О чем не напишут в книгах

      После войны и разрушения Хогвартс мало кто мог предположить, что делать дальше. Но прошло лето, отгремели суды над Пожирателями Смерти, замок восстановили. И уже в сентябре студенты смогли вновь вернуться в свою альма-матер для продолжения обучения.       Педагогический состав проделал колоссальную работу по реставрации школы. Помимо этого, новый директор разослала сов с приглашениями на дополнительный год обучения тем студентам, кто должен был выпуститься в прошлом году, всем без исключения. Одним из числа приглашённых стал и Драко Малфой. Откровенно говоря, слизеринец не горел желанием провести ещё один год в стенах школы, но отлично понимал, что это его единственный шанс на дальнейшее обучение колдомедицине.       Хотя Визенгамот и оправдал и Нарциссу, и самого Драко, лишь запретив им покидать туманный Альбион на протяжении следующих трёх лет, но Люциусу же припомнили все его преступления. Главу рода приговорили к пяти годам заключения в нижних уровнях Азкабана. Вдобавок ко всему, министерство прибрало к рукам бо́льшую часть капитала семьи Малфоев. Драко с лёгкостью отдал всё, что полагалось, не выказав и капли недовольства. Главным для него на тот момент было лишь то, что вся его семья осталась жива. А восстановление былого величия мэнора — дело времени.       Единственное, что тревожило блондина, это Поттер. Слизеринец так и не смог поблагодарить гриффиндорца за то, что герой заступился за них с матерью на суде. Во многом благодаря ему Малфои не оказались на самом дне. За всё лето блондин много раз пытался написать школьному недругу, но каждый раз сжигал листы не в силах подобрать правильные слова.       Для Драко всё вдруг перемешалось. Теперь, когда отец не влияет на его решения, а чистота крови перестала иметь прежнюю ценность, он мог быть самим собой. Мог, наконец, претворить в жизнь мечту стать тем, кем всегда хотел именно он, Драко, а не тем, кем хотел видеть его отец. Однако, даже собрав все свои силу и храбрость, признаться матери, что её единственный сын — гей и хочет стать колдомедиком, а не занять место Люциуса в Визенгамоте и управлять семейным капиталом, оказалось поистине тяжело для парня. К счастью, Нарцисса всегда была мудрой женщиной. С материнской улыбкой она выслушала всё, что Драко хотел ей сказать, а под конец обняла сына и пожелала придерживаться выбранного им пути.       Они ещё много вечеров провели вместе, спасаясь от тишины Малфой мэнора в малой гостиной, попивая чай и обсуждая самые разные темы, которые раньше не позволял кодекс семьи. После стольких лет Драко, наконец, смог вздохнуть свободно и полной грудью.       Но лето заканчивалось, а это значит, что близится пора возвращаться в школу.       В поезде слизеринец первым делом нашел своих друзей: Панси, Блейза, Тео и Гойла. Извинившись перед ними, а особенно перед Грегом, блондин уже собирался покинуть купе, но его остановили медвежьи объятья. Наверное, загляни кто посторонний, то удивился бы столь странной картине: пятеро слизеринцев обнимались и плакали почти в унисон.       До прибытия в Хогвартс все пятеро разговаривали и весело смеялись, как будто и не было прошлого года. Эта передышка требовалась им всем.       Во время речи Минервы в должности директора школы не обошлось без сюрпризов. Макгонагалл предупредила всех о немедленном и безоговорочном исключении за разжигание конфликтов со студентами слизерина. От такого заявления у представителей зелёного факультета вытянулись лица — никто из них не ожидал, что новый директор будет им покровительствовать. Драко был в не меньшем шоке, чем остальные, но подумать как следует о замыслах декана гриффиндора ему не дал чей-то взгляд, готовый прожечь в блондине дыру.       Бегло осмотрев зал, Малфой понял, что столь настойчивое внимание исходило от Поттера. Быстро отвернувшись, Драко стал прислушиваться к оживлённой беседе Блейза с Милисентой, старательно игнорируя неприятный зуд от упрямого взгляда одного гриффиндорца.       Так и начался восьмой курс для Драко Малфоя.       Зарывшись с головой в учёбу, парень всё меньше обращал внимание на недовольные, даже гневные взгляды и тычки со стороны представителей других факультетов. К сожалению, с возвращением в Хогвартс к нему вернулись и былые кошмары. Каждую ночь Драко просыпался от собственных криков, укрытый пологом тишины, чтобы не доставлять проблем Гойлу, с которым делил комнату. Набраться смелости поговорить с Гарри и его друзьями он тоже так и не смог, потому старательно избегал встреч с Золотым Трио, ставшим теперь четвёркой за счёт младшей Уизли, которая постоянно крутилась вокруг.       Оживал Драко, только когда их маленькая группа слизеринцев-восьмикурсников устраивала посиделки. За это лето многое изменилось у каждого, и ребята с удовольствием делились своими эмоциями, историями и забавными случаями, которые происходили с ними в магловском мире. Иногда, правда, их мысли всё же возвращались к войне. И тогда нависающая тишина в комнате становилась удушающей, пока кто-нибудь — чаще всего Блейз, который не принадлежал к числу Пожирателей, — не устраивал какую-нибудь шуточную потасовку. В такие вечера они веселились до рассвета, забывая о всех тяготах и не заботясь о том, как будут сидеть уставшие и растрепанные на уроках в течение всего дня.       Но даже своим друзьям Драко боялся признаться, в том, что чувствует к национальному герою. Одна Панси всё же стала чаще замечать прожигающие взгляды Поттера в Большом зале и смятение Малфоя, каждый раз отводящего глаза куда угодно, лишь бы не пересекаться с зелёными омутами. И только отросшая за лето челка блондина помогала скрыть еле проступающий румянец на бледных щеках.       — Расскажи мне всё, — однажды попросила Паркинсон, поймав друга у камина, где тот надеялся скоротать время, после очередного кошмара. Сильный недосып и не устаканившиеся эмоции прорвали хрупкую плотину хвалёного Малфоевского самоконтроля и Драко вывалил на ошарашенную подругу всё, что накопилось в душе. Как обида поселилась в сердце на многие годы, когда знаменитый мальчик-который-выжил отмахнулся от его искренне протянутой руки. Как затевал драки ради того, чтобы привлечь внимание паренька. Как переживал во время пресловутого Турнира Трёх Волшебников. А когда Поттер появился, весь в крови с Седриком на руках, Драко не знал куда себя деть от беспокойства за гриффиндорца. Как осознал, что влюбился, но надежда на взаимность тут же потонула, разбившись о жестокую действительность, где Тёмный Лорд поселился в доме Малфоев, а в каждой комнате родного мэнора сновали Пожиратели Смерти, готовые растерзать любого, кто проявит хоть малейшую слабость. Как безмолвно просил о помощи героя, когда Волдеморт дал Драко то единственное роковое задание. И как так же безмолвно просил о смерти, когда Поттер пустил в него неизвестным заклинанием. Как соврал своей тётке, когда та потребовала признать в изуродованном парне Спасителя, ведь не мог он перепутать эти зелёные глаза, ни с чьими другими. Как прижимался к крепкой спине, когда они спасались от Адского пламени и всё, о чем мог думать Драко в тот момент, что теперь ему и умереть не страшно.       Когда блондина отпустило и он заметил грустный взгляд Паркинсон, изучающий его лицо, Малфой стушевался. Слёзы, готовые литься потоком, были остановлены нежными объятиями девушки, заверяющей друга, что всё хорошо. Слизеринцы долго сидели в обнимку, не произнося ни слова — они и не были нужны.       Когда Драко смог, наконец, немного успокоиться, Панси отпустила его, пообещав, что никому не расскажет о слабости Слизеринского принца. Парень ухмыльнулся — это был явно не тот титул, который он сейчас мог носить. Напоследок брюнетка пожелала другу, чтобы он поговорил с гриффиндорцем и, взлохматив ему прическу, ушла к себе.       Драко старался следовать совету подруги и за завтраком даже улыбнулся Поттеру, поймав на себе очередной прожигающий взгляд. Но их довольно быстро прервала подошедшая к брюнету Джинни, которая обвилась вокруг руки героя и весело что-то щебетала, стараясь перевести всё внимание на себя. В течение дня Малфой пытался несколько раз подойти к Гарри, но вокруг того всегда оказывалось много народа или же, наоборот, героя никто не мог найти.       Во время совмещённого урока истории магии Драко послал Поттеру записку с просьбой встретиться после занятия в заброшенном кабинете. Гарри её прочитал, даже кивнул Малфою, но дальше всё пошло совсем не по плану блондина. Вместо гриффиндорца, которого ожидал Драко, пришла младшая Уизли.       — Что тебе нужно от Гарри? — тут же начала девушка. — Тебе мало того, что он для тебя сделал?       — Подожди, Уизли, я ничего не… — начал слизеринец, но был грубо перебит.       — Хватит! Не знаю, что ты замышляешь, но я не позволю тебе втянуть Гарри в свои игры. Он помнит, что ты мерзкий Пожиратель. Ты оказался здесь только благодаря Макгонагалл, но не забывай своё место. Держись от Гарри подальше, иначе очень сильно пожалеешь! В этом можешь не сомневаться.       Под уничижительный взгляд Джинни, Драко вылетел из кабинета и быстрее помчался в подземелье, не замечая ничего за пеленой подступающих слёз. На что он мог надеяться? Что жизнь, наконец, повернётся к нему правильным местом и он сможет хоть на что-то рассчитывать? Как же глупо это было! Забежав в свою спальню, Малфой быстро скрылся под пологом кровати, где и провёл весь остаток дня.       Панси коснулось беспокойство за друга в тот момент, когда увидела его, вбегающего в общую гостиную и, не заметив оклика подруги, скрывшегося в комнате. Сначала девушка не придала этому большое значение, но Драко не пошёл с ними на ужин и вовсе игнорировал друзей.       В Большом зале Паркинсон поймала расстроенный взгляд Поттера и недобрую улыбку рыжей девушки. То, как Малфой отправил Гарри записку, заметили многие из маленькой компании слизенринцев. Собравшись после ужина в комнате Тео и Блейза, ребята стали думать на тем, что же случилось. На ум приходило разное, но добиться ответа от Драко никому не удалось. Тогда Панси решилась зайти с другой стороны — обсудить сложившуюся проблему с Грейнджер, которая хоть и являлась гриффиндоркой, но оставалась также лучшей подругой Поттера, потому явно должна быть в курсе происходящего. Парни были против того, чтобы выносить плачевное состояние друга за пределы слизеринской гостиной, но пару минут убеждений принесли ожидаемый результат. После отбоя вся четвёрка двинулась к башне львов, чтобы поговорить с гриффиндорской старостой.       К счастью, добраться до контрольной точки удалось без приключений, а найти Грейнджер — дело случая. Четвёрке повезло и на подходе к башне Гриффиндора из темноты вышла девушка, осматривая стоящих своим суровым карим взглядом. Переговорщиком решила выступить Паркинсон, как инициатор. Спрятавшись в нише, подальше от любопытных портретов, Панси на перебой с остальными начала пересказывать сложившуюся ситуацию между Драко и Поттером. Гермиона слушала молча, иногда кивая на уточняющие моменты. Когда ребята высказались, гриффиндорка стала рассуждать о преподнесённой проблеме со своей стороны.       Как оказалось, после урока Гарри задержал Рон, который очень уж настойчиво просил друга помочь разобраться в сегодняшней теме. К тому моменту, как парень смог освободиться и прийти к назначенному месту, там его встретила заплаканная Джинни и рассказала о гадостях, каких ей наговорил слизеринец, и как тот пообещал устроить Поттеру «весёлую жизнь». Удручённый услышанным, Гарри не стал задумываться о причинах столь странного поведения Малфоя и остаток дня проходил в скверном расположении духа. От младшей Уизли, которую парень до этого мягко отваживал, он уже не пытался отделаться, наоборот, проявляя к ней внимание.       Решив, что парням нужно, наконец, поговорить, ребята составили максимально детальный план: Гермиона заманивает Гарри в чулан в подземном коридоре, Панси приводит туда же Драко, и всё это время остальные слизеринцы отвлекают внимание обоих Уизли. На том и разошлись.       На следующее утро Малфой вышел из комнаты под сочувствующие взгляды друзей. Завтрак решил пропустить, сославшись на не сделанные уроки, которые собирался завершить к началу занятий.       Реализация плана началась во второй половине дня. Гермиона увела Гарри подальше от собирающейся толпы поклонников и спустилась вместе с ним в подземелья в направлении к нужной двери. Паркинсон тоже справлялась со своей задачей, заманив Драко в Подземный коридор немногим позже под предлогом, что им надо серьезно поговорить наедине. Блейз же всё это время на глазах у студентов в общем коридоре откровенно ворковал с Джинни, пустив в ход весь свой шарм, харизму и непомерный словарный запас. Как и предполагалось, Рональд тут же встал на защиту младшей сестры, а Теодор и Грег всячески прикрывали своего товарища, чтобы не схлопотал парочку проклятий или не остался со сломанным носом.       Грейнджер успешно привела Гарри к двери чулана и попросила дождаться её внутри, пока сама девушка сходит за забытым предметом. Поттер, не подозревая ни о чём, согласился, весь сам однажды приводил сюда и подругу, и Рона на втором курсе после инцидента с дневником Реддла.       Через какое-то время, стоило только двери чулана захлопнуться за спиной Драко, как обе девушки заперли её на несколько заклинаний и, не слушая криков стучащих с другой стороны парней, бросили, что горе-врагам надо, наконец, поговорить. Довольные проделанной работой, обе поспешили на помощь группе слизеринцев, чтобы утихомирить Рона и разогнать наверняка образовавшуюся вокруг них толпу любопытных зевак.       — Что всё это значит, Гермиона?! — Поттер продолжал выламывать дверь, а Драко в этот момент осознавал всю тяжесть своего положения. То, что Панси заманила его в ловушку не вызывало сомнений. Но чего она пыталась добиться, запирая Малфоя и Гарри вместе, оставалось загадкой. Вчера блондину уже отлично объяснили, где его место, и к повторению он не был готов. — Может поможешь? — обратил на слизеринца внимание герой.       — А какой смысл? Если Панси что-то делает, то явно подготавливается основательно. А в паре с Гермионой — это вообще взрывоопасный дуэт.       — Что ты сейчас сказал? — искренне удивился Гарри, разворачиваясь в сторону Малфоя.       — Что? — опешил Драко, в голове перебирая, что могло не понравится гриффиндорцу.       — Как ты назвал Гермиону? — переспросил брюнет, подходя ближе к сокурснику.       — «Гермиона». А что не устраивает? Это её имя. Или «мерзким Пожирателям», вроде меня, нельзя называть героев по именам? — Малфой усмехнулся, сглатывая подступающий к горлу ком из бурлящих внутри эмоций.       — Не говори так. Ты не Пожиратель и никогда им не был, — с запалом сказал гриффиндорец, ловя на себе неверящий взгляд.       — Поттер, ты в своём уме? Ты то точно помнишь метку на моей руке. Как я могу не быть одним из них?       — Драко, я никогда не считал тебя Пожирателем. Что бы не говорили другие, для меня ты всё тот же слизеринец. Да, тебе пришлось нелегко, как и всем нам. Но твои руки не покрыты кровью, — усмехнулся брюнет.       — С чего это ты вдруг стал таким добреньким? Аж снизошёл до утешения своего врага! — взорвался блондин. — Мне не нужна твоя жалость, Поттер. Можешь засунуть её себе куда подальше.       — Драко. Драко, послушай… — Гарри постарался успокоить парня, но его тут же прервали.       — Нет, не смей называть меня по имени!       — Хорошо. Малфой. Послушай, я знаю, что наши отношения были не самыми лучшими, но… — Поттер старался подобрать слова, подходя ближе к слизеринцу. — Я никогда не считал тебя врагом. Даже теперь. Мы можем начать всё сначала, стать друзьями. Привет, меня зовут Гарри, — протянул руку.       Драко смотрит на раскрытую ладонь, а в голове по-прежнему эхом отдаются слова, сказанные Джинни. Пожиратель Смерти и Спаситель. Это просто смешно…       — Не надо, — взмолился блондин, отходя от Поттера назад, пока не врезался в стену. В тусклом свете помещения блеснула одинокая слеза. — Не надо, — повторял как заклинание, оседая на пол. Слёзы потоком хлынули из серых глаз.       — Малфой?.. Драко, посмотри на меня, — кинулся успокаивать того гриффиндорец. — Что такое? С тобой всё в порядке? — старался выведать, убирая руки блондина, которыми тот пытался закрыться. — Успокойся, мы… Мы можем поговорить. Давай, Драко, просто поговорим, — почти умоляя.       Разговоров с Малфоя было достаточно за эти дни, поэтому собрав остатки решимости, он сорвался с места и поцеловал Гарри, вложив в этот поцелуй всё, что хотел донести, но не мог выразить словами. Поначалу Поттер не реагировал, но чуть позже, сообразив, что происходит, притянул Драко ближе, углубляя поцелуй, делая его более откровенным и чувственным.       Гарри казалось, что прошла целая вечность. Утопая в ощущениях и наслаждаясь происходящим, он не сразу осознал, когда всё закончилось и Малфой постарался отстраниться от гриффиндорца. Раскрасневшееся лицо блондина и алеющие губы, что смотрелись так соблазнительно на обычно бледном лице, вызвали в груди Поттера незнакомую сильную жажду. Такого Драко хотелось укрыть от всего мира и целовать до скончания дней.       — Так это и был твой план? — мягко улыбнулся брюнет, убирая с лица напротив упавшую платиновую прядку. Но в один миг Малфой переменился в лице, в в серых глазах теперь плескалась злоба.       — Так вот как ты считаешь? — завёлся он за секунду, отталкивая Гарри. — Что ты, что твоя Уизлетта, считаете это очередным коварным планом. Гриффиндорцы только и могут, что думать о тайных заговорах со стороны слизеринцев! Конечно, ведь среди вас все такие правильные. Слизеринцы, а уж тем более Пожиратели Смерти, не могут думать ни о чём, кроме как о выгоде, что уж говорить о простых чувствах. Извините, что не оправдал ожидания светлой стороны!       Подскочив, Драко направился к двери, доставая палочку и намереваясь если не сломать чары, то выбить дверь мощной бомбардой. Когда запирающие чары пали, вокруг талии блондина крепкой хваткой обвились сильные руки, не давая ступить ни шагу, притягивая к горячему телу позади.       — Пусти меня, Поттер, — зло прошипел слизеринец, стараясь расцепить чужие руки.       — Прости! Я сказал не подумав, — выдохнул Гарри куда-то в шею. — Пожалуйста, останься. Я не хочу, чтобы всё так закончилось. Прошу, дай мне тебе кое-что сказать и будешь свободен.       — Великий герой просит Пожирателя Смерти? Пророк обхохочется, — огрызнулся Малфой, но почувствовав, как руки на талии сдавили сильнее, поумерил пыл. — Хорошо, я слушаю.       — Я не считаю тебя Пожирателем и не думал, что у тебя есть какой-то план. Просто неудачно пошутил. Драко, ты дорог мне. Во всей этой бесконечной погоне за крестражами я думал о тебе. Переживал за тебя весь прошедший год. У меня чуть сердце не остановилось, когда увидел тебя в том пламени. Не знал, как подойти к тебе после суда и как отреагируешь на моё предложение дружбы спустя столько лет. Не хочу, чтобы это всё закончилось вот так, и больше не иметь возможности подойти. Пожалуйста, дай мне шанс хотя бы остаться друзьями. О большем и не прошу.       Руки, что до этого стесняли в стальной хватке, отпустили и Драко захотелось вернуть их обратно. Развернувшись, он наткнулся на безрадостный печальный взгляд любимых зелёных омутов. Они разили, словно авадой, и Малфой не был в числе тех немногих волшебников, кто смог бы противостоять этому заклятию хотя бы раз в жизни.       Сделав всего один шаг, полшага навстречу, Драко подарил своему Спасителю нежный невинный поцелуй. Расцветающая улыбка на губах Поттера отдалась тёплой волной в сердце.       — Нет, Гарри. Дружбе между нами не быть, — улыбаясь прошептал Малфой, прежде чем его увлекли в новый поцелуй.