— Может, объяснишь, как мне это понимать? — задал вопрос, добавив в свой голос грубости, Фудзимото.
Но девушка молчала. Она даже не открыла глаз и не подняла головы, чтобы хоть как-то отреагировать на слова отца. Касуми была сейчас зла и зла не на себя: за то, что не явилась на собрание, хотя это одна из её основных обязанностей. И совсем нет. Она была зла на отца. Её бесит тот факт, что его беспокоило больше то, что девушка ему не подчинилась, а не то, что она помогла спасти своего друга.
— Я задал тебе вопрос! — крикнул мужчина, стукнув кулаком по столу. — Соизволь ответить, раз я спрашиваю!
Но в ответ опять тишина.
— Фудзимото Касуми, не надо испытывать моё терпение! Ты прекрасно знаешь, чем это всё может закончиться! — он поднялся, отодвинув стул назад с такой силой, что тот просто упал на спинку. — Не смей выводить меня из себя!!!
Любой, сидевший перед этим человеком, в данный момент трясся бы от страха, боялся бы сказать хотя бы слово и просто напросто либо потерял сознание, либо получил по голове ногой. Но только не эта девушка. Она, как никак, Фудзимото Касуми — дочь этого человека. Она прекрасно знала его характер, повадки и привычки, а ещё: юная певица уже давно привыкла к его взрывному способу вести разговор в таких ситуациях, она не боялась его взгляда и громкого грубого голоса. Наоборот: Касуми спокойно могла ему ответить как на взгляд, так и на слова.
Девушка подняла голову и посмотрела прямо в глаза отцу. Её взгляд не обещал ничего хорошего, точно так же, как и его.
— Даже не смей смотреть на меня так… — загробным голосом проговорил мужчина.
— Я тебя не боюсь, отец, — она поднялась; на её лбу и шее надулись венки.
— Ты стала менее послушной в последнее время, и всё это из-за «Токийской Свастики», — проговорил он. — Может, мне от них избавиться? — его правая бровь вскинулась скептически вверх.
— Только попробуй! — крикнула, смешивая свой голос с рычанием, Фудзимото-младшая. — Если ты хоть пальцем их тронешь, я…
— Что? Что ты мне сделаешь? — ожидающе, не давая и шанса на ответ, спросил Садаэки. — Ты ничего не можешь против меня, моя дорогая Касуми. Ты — лишь копия меня. Незаконченная копия, которую нужно ещё совершенствовать. И эти люди, которых ты повстречала, тебе мешают.
— Ты не прав!
— Я рад, — не слушая её, продолжал глава семьи, — что у тебя появились друзья и даже парень, но, повторюсь, это всё мешает тебе развиваться! Пойми меня правильно, Касуми: ты — наследница всего того, чем владею сейчас я; ты должна быть такой же сильной и властной, как я.
— Ни черта подобного! — крикнула девушка. — Ты ни капли не прав, отец. Все люди разные, каждый из них — индивид, обладающий своими индивидуальными качествами. Даже если ты воспитал меня так, как воспитывал себя сам, я не стану такой, какой ты меня представляешь. Я буду другой. У меня не такая стабильная психика, как у тебя, у меня слабый болевой порок… У меня есть те, кто воскресил меня и сделал из меня человека! И у тебя есть, просто ты этого не замечаешь.
— Ты начинаешь говорить, как Кацуки, — злобно фыркнул Фудзимото.
— И Док прав! — наставила на своём его дочь. — Пойми, отец, в последние годы из-за своей работы ты стал забывать, ради чего жил пять лет назад. Ты жил ради меня и Мо-мо, у тебя была цель воспитать нас и привести во взрослый мир, как любой родитель…
— Я вас и воспитываю! Особенно тебя, как своего наследника!
— В ЭТОМ ВСЯ И ПРОБЛЕМА! — перебила его Касуми, чуть не подавившись слюной.
— О чём ты?.. — опешил мужчина.
— Ты воспитываешь во мне наследника, а не меня, позабыв о своём сыне!
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду! — цыкнул мужчина.
— И это прискорбно, — ответила, уже более спокойно, девушка. — Если ты позабыл, что в твоей жизни для тебя главное, то… мне тебя жаль, отец, — в её взгляде больше не было ни злости, ни ненависти, ни устрашения; в нём читалась лишь жалость к стоящему перед ней человеку. — Когда-то ты мне сказал: «Жизнь человека начинается не с его рождения, а с его приобретения тех людей, ради которых он готов на всё, людей, которые стали ему всем, помогли выйти на свет и стать человеком». Тогда я не понимала значения этой фразы, думала, что это бред, что человек рождается человеком и становится им в обществе, что жизнь его начинается уже в утробе матери. Но знаешь… повстречав тогда Синитиро, я поняла, что всё это — факты и понятия, а твои слова — духовный смысл нашего существования. После его смерти я потеряла смысл жизни, но у меня оставались вы: однако я так сильно привязалась к нему, что совсем не замечала вас. Недавно Док напомнил мне о том, как я тогда порезала себе вены… — Фудзимото-младшая вздохнула и продолжила: — Я позабыла об этих словах, жила просто потому, что «надо» и что дала обещание Синитиро. Но когда я встретила Майки, Кен-чика, Такемити, Кейске, Мицую, остальных ребят из «Токийской свастики», я… я вновь ожила. Я вспомнила те слова, я вспомнила их значение, я по-новому посмотрела на тебя, на Мо-мо, Нагато и Дока и поняла, что вы — самые дорогие люди для меня на всём земном шаре, и «Токийская свастики», Хина и Эмма — не исключение. А ты просто не хочешь этого понять, не хочешь принять, что я вновь ожила, что стала «человеком», о котором ты так раньше резво твердил. А знаешь, почему ты не хочешь понять и принять? Потому что ты так же, как и я три года назад, позабыл об этой фразе и её смысле! Ты снова потерял статус человека. Ты не живёшь, ты — существуешь, просто стараешься выжить в этом мире в одиночку, закрывшись в себе. А ведь у тебя есть те, которым ты можешь открыться…
Касуми смотрелся отцу в глаза, надеясь, что он скажет что-то в ответ. Однако мужчина молчал и о чём-то думал — об этом говорил его взгляд.
— Я позволю тебе общаться с «Токийской свастикой» и остальными, но для этого ты выполнишь своё наказание, — лишь сказал мужчина, сощурив глаза. — В камере находится заключённый, от которого ты должна узнать ответы на нужные мне вопросы — ты о них и так знаешь. Однако, — он недовольно оскалился, — если ты не достанешь мне информацию, то «Токийская свастика» исчезнет так же, как и его участники…
— Ты… — прошипела Фудзимото-младшая, сжав кулаки. — Ты же знаешь, что…
— Знаю, именно поэтому и говорю, — Садаэки усмехнулся. — Ты же сказала, что готова ради них на всё? Тогда докажи это.
— Сволочь… — прорычала девушка и, развернувшись на пятках, всего за две секунды преодолела огромный кабинет отца, хлопнув дверью.
«Хочешь — не хочешь, а она абсолютно права, — думал, в свою очередь, после её ухода мужчина. — Я совсем позабыл о том, чему сам учил своих детей. Я забыл о своих детях, позволив работе полностью себя поглотить. И я совсем не заметил, как моя дочь стала человеком, как обрела смысл жизни, любовь, тех, ради кого ей хочется жить… и я совсем не порадовался за неё, даже не обратил на это внимание, думая лишь о том, как воспитать из неё своего наследника и поддерживать её гениальность и силу, которой она сейчас владеет, уничтожая в ней человечность…», — вздохнув, Садаэки вернулся в кресло, подняв его и поставив нормально, запрокинул голову назад и задумался о том, что мог спустя несколько лет просто на просто потерять…
ххх
Первым делом Касуми залетела к себе в комнату и устроила разгром: всё с кровати и со стола полетело на пол, горшок с орхидеями, подаренный братом, был разбит, листки бумаги взлетели вверх. Девушка хотела приняться за другие комнаты, но её вовремя остановил Мамору, зашедший к ней из-за любопытства.
— Йоу, Ми-ми, ты чё тут устроила?! — парень впервые в жизни видел разгром в комнате своей сестры. — С Жанной опять посралась?
— С отцом! — выкрикнула Фудзимото-младшая, пнув стул в сторону окна.
— С… отцом… а?.. — страх заполнил глаза юноши до краёв.
— Да! — совершенно не скрывая этот факт, громко говорила девушка. — Это пиздец! Он — в качестве наказания — заставляет меня пытать пленного ради добычи нужной ему информации! Меня! Зная, как это на меня влияет, он всё равно дал мне это задание!!! — она повернулась и посмотрела на брата. — А знаешь, что будет, если я этого не сделаю? Он уничтожит «Токийскую свастику» под корень!!!
— Чего?! — Фудзимото-старший, видимо, не верил своим ушам. — Отец бы никогда так не поступил!
— Он бы года три назад так ещё не поступил — этому я поверю! А сейчас он сделает всё, лишь бы достичь своей цели! И ладно бы цель была нормальная, но — нет! — протестовала девушка. — Даже я прекрасно понимаю, что то, что он делает со мной, назвать «воспитанием» нельзя, даже если я неоднократно пользовалась этим термином в диалоге с ним! То, что он делает, это создание нужного ему человека; в его случае — наследника!
— Конечно, в твоих словах есть смысл, но… Всё равно не верю… — парень сел на кровать, опустив голову. — Но он и правда изменился за эти годы…
— Позвони Доку, — сказала Касуми, — скажи, чтобы приехал и приготовил шприц. Да и… в принципе сам приготовился, а то…
Но ей не дала договорить мелодия, которую издал её телефон.
— Да кому, блять, я ещё нужна?! — пробурчала девушка, ища свой мобильник в этом бардаке.
Найдя, наконец, его, она посмотрела на звонившего.
— О, Майки… — прошептала Фудзимото-младшая, и в голосе её слышалось беспокойство. Вдохнув побольше воздуха, ответила на звонок: — Ало?..
—
Привет, — по интонации парня было слышно, что он улыбнулся.
— Привет…
—
Не отвлекаю?
— Нет, не отвлекаешь, — девушка через силу улыбнулась.
«А она неплохо держится…», — удивился Мамору, понимая, что если его сестра сейчас покажет слабину, всё раскроется и появится ещё больше проблем.
—
Я просто хотел спросить… свободна ли ты сегодня вечером? — он издал неловкое «хе-хе».
— Сегодня вечером? — юная певица томно выдохнула. — Нет, я сегодня занята. Отец попросил кое с чем помочь…
—
Вот как… — прошептал Сано. —
А когда ты освободишься?
— Думаю, завтра буду свободна, — в её голосе сквозила неуверенность. — Точно напишу с утра, если ты не против…
—
Что? Нет, конечно, нет, — он посмеялся. —
Просто хотел сходить вместе с тобой к Кен-чику~! — по голосу понятно, что парень доволен.
— К Кен-чику? Вместе? — Фудзимото-младшая издала лёгкий смешок. — Интересно~!
—
Ну-ну, не смейся. Он уже очнулся и позвонил мне: сказал, что хочет кое-что тебе сказать.
— А почему сам не позвонил? — ласково произнесла Касуми. — Ведь он первый после тебя получил мое номер.
—
Сказал, что Док ему посоветовал тебе пока не звонить, — сказал парень.
— Ну, здесь он прав. Отцу помогаю, — она вздохнула. — Прости, Майки, но мне правда нужно идти…
—
Хорошо~, не беспокойся ты так, я всё понимаю. Иди, иначе Садаэки-сан будет ругаться.
— Угум… Пока, Майки… И до завтра…
—
Пока-пока, Малы~ыш!
Девушка выключила телефон, положила его на разгромленный стол, вздохнула и посмотрела на брата, в свою очередь, который неотрывно наблюдал за сестрой и желал, чтобы та смогла сдержать себя в руках.
— Хорошо постаралась, — сказал он и получил в ответ лишь кивок головой. — Ты сейчас пойдёшь пытать?
— Ну хоть ты не произноси это слово при мне, а… — проныла она, вновь вздыхая. — Да, только пойду переоденусь в форму «Истребителей». Не забудь позвонить Доку, — добавила Касуми, выходя из комнаты.
— Да-да! — бросил парень, набирая нужный ему номер.
—
Ало?
— Йоу, Док, есть дело…
—
Слушаю…
ххх
Когда разговор закончился и трубка была повешена, улыбка с лица Сано тут же исчезла. Он смотрел перед собой ничего не видящим, пустым взглядом. Парень прекрасно понимал, что девушка от него что-то скрывает — и это что-то такое, что хочется рассказать, но возможности сделать это нет; и из-за этого ещё тяжелее, так как он не знает, что с ней, какие у неё проблемы, а главное — он не может ей помочь. Она-то ему помогла — спасла жизнь лучшему другу…
«Не понимаю… — думал Мандзиро, крутя в руке ключи от СВ250Т. — Что может происходить в жизни Касуми такого, что об этом нельзя рассказывать? — он вздохнул. — Как только вернулся её отец, она стала чаще оставаться дома помогать ему чем-то, а чем — она не говорит. Неужели это связано? — цыкнув, парень убрал ключи в карман и поднял глаза на дневное небо. — Так ещё и Кен-чик что-то не договаривает: сидел сегодня обеспокоенный… Конечно, Док сказал, что это после наркоза… Но я этому не верю. Я слишком хорошо знаю Кен-чика, чтобы не понять, что он чем-то встревожен. Вот только чем?..»
Майки ещё немного полюбовался чистым небом, после чего всё-таки сел на свой байк и поехал домой, однако плохие мысли не покидали его вплоть до звонка Касуми, который произошёл на следующий день ближе к обеду…
