Кровь и золото II

Гермиона попала в ловушку требовательного поцелуя. Она пала под гнётом властного прикосновения манящих губ, стирающих остатки здравого смысла. Во рту уже вовсю хозяйничал жгучий язык Тома Риддла, на каждое касание которого Гермиона отвечала с лихвой. Она даже не задумывалась, что делает. «Не задумывалась». Лучше и не скажешь. Фраза, идеально отражающая нынешнее состояние Гермионы. Трезвость ума уже давным-давно покинула податливое тело, а мысли никак не желали связываться в цельные предложения, уступая место сжигающей дотла похоти. Риддл не только терзал губы Гермионы, словно дорвавшись до лакомого кусочка, но и не забывал работать руками. Ловкие пальцы оставили её промежность в покое и переместились на плечи, желая освободить их из клетки алого платья. Гермионе оставалось только удивляться, как он умудрился нащупать и расстегнуть маленькую молнию на спине. Она бы обязательно озвучила вопрос, если бы всего несколько минут назад не убедилась, какие фокусы Том Риддл успел припрятать в рукаве. Он ведь сумел намертво приковать её к стулу, не пошевелив и пальцем. Вряд ли тонкий кусочек ткани представлял для самого Лорда Волдеморта серьёзное препятствие. Гермиона не стала усложнять ему жизнь. Она вывернула руки и охотно освободилась от клочка надоевшей материи. Риддл разорвал поцелуй и схватил подол платья, стягивая некогда изысканный наряд прямо через голову Гермионы. Даже она не ожидала, каким ловким движением мастеровитых рук останется совсем без одежды всего за несколько жалких секунд. Страшно представить, сколько раз Том Риддл проворачивал подобное с другими девушками. Гермиона, положа руку на сердце, знать не особо хотела. От шелеста ткани сердце зашлось в бешеном трепете. Как будто Гермиону схватили за грудки и вызволили прямо из-под воды, вытаскивая обнажённое тело на всеобщее обозрение. Она зажмурилась до тёмных звёздочек перед глазами. Удивительно, но яркое свечение рун проникало даже сквозь слепленные веки. Неожиданная перемена настроения не ускользнула от внимательного взгляда Тома Риддла. Он остановился, не желая ненароком совершить опрометчивый поступок, и стал дожидаться дальнейшей реакции. Гермиона заметила, что Том вновь опустился на колени, устраиваясь между её разведенных ног. Его взгляд придавливал не хуже любого веса. Любопытные глаза то перемещались между грудью и бёдрами, то засматривались на покрытое испариной лицо, упиваясь каждой клеточкой тела Гермионы. Беззастенчивый взгляд только больше вгонял её в краску. Гермиона не на шутку обрадовалась тому, что решила выбрать самое изысканное нижнее бельё, какое только сумела отыскать в шкафу. Она допускала возможность небольшой интрижки, но не с Риддлом ведь! Гермиона никогда в жизни не попадала в настолько уязвимое положение. Обнажённая, возбуждённая, вся как на ладони. И перед кем? Перед самим Тёмным Лордом, который почему-то не спешил срывать с себя одежду. Он только безмолвно любовался... изгибами её распахнутого тела. Полный восхищения взгляд скользил от кончиков пальцев до выступающих ключиц, наслаждался подтянутым животом и наливался жгучей страстью при виде аккуратно очерченной груди. На лицо Гермионы опустились подёрнутые пеленой вожделения глаза. Риддл не произнёс ни слова, но оно и не требовалось. Безмолвный вопрос читался в выражении его лица. «Ты точно не против?» Гермиона замотала головой и отвернулась, не желая выдавать стыдливый румянец. Ответом послужил куда более нежный поцелуй, чем прежде. Риддл невесомо мазнул языком по искусанной нижней губе, требуя продолжения. Разве можно противиться его влиянию? Из горла Гермионы вырвался бесшумный стон, а рот невольно приоткрылся. Риддл не позволил ей даже опомниться, сполна пользуясь возможностью заявить права на её губы. В рот скользнул обжигающе горячий и ловкий язык, распаляя и без того разомлевшее тело. Рукам тоже нашлось достойное применение: правая очерчивала линии ключиц и потихоньку подбиралась к груди, а левая покоилась на талии, норовя соскользнуть на внутреннюю сторону бедра. Ничьи прикосновения никогда не вызывали у Гермионы настолько бурную реакцию. Тело отвечало чуть ли не на каждое касание, умоляя не останавливаться и продолжать. Спина непроизвольно выгибалась дугой, беззастенчиво намекая, что чужие руки двигались в верном направлении. Риддл ловил буквально каждый сигнал её тела и удовлетворял его самым приятным способом, какой только можно вообразить. Длинные пальцы стянули шлейки бюстгальтера на локти. До ушей донёсся звук лопнувшей лямки, сдавшейся под напором многочисленных талантов Тома Риддла. Гермиона уже устала удивляться, а потому решила не обращать лишнего внимания на очередные фокусы. Она сняла повисший на руках бюстгальтер и отбросила его в сторону, к туфлям и помятому платью. Гермиона предполагала, что Риддл примется за грудь сразу же, как только избавится от нижнего белья, но её ожидания не оправдались. Пальцы вроде бы касались кожи, но настолько невесомо, что она просто ничего не чувствовала. Зато язык никак не желал оставлять её рот в покое. Гермиона не совсем понимала, чем он руководствовался: пытался отсрочить момент истинного блаженства или же подвергнуть её очередной пытке. Зная Тома Риддла, наверняка и то, и другое. Но Гермиона не собиралась сдаваться без сопротивления. Обойдётся! Она нашла в себе смелость поднять дрожащие руки и схватить Риддла за воротник. Гермиона рывком притянула его к себе и углубила и так уже долгий и жаркий поцелуй. Удивительно, но за смелым действием последовала довольно невнятная реакция. Риддл опустил руки на вздымающуюся грудь и начал прямо по воздуху вырисовывать круги вокруг затвердевшего соска. Только Гермиона собиралась рассыпаться в возмущениях, как он наконец-то соизволил прекратить пытку и удостоил распалённую кожу лёгким касанием. С её губ сорвался звук, похожий не то на стон, не то на жалобный писк. Интересно, ощущался ли в поцелуе привкус отчаяния, смешанного с неудовлетворённым желанием. Риддл разорвал поцелуй, но не успела Гермиона недовольно замычать, как он принялся покрывать её шею мягкими прикосновениями губ. Ей оставалось только удивляться, насколько осторожным и внимательным даже к самым мелким деталям ей сегодня открылся Тёмный Лорд. Гермиона не ожидала от него и капельки нежности, но получилось совсем иначе. Он спускался всё ниже и ниже, по пути цепляя выступающие ключицы, и наконец добрался до груди. К ловким пальцам присоединился горячий и дьявольски умелый язык. Гермиона неосознанно запрокинула голову назад и стукнулась о спинку кровати. Ресницы задрожали, а на глаза опустилась дымка доселе неведомого наслаждения. Никто и никогда не дарил Гермионе настолько приятных ощущений. Каждое прикосновение, пускай и невесомое, каждое движение языка пропускало по телу электрические разряды. Неистовое желание вылилось в раскалённое тепло, растекающееся внизу живота, и Гермионе пришлось мысленно признаться, что настолько мокрой она себя ещё никогда не припоминала. Не желая распалять себя запретными мыслями, она вцепилась в растрёпанные волосы Риддла, пропуская мягкие пряди между пальцами. Он даже не представлял, как тяжело Гермионе приходилось сдерживать рвущиеся на свободу стоны. Но жалкие потуги продлились недолго. Свободная рука Риддла, придавливающая Гермиону к кровати, переместилась на внутреннюю сторону бедра и потянулась к трусам. Он позволили себе немного задержаться и поиграть с кружевной тканью, словно продлевая и без того затянувшееся мучение, и вновь коснулся влажной промежности. Гермиона почувствовала на себе самодовольную ухмылку, и ей захотелось провалиться сквозь землю. Ещё бы Тому Риддлу не понравился вид её влажных трусов, к которым он же любезно приложил руку. Но у Гермионы просто не осталось времени на душевные метания. Очередное прикосновение к самой чувствительной точке напрочь отбило у неё желание сдерживаться. Из горла вырвался громкий крик, растворяясь в атмосфере удушающей страсти. Риддл не переставал ублажать Гермиону, переключаясь то на соски, то на влажную промежность. Она пыталась сохранить хотя бы остатки достоинства, но всего лишь одна фраза, произнесённая вкрадчивым голосом, практически полностью отключила разум Гермионы. — Молодец, Гермиона, — проворковал Том Риддл. Он склонился к её уху, опаляя кожу до мурашек, и прошептал: — Правильно, не нужно сдерживаться. Позволь мне насладиться каждым звуком, каждым стоном... Он легонько надавил на набухшую горошинку клитора, вынуждая Гермиону невольно качнуть бёдрами и податься навстречу. Она, словно по велению Риддла, сорвалась на хриплый стон. Он остался доволен и наградил её очередным поцелуем в область шеи. — Вот, уже лучше. Умница, Гермиона, — не уставал нахваливать Риддл. Лестные слова от самого Тома Риддла только подливала масла в огонь. Тело извивалось от удовольствия и требовало большего. Гермиона была бы не прочь пожурить себя за недостойное поведение, но сопротивляться просто не получалось, ведь Риддл, будь он неладен, уже давно разгадал одну из её главных тайн – Гермионе нравилось получать похвалу. До ушей донёсся звук разрываемой ткани. Кожу полоснуло натянутой материей, и Гермиона с замиранием сердца осознала, что Риддл порвал её кружевные трусы. Он сорвал то, что осталось от нижнего белья, как ненужный мусор, и отбросил в сторону, прямиком к остальной одежде. Гермиона предстала перед лицом Тёмного Лорда совершенно обнажённой. Но не успела она в очередной раз задуматься, как умудрилась оказаться в настолько щекотливой ситуации, как на клитор вновь опустились умелые пальцы. Только теперь смелым ласкам уже не препятствовали никакие кусочки ткани. Сдавленные мычания превратились в томные стоны. Риддл вновь вознаградил Гермиону поцелуем в шею, но уже не настолько нежным, как прежде. Он прикусил истерзанную кожу и принялся посасывать зудящее место. Гермиона откинула голову и что есть силы вцепилась в широкие плечи, сжимая белую рубашку подрагивающими пальцами. Она извивалась под натиском искушённых рук, ощущая, как тело неумолимо приближалось к разрядке. — Ах, н-не останавливайся, Том, — на выдохе произнесла Гермиона. — П-пожалуйста... И дьявол ответил на её мольбы. — Только посмотрите, — усмехнулся он, — до чего опустилась Гермиона Смит. Не успела она опомниться, как он ввёл в неё один палец. Гермиона не почувствовала никакого дискомфорта, ведь другие ласки ни на секунду не прекращались, а из промежности вовсю выделялась смазка. К одному пальцу добавился и второй. Гермиона ахнула от неожиданности. Разомлевшее тело прострелила волна небывалого удовольствия. — Боже, Том... Даже если бы к Гермионе вернулась способность превращать мысли в связные предложения, она всё равно не представляла, что произнесла бы вслух. Риддл принялся ритмично двигать пальцами, не забывая о клиторе, и она отдалённо подумала, кому нужен обычный секс, если даже простые прикосновения способны доставить столько приятных ощущений? Гермиона позабыла всякий стыд. Ею руководило лишь безудержное влечение, способное свести с ума любую. Она двигала бёдрами в такт его ритму, желая ощутить касания длинных пальцев у самого основания. С каждым проникновением она всё больше и больше срывалась на крик. — Хорошо, очень хорошо, — рассыпался в комплиментах Риддл. — Продолжай... Гермиона чувствовала, как буквально в каждой клеточке тела нарастало напряжение. Дело близилось к кульминации. — Том, — выдохнула Гермиона. Конечности горели огнём. — П-пожалуйста, Том... Только Гермиона приготовилась ощутить прелести бурного оргазма, как движения Риддла замедлились, а после и вовсе прекратились. Быть может, стоило догадатьсч, к чему шло дело, учитывая, с кем она решила вступить в связь, и всё же. Скорее всего, выражение лица Гермионы говорило лучше всяких слов, потому что Риддл ухмыльнулся, явно довольный своим проступком, и коснулся её приоткрытых губ. — Наберись терпения, — прошептал он, оставляя на подёрнутых слюной губах невесомый поцелуй. Не успела Гермиона завизжать от возмущения, как Риддл поднялся на колени и в мгновение ока оказался у края кровати. Он выпрямил спину и принялся расстёгивать пуговицы на рубашке, поглядывая на неё многозначительным взглядом. Гермиона затаила дыхание. Недовольство как рукой сняло. Она и сама не понимала как, но вид раздевающегося Риддла приводил в чувство не хуже любого заклинания. Почему бы не пойти на поводу у сиюминутного желания? Гермиона не видела причин сопротивляться. Она поднялась с кровати и взяла Риддла за руки, останавливая занимательный процесс. Гермиона не ожидала заметить на его лице глубокое оскорбление, но она не позволила ему и дальше надумывать себе всякие глупости. Она начала сама расстёгивать пуговицы, и Риддл, благо, уловил ситуацию и успокоился. Всего несколько секунд спустя у Гермионы начали дрожать руки. Действие, способное только больше разжечь пламя желания, возымело обратный эффект. Пелена вожделения начинала потихоньку рассасываться, и Гермиона наконец-то ясно осознала, что же сейчас происходило. Она добровольно раздевала Тома Риддла, Лорда Волдеморта во плоти. Сама, никто её не заставлял. Но больше всего пугало то, что Гермиона желала того больше всего на свете, словно околдованная грехом. «Боже, что же я вытворяю?» Риддл не спешил вмешиваться в процесс. Он только молча наблюдал за жалкими попытками Гермионы расстегнуть хотя бы несколько пуговиц. С горем пополам она сумела добраться до самого конца, но пальцы совсем перестали слушаться. У Гермионы просто не осталось сил вызволить обычную пуговицу из тугой прорези на рубашке. Дыхание сбилось и стало тяжёлым, пальцы онемели и прекратили сгибаться. Риддл накрыл её дрожащие руки своими. Их взгляды пересеклись всего на мгновение, но Гермиона успела заметить, что тёмные бездонные глаза словно норовили поглотить её душу без остатка. С помощью Риддла она наконец-то сумела расстегнуть злополучную пуговицу, и рубашка повисла на широких плечах мёртвым грузом. Гермиона болезненно сглотнула и медленно потянула белую ткань вниз. Почему настолько, казалось бы, простое действие едва не довело её до панической атаки? Гермиона ведь и сама уже давным-давно разделась. Чего теперь-то волноваться? Она осознавала, что вела себя глупо, но поделать ничего не могла. Пока Гермиона освобождала руки Риддла от рукавов, сердце всё больше и больше заходилось в предвкушении. Рубашка наконец-то упала на кровать, обнажая голую грудь, погружённую в свет мерцающих рун. Увиденное настолько ошеломило Гермиону, что она забыла, как дышать. Хотите сказать, она имела дело с настоящим Лордом Волдемортом? Просто смешно. Как человек, богатый на широкие плечи и очерченные мышцы, сумел превратиться в костлявое чудовище, преследующее людей в кошмарах? Просто как? Чем больше Гермиона вглядывалась в контуры чужого силуэта, тем отчётливее она замечала, что дело обстояло гораздо сложнее. Если бы она провела пальцами по его груди, то почувствовала бы мышцы, но от взгляда не ускользнули чересчур выступающие рёбра и острые ключицы, обтянутые гладкой кожей. Тома Риддла можно смело относить к людям физически развитого типа, однако небольшое недоедание, как показалось Гермионе, оказало на природные данные только пагубное влияние. Либо он забывал принимать пищу, либо же просто... не имел подобной возможности в детстве. Чёрт с ним, с телосложением. Больше всего её внимание привлекла отметина непонятного происхождения примерно в области сердца. Гермиона нахмурилась, рассматривая причудливую рану. Она ещё никогда не видела шрамов настолько странной формы. От квадрата с закруглёнными углами как будто отходило несколько размытых линий. Гермиона даже не представляла, какое заклинание способно оставить подобное увечье. — Что у тебя на груди? — не устояла перед вопросом она. Сначала Гермиона хотела прикоснуться к таинственной отметине, но решила, что лучше не стоит. Рана выглядела свежей. Может быть, даже болела. — Всего лишь шрам, — спокойно ответил Риддл. — Совсем недавний. — Что случилось? — Хочешь знать, что случилось? — усмехнулся Том. — Ты. Гермиона просто остолбенела. Но не успела она спросить, к чему он вёл, как Риддл схватил её за запястье и потянул на себя. Он приложил ладонь Гермионы к груди и заглянул ей прямо в глаза. Она оцепенела от ужаса. Шрам идеально подходил под очертания её ладони. Невозможно... Гермиона не сразу сообразила, что к чему, но постепенно всё начало вставать на свои места. — Неужели... в саду... — прошептала она. Риддл согласно закивал. — Когда я убежала от тебя, — не в силах остановиться, предалась воспоминаниям Гермиона. — Точно, я ведь оттолкнула тебя, прежде чем покинуть сад. Но... как вообще...? Губы Риддла дёрнулись, складываясь в подобие улыбки. — Тёмная магия, — хмыкнул он, — имеет свойство оставлять следы. Гермиона буквально застыла на месте. Она терялась в догадках, что же ответить. Просто не знала, как подобрать нужные слова. Да и... существовали ли они? Риддл надавил на руку, прижимая онемевшую ладонь к шраму на груди. Гермиона чувствовала биение его сердца. Вроде бы не учащённое, но и спокойным не назовёшь. — Знала бы ты, сколько дней он болел, — ухмыльнулся он. — Со столкновения в саду рубец немного побледнел, но мне кажется, что он уже никогда не сойдёт. Гермиона оставила сцепленные руки и заглянула в тёмные глаза, желая увидеть, что же Том Риддл чувствовал на самом деле, но рассмотреть ничего не сумела. На его лице не отражалось ни единой эмоции. Она просто не понимала, какие мысли занимали разум Тёмного Лорда. — М-мне очень жаль, — прошептала Гермиона. — Зато мне – нисколько, — более чем спокойно отчеканил Риддл. Гермиона удивилась, потому что ожидала более негативной реакции. Но он только подался вперёд и утянул её в очередной поцелуй. В крови вновь начало закипать угасшее возбуждение. Гермиона почувствовала в себе небывалую дерзость, и решила, что пора брать ситуацию в свои руки. Она что есть силы натянула тугой ремень и отпустила пряжку, как бы намекая, что не останется не у дел. Гермиона опустила ладонь на выпирающий из штанов член и сделала несколько плавных движений рукой. Риддл сделал удивлённый вдох, что напрочь стёрло из разума Гермионы остатки всякого стыда. Она перестала бояться, нервничать – власть над телом полностью захватили инстинкты. Гермиона собиралась избавиться от надоедливого ремня, но Риддл не позволил. Наверное, у него уже не осталось никаких сил дожидаться, пока она совладает с собой, потому что он перехватил её руки и сам расстегнул пряжку. Гермиона решила не медлить и попытаться кое-как стянуть с него и штаны, и нижнее бельё, но и здесь не преуспела. Риддл, пользуясь невербальной магией, самостоятельно избавился от оставшейся одежды. Мгновение – и она буквально повисла в воздухе, отправляясь прямиком к платью и туфлям Гермионы. Гермиона, как обычно, собиралась спросить, как же он умудрился всего за каких-то пару секунд расправиться с целой кучей одежды, но, благо, сдержалась. Он же волшебник, в конце-то концов. Она отстранилась и отползла к изголовью кровати, утыкаясь в деревянную спинку. Гермиона пыталась хотя бы немного отвлечься, но обнажённое тело Риддла приковывало к себе внимание поистине волшебным образом. Она без стеснения разглядывала очерченный силуэт, и мысленно радовалась, что теперь не только она находилась как на ладони. «Конечно же, с мужским достоинством у него тоже в полном порядке. Кто бы сомневался! Тёмный Лорд вообще хоть кому-нибудь в чём-нибудь уступал?» Риддл не спешил приступать к главному действию. Он застыл на месте, наверняка дожидаясь, пока Гермиона подаст хоть какой-нибудь знак. Но она просто молчала. Спустя несколько долгих мгновений Риддл не выдержал и заговорил: — Ты... точно не передумала? Гермиона уже давным-давно прочувствовала атмосферу и убедилась, что отказ нанесёт Тому Риддлу непоправимый ущерб. Может быть, их отношения больше никогда не станут прежними. Гермиона не собиралась поворачивать назад, но ей понравилось, что он не стал плевать на её чувства. — Нет... вовсе нет, — прошептала она. Выражение лица Риддла вдруг сделалось серьёзным. Даже слишком, учитывая обстоятельства. — Не волнуйся, я тебя и пальцем не трону, если ты того не захочешь, — решительно заявил он. — Ни за что и никогда. И что вы думаете? Гермиона взяла и поверила. Наверное, она уже совсем сошла с ума, но ей хотелось надеяться, что молодой Том Риддл, если он, конечно же, показывал ей настоящее лицо, желал видеть рядом с собой не безвольного раба, а полноценного партнёра. — Д-да, хорошо, просто я совсем не ожидала, что мы... Мне немного стыдно, да и тревожно тоже. А ещё... — Страшно, — договорил Риддл. Теперь выражение его лица немного смягчилось. Гермиона просто промолчала. Не удостоила Риддла хотя бы кивком, но и отрицать его слова тоже не стала. — Неужели ты забыла, о чём мы разговаривали буквально полчаса назад? — он потянулся навстречу, вновь устраиваясь между ног Гермионы. — Быть может, мне суждено вселять в сердца людей страх, вот только... тебе нечего бояться, милая. Гермиона почувствовала, как к щекам снова прилило тепло. Милая... Уж от кого, а от Тёмного Лорда она подобных обращений вовсе не ожидала. Брошенное им обращение стало для ушей приятной мелодией и разожгло в сердце новую искру. Том обхватил Гермиону за талию и резким движением потянул на себя, укладывая налившееся свинцом тело на мягкую перину. Он нависал над ней устрашающей тенью. Перед глазами мелькал шрам, нанесённый её же стараниями. Гермиона улавливала контуры пальцев, очертания ладони, и всё больше и больше убеждалась, что рука принадлежала именно ей. — Я же уже говорил, что готов бросить к твоим ногам целый мир, — продолжил Риддл. Он зацепил губами впадинку между грудями и коснулся набухшего соска языком. Гермиона не удержалась и сделала рваный вдох. — Но ответь, нужен ли он тебе? Гермиона легонько пропустила пальцы сквозь растрёпанные чёрные волосы. Том поднял голову и вновь принялся буравить её взглядом в поисках томительного ответа. Она ощущала, как в промежность едва-едва упиралась головка члена. Он готовился войти в любой момент – дальнейшее зависело только от неё. Тело цепенело в ожидании продолжения. Гермиона никогда не чувствовала себя настолько возбуждённой. Ей становилось просто физически невыносимо. Каждый сантиметр её тела жаждал продолжения. — Да, — прошептала Гермиона. Её выбор послужил спусковым механизмом. Риддл, не теряя ни секунды, утянул Гермиону в поцелуй и начал медленно, но решительно входить. Гермиона невольно сжала кулак и потянула его за волосы. Она не сомневалась, что Риддл почувствовал болезненный укол, но она просто не знала, как ещё совладать с собой. Как ни крути, но первое за долгое время проникновение ощущалось непривычно, и плевать, что её было впору выжимать. Гермиона не чувствовала никакой боли, но и удовольствия пока что тоже. Она, сама того не желая, заскулила. Зато Риддл чувствовал себя как надо. Он издал стон мужчины, готового в любую секунду позабыть обо всём и раствориться в пучинах наслаждения. Риддл вошёл на всю длину и остановился. Гермиона наблюдала за его действиями, затаив дыхание. Том закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Неужели он решил дать ей время привыкнуть? Не успела Гермиона подумать над ответом, как на шею, щёки и губы обрушилась волна поцелуев. Он дарил ей нежные касания везде, где только можно дотянуться, и терпеливо дожидался, пока тело Гермионы свыкнется с новыми ощущениями. Интересно, насколько тяжело Риддлу приходилось держаться? Но собственные мысли не позволили Гермионе и дальше наслаждаться процессом. Воспалённый разум внезапно вспомнил, что они не в игрушки играли, и забил небывалую тревогу. Если честно, Гермиона не знала, сумеет ли забеременеть. После перемещения во времени с организмом начало твориться чёрти что. Гермиона находилась в прошлом уже несколько месяцев, но почему-то ни разу не мучилась от месячных. Она предполагала, что виновато нервное напряжение, коего хватало с головой, или же на процессы, происходящие в организме, влияла магия маховика времени. Гермиона не понимала, в чём же дело, но считала, что нормально винить и стресс, и путешествие в прошлое – одно наслоилось на другое и вылилось в последствия. Она посчитала, что лучше не заморачиваться по поводу проблем с менструальным циклом, ведь головной боли хватало и без того, и решила спокойно наслаждаться его отсутствием. Как оказалось, зря Гермиона раньше времени потеряла бдительность. Тело посчитало, что ей уже довольно беззаботной жизни, и подсунуло овуляцию как раз к прибытию Риддла в Америку. Он, конечно же, не знал, зато Гермиона не сомневалась, что сейчас они ходили по тонкому льду. Она собиралась озвучить свои опасения, хотя и не понимала, какие слова лучше подобрать, но Риддл опередил её терзания и вновь коснулся пальцем клитора. Всякие душевные терзания, нервное напряжение и беспокойства о последствиях незащищённого секса как рукой сняло. Гермиона, не в силах совладать с инстинктами, отбросила сомнения и сдалась на милость сладострастию. — Чёрт побери, — непроизвольно выругался Риддл. Он настолько редко позволял себе выражаться подобным образом, что Гермиона не удержалась и мысленно усмехнулась. Всё-таки он тоже живой человек. — Ты просто... Гермиона не дала ему возможности договорить. Она качнула бёдрами, намекая, что можно продолжать, и Риддл задвигался в такт, не сдержав довольного стона. Гермиона успела заметить, что неприятные ощущения не просто отошли на второй план, но и вовсе пропали, уступая место наслаждению. Риддл как будто слетел с катушек. Он решил, что время разговоров подошло к концу, и совсем перестал церемониться. От былой нежности не осталось ни следа. Он схватил Гермиону за горло и прижал к кровати, не переставая ласкать клитор. Он всё двигался и двигался, безжалостно терзая её промежность, и Гермиона подумала, что именно таким она и представляла молодого Тома Риддла во время секса. Если честно, она много чего представляла, но даже помыслить не смела, какие ощущения подарит ей связь с Тёмным Лордом. Он превзошёл все её самые смелые ожидания. Рука, сдавливающая шею в области горла, не причиняла Гермионе никакой боли. Однако обезображенная тёмными желаниями часть её разума желала обратного. Риддл продолжал неистово вбиваться в её естество. Глаза его метали молнии, а Гермиона совсем поплыла – настолько, что лишилась возможности контролировать даже язык. — Ах, д-да, — промычала она, ощущая, что дело близилось к разрядке. Жар, обжигающий низ живота, становился совсем невыносимым. Если он снова дерзнёт остановиться, то Гермиона просто не выдержит. Пусть только попробует! — Т-том, не останавливайся, п-пожалуйста. Ещё... Если бы Гермиона не пребывала в абсолютном бреду, она бы сгорела от стыда и унижения. Какое там, скорее, сама бы себя и убила. Она не помнила, чтобы хоть когда-нибудь во время секса вела себя как сорвавшееся с цепи животное. Не то чтобы Гермиона направо и налево грешила сексуальными интрижками, но всё же. Трезвая Гермиона Грейнджер ужаснулась бы настолько неподобающему поведению. Правда, сегодня её не заботили ни нормы приличия, ни собственная честь. — А-ах, да, Том. Сильнее... На пути к оргазму бесцеремонные крики превратились в распущенные стоны. Риддл, вечно полный сюрпризов, как-то подозрительно нахмурился и, к огромному разочарованию Гермионы, начал сбавлять темп! Рука, сжимающая шею, расслабилась, а на лицо опустилось противоречивое выражение, словно он вёл какую-то внутреннюю борьбу. Как же он надоел! Теперь Гермиона точно передумала. Спасать? Да пошёл он! Она жаждала разорвать его на клочки собственными руками. — Н-нет, Том, не смей! Не останавливайся, п-пожалуйста. Я же н-не выдержу... Гермиона не сумела бы дотянуться до груди, но она не растерялась и в надежде разодрать кожу до крови вонзила ногти в его бёдра. — Гермиона. — Риддл произнёс её имя настолько хриплым голосом, что она поёжилась. Из него сквозило столь же отчаянным желанием. — Подожди... — Ты что, с-совсем с ума сошёл? Н-не могу я больше ждать, — выдохнула она. — Ты н-нужен мне прямо сейчас. Гермиона приподнялась, обвила шею Риддла руками и утащила его за собой прямо на кровать. Их губы вновь столкнулись, сплетаясь в пылком поцелуе. Смена положения застала Риддла врасплох. Он застонал и, не в силах больше тратить время на всякую ерунду, возобновил ритмичные толчки. Гермиона едва не пустила слезу от облегчения. Он входил в неё даже глубже, чем раньше, и ударялся лбом о висок, кусая шею до кровавых подтёков. Наконец-то она получила то, чего желала. Оргазм обрушился на Гермиону неистовой приливной волной, сметающей на своём пути всё живое. Она протяжно замычала и полоснула Риддла ногтями по спине. Приятное покалывание пронизало каждый сантиметр размякшего тела, и Гермиона подумала, что если бы удовольствие имело силу отбирать чужие жизни, она бы уже давным-давно испустила дух. Для Риддла долгожданное ощущение разрядки ещё не наступило. Пока Гермиона пыталась прийти в чувства, он только наращивал темп, обдавая ухо рваным дыханием. Короткое мгновение – и рядом с виском раздался болезненный стон. Гермиона ощутила, как член внутри неё запульсировал, а внизу живота растеклась новая волна обжигающего тепла. Том больно схватил её за запястье и напрягся всем телом. Он сделал ещё несколько толчков и с тихим выдохом рухнул на кровать. Риддл немного сместился в сторону, стараясь не придавливать Гермиону к кровати. Она же просто лежала пластом и вслушивалась в сбившееся дыхание, покалывающее кожу в области шеи. Гермиона тоже не успела как следует перевести дух, но до Риддла даже ей оказалось далеко. Секунды сменялись минутами, но он даже не удосужился поднять взгляд. В голове начинало потихоньку проясняться, и Гермиона не на шутку заволновалась. Затянувшаяся тишина поселила в сердце тревогу. Может быть, ей стоило заговорить первой? Но Гермиона даже не знала, какие слова лучше подобрать. И что теперь делать? Том просто не шевелился. И выходить из неё тоже почему-то не спешил. Гермиона чувствовала каждое сокращение его мускулов. Благо, Риддл сам вызвался избавить её от неуместной череды дурных мыслей. Как только дыхание более или менее пришло в норму, он заговорил: — Я... Этого я ещё никогда не делал. Гермиона едва не ахнула от негодования. Волдеморт же не собирался строить из себя девственника? Это уже слишком – даже для него. — Ч-чего не делал?.. — Чего-чего, того самого. Что за напасть... Риддл наконец-то соизволил поднять голову и бросить на Гермиону хотя бы короткий взгляд. Выражение его лица ни о чём не говорило. Разве что, она заметила оттенок злости и... недовольства? — Никогда ещё... я не терял над собой контроль в подобной ситуации. Гермиона не улавливала нить повествования. — Что-то я не понимаю... Риддл совсем немного сдвинулся в сторону, но ей хватило и того. Неаккуратное движение напомнило Гермионе, что промежность до сих пор занимал его член, пусть и не такой твёрдый, как раньше, и ещё... Постойте, неужели?.. — Я никогда... не кончал внутрь. — Последняя фраза прозвучала настолько тихо, что Гермиона едва сумела расслышать, что же он хотел сказать. А ведь Риддл находился к ней почти вплотную. — Я умею себя контролировать и никогда не допускаю подобного рода... осечек. — Я-ясно... — брякнула первое, что пришло в голову, Гермиона. А что тут ещё скажешь? От взгляда Риддла захотелось съёжиться и спрятаться под одеяло. Гермиона чувствовала, как по спине пополз холодок. Неужели он планировал убить её и впоследствии избавиться от тела? А что, если Риддл настолько боялся появления на свет нежеланного наследника, что не преминул бы лишить Гермиону жизни прямо здесь и сейчас? — Наверное, ты злишься на меня, — прошептала она, не желая больше терзать себя смутными предположениями. Кровь, разгоняющая по венам волны удовольствия, как будто заледенела, оставляя после себя лишь неприятный холодок. — Злюсь? На тебя? — Риддл только вскинул брови. Он точно не ожидал от Гермионы таких изречений. — С чего бы? Вовсе нет, ты ведь не сделала ничего плохого. Что уж там, сегодня ты постаралась на славу, Гермиона. Он сделал небольшой толчок, словно желая её поддразнить. Гермиона, для которой буквально каждое прикосновение приравнивалось к электрическому разряду, едва не заскулила. — Если я на кого и злюсь, то только на себя, — пробормотал Риддл, и чмокнул её в шею. — За то, что позволил твоим мольбам и стенаниям ударить себе в голову. И зачем только... Он подцепил губами мочку и прошептал Гермионе прямо на ухо: — Но больше всего меня раздражает то, насколько хорошо я чувствовал себя рядом с тобой. Ты даже не представляешь, как же мне понравилось наблюдать за каждым твоим движением. Как сладко ты стонала, извивалась, поддавалась оргазму и просто теряла голову. Как уж тут устоять? Вот и я оказался бессилен перед желанием заполнить тебя до краёв... Риддл прикусил мочку уха, оставляя за собой отголосок смутной боли, и почти до хруста сдавил её запястье. — Конечно же, я злюсь, ведь попробовав однажды – захочется снова. Риддл вновь начал осыпать её шею невесомыми поцелуями, выписывая на коже неведомые узоры. Гермиона раскраснелась пуще прежнего. Неужели после таких слов можно остаться равнодушной? Впервые за целый день она искренне порадовалось существованию рун. Что-что, но алый цвет здорово перекрывал смущённый румянец, и становилось уже не настолько позорно. Гермионе захотелось немного перехватить инициативу. Прежде чем Риддл успел сориентироваться, она подалась навстречу и украла с его губ поцелуй. В глубине души Гермиона понимала, что ей наверняка захочется повторения, и осознавала, что больше не видела будущего без связи с Томом Риддлом. — Ты хотя бы на секунду задумывался, что мы вытворяем? — заговорила Гермиона. — Ей Богу, сплошное безрассудство. Даже Риддл не стал спорить. — Расслабься. Всегда есть время исправиться, — усмехнулся он, и снова коснулся её губ. Гермиона отстранилась и позволила себе ненадолго погрузиться в размышления. Признаться, она никогда не задумывалась, какими средствами контрацепции пользовались волшебники пятидесятых годов. Видимо, пришла пора. — Кстати говоря, о чём ты вообще дум... — Тихо, — прошептал Риддл, затыкая Гермиону настойчивым поцелуем. — Не мешай мне наслаждаться моментом, — ухмыльнулся он, и сделал ещё один лёгкий толчок. — Ты же понимаешь, что рано или поздно придётся уже... эм... оставить меня в покое, — пробормотала Гермиона. — Не обязательно. На губах Риддла расцвела коварная ухмылка. Гермиона не удержалась и рассмеялась. В животе словно порхали бабочки, а на сердце сделалось легко-легко. Она мысленно корила себя за подобные чувства, но поделать с ними ничего не могла. Хватка Риддла на запястье немного ослабла. Он переплёл их пальцы и поднёс сцепленные руки к лицу. Гермиона насторожилась, бросила короткий взгляд в сторону и заметила, что Риддл почему-то заинтересовался разглядыванием пальцев. Ах, если бы всего лишь пальцев... Нет, он смотрел на кольцо. — Покажи мне их, — спокойным тоном попросил Риддл. Даже не пришлось пояснять, что же именно он хотел увидеть. Гермионе стало не по себе. В горле вновь образовался тяжёлый комок. Она болезненно сглотнула и отвернулась, не в силах поддерживать зрительный контакт. Если бы тело покрывала самая обычная роспись, быть может, она бы и позволила Риддлу посмотреть на золотые линии поближе. Хотя вряд ли, с её-то осторожностью. Правильно, рисковать лишний раз чревато. Гермиона прекрасно знала, что собой представлял Том Риддл. А что, если бы он догадался, почему на её теле появились непонятные завитки? Их происхождение наверняка открыло бы ему глаза на настоящую историю Гермионы Смит, чего ей ни в коем случае допускать нельзя. Бог с ними, с золотыми линиями. Кольцо ведь скрывало не только последствия сломанного маховика времени... «Грязнокровка». Если Риддл увидит чёрную отметину, то отделаться простыми словами уже не получится. Нельзя позволить ему узнать. Ни при каких обстоятельствах. — Неужели тебе ещё не хватило моих страданий? — прошептала Гермиона. Она и подумать не могла, что в уголках глаз начнут скапливаться слёзы. Гермиона просто не понимала, что с ней сегодня творилось. Что ей опять ударило в голову? — Я распахнула перед тобой сердце. Рассказала столько, сколько не рассказывала ни одной живой душе. И тебе всё ещё мало? Гермиона притихла и стала дожидаться реакции Риддла. Кончики пальцев снова пробила мелкая дрожь. Он вполне способен вытянуть информацию силой – в таком состоянии она не сумеет оказать достойное сопротивление. И дело не только в выдающихся магических способностях, подпитываемых руническими символами. Риддл, будучи здоровым мужчиной, крупнее, сильнее и быстрее её. Если очень захотеть, не понадобится даже магия. В воздухе повисло молчание. Риддл обдумывал, как же лучше поступить. Пока сердце Гермионы грозилось пробить грудную клетку, он как ни в чём не бывало рассматривал дорогое кольцо, инкрустированное бриллиантами. — Я же уже говорил, что не собираюсь тебя ни к чему принуждать, — спустя несколько долгих мгновений заговорил он. Гермиона почувствовала, как по телу растеклось облегчение. — Прости, что-то я забылся. Безусловно, сегодня я узнал о тебе много нового. Должен признать, у меня тоже хватает секретов, а потому я позволю тебе сохранить за душой хотя бы несколько тайн. Но... только пока. Справедливо, согласись? Гермиона осмелилась повернуть голову и заглянуть ему прямо в глаза. Во взгляде Риддла прослеживалась... теплота? — Только знай, что меня до сих пор интересует твоя настоящая фамилия и странные золотые линии на теле. Мы ещё о них поговорим. Обязательно. — Поговорим, только, пожалуйста, не сегодня, — закивала Гермиона. — Ладно, ты ведь всё равно вернёшься в Лондон. У нас ещё найдётся время побеседовать. — Да-да, как скажешь, — отмахнулась Гермиона, и уже собиралась было сворачивать разговор, как в голову пришла забавная мысль. Она многозначительно отвела взгляд и добавила: — Милый. Риддл довольно улыбнулся. Фраза Гермионы точно понравилась Тёмному Лорду. Он снова наклонился и смахнул сорвавшиеся с ресниц капельки слёз нежными поцелуями. Пока Гермиона смущённо улыбалась, Риддл вскинул руку и принялся за деактивацию рун. В воздухе прокатился раскат холодной, но невероятно мощной энергии, и символы растворились в пространстве, погружая их в кромешную темноту. Том Риддл подался вперёд и утянул Гермиону в очередной поцелуй.