Она пришла с мороза

Изуку смотрит в окно: сомкнутые ряды ограждений, проволоки, бетонные стены; за ними пустынная улица, совсем безлюдная, лишь бродячие кошки и воображаемое перекати-поле. Средь монолитных высоток видны редкие остановки с почтовыми ящиками, остальное прикрыто витринами, облагорожено частным забором, застлано асфальтом. Каплю живости можно найти только во внутреннем дворе академии — газон, выстриженный под линейку. Одна-единственная лужайка доступна немногим сдавшим вступительный экзамен — лишь кандидатам в герои. А эти привилегии, они вообще подходят под издержки и обязательства профессии? В классе было тепло, более чем комфортно. У него даже щеки раскраснелись, а руки порывались снять пиджак. На шеей висел галстук - красный - стянутый в подобии узла, Очако всё бросала косые взгляды на это недоразумение. Знал бы он как правильно завязывать - сразу же исправил, но увы, остаётся пожимать плечами. Не так уж, на деле, и важно. Ему тоскливо, если не врать, то откровенно отвратительно. Из привычной колеи он выбит, сломан и восстановлению не подлежит. Ни один предмет не мог заменить взаимного чувства необходимости. Возможно, сложно объяснить о чем приходится молчать и что лежит на душе, но можно точно сказать: он не держит удар. Сейчас больше волнуют слишком яркие люминесцентные лампы, от них уставали глаза. На парте лежит раскрытая тетрадь, которая в последнее время пополняется непонятными и неизвестными записями, без дат, тем и конспектов. У доски активно скрежет мел, выводятся условия задачи, ставится вопрос, чуть выше в ровной рамочке выписано несколько незнакомых формул. Мидория переписывает данные величины, выставляя обозначения преимущественно закорючками. Ручка замирает возле места под решение, он несколько раз переходит от своих записей к учительским, но тщетно. Язык нервно проходит вдоль нижнего ряда зубов, из груди выходит тяжёлый вздох. Вся канцелярия негромко отодвигается в сторону, взгляд упирается в доску, ожидая объяснений кого-то третьего. Он не знает, как это решить. *** Следующей намечена геройская практика. Хотелось как-то отдохнуть от математики, расслабиться больше морально. Из-за плаванья в предмете жизнь сильно портит стресс. Тошнота, головокружение, мигрень - обычное в последнее время состояние. Коробят всякие мелочи - чужое внимание, отсутствие аппетита, духота в комнате. А физические занятия не способствовали снятию переутомления, от них оставалось, пожалуй, бежать, как от чумы. Исцеляющая девочка, которую он фактически вылавливал за пределами медпункта, только сетовала на безрассудность молодёжи. Назначила таблетки, из головы вылетело от чего, пить дважды в день: утром и после обеда. Изуку в основном благополучно забывал об этом, глотая сразу две перед сном. Сон не то, чтобы выдавался хорошим, чаще вообще не наступал. Работать в вечерний период не получалось, он в целом терял интерес к любой деятельности. Всё пялился и плевал в потолок. Фуюми по-прежнему находилось в пределах UA, по крайней мере, должна находиться. Желания пересечься у него не возникало, просто, а зачем? Что это даст? Он максимально искренне признался, она предельно ясно выразилась. Если попытаться опять уйти в тоже русло, то ждёт такой же, если не более жестокий отказ. Гляди, расплачется ещё. Но вечно озираться, бояться зайти за угол и вздрагивать от белых волос, наверное, не выйдет. Нужно быть серьёзней, относиться проще к подобному. В свои последние минуты Ночноглаз смотрел в будущее - там ничего хорошего, дальше будет хуже. "Моих сил ещё хватит". — он убеждал себя. Под топот ног открылась раздевалка, класс всем скопом спешил залезть в костюм. Изуку услужливо остановился, пропуская вперёд одноклассников. Они проносились мимо, некоторые благодарно кивали. На кого-то внутри басит Иида, Каминари издаёт нечто близкое к ультразвуку, а Минета слезливо причитает. Он улыбается, насколько же стали привычны такие сцены. Когда парень поворачивается, чтобы уйти, в обзор бокового зрения попадает Сотриголова. Учитель, казалось, наблюдал исключительно за ним, прислонившись к стене. Спустя некоторое время Айзава жестом подзывает его, дожидается пока ученик двинется и входит в учительскую. Мидория мнётся перед дверью и воровато вертит макушкой, прекрасно зная: от камер ничего скрыть не выйдет. Наконец, собравшись, он следует внутрь. Тут намного ярче, чем в коридоре. Всё тоже освещение, но расположенное гораздо плотней, также роль играли настольные лампы, каждый стол имел свою личную. Айзава располагался прямо напротив входа, возле первого стола у окна. Погода на улице была пасмурная, вычурные неподъёмные тучи перекраивали небо. В классе он не обратил на это внимание. Классный руководитель играл с ним в гляделки, нужно ли говорить о неравенстве схватки. Один взгляд подпольного героя, даже без причуды, настолько проницательный и давящий, что приходилось смотреть чуть выше век, на нос, на переносицу, но всё равно испытывать давление. Преподаватель словно ждал чего-то, выжидал момент, надеялся. Но полное молчание начинало растягиваться на минуты, из-за двери донёсся глухой звонок. — Мидория, — Айзава-сен... — он заговорил на мгновение позже, начав растерянно заикаться, но по итогу просто опустив лицо. — Мидория, — Айзава повторил обращение, — скажи, тебя что-то беспокоит? — Нет, совсем нет, — фраза вылетела скороговоркой. — Тогда как ты себя чувствуешь? — У меня нет жалоб, сенсей. Исцеляющая девочка сказала, что я здоров, — в нём нашлась капля уверенности излагать факты без стеснения. — И ты считаешь, что полностью в порядке? Пауза продлилась больше, чем следовало: — Да, — в ответ Шота прищурился. — Ребёнок, — мужчина начал массировать глаза указательным и большим пальцем, — проблемный ребёнок, мы, кажется, проходили это. Ты думаешь, во второй или третий раз что-то будет иначе? — Н-нет, ни в коем случае. Я не... — Тебе есть что мне сказать? — он отрицательно машет головой. — Ну слушай, Мидория, все твои одноклассники умные ребята, как и учителя. За сколько бы ты обнаружил девиантное поведение в ком-то? Пять минут? Десять? Изуку молчит, как день ясно к чему идёт разговор, но он не хочет напороться на очевидное. Герой не может опускать руки, не может пренебрегать долгом - он знает, он вывел эту аксиому, принял такой уклад. К тому же, подставлять Фуюми и выставлять себя на посмешище - не решение проблемы, легче не станет. — Мидория, — Айзава подходит к ученику, слегка нагибается и кладет руку на плечо, — ты знаешь: с этим нужно бороться. Тяжело впервые сталкиваться с чем-то серьезным, случай с Эри тому пример. В жизни случается много несправедливости, сам мир несправедлив - с этим ничего не поделать. Но я сам не пережил бы большинство трудностей, если бы покорился произволу. — смотря в черные, как крепкий, ещё горячий кофе, глаза учителя, было жутко моргнуть. — Ты умный парень, я не стану донимать вопросами. У тебя уже явно есть своё мнение, как всё исправить, просто нужно время справиться. Знай, я всегда могу выслушать и помочь. Айзава, не делая резких движений, словно обращаясь с котёнком, отодвигается и встаёт в полный рост. Чёрные спадающие волосы прерывают их зрительный контакт, Изуку получает передышку. С болью ног его покидает напряжение, получается через силу расправить плечи, придать себе хоть какой-то открытости. — Может, тебе будет проще поговорить с Фуюми? — Что? Нет! О ч-чем... — щёки одновременно краснеют и бледнеют. Мужчина перед ним стеклянно смотрит, лишь зрачок слегка подрагивает. На его лице застывает что-то между улыбкой и безразличием, с виду стандартная мимика. Пока до Мидории не доходит: он хотел увидеть реакцию, поэтому сначала дал отойти от допроса, а после внезапно сделал выпад. "Нечестно!" Неудивительно, что подпольный герой узнал необходимое. Но чёрт, в нём кольнуло чувство предательства. Слабенькое, как бы незначительное, Изуку это запомнит. Теперь, похоже, действительно закончив, его отпустили, дав в руки небольшой клочок бумаги. Едва не хлопнув дверью, ноги заторопились уйти прочь, чтобы прийти и дать ему собраться. В туалете никого не оказалось. "Как кстати". Рвано, будто желая оторвать, он дёрнул кран, заурчала вода. В зеркале над раковиной предстал перепуганный юноша, с экстравагантной прической, растерянным лицом и дрожью в теле. Правая рука уперлась в стену чуть выше зеркала, немного задевая стекло. Накренившись вперёд, почти приложившись лбом, он несколько раз набрал полную руку воды: "Ледяная". Жадные глотки жгли горло, на горизонте маячила ангина, но возможная болезнь совершенно не интересовала. Сколько понял учитель? Не всё же, не так сразу. Какие ждать последствия, они скажут что-то Фуюми? Отчитают её? Или его? А может предъявят иск за домогательство? Всё пропало. Голова оказалась под холодными потоками, процедура вмиг остудила закипающие мысли. Хватит накручиваться. Если думать о плохом, то всё так и будет. Оно всегда непременно сбывается. Зубы отбивали нескладный ритм, насквозь продрогшие мышцы сводило. Под струями начинало становится жарко, словно лоб температурил, запульсировали виски. На секунду из памяти вылетело как дышать, Изуку просто замер с раскрытым ртом. Мокрые волосы противно прилипали, цеплялись к глазам, капли влаги попадали прямиком в уши. Освежиться было не лучшим решением. Теперь на урок не явиться, вся верхняя часть пиджака намокла. Опустив голову, он встал под сушилку для рук, с трудом влезая между раковиной и прибором. Раздался щелчок, устройство загудело, обдавая горячим воздухом. Вереницы зелёных, сейчас очень темных прядей висели, вяло покачиваясь из стороны в сторону. Изуку зажал в кулак и хорошо выжал, после чего они стали больше похожими на стандартную челку, от кудрей угадывалась лишь завитушки. Рюкзак дожидался владельца у стенки, там же лежал телефон. Время до начала перемены оставалось угадывать, главное найти что ответить, если сюда зайдет внезапный гость. Тело начинало затекать, пришлось выгнуться спиной то вверх, то вниз, чтобы немного облегчить стойку. От скуки он достал справку Айзавы из кармана, стало интересно какая причина отсутствия там указана. Однако, на удивление, вместо расписки у него в руках оказалась сложенная вдвое половина тетрадного листа с небрежно записанным рядом чисел. Недоуменно поблуждав по бумаге пришло осознание - номер. Изуку всмотрелся в окончание, попытался припомнить кого-то с таким же кодом зоны. Брови тщетно хмурились, ничего знакомого. Для чего это? Какой-то намёк? Хотя куда прозрачней. "Вроде не сенсея. Исцеляющая девочка... или Незу?" — на весах вероятности перебирались различные варианты. Ситуация выглядела странно, ещё не до конца высохшая паста поблескивала фиолетовым, удалось уловить характерный запах чернил. В мысли лез всякий бардак, от обычной ошибки до зашифрованного послания. Убрав листок, Мидория ушел в раздумия. Гудение элеткрополотенца стало звучать на фоне, коридор хранил учебную тишину. У него будет еще достаточно времени подумать. *** Расплывчато зазвучал цокот чьих-то туфель, сливаясь воедино с хлопками дверей, разговорами и торопливым шагом. Желая избежать неловкости, Изуку выпрямился, ощущая, как кольнуло спину. Причёска обсохла, но стала выглядеть абсолютно ужасно. Придётся повозиться с расчёской. Дверь с силой толкнули, её ручка громко ударилась в стену. В месте удара отчётливо виднелся отпечатанный след, видимо, такое случается не впервые. В проходе застыл Иида, одетый в стандартную форму, ни капли не уставший после интенсивных тренировок. Тонкие линзы наполнились бликами, отсвечивая из-за удачного угла падения света, до тех пор пока Тенья не сделал шаг. Он смотрел решительно, как будто имел серьезный настрой или поручение. Мидория невольно напрягся. — Изуку, вот и ты. Тебя не было на уроке, я волновался. — он достал платок для очков. — Сенсей сказал, что ты освобожден от занятий, попросил передать справку. Я принесу твои вещи, подожди у выхода. Вручив уже, как надеялся Изуку, настоящую справку, староста сделал разворот на сто восемьдесят и напролом, через всех учащихся, двинулся к кабинету. Ему вслед вторил удивленный взгляд, обычно после приветствия шло пятьсот тысяч вопросов о самочувствии одноклассника, причине снятия, и вердикт: объективна причина или же можно воздержаться. Решив, что что не делается, то к лучшему, парень выждал звонок, только после последовав к раздевалке. Описывая своё состояние, на ум приходило одно словосочетание - ничего не хочется. В журнале висели долги по учебе, несколько тем пролетели мимо, представляя собой замысловатую паутину, застопорившееся улучшение контроля причуды. Во время размышлений в нем возникла сначала безысходность, а после ярость: "Мерзко, тошнит", — ладонь залезла под шею, оттягивая воротник, — "де-лай хоть что-ни-будь". Но порыв упирался в невозможность выразиться, потому что нельзя не закричать, не броситься с кулаками. Логично выглядело начать работать, но все было не так просто. Крепче сжимая зубы, парень уткнулся в экран телефона. Светилось уведомление. Палец ткнул по сенсору, открылись контакты - Тодороки. Одна фотография, похоже, с тренировки. Бакуго с выражением дикости на лице кричал на девушку с рядом острых зубов, до чего же коварная у нее улыбочка. Вся её мимика, вместе с внешностью и горящим ядовито-зелёным пламенем на голове казались пропитаны ехидством. Чудесная компания для Кацуки. Где-то за парочкой виднелась широкая спина Старателя. Телефон завибрировал, проиграл звук, напоминающий сирену в порту. «Клин клином выбивают» — надпись шла вдогонку к предыдущему сообщению. Губы Изуку потянулись вверх. Жаль, его там нет. "Просто... потерять целую стажировку. Не провал - пропасть". — Изуку, вот твоя сумка! — позади раздался звук бега, прежде чем он повернулся, перед ним оказался Тенья. — А-а, да, спасибо. Присев на лавочку, Мидория перешнуровался, надёжно укутал шею в шарф, натянул шапку и направился к выходу, на ходу застёгивая куртку. Иида шёл рядом. — Иида, а тебе не нужно, ну, на урок? — Айзава-сенсей сказал довести тебя до общежития. — отчеканил младший Ингениум. — Не стоит, — пробормотал Изуку, но остался неуслышанным. Они дружно, нога в ногу вышагивали вдоль бордюра. Изуку вдыхал пока ещё зимнюю прохладу, до весны всего ничего, а запах чуть мокрой земли и цветущих растений стал ожидаться с удвоенной силой. Помнится, раньше ни один из них не мог попасть в темп другого, а Урараку это всегда забавляло. Очако получала опыт, выполняла долг в агентстве. Справлялась с обязанностями лучше него. Лучше большинства в классе, если на то пошло. Но всё таки, он зря тогда, у медпункта, нагрубил ей. Сам ведь, как пить дать, обиделся бы. А здесь забыл, включил дурака, даже не извинился. Бедняжка всё допытывалась, что случилось, пока не началась стажировка. Грудь наполнил глубокий вдох, ноги чересчур сильно пнули камень. — Мидория, — с такими внезапными обращениями можно дерганым стать, — я всё хотел с тобой поговорить, но не знал как... Но что случилось? Он остановился, однако его товарищ, нисколько не удивившись, встал напротив. Из-за здания школы вылетела стая птиц, огласив все карканьем ворон. Парень постарался перевести разговор на тему их перелётов, но потерпел полный крах. Требовательность Теньи не дала увильнуть. — Я просто переутомился, — зубы натянуто блеснули в улыбке. — Спасибо за беспокойство, честно. Но всё хорошо, Исцеляющая девочка сказала взять перерыв. Постараюсь как можно быстрее догнать вас. Иида сверкнул из-под очков: — Желаю тебе скорейшей поправки, впредь будь внимательней к себе. Не создавай повод, — он интонационно выделил последнее слово, — сомневаться. — они застыли в молчании, словно ожидая некого продолжения. "Нет, Иида, прости". — Спасибо, и-и... Сомневаться? — Именно так. Сомневаться в возможностях, в людях, в доверие. Я отлично усвоил это. — его травмированная рука сжалась в кулак. Ветер завыл протяжным, хриплым свистом, проходя совсем рядом, колыша капюшон. По нему внезапно высыпали мурашки, холодок прошёл сквозь одежду. Небольшое облако пара пролетело между ними, щёки ощутимо защипало. Слов не нашлось, диалог закончился неуверенным кивков в знак, наверное, согласия. Недолго постояв в непонятной обстановке, одноклассники всё же двинулись дальше. *** Общежитие выглядело необычно пустым, редко удавалось случайно встретиться с кем-то в коридоре, исчезли яркие, зачастую слышные даже через этажи голоса, изрядно порядел привычный состав собравшихся перед телевизором. Признаться, тишина помещения и потеря присущей классу живости нагнетала. Напряжение постоянно шло вдоль тела, от кончиков пальцев до торчащих волос. Доходило до того, что чьё-то появление из-за поворота пугало, сродни настоящему триллеру. А ведь раньше, уходя стажироваться, не возникало и мысли о подобных мелочах. Становилось даже как-то стыдно перед собой, перед коллективом. Нужно будет собрать всех, сходить всей компанией, развеется. Здравомыслие подсказывало: ему эта прогулка нужна больше, чем остальным. Иногда проскакивала мысль умолять о ней. Изуку возвращался с кухни, по меньшей мере, в пятый раз. По всему зданию горел свет, на улице смеркалось. В руках пластиковая бутылка с водой, прямиком из холодильника. Незапертая дверь комнаты легко отозвалось на слабый нажим, без скрипа отворившись. Здесь царил творческий порядок, хаотичный и в действительности отсутствующий. Переступив порог он щёлкнул замком, температура сразу подскочила на несколько градусов, взгляд забегал вдоль разбросанных вещей в поиске кружки. Прошёл мимо стола, мимо исчерканного ежедневника, мимо тетради анализа, мимо любой работы. Дойдя до кровати, рухнул на пружинистый, мягкий матрас, на несколько минут уткнувшись в подушку. После перевернулся на спину, потягиваясь. Непроизвольно зазевал, сейчас остаётся только уснуть. Долго всматривался в перевёрнутый вверх тормашками экран, пока не загорелся дисплей. «21:32» Отбой совсем скоро. Борясь со скукой, он залез в контакты. Руки несколько раз обшарили все карманы, наконец заветная бумажка оказалась найдена. Немного дрожа, пальцы вбили номер; откуда только волнение. Снизу мелким шрифтом выскочило: контакт добавлен. Никаких совпадений с уже имеющимися. Один клик по иконке Line, пара секунд загрузки - сейчас похожая на вечность - и глаза жадно впиваются в аватарки. Нужен новый, новый, новый... Среди чатов мелькает номер: просто номер, без имени и истории сообщений. Клик, подгрузка фотографии, ожидание. Он замирает, забывая дышать. Непроизвольно делается скриншот, машинальное желание. "Фуюми". — отдаляясь, эхом звучит в голове. Проходит время, он по-прежнему наедине с изображением, полностью потерявший связь с реальностью. Думать почему, зачем, для чего ему дали это нет даже мысли. Настолько муторная и безрезультатная идея, что не стоит пытаться. Всего в мире понять ни за что не выйдет. Следует написать, как минимум - очень хочется. Самые быстрые пальцы в стране восходящего солнца за считанные секунды печатают и стирают три приветствия. "Как же обратиться... Привет; здравствуйте; дорогая; -сан; -чан..." Что важнее, а с какой целью обратиться? "Просто хочу поговорить, и всё". — ответ быстро находится. Подушечки решительно жмут по клавиатуре, автоисправление любезно поправляет пропущенные от волнения символы. Мельком пробежавшись по тексту, он безжалостно стирает его. Не так. Нужно подвести, Шото говорил, что она получает квалификацию на обучение детей с причудами или что-то а этом направлении. Может, узнать как проходят дни на работе? *** Глаза рябило от яркости белого поля чата, идеальная пустота нарушалась мигающим текстовым курсором. Затекшая шея находится в наполовину приподнятом положение, поэтому сейчас парень лежал на животе, засунув подушку под подбородок. Сильно легче не стало. Переписка, на деле, оказалось не романтичней его жизни, не было лёгкости и благоговения перед изливанием своих чувство через письмо, пускай электронное, но письмо! Зато в избытке нашлись нервотрёпки, негодования на нехватку слов и погрызанных ногтей. Время перевалило за одиннадцать, тело требовало сна, получая категоричный отказ. Тем не менее, мессенджер был чист, по-прежнему показывая неподписанный профиль. "И это вся глубина? Всё, что я чувствую? Может, она не зря..." — он упал на подушку, с дрожащим дыханием утыкаясь в наволочку. Мышцы затекли от долгой позы, даже запястье начинало ныть. Организм ощущал себя ужасно истощенно, лишенный сна, спокойствия, нормального питания. Живот крутило, лёгкая тошнота проявлялась с некоторой периодичностью. Вроде, сегодня он не пропустил обед, а вот от ужина пришлось отказаться, но ничего. Не имея сил сопротивляться, Изуку накинул одеяло, выбирая позу поудобнее. — Просто... Полежать... — звучал в полу-сне шёпот. Сознание стало ощутимо свободней, чище, просторнее что ли. Сложно объяснить, да и не нужно. Утром оно не вспомниться. "Цоньк" облил холодной водой, заставил выпучить глаза и рывком принять сидячее положение. Оставленный у стенки телефон ещё не погрузился в спящий режим, низкой яркостью освещая ближайшую стену. Что за уведомление? Быстро-быстро, убивая зрение об внезапно включенную светлую тему приложения, он щурился и совершенно не соображал. Прикусив подсохшие губы, ошарашенно глядел на полученное СМС. Она, видимо, ведьма, самая настоящая, не иначе. Откуда узнала? «Привет Изуку, ты не спишь?» Или всё же не знала, спрашивает он себя. О чем он только, каждый видит онлайн своих контактов. «Скажи, как ты себя чувствуешь?» Убито, разбито и недоделано. Как же верно подобрал слова - возникла мысль ответить ими. Доброй ночи, — решил, что без суффиксов и прочего лучше, — у меня прекрасное самочувствие. Не переживайте. «Всегда сидишь допоздна?» Иногда, не очень часто. Сегодня просто не спится. «Тебе рано вставать завтра, постарайся не засиживаться, хорошо?» Он широко зевнул, буквы приобретали мыльный вид, от усталости дрожали ладони. В чате, под логином, высветилось «печатает». Надпись продержалась пол минуты, после чего сменилась на «онлайн». Такое молчание тоже продлилось недолго, текст снова начали набирать. Предыдущие сообщение словно было стёрто. «А то не сможешь работать на уроке». "А то, а то-о-о, — напрягая уже выгоревшие нейроны, он пытался предположить, — А то... снова окажешься в медпункте, да?" Откуда-то возникла уверенность, что именно эти слова изначально хотела написать Фуюми. Он бредит, определённо. Нужно обратиться к врачу. Я попробую, пока не получается «Почему?» Думаю "О тебе, конечно". Будто предугадывая такой ответ, она замолчала. Прекратила беседу, ничего по существу и не спросив. Скорее всего, задержав дыхание, ждала чего-то от него. Действий, к примеру? Шото сказал про практику, удивительно как мы всё больше делаем причуды частью жизни. Ты тоже удивительная, идти на совсем новую профессию - смело. В нём боролось желание отправить какой-нибудь миленький смайлик, хотя бы тот - с улыбкой и румянцем, и порыв снова изложить всё без натужных намёков. От второго вначале замерло сердце, но только до первой здравой мысли: "Знаем, проходили минутные слабости". «Спасибо, Изу» «Я правда ценю это» «Здесь бывает сложно, но с тобой я становлюсь храбрее)» Предложение закрыла скобка, на которую он тупо таращился. Если игнорировать обращение, как к «Изу», то можно считать их общение неформальным? Более близким и личным, чем следовало. Может быть, даже потеплением с последнего разговора? Неким переосмыслением опыта? Очень хотелось. Так и продолжай! Я верю, у тебя всё получится. Ты сейчас почти мой кумир. Вместо алфавита на экран вышел ряд эмодзи, карикатурные, с слишком желтыми лицами, напоминающими сыр. Несколько основных эмоции, пара ответвлений от них: не размыкающая губ улыбка, слегка проглядывающиеся зубы и полноценный оскал. Ниже шли огоньки, сердца, кубик льда и прочее. Всё смотрелось ни к месту. «Я постараюсь для тебя, ты тоже не подводи» "Дурацкая улыбка", — именно она сводила скулы. Конечно. Спокойной ночи, Фуюми. «Добрых снов, Изу-кун» Ещё раз прокрутив диалог от начала до конца, убеждаясь в собственной вменяемости, парень прикрыл глаза с блаженным выражением лица. Меньше минуты помечатав о продолжении общения, пусть в телефоне, сон забрал своё, удивительно быстро и плавно погрузив Изуку в небытие. *** В тренировочном зале стояла прохладная температура, мурашки пробегали под тканью геройского костюма. Утреннее солнце, не излучая тепла, светило в широкие окна, поднимаясь вверх. Каждый шумный шаг отдавался многозначным эхом, уходя далеко в коридоры корпуса. Ему нравилась погода — не запредельная жара и не сковывающий мороз. Самое то для тренировки. Вокруг него витала сонливость, здорового сна не вышло. Шести часов оказалось мало, чтобы восполнить силы и встретить утро. Физические нагрузки обычно исправляли подобные недоразумения. Сегодня первый урок начнётся на час позже; остальные сладко досыпают добавленное время, старшие курсы прибегают к другим полигонам. Одиночество и умиротворение. Изуку встал в середине комнаты, разминая и вместе с тем потягивая мышцы. Металлическая подошва звонко билась об пол, оставляя след в виде бетонной крошки. Не будь в учительском составе Цементосса, Айзава, наверное, заставил бы его проводить ремонт. Он глубоко вдыхает, приходится отвлечься на подавление возникшего недовольства. Со своими переживаниями Мидория совершено сбился с графика, пропустив значительное количество времени обучения. В случае с Один за всех - это могло обернутся настолько серьезными проблемами, что от мысли о последствиях становилось дурно. Нужно брать себя в руки, выбираться. Причуда отозвалась где-то изнутри, на пару сантиметров выше живота. Активация всегда ощущалась по-разному, причину этому не знал даже Всемогущий. По телу потекли проценты силы: один, два, пять, десять, пятнадцать. Энергия распирала его, наполняла ранее пустое пространство. Двадцать процентов, на данный момент максимум. Более высокая нагрузка ломала, уже долгое время не поддаваясь освоению. Черный хлыст, по ощущениям, мог вовсе убить при использовании. Слишком необузданной была новая причуда. Пара простых движений - просто освежить мышечную память, короткая пробежка и удары по бетонным блокам. На подсознательном уровне расцветала раскрепощённость, Один за всех давал странную свободу и простор. Изголодавшись по ней, организм ликовал при использовании, насыщался мощью и выражал недовольство после отключения. Было в причуде что-то необузданное, диковинное, совсем не являющееся частью владельца, особенно сильно заметное после долгого перерыва. Остатки личностей прошлых владельцев, их способности, воспоминания - вот что такое Один за всех, если очень сильно сократить. Его предназначение должно, просто обязано быть намного шире, чем победа над Все за одного, больше, чем создание символа мира, полезнее, чем гарант справедливости. Всё его нутро, постепенно тоже сливающиеся с квирком воедино, ощущало немыслимое будущее для каждого, кто прикоснется к наследию первого. Нельзя было подвести предшественников, обесценить - только вдуматься - вековой труд. Изуку остановился, смотря на сжатый кулак. Вокруг бегали молнии, яркие и будто отсыревшие зелёные искорки, красные разряды, пульсирующие вместе с венами. "Нужно больше". Накал взял выше, волосы встали дыбом, синевой окрасившись в корнях. Сжатые фаланги заломило, каждую по отдельности, очень больно, но незаметно на фоне приливающей мощи. Парень собрался с духом, принимая боевую стойку: — Я смогу! Плюс Ультра! Из тела вырвались черные нити, ожившие тени беспорядочно заволокли зал, закрывая собой весь свет. Хаотично метаясь, хлысты секли стены и пол, крошили в песок каменные глыбы, разрывали кожу на запястье. Токоями назвал бы это парадом тьмы, что не так далеко от правды. Когда причуда вознамерилась выйти дальше, на улицу, через разбитые окна, Изуку сумел вдохнуть и на корню рубануть активацию. Всё огоньки вмиг потухли, за ребрами защемило сердце - до помутнения сознания. Творящиеся вокруг безумие прекратилось, чёрные кнуты благовейно замерли, вытянувшись на всю длину. Простояв несколько секунд в таком состоянии, они начали втягиваться назад, постепенно ускоряясь, в итоге полностью скрывшись внутри кисти. Только сейчас дошло, что из уцелевших динамиков орала сигнализация; костюм был разорван, а кожа в некоторых местах, особенно на руках содрана; место тренировок по щелчку стало находится в аварийном состоянии. С трудом не споткнувшись об обломки, он дошел до уцелевшей стены, возле которой раньше стояла лавочка для отдыха, и присел. Дыхание было хриплым, кислород набирался с трудом, в воздухе летала страшная пыль. Спортивная сумка валялась опрокинутой набок, но целой. Как избирательно. Привет, с добрым утром «Доброе! С утра на ногах значит, чем же занимаешься?» Становлюсь храбрее)