our place.

Давай танцевать в лунном свете? MONSTA X — Night View

Ступни ныли от постоянного нахождения на босоножках на высоком каблуке. Тонкие, дорогие, блестящие; они отсвечивали от приглушенного света в элитном ночном клубе в сердце Сеула. Кан Сыльги сегодня исполняется двадцать один — хотя, уже далеко за полночь. В VIP комнате она одна, ждёт, пока придёт её парень, без пяти минут жених. Чонин заходит в комнату, запирая её. Слышится щелчок, и Сыльги хитро усмехается, встречая широкую улыбку парня. Мужчина обводит тонкую фигуру в облегающем блестящем коротком платье с длинными рукавами, полностью отделанным бежево-сиреневыми пайетками, и ему хочется снять его с девушки; позже он так и сделает. — Устала? — Чонин садится за столик рядом с Сыльги и расслабленно откидывает голову на мягкий подголовник. — Умираю! Эта вечеринка высосала из меня все силы. Поехали домой? — девушка льнёт к крепкому плечу, и Чонин сразу же обнимает её, прижимая к себе. В комнате стоит приглушенный разноцветный свет, и Сыльги видит, как в яремной впадине, меж черной тканью, кожа блестит подобно бронзе, и где-то внутри неё просыпается желание провести языком именно по этому месту, оставив след. — Да. Поехали. Я прикажу принести твою шубу, — Чонин проходится по щеке пухлыми губами и встает, чтобы позвать обслуживающий персонал. *** Начало февраля морозным ветром напоминает о себе, когда они выходят из клуба через несколько минут. Холодный воздух оставляет горячие поцелуи на щеках и стремится забраться под полы шубы, кусая нежную кожу девушки. Сыльги кутается в шубу ещё больше и утыкается покрасневшим носиком в тёплый мех. Иномарка новой модели (Чонин мог позволить себе новейший выпуск) красиво подмигивает, откликаясь радостным пиликаньем, и мужчина открывает переднюю дверцу, впуская девушку в тёплый салон. Полы его шерстяного пальто развеваются на ветру, пока Ким обегает впереди машину, садясь за водительское кресло. — Брр, — Чонин не сдерживает эмоций и как бы отряхивает с себя корочками льда застрявший холод. В салоне автомобиля пахнет дорогим парфюмом мужчины, но флёр новизны всё ещё не сошёл — запах кожи забивается в нос. — Может, поедем на наше место? — Сыльги поворачивает голову к Чонину, который заводит машину одним нажатием на кнопку и включает нижний обогрев. Он снимает с себя пальто и отправляет на заднее сидение, а затем тянется к Сыльги и чмокает её в губы, шепча: — Всё что хочешь. Место, которое они окрестили «своим» находится недалеко от главной трассы, ведущей на другой конец города. Если свернуть вправо, то можно выехать на смотровую площадку, откуда видны раскинувшиеся на Хангане мосты, а сама река сверкает от из-за освещения. Они часто приезжали сюда, когда хотели остаться одни и насладиться видом и воздухом. Сыльги смотрит на мимо проскальзывающие высотки, слепящие глаза, пытаясь не заснуть. Мягко скользящие по асфальту шины и мерное вождение Чонина убаюкивают. Мягкая мелодия из плейлиста, льющаяся из динамиков действуют успокаивающе после шума клуба. Она сняла босоножки и теперь ощущает мягкий белый коврик голой кожей. Их переплетенные руки лежат на коробке передач. Чонин заглушает мотор внедорожника, ремень безопасности щёлкает, и мужчина освобождается от него. Через лобовое стекло видна река, пугающая своей шириной. — Хочу к тебе, — говорит Сыльги, откинувшись головой на подголовник сидения. — Что мешает? Иди ко мне, — добродушно усмехается Чонин, раскрывая объятия. Сыльги отстёгивает ремень безопасности, снимает шубу, оставляя позади себя, и одним движением, будто кошка, встает на колени, а потом, переступив через коробку передач, садится боком на бёдра Чонина, перекинув длинные ноги через подлокотник. Девушка водит носом по горячей шее, вдыхая аромат тела, смешавшегося с дорогим парфюмом, которые Чонин периодически меняет, но основные ноты остаются теми же — амбра, пряные специи. Темноту вокруг разбавляет свет приборной панели и фонари снаружи. — С днём рождения, малышка, — шепчет Чонин в висок Сыльги, целуют нежную кожу следом. — Пусть каждый год приносит тебе что-то незабываемое и приятное. — Спасибо, — мягко отзывается Сыльги, продолжая, — я соскучилась по тебе. Он знает, что имеет в виду девушка. Они были постоянно рядом, но остаться наедине не было возможности совсем. — Я тоже, — отвечает Чонин, цепляя девушку под подбородок и смотря ей прямо в глаза. Мужчина в мгновение сокращает расстояние, и наконец губы встречаются в мягком поцелуе. Прикосновения горячат кожу, пальцы невесомыми порханиями гуляют по телу; Чонин скользит языком в рот девушки, придерживая её за шею, целуя глубже, направляя, и по телу Сыльги струится дрожь. Она подтягивает ноги, отрывается от губ и садится на бёдра Чонина заново, согнув ноги в коленях и расставив по обеим сторонам в этот раз. Ткань платья задирается, и Чонин видит нижнее белье девушки. — Хочу тебя. Безумно сильно, — шепчет Чонин, целуя скулы, прикусывая подбородок, проходясь пухлыми губами везде, где достаёт, пока Сыльги вытаскивает ремень из пряжки, а затем тянет молнию ширинки вниз, желая высвободить Чонина из одежды. — Презервативы… — тянет Сыльги, положив руку на пах парня. — Там же, где обычно. Сыльги сползает с Кима, тянется к бардачку, становится на колени, демонстрируя округлые ягодицы. Чонин облизывает взглядом бёдра, скользя вниз, мягкую кожу хочется сжать в руках до синяков. Не теряя времени, он расставляет ноги шире, регулирует угол наклона, и спинка сидения опускается назад, а само оно отодвигается чуть назад. Так Сыльги будет удобнее двигаться. Девушка щёлкает крышкой бардачка, а в руках у неё блестит упаковка дорогих презервативов. Она перелезает опять на колени Чонина, положив презерватив на подлокотник. Руки парня сразу же сжимаются на аппетитных бёдрах, и Сыльги стонет от этого прикосновения. Такого властного, собственнического, предъявляющего права. В отместку она трётся пахом по уже вставшему члену Чонина через ткань белья и впивается в пухлые губы, слыша, как Ким рычит от нетерпения. Язык скользит по губам, потом встречается с таким же ненасытным языком Чонина; в салоне стоят причмокивания и тяжёлое дыхание. Сыльги опускает руку к белью Чонина, чувствуя, как оно намокло от проступившей смазки, и обхватывает твёрдый, стоящий колом член мужчины. Внизу живота сводит судорогой, посылая мурашки по всему телу. Пальцы Чонина в свою очередь проходятся от колена вверх по бедру и ныряют под платье, и наконец-то прикасаются к Сыльги, ощущая её возбуждение в полную меру. Девушка отрывается от губ и скулит, уткнувшись в крепкое плечо. — Чони-и-н… — жалостно тянет имя Сыльги и подается бёдрами, насаживаясь на узловатые пальцы сильнее. — Наденешь презерватив? — ухмыляется мужчина, целуя девушку за ушком, тем самым посылая ещё одну порцию мурашек по нежному телу. — Да, — Сыльги кивает и чуть ли не хнычет, когда Чонин убирает пальцы. Он смотрит потемневшим взглядом на то, как девушка тянется к упаковке, рвёт её и, аккуратно взяв в руки презерватив, говорит, — припусти боксёры, Чонин. — Слушаюсь, моя госпожа, — Чонин заговорщицки подмигивает и делает, что велено, пока Сыльги мило смеется, а её глаза превращаются в полумесяцы. Этой ночью он будет следовать «приказам» своей девушки и делать всё, что она хочет. Градус повышается и возбуждение пьянит их всё сильнее. На пальцах остается смазка, которой покрыт презерватив, пока девушка надевает его на возбужденный орган. Чонина ведёт от прикосновений Сыльги, и он впивается в нежную шею губами, целуя и прикусывая. Протяжный, но тихий стон девушки проносится по салону, пока Чонин гладит внутреннюю сторону бедра, а потом, отодвинув тонкую ткань нижнего белья, проникает в неё сразу двумя пальцами. Сыльги вскрикивает, потому что мужчина делает это резко, в его излюбленной манере, пачкая пальцы в природной смазке и гладя мягкие, податливые стенки. — Пожалуйста, — невнятно мычит Кан, — Чонин, пожалуйста, я хочу тебя внутри… — Хочу снять с тебя это чёртово платье, — рычит мужчина, а у Сыльги от его хриплого голоса поджимаются пальцы на ногах. Она обхватывает его хищное лицо в руки и целует; дерзко, жадно, даже грязно. Чонин подхватывает Сыльги под ягодицы, направляя, и девушка наконец-то садится на него, стоная в поцелуй. Тугие стенки тесно обхватывают член, и мужчина, не сдерживаясь, делает резкий толчок вверх, подкидывая Сыльги на себе. Он жалеет, действительно жалеет, что они в машине и снять платье никак нельзя, потому что он хочет ощущать под пальцами бархат кожи Сыльги, её тонкую талию, мягкую грудь. Прикусив нижнюю губу девушки, Чонин отрывается и хрипит в эти самые покрасневшие губы: — Кан Сыльги — ты самое лучшее, что со мной случалось, ты знаешь? — а потом закрепляет слова совсем нежным поцелуем. Сердце в груди Сыльги грозит вылететь из груди, потому что в порыве страсти Чонин бывает то необыкновенно нежен, то импульсивен и резок. Всё тело горит, потому что движения становятся быстрыми, даже чуть грубыми; девушка сама подается ему навстречу, желая получить больше, ещё больше. — Ещёещёещё, — исступлённо и тихо скулит Сыльги в губы Чонина, сжимая его крепкую шею, а потом тянет за волосы, открывая себе больше месте и кусает Кима в шею, ниже кадыка. Пару резких толчков доводят Сыльги до вскрика, но ей мало. Всё ещё мало. Она опускается поцелуями-укусами вниз по шее и облизывает яремную впадинку, а у Чонина от этого интимного жеста сводит где-то глубоко внутри. Сыльги выгибается, упирается руками в плечи Чонина, громко и бесстыдно стонет; разум туманится, звук шлепков кожи о кожу слишком пошлый, но им плевать. Мужчина кладет руку на живот своей девушки, чувствую, как именно он двигается. Чёрт, он так глубоко в ней, но не настолько, чтобы ей было больно. Краем сознания Чонин думает, что хорошо, что урегулировал сидение сразу же. Опустив руку, он гладит её клитор и чувствует, как хватка на плечах увеличивается. Сыльги хнычет, сжимая член внутри сильнее, смотрит с мольбой, чуть хмурится, а Чонин смотрит в ответ — с толикой безумия в глазах, слишком жарко и властно. — Чон… Ин… Быс… Ах! Быстрее… — Сыльги трясёт от мощных толчков, она жмурится, прикусив нижнюю губу, но стоны всё равно рвутся наружу. Слишком тяжёлая пытка с обоих сторон. Дыхание спирает от нехватки кислорода и гуляющего по крови возбуждения, развязка которая так усиленно ускользает от них, щекочет нервы. Одной рукой Чонин придерживает девушку за талию, другой — продолжает ласкать. Он подаётся вперед, впиваясь в сладкие губы грубым поцелуем, и мощнее вбивается в податливое тело, желая наконец получить разрядку. Чонин чувствует, как они оба дрожат, и в следующее мгновение оргазм подобно волне накрывает их, заставляя громко и протяжно простонать, а затем забыться на долгие минуты. Оба тяжело дышат, пытаются прийти в себя, облизывают пересохшие губы, но в темноте Чонин всё равно видит сверкающие от удовольствия и любви глаза Сыльги и улыбается в ответ так же ярко, до зубов. — Спасибо, — хрипло шепчет Сыльги и нежно льнёт к шее Чонина, чувствую под рукой его громко бьющееся в груди сердце, пока он обвивает её талию крепкими руками, после того, как они убрали за собой устроенный «беспорядок». — За что, малышка? — по-доброму усмехаясь, спрашивает Чонин, нежно целуя её в лоб. — За то, что делаешь меня счастливой? — Сыльги поднимает глаза на Чонина и зеркалит его счастливую улыбку. Мужчина не удерживается и прислоняется носом к носу Сыльги, водя по нему, как бы благодаря тоже и получая звонкое хихиканье, вторя хриплым смехом в ответ. — Хочешь посидеть ещё? — спрашивает Чонин, на что Сыльги лишь мычит, кивая. — Мне так хорошо и спокойно прямо сейчас. Уютно. — Мне тоже. Не зря это наше место, да? — Чонин говорит тихо, словно боится разбить волшебный момент. Сыльги чувствует ещё один нежный поцелуй на лице. — Да, — шепчет девушка, оставив поцелуй на покрытом однодневной щетиной подбородке и, подняв взгляд, говорит, — я люблю тебя, Ким Чонин. — И я тебя люблю, Кан Сыльги. Они сидят вот так в обнимку около получаса, прежде чем Чонин замечает, как Сыльги клонит в сон, и она уже почти засыпает на его груди. — Поехали, Сыльги-я, — нежно шепчет он на ухо девушке, пытаясь мягко разбудить. — Мгм… — Сонная мишка, — усмехается Ким и мягко отводит Сыльги от себя. — Сам ты мишка! — бурчит Сыльги, всё же отодвигаясь. Она разморена после секса и устала после долгого дня и шумной вечеринки. — Да, да, мы с тобой пара мишек, детка. Пересаживайся на свое сиденье и поехали домой. Они уставшие, совсем немного растрёпанные, но удовлетворенные. Оба смотрят, как Ханган спокойно течёт, сверкая под светом фонарей, а в небе стоит луна, освещая ночной небосвод и их путь домой.