик заставил Ханджи стремительно обернуться и замереть. Картина того, как скорчилась подруга, хватаясь за живот и постанывая, вызвала неприятное пощипывание в носу и рвущиеся наружу слёзы. — Ханджи… зови Августа… — пробормотала Лия, и капитан стремительно рванула к двери, выкрикивая имя врача так громко, что, кажется, эхо разлетелось по всей территории Разведкорпуса. Переполошившиеся Лавр и Моблит на всех возможных скоростях влетели в комнату. — А-а-а-а!***
12 часов спустя
— Девочка, Лия, у тебя дочь! — вскрикнула Ханджи, впадая в тихую истерику. Лавр, истекая потом, забрал новорождённую у капитана, отдавая её в руки матери. Впрочем, малышке оставалось недолго пробыть с Эстелией. Райдмонт потеряла слишком много крови и, замученная долгими родами, она почти не подавала признаков, что продержится больше пары часов. — Август… кха-кха, — пробормотала Лия. — Мелисса… моя дочка… она как, здорова? — Да, Мышка. Она на редкость крепенькая, думаю, последствия отравления никак не отразятся. — … хорошо, — устало прикрыла глаза Райдмонт, но затем вновь посмотрела на лекаря. — Спасибо тебе… Август… за всё. — Всё, что угодно для тебя, Мышка. — Тогда… позаботься о Мелиссе… Леви… обо всех… ладно? — Обещаю. — он склонил голову перед только родившей женщиной, пряча слёзы. Пережив смерть её родителей, Лавр не думал, что прощаться с Эстелией будет так трудно. — Ханджи, Моблит, — обратилась Райдмонт в друзьям, стоявшим чуть сбоку от врача, уже не сдерживающим рыдания. — Вы… простите, что кроликов мы так и не посмотрели… и шарф я не довязала. — Я закончу его, Лия, — встал на колени перед койкой подруги Бернер. — Ты только живи. Леви на всей скорости, на которую только был способен его преданный конь, мчался в корпус, оставив других разведчиков далеко позади, ещё на территории титанов. Он не обращал внимания на толпу, встречающую военных у ворот, даже чуть не сбил какого-то человека, вышедшего на дорогу. Сейчас всё, что волновало Леви — Лия. Тревога затуманивала разум, из-за чего мужчина толком не мог сосредоточиться на вылазке, чуть не подвергнув опасности товарищей. Благо, всё обошлось без потерь. Вообще, это первая операция на памяти не только Леви, но любого разведчика, когда они возвращаются домой без жертв. Эрвин долго разрабатывал план, внося различные коррективы и дополнения в тот, который впервые опробовал два года назад. Правда, в этот раз они ездили без Ханджи и Моблита, наотрез отказавшихся покидать Эстелию. Этим успокаивал себя Леви, несясь по кратчайшему пути — лесу — к жене. Буквально залетая на территорию корпуса, он, быстро осмотревшись, понял, что ни оставшихся разведчиков, ни Лавра, ни самой Эстелии не видно. Значит, они в медицинском корпусе — незамедлительно пришло в голову и Леви стремглав бросился туда.(музыка для атмосферы: Red — Hymn For The Missing)
Врываясь на второй этаж, он чуть не врезался в Моблита, тормозясь в самый последний момент. Резко схватил его за плечи и посмотрел в глаза, в следующую секунду чувствуя, как сердце падает в пятки. — К-какого… ты плачешь? Что с Лией? — гаркрул он, но Бернер практически не обратил на тон капитана внимания, накрывая одну из его ладоней своей. — Она умирает, Леви. У тебя ещё осталось немного времени, чтобы попрощаться. — словно ножом резанул по груди товарищ, отступая в сторону и открывая прямой путь к комнате, в которой, очевидно, и находилась жена. В этот момент Леви стало страшно. Потому что смысл слов друга начал доходить до него. — Господи… — прошептал мужчина, срываясь с места, но спустя пару мгновений вновь замирая, теперь уже на пороге кабинета. Тяжело дышащая Лия, обмотанная тряпками и покрывалом, почти полностью пропитавшимися кровью, прижимала к своей груди младенца, всхлипывая то ли от пережитой боли, то ли от нахлынувших эмоций. Райдмонт, будто почувствовав присутствие мужа, повернула голову в его сторону, вымученно улыбаясь. И Леви, будто притягиваясь к ней, подошёл к койке, садясь как можно ближе. — Леви… — прохрипела она, в следующий момент сплевывая кровь на пол, чтобы ненароком не испачкать ребёнка. — У нас… дочка… — Моблит сказал, что ты умираешь… это же не так верно? Ты поправишься, мы заживём втроём, долго и счастливо, как раньше? — начал бормотать мужчина, прекрасно видя состояние Эстелии, но не хотя верить в самый худший для них исход. — В нашем мире не бывает «долго и счатливо», Леви. Но я рада, что встретила тебя и прожила такую жизнь. — она отдала ему в руки ребёнка, но Леви быстро передал его находящемуся неподалёку Августу. — Не смей вот так уходить, слышишь? Даже не вздумай, — крикнул он, взяв её ладони в свои, быстро покрывая поцелуями. — Прошу тебя… Ты не можешь меня вот так бросить. — Леви было всё равно, как он сейчас выглядел со стороны, чувствуя скатывающиеся по щекам слёзы. Лия, вновь устало улыбнувшись, попыталась их стереть, на деле только пачкая мужа в крови, оставшейся на её пальцах после родов. Но обоим на это было плевать. — Не плачь, родной. Не хочу видеть в последние моменты жизни твои слёзы… Улыбнись, я родила тебе Мелиссу… пусть она будет твоим новым смыслом жизни. — Не надо мне никого нового, Лия! Прошу тебя… — Только пообещай мне, что найдёшь Кенни и... узнаешь свою настоящую фамилию. — Что? — Хочу, чтобы Мелисса... носила твою... кха-кха, фамилию. — Лия… — Говори ей чаще о любви, обнимай. Девочкам... в таком малом возрасте это необходимо. — Прошу тебя… — Воспитай нашу дочь достойным человеком. — Родная… — И обрети свободу. Не важно: за Стенами... или в них. Главное — будь счастлив. — Я не смогу… без тебя не смогу… — качал он головой, прижимая Эстелию к себе. — Пути Господни неисповедимы. И моя смерть — лишь одно из множества испытаний, которое тебе уготовано. — Нет… не уходи, Лия… не будь такой жестокой. — он нащупал её пульс, удостоверяясь, что девушка ещё жива. Хотя она и оставалась в сознании, любуясь в последние секунды жизни родным лицом. Затем нащупала заранее приготовленный кулон, который носила столько лет, вкладывая дрожащей рукой в ладони мужа. — Меня ждут родители, Фарлан, Изабель... Я не буду приходить к тебе во снах, Леви… Чтобы ты не мучался. — Не оставляй меня одного. Я люблю тебя… — Лия точно услышала его слова, но уже не имела возможности ответить. Он мучительно наблюдал за тем, как закатываются её глаза, чувствовал, как пропадает пульс. Но всё прижимал и прижимал к себе, моля не уходить. Не веря, что и жена его оставила после всего, что они пережили вместе. — Потеряв тебя — я лишился дома. — прошептал он, склонившись над ещё тёплым телом.***
три дня спустя
Смерть Эстелии Райдмонт свалилась на головы полюбивших девушку разведчиков неожиданно, погружая весь корпус в скорбь. Ещё несколько дней то тут, то там слышались плач и разговоры о погибшем лекаре, в которых вспоминались лучшие моменты, прожитые с ней. Кого-то Лия лечила, проводила сложнейшие операции, спасая жизнь, кого-то просто подбадривала улыбкой и теплотой, которая, казалось, была у неё нескончаема. Лучик Разведкорпуса затерялся в тучах. Смерть девушки, почти три года назад пришедшей вместе с бандитами, стала ударом для солдат. Для нескольких людей постоянные напоминания о Райдмонт били больнее ножа. Эрвин даже на целый день, пренебрегая обязанностями, просто закрылся в кабинете, пытаясь пережить утрату в одиночестве. Он не ожидал, что даже его родной человек, никак не относящийся к военному поприщу, умрёт так скоро. Вероятно, Разведкорпус — само по себе место смертников? И стоит ли тогда сближаться с кем-то, если в итоге люди вокруг него всё равно так быстро умирают? Рик уже который день ночевал в комнате Леви, часто навещаемый Моблитом и Ханджи, пытавшимися его поддержать. Но Райдмонт был безутешен, днями обнимая подушку, на которой обычно спала сестра. Он остался один. Без человека, вырастившего его, заменившего Рику всех. Остался без любимой сестры, которую считал всем своим миром. Как он любил её! Но, дурак, редко говорил об этом, предпочитая отшучиваться. Больше Лия не обнимет его, не поцелует в щёку, ведь только до неё дотягивалась на носочках, не поможет советом… не почитает на ночь, убаюкивая своим мелодичным голосом. Рик посмотрел на Леви, почти всё время с момента смерти Лии сгорбленно сидевшего около кроватки дочери. К непомерной скорби мужчины добавилось ещё и постепенно пришедшее осознание того, что в тот злополучный вечер сказал ему Август. — Она умерла бы в любом случае, даже не будь беременной. И знала об этом, Леви. Но когда мы шли с ней по зимней дороге, возвращаясь в Разведкорпус, чтобы раскрыть преступление Зорины, Мышка сказала мне одну вещь: «Леви такой же, как и я. Волнуется за других, постоянно хочет спасти своих родных. Кажется, мы действительно друг друга стоим. И я понимаю, узнай он о моей скорой смерти — забил бы себе этим голову и не мог сконцентрироваться ни на чём другом. Зачем мне обрекать его на такие муки раньше времени? Я знаю, он будет страдать. Но такова уготованная нам судьба, и мы не можем изменить это, увы.» После этого я больше не предлагал ей рассказать тебе всё. Потому что Мышка была права, ты и сам это понимаешь. Да, права. Но это уже ничего не значит. А крутящиеся безумным вихрем в голове воспоминания всё не давали вздохнуть полной грудью. — Вам нужна помощь? — на тихий голос Леви обернулся первым, смиряя представшую перед ним девушку напряжённым взглядом. — Кто ты такая? — Я врач. — Но сейчас всё изменилось. У меня есть работа и возможность дать брату практически всё, что нужно. Есть крыша над головой и еда на столе. Есть Фарлан, другие ребята. И главное, — Эстелия со всей нежностью посмотрела в глаза цвета грозового неба. — Есть ты… знаешь, — вздохнула, будто готовясь к чему-то, и выдала то, что не особо удивило Леви — он догадывался о подобном, но заставило довериться ей полностью. И почувствовать не менее важное взаимное доверие. — Моё настоящее… точнее, полное имя — Эстелия Райдмонт. — Эстелия, — прошептал, поглаживая её по щеке. — Красивое имя. — и поцеловал. Мягко, нежно, едва касаясь. Но передавая в этом лёгком прикосновении все чувства, что испытывал к ней. — Зачем ты надела рубашку? — спросил Леви, когда они удобно устроились у окна. Нависая над Эстелией, он легко ущипнул её за пухлую щёчку, получая в ответ щекотку. Правда мужчина её совсем не боялся. Лия, поняв это, быстро сменила положение тела, оказываясь на Леви и полностью облепливая его своими объятиями. — Сдавайся, ты в плену. — но мужчина внезапно повалил Райдмонт на спину, слегка придавливая своим весом, и усмехнулся, покачивая головой. — Я уже давно пленён, — и, вздохнув, переспросил: — Так что насчёт рубашки? — Дети? Вы делали детей, сестрёнка? — с абсолютно наивным лицом спросила Изабель, вызывая у Фарлана, до этого молча слушавшего друзей, истеричный смех. Рик не уступал другу в громкости. Леви невозмутимо поедал яичницу. — Я… эм, пожалуй, пойду… проветрюсь… — пробормотала Лия, заставляя помирающего от смеха брата упасть со стула. Видеть её красное лицо стоило даже полученного пинка по рёбрам. — Выразился, будто раньше я плохо готовила. — Ну не идеально, — помедлил Чёрч, поднимая руки и показывая, что сдаётся. — И в первый год, когда вы с Риком переехали к нам, Леви готовил чаще. — Не сравнивай нас, я и не знаю чего-то, в чём Леви не был бы хорош, — и оба посмотрели на мужчину, молча принимавшего комплименты, с наслаждением потягивая любимый чай. — У нас не так много времени, чтобы ты устраивала здесь скандал. — следом за этой фразой последовала звонкая пощёчина. — Мне плевать, я хочу знать, почему вы молчали?! — Ради твоего же блага, Лия. Потому что ты бы забила этим себе голову, и потратила кучу сил и нервов впустую. А ты и так недавно принимала роды, ещё не отошла от них. Успокойся и пойми, что я всего лишь беспокоился за тебя. — сказал он вкрадчивым шёпотом, внимательно смотря Эстелии в глаза и обнимая за плечи. Брови девушки встали домиком, бегающий взгляд выдал ушедший гнев и наступающее сомнение. — И всё? То есть… вы мне, ну… доверяете? — Сложно поверить, что ты сомневалась в этом, дурочка. — Лия, всхлипывая, прижалась к мужчине, утыкаясь носом ему в шею, а Леви, в свою очередь, начал гладить её по спине и волосам, успокаивая. — Ты же всегда нервничаешь, переживаешь за нас всех. Наверное, только во время работы можешь полностью сосредоточиться, отпуская все переживания и проблемы. — Ты такой же. И, кстати, сам меня этому научил. — Чему? — Когда нужно, уметь держать голову пустой. — Леви невесомо поцеловал её в лоб, улыбаясь глазами, излучая одной ей даримое тепло. — Ты всегда была способной ученицей. — Вероятно, Эрвин догадывается, что вы собираетесь убить его. Ведь про вашу операцию сказал мне именно он. Так что будьте аккуратны, — она, поджимая губы, вспомнила недавно произнесённое брату: «Я доверяю Леви больше, чем себе. И что бы он ни сделал, какое бы решение ни выбрал — приму и поддержу его.» Теперь ей стоит доказать себе самой, насколько честными были эти слова. Меняя позу, Лия упёрлась лбом в плечо Леви, чувствуя, как тот невесомо гладит её по волосам. — Я принимаю твою сторону, Леви. К каким бы последствиям это ни привело. — Они погибли из-за меня… — В этом нет твоей вины… здесь никто не виноват… Лия медленно подошла к Леви со спины, беря его за руку и устало утыкаясь лбом в спину. На тихо брошенное «мы с тобой ещё поговорим» она усмехнулась, прекрасно зная, что муж вовсе не злится, а лишь выказывает так своё беспокойство. — Ну… — Лия выдохнула, чувствуя, как бешено колотится её сердце, и счастливо улыбнулась. — Я беременна... Ну ты совсем не рад, что ли? — Я… — он вновь посмотрел ей в глаза, улыбаясь и внезапно притягивая к себе. — Я счастлив… Зарываясь руками в волосы, Леви, скалясь от бессилия и злобы на всё произошедшее, стянул их, толком не обращая внимания на боль. Лия мертва. Такую душераздирающую пустоту и боль он ещё никогда не испытывал.С того дня Леви лишился здорового сна. И ничто не помогало капитану справиться с бессонницей.
***
Август, сидя на скамейке внутреннего двора медицинского корпуса, медленно курил сигару, уже не заботясь о собственном здоровье. Он вспоминал свою дорогую ученицу, параллельно наблюдая за Ханджи, играющую в тёплый августовский день с малышкой Мелиссой. Мысли материальны. И если бы Эстелия действительно хотела выздороветь, желала этого всей душой — кто знает… может и выкарабкалась бы. Впрочем, какой смысл рассуждать об этом сейчас? Мёртвых не воскресить, как бы того не хотелось. И Август вновь подумал, что остался совершенно одинок. А наземный мир покинул ещё один Райдмонт. Как бы Мелиссе не передалась болезнь матери, спровоцированная отравлением. Хотя за этим уж Август проследит. Обещал же, как никак. Но одному старику будет трудно работать с целым Разведкорпусом. Неожиданно зацепившейся за Мелиссу взгляд лекаря заставил его поверить. Подумать о том, что девочка вполне могла пойти в мать и бабушку, имея интерес и талант к медицине. — Что ж, лет так через десять увидим, на что способен этот Мышонок.