Тяжело в учении

Шибе снилось, что он ест котлеты. Настоящие котлеты, из парного мяса, политые соусом, с гарниром из картошки. Во сне перед ним стояла целая миска, и Шиба чувствовал себя абсолютно, непередаваемо счастливым. Таким счастливым он в последний раз был... впрочем, никогда не был. Он взял вилку, потянулся к котлете, ощущая восхитительный, божественный аромат, как тут... – Вставай! Хватит дрыхнуть! Шиба схватился за свою миску с котлетами обеими руками, но было уже поздно: сон прерывался, ускользал, рассеиваясь серой пеленой. А зудящий голос все не унимался: – Сколько можно спать? Тут Рейргрув нас захватит, а ты так и будешь подушку давить! Шиба мысленно попрощался с котлетками и открыл глаза. Да, он так и думал – за окном было еще темно, а над ним стояла, уперев руки в бока, Клеа Мальтис. Она словно и вовсе не ложилась: полностью одетая, вооруженная, в плаще с символом Рыцарей Голубого Неба. И сна у нее не было ни в одном глазу. – Эээ... А сколько времени? – Четыре утра, – невозмутимо сообщила Мальтис. – Вставай. Пора на тренировку. Шиба застонал. С тех самых пор, как Риша назначила его хранителем "Священного дара" – или Рейва, как называл его он сам – спокойная жизнь у него закончилась. Рыцари Голубого Неба как сговорились – а возможно, действительно сговорились, они же все были друзьями, и только Шибе никак не удавалось влиться в их компанию – и принялись делать из него воина. И не просто воина – идеального солдата, достойного Рейва и памяти Риши. И методов они обычно не выбирали. Мальтис с размаху пнула его кровать. – Ты встаешь, или нет? Или мне Альфина сюда прислать? Шиба застонал. Альфин был хуже всех: неисправимый перфекционист, он издевался над Шибой так, что тому после тренировок уже ничего не хотелось. Вообще-то Шиба предпочел бы, чтобы Мальтис прислала Дирхаунда. Тому быстро надоедало гонять, как он выражался, "эту зеленую поросль", и он вел Шибу в кабак, где за кружкой пива делился правдой жизни. Такие тренировки были лучше, чем вставать в четыре утра и драться до седьмого пота. Шиба сел на кровати. – Ты это... может, отвернешься? Мальтис фыркнула. – Я попадала в разные ситуации со своими парнями, и поверь – после спящего голышом с похмелья Дирхаунда в тебе нет ровно ничего, что могло бы меня удивить. Но, тем не менее, она отвернулась. Шиба нащупал лежавшие рядом с кроватью штаны, принялся одеваться. – А... поесть мне можно? – несмело спросил он, глядя в спину отвернувшейся Мальтис. – Конечно, нет, что за вопросы? – удивилась она. – Одевайся и пошли. Шиба тяжко-тяжко вздохнул и потянулся к стоявшему в углу мечу. – Ты – бездарность, – сообщила ему Мальтис то, что он и так прекрасно знал, через два часа тренировок. Давно рассвело. Над полянкой, где они фехтовали, пролетали редкие птички. За эти два часа Шиба умаялся так, что с трудом поднимал меч, а вот Мальтис выглядела бодрой и полной сил. Разве что дышала чуть чаще обычного. – Ничего, я еще сделаю из тебя человека, – пообещала она. – Подними меч! – Подожди, Клеа. Она остановилась, а Шиба принялся лихорадочно вертеть головой в поисках своего спасителя. Но, увидев, кто именно пришел на полянку, сник еще больше. Мечты о скором окончании тренировки развеялись, как дым: к нему шли остальные Рыцари Голубого Неба. Дирхаунд скалился, Далматиан курил вечную трубку и выглядел совершенно невозмутимым, лицо Альфина тоже ничего не выражало, но он был вооружен копьем, а это могло значить только одно: Шибу древком этого самого копья будут бить. Возможно, даже по голове. – О, вы решили меня сменить? – радостно воскликнула Мальтис. – Только это бесполезно, он и со мной-то справиться не может. А вы, тем более, все вместе, его вообще прибьете. "И она говорит это таким счастливым тоном!" – вслух, впрочем, Шиба этого произнести не решился. – Мы не будем его бить, тем более, все вместе, – успокоил ее Альфин. – Вообще-то мы хотели устроить ему официальную церемонию присоединения к Рыцарям Голубого Неба. Он, конечно, не совсем мы, но с нами. – Оу, – улыбка сползла с лица Мальтис. – Парни, если это то, что я думаю – я пас. Я от собственной церемонии до сих пор не отошла, а когда она была! – А мы ведь учли то, что ты девушка, и выкатили тебе половинную дозу! – заржал Дирхаунд. – Но ты прошла ее с честью, и теперь очередь Шибы. "Что ж там за церемония такая?!" – испугался Шиба и оглянулся в поисках спасения. – А может... лучше тренировку? – жалобно спросил он. Дирхаунд подошел к нему и положил тяжелую руку ему на плечо. – Не дрейфь. Один раз переживешь – и дальше можешь вообще ничего не бояться. Шибе стало откровенно страшно, но спасать его явно было некому, поэтому ему не оставалось ничего, кроме как покорно и безвольно поплестись за Дирхаундом навстречу жуткой неизвестности. Однако, к удивлению Шибы, его привели вовсе не в пыточную. – Настоящий Рыцарь Голубого Неба, – разлагольствовал Альфин, опираясь на копье, – должен уметь три вещи: победить полк солдат Рейргрува, защитить госпожу Ришу и ее наследие от любой опасности и в одиночку выпить бочонок пива. Сгрудившиеся вокруг них посетители кабака встретили речь бурными аплодисментами. Рыцарей Голубого Неба, по крайней мере, их мужские три четверти, тут явно знали и любили. – Вот! – Дирхаунд, все так же широко скалясь, грохнул на стол перед оцепеневшим Шибой означенный бочонок... ну, как бочонок? Полноценную бочку! – Господин Альфин... – пробормотал Шиба, внутренне обмирая: он никогда раньше столько не пил. – А можно хотя бы полбочонка? – Полбочонка пила Клеа, потому что она девушка, – Далматиан впервые после встречи открыл рот. – А ты же мужчина, поэтому и доза для тебя мужская. – Не беспокойся! – Дирхаунд уже волок к столу два таких же бочонка, взвалив их на плечи. – Мы все будем пить, как ты, твое задание сводится к тому, чтобы не отстать! "Как будто это легко, – подумал Шиба, с ужасом глядя на бочку. – Да мне в жизни столько не выпить разом!" – Не беспокойся, – повторил за Дирхаундом Альфин. – Если тебе станет плохо, мы тебя до казармы доведем. "Как будто меня только это волнует!" – Господин Альфин, я просто никогда столько не пил... И я боюсь, что начну творить какие-то непотребства! Дирхаунд притащил к столу последний, четвертый, бочонок и четыре кружки. – Эх ты, зеленая поросль. Ты что, не понял? Это часть церемонии! Шибе ничего не оставалось, кроме как обреченно взять кружку. Остальное Шиба запомнил урывками. Кажется, Дирхаунд обнимал его за плечи и делился правдой жизни – как обычно под пиво. – Слушай, зеленая поросль, – учил он. – Если ты не можешь победить врага честно – пни его по яйцам. Фигу... Фиге... Фигреально выражаясь. – Я не зеленая поросль! – возмущался Шиба, тыкая пальцем в Альфина. – Зеленая поросль – это он! Сам Альфин, кажется, висел на своем копье, тем не менее, умудряясь сохранять более-менее вертикальное положение. – Я – лидер Рыцарей Голубого Неба... Я не могу свалиться под стол на глазах у всех... Кажется, потом Шиба решил показать свой уникальный танец победы и даже полез на стол, сочтя его лучшей сценой, а Дирхаунд ржал и собирал в шлем монетки. Кажется, после этого Далматиан сидел где-то в углу, окруженный поклонницами, смолил трубку и изо всех сил открещивался от знакомства с остальными. – Я? Рыцарь Голубого Неба? Да вы что. Я не знаю этих придурков. Символ на плаще? Я купил его на барахолке, кто знает, кто носил его раньше?.. Кажется, все-таки свалившийся и подметающий пол волосами Альфин читал им какую-то зубодробительно нудную мораль о нравственном облике Рыцаря Голубого Неба, но она была такой унылой, что Дирхаунд оглушительно захрапел еще на втором предложении. Кажется, Альфин пообещал вызвать его за это на поединок, но ноги его не держали, поэтому поединок решили отложить до лучших времен. Больше Шиба не помнил ничего. И позже думал, что оно и к лучшему. Шибе снилась вода. Много кристально чистой, холодной до ломоты в зубах воды. Он пил ее, умывался, и боль, угнездившаяся в голове, немного отступала, уступая место легкости. Шиба едва ли не с головой окунался в эту восхитительную жизненную влагу и не хотел просыпаться. – Вставайте! Хватит дрыхнуть! Вода исчезла, впитавшись в неведомо откуда взявшиеся трещины в земле. Боль вернулась с утроенной силой; Шиба застонал. – Вставайте, синь и пьянь! – орала Мальтис где-то над ухом. – Я вижу, что церемония прошла успешно, но хватит спать! – Уйди, женщина, – пробормотал Дирхаунд сбоку. – Голова… – Уйди, Клеа, – простонал Альфин. – Считай, что это приказ. Как мне плохо… – Фиг, – по-детски отреагировала Мальтис. – Ты забыл? Если ты ранен, без сознания или по какой-либо другой причине не в состоянии командовать, это делаю я. Ты сам так решил. А ты сейчас явно не в состоянии. Вот я и командую: подъем! – Клеа, не была бы ты нашим другом… – пробормотал Далматиан. – Но я ваш друг, – послышались шаги, а потом в бедро Шибы прилетел чувствительный пинок. Сразу же за этим цветисто выругался Дирхаунд и возмущенно простонал: «Клеа!» Альфин. Наверное, и им прилетело от изящной ножки, обутой в латный сапог. Далматиан был единственным, кто перенес экзекуцию молча. – И как ваш друг, я забочусь о вашем всестороннем развитии. Рыцари Голубого Неба должны уметь не только пить, но и сражаться. Поэтому тренировки никто не отменял! – Только не тренировки! – пробормотал Альфин, и Шибе захотелось прочистить уши – уж от него-то он никогда не ожидал такое услышать. – Клеа, дай нам выходной! – взмолился Дирхаунд. – Госпожа Клеа… – начал Шиба, решив поддержать их. Но Мальтис была неумолима. – Давайте, мужчины, опохмеляйтесь, умывайтесь – и на тренировку. Сбор на поляне через полчаса. Кстати, Альфин: ты забыл копье в кабаке, так что пошевеливайся. Альфин проговорил что-то, в чем, применив фантазию, можно было опознать пространную жалобу на жизнь. – Клеа, ты сурова, – сказал Далматиан. – А ты думал. Подъем! Шиба наконец-то решился разлепить глаза. Ну что ж, подумал он, зато теперь он официально принят в их компанию. И даже если на тренировке Мальтис выжмет из него все соки – бочонок пива и сегодняшние мучения были не слишком высокой платой за это. И ведь действительно – теперь он мог ничего не бояться.