Юность в Чертогах Разума

- Признайся, - губы Мориарти растянулись в улыбке, в то время как тёмные глаза сохраняли застывшее, полумëртвое выражение. – Признайся, ты не стёр ничего. Ни мгновения, правда, Шерли? Это ненавистное сокращение было произнесено с особенно издевательской интонацией. Криминальный гений знала, как довести Шерлока Холмса до точки кипения, не прилагая особых усилий. Да что там, они знали друг друга гораздо глубже, чем хотелось бы. Как же трудно было признать детективу, что, вместо правильного поступка – стереть воспоминания подчистую и никогда, никогда больше, - он бережно хранил каждую секунду того, что казалось таким далёким. Счастье, которое приносило ему посещение запретной двери в Чертогах, было настолько прекрасным и всеобъемлющим чувством... Тогда Мориарти обхватила его запястье тонкими цепкими пальцами, и Шерлок пошёл за ней. Сердце стучало в сумасшедшем ритме, он мучительно пытался понять, что происходит, и утихомирить несдержанные мысли. Что с ним сейчас сделают? Его поцеловали. Жарко, влажно, настойчиво и довольно умело, притянув за галстук. У него не было никакого опыта, но неловкость вскоре исчезла, особенно когда Мориарти тихо застонала в ответ на попытку Шерлока провести своим языком по её. Ему позволили вести, потом – очертить кончиками пальцев приоткрытые губы, уже после поцелуя, и смотреть в светящиеся тёмные глаза столько, сколько хотелось. Долго, долго. Они гуляли вместе там, где никто бы не нашёл. Шерлок мог целовать Джин, когда хотел – и пересматривал теперь каждый поцелуй. В кармане пиджака он держал пару вишнёвых карамелек, которые почти передавали вкус губ Мориарти, и, сидя в своём кресле, он мог ненадолго вернуться в самый заброшенный парк в мире. Они сидели в захламленном, вечно пахнувшем алкоголем и табаком доме Джин и её матери под лампами-звёздами в единственной обитаемой комнате над книгами или ноутбуком. Стены вместо обоев были завешаны списками имён и листами бумаги, где можно было писать, рисовать или чертить. Там появлялись быстрые портреты-зарисовки Шерлока, разные треугольники, формулы или длинные уравнения. Когда место кончалось, Мориарти клеила новый лист поверх старого. Они лежали в обнимку на сине-сером колючем покрывале и молчали, постепенно засыпая, и Шерлоку приходилось придумывать, почему он не ночевал дома. Им исполнилось шестнадцать. Шерлок потерял девственность с Джин, а у Мориарти её отняли больше двух лет назад, но это ведь неважно. Джин было немножко страшно, но это ведь не кто-то с улицы. Это Шерлок Холмс, который всегда смотрел на неё с нежностью и восхищением – странно, но зачёркнутые имена в списках смерти только прибавляли ему обожания. Они приносили клятву: Шерлок проснулся в полтретьего и понял, что когда-то это всё кончится. Пройдёт, обязательно прервётся жизнью – такой же жестокой, какой всегда жила Мориарти. Подписавшись кровью, оба постарались убедить себя: будет долго и счастливо, красиво. И счастливо было ещё два года, когда две пары глаз светились ярче любых звёзд. - Джин, понимаешь... – на месте преступления не было никого, кроме них. Шерлок не хотел говорить ничего, потому что ему было бы всё равно, даже взорви Мориарти – его Мориарти – весь мир. Она только склонила голову набок и усмехнулась. - Понимаю, - развернулась и ушла. Таксист имени не назвал. М, босс М. Шерлок и правда не узнал её в неловко краснеющей Джинни из IT-службы – только с порога заявил Молли Хупер, что её девушка вообще-то гетеросексуальна на все сто процентов. Цветные линзы, очевидно, были очень качественными. Он думал, смотря в глаза Джин Мориарти, фактически королеве криминального мира, что безнадёжно потерял всё. Она была совершенно равнодушна, детектива это не удивило, как не удивило и то, что внутри его собственной головы всё осталось по-прежнему. Мориарти – прекрасный злой гений. А он сам теперь никому не нужен. Осторожно приоткрывая дверь с надписью «Джин», он сразу попадал в водоворот: выбраться, заставить себя выйти было очень трудно, как и сохранить холодное, равнодушное выражение лица для Джона. Великий детектив за работой, раскрывает очередное страшное преступление в изящном состязании двух великих разумов. Он не хотел никаких дуэлей – лежать на том же шерстяном покрывале и слушать тихое дыхание спящей Мориарти было бы гораздо лучше. Лили Брук – Шерлок знал, что это имя сестры Джин и девичья фамилия её матери. Сестру избили до смерти ещё очень давно, мать чуть позднее умерла, не выдержав очередной дозы. Но как шла Мориарти корона, словно была сделана для неё одной! Холмс был уверен, что где-то в аду есть такая, вместе с троном, трезубцем и покорно кланяющимся Люцифером. Когда-то они договорились: будут встречаться на границе, а может, покрасят крылья Шерлока в чёрный, хоть на пару дней. - Нет, не стёр, - детектив бросил быстрый взгляд на потоки машин на земле и подумал, что ветер на крыше скоро совсем растреплет его и так неаккуратную причёску. – Я... я не смог. - Я почти всё забыла, Шерлок, - Мориарти пожала плечами и грустно улыбнулась. В улыбке читалось: «и не жалею, не жалела никогда, а ты предатель». - Прекрасный план, - она уважительно кивнула и подняла на него глаза. – Удачи, - слабо пожала руку. - Нет! – выстрел. Шерлок отпрянул и не нашёл в себе сил подойти. Ему хотелось коснуться струйки крови, но было слишком трудно даже двинуться. Мориарти смотрела в небо широко распахнутыми глазами и улыбалась, лёжа на холодном бетоне. - С вас тридцать девять фунтов, - продавщица, которая недавно развелась с женой, имела герпес и любила белое вино, посмотрела на него с совершенно ненужным и неуместным сочувствием, услышав, что ему нужно чётное количество цветов. Женщина протянула ему чёрные тюльпаны и ободряюще улыбнулась. Посмотрев в лицо своего отражения, Шерлок Холмс не обнаружил никакой особой скорби или грусти, зато Чертоги напоминали обломки после громкого, устрашающего взрыва. На могилу Мориарти, в отличие от его, цветы приносил только один человек - Моран. И он, Холмс. Аккуратно положив букет, Шерлок выпрямился и понял, что цветы почти не видно из-за густого молочно-белого тумана, который опустился буквально за полчаса. Насколько Холмс мог разглядеть, вокруг никого не было, поэтому он, подогнув под себя полы пальто, опустился на землю и принялся молча сверлить взглядом простой камень с надписью «Джин Патриция Мориарти» и двумя датами. Ничего вычурного, яркого или необычного, что цепляло бы глаз – такой резкий контраст с живой Джин. - Прости, - Шерлок с удивлением услышал свой тихий голос. – Не будь мёртвой. Неужели королева ада не может прийти обратно хотя бы на секунду? Я извинился бы, пусть это уже ничего не исправит. - Откуда ты знаешь? Милый букет, кстати, - тонкая рука взяла тюльпаны с земли и утянула куда-то за надгробие. Холмс наклонился вперёд, чтобы заглянуть за камень, упорно пытаясь не верить, чтобы не разочароваться потом. - Джин? - К твоим услугам. Я не стёрла ни мгновения.