* * *
В Марлии ожидали приход Эрена в этот день, но никто не думал, что разведка тоже доберётся так скоро. Бойня была жестокой, Эрен и Микаса боролись с молотобойцем, пока остальные пытались устранить частички армии. Вскоре появятся и другие титаны Марлии, к тому времени надо успеть сделать максимум. Терпеть большие потери не хотелось никому. За все эти годы Парадиз увидел достаточно смертей. — Жан, мы перекрыли им путь.— сообщает Конни, приземлившись рядом. Он отряхивает ноги, пытаясь размять конечности после полёта. — Фонари расставили? — интересует Жан, не перестава наблюдать за боем Микасы и одного из титанов. — Все до единого. — Тут же отвечает Саша, с нотками гордыни в голосе. Будто только и ждала, чтобы Жан спросил. Уголки губ Жана приподнимаются. Он обязательно отдаст Саше свой кусок хлеба, когда они вернутся в знак благодарности. Всё-таки, зная этих двоих, они могли вполне забыть о такой мелкой, но важной для задания просьбе. Теперь о плохом. — Хорошо. Но Елена не смогла задержать титанов. Гигант перевозчик и челюсти уже вышли. — Тихо, но уверенно говорит Жан. Не хочется сообщать товарищам неприятные новости, но выбора нет. Необходимо, чтобы они были готовы в следующей стычки. — И что теперь делать? — В один голос интересуются Саша и Конни. Жан не видит, но точно знает, что Конни нервно дёргает заусенец на большом пальце, явно начиная волноваться. — Я смогу устранить перевозчика. Только вот ты мне в этом поможешь,— Наконец он поворачивает голову в сторону товарищей, многозначительно смотрит на Сашу, показывая, что обращается в большей степени к ней. Как только Жан ловит взгляд карих глаз напротив, он продолжает. — А точнее твоя меткость и доверие. В ответ Браус лишь коротко кивнает.* * *
— Фалько..беги, живо! — Пик лежит на "трупе" своего титана. Каждое действие и слово вызывает приступ новой, очень резкой боли по всему телу. Но это мелочи, по сравнению с тем крахом, который она только что потерпела, потеряв целую команду танкистов. Раны затянутся через какое-то время, кровь испарится, и она снова станет такой, какой был пару часов назад, гуляя по ярмарке. Вот только её способности шифтера не вернут к жизни погибших товарищей. — Пик! — на глазах у мальчика наворачиваются слёзы. Он ещё никогда не видел таких повреждений на теле. — Слушай меня. Вдруг на крыше здания появляется Жан, готовый отправить громовое копьё прямо в тело девушки. Он выпускает привод, цепляется металлическим гарпуном за соседний дом, замахивается, как тут. — Уведи Бодта отсюда и бегите. Рука сразу же дрогнула. Зрачки сузились. И Жан чувствует, с какой скоростью бледнеет его лицо. Он не знает, что делает, не отдаёт себе отчёта, когда приземляется прямо у тела Пик. Он полностью игнорирует открытую для удара позицию, наблюдая за девушкой на титане, медленно направляя на неё пистолет. — Стой! Не надо стрелять! Не трогай её! — Сразу же начинает мальчик, стоит Жану только замахнуться оружием. Почему-то он совсем плохо слышит мальца, который хватает его за конечности, стараясь предотвратить смерть девушки. Жан садится рядом с шифтером, хватая её за шиворот чудом несгоревшей одежды. Он перемещает руки на горло, при первой возможности, крепко стискивая тонкую девичью шею. — Что ты знаешь о Марко? — Сквозь плотно сжатые зубы говорит Жан старательно игнорируя горячие слёзы, что начинают неприятно щипать глаза. — Я ничего... Девушку громко перебивают. — Я всё расскажу, только не убивай её! — Ребёнок умоляюще смотрит на Жана. Кирштайн долго рассматривает большие и зелёные глаза напротив, не зная, какой ответ дать. Он молчит до тех пор, пока рядом не приземлется Конни. Он бегло осматривает всех троих, параллельно стараясь переваривать смысл диалога, который он только что услышал. Конни почти сразу понимает, что к чему. Он без особых вопросов поднимает тело девушки, игнорируя удивлённый вздох Жана. Конни уже готовится улететь с помощью привода, как вдруг резко разворачивается и серьёзно смотрит на Жана. — Допроси его. Узнай, что они там сделали с Марко. — Он смотрит на девушку на своих руках. — Можешь угрожать её жизнью. — После небольшой паузы добавляет он очень серьёзно и улетает. Жан сидит ещё какое-то время в ступоре. Он не смотрит на мальчика, пытаясь отойти от шока и успокоить бешеный ритм собственного сердца. Наконец он поднимает взгляд, быстро осмотривая ребёнка перед собой. — Ты Фалько, кажется. Пошли с мной. — Жан поднялся на ватные ноги и хотел было уже отправиться в сторону "укрытия" разведкорпуса, как Фалько вдруг отвечает. — Я отведу тебя к Марко Бодту! — Жан застывает на месте. — Что? — Я покажу тебе где Марко! — Жан медленно поворачивается. — Я знаю где он, я отведу тебя, и ты вернёшься с ним! Обещаю, только не убивайте Пик! — Хорошо, веди меня. — Он слышит, как собственный голос предательски дрожит. Сердце застывает на мгновение, а боль в груди сводила с ума. Хотелось упасть, кричать и плакать горьким слезами, что так долго душили его. Выкинуть этот чёртов ком. Становится дурно от одного только воспоминания о любимом друге. А тут такое... — Сразу говорю, если ты обманешь меня, Пик умрёт. — Почему ты так хочешь увидеть мистера Ботда? — Вдруг спрашивает мальчик. Жан чувствует, как начинает болеть голова. — Это неважно, тем более уж точно тебя не касается, вам, детям не может быть понятно, что на уме у взрослых. — А ты сильно взрослый? Хотя, судя по твоему взгляду — взрослым ты стал ещё будучи ребёнком. — Это так. Я был несильно старше тебя когда отправился в первый бой. На моих глазах умирали товарищи, умирали с мучительно болью, кричали, плакали, а я никак не мог им помочь. — Кирштайн зажмуривает глаза, воспоминания о тех днях, не самые приятные. Фалько лишь кивает. Идут они ещё какое-то время, Фалько молчит. У Жана, конечно, были вопросы, но их не стоит спрашивать у ребёнка. Лучше устроить допрос самой Пик, например. — Мы пришли. Перед ними огромная железная дверь. Фалько подходит к ней и поворачивает ручку, сразу же проходит внутрь. — Мистер Ботд, это я.— Говорит мальчик, смотря себе под ноги. Спиной к ним на стуле сидел высокий парень. Жан не сразу понимает, кто перед ним. Он в замешательстве до тех пор, пока в нос не ударяет слабый аромат. Всю жизнь ему казалось, что такой запах у солнца, он был готов поклясться, что так пах и Марко. Так же чисто и невинно, только вот сейчас всё это было еле уловимо, видно с годами он пропадает. Как и чистота самого Марко. Он сидит в белом пальто, а на руке повязка, прямо как у Фалько. Спина напряжена, чёрные немного отросшие волосы, стрижка так же поменялась. Марко громко выдыхает. — Пик попросила меня увести? — Низкий, такой отдалённый голос. Не тот жизнерадостный, который знал Жан. — Да, но план изменился. Теперь ты уходишь с ним. Он быстро разворачивается. Стоило Марко посмотреть в их сторону, как сердце пропустило удар. Жан застыл на месте. — Марко, это правда ты? — Кирштайн не верит своим глазам, все эти годы он думал, что Бодт умер, и он больше никогда его не увидит. Единственным, кого рисовал Жан был Марко. Каждый день он садился за стол и порой сквозь плотную пелену слёз пытался запечатлить его на белом, плотном листе. Он не хотел терять образ друга, не мог потерять память о нём. Но теперь перед ним стоял тот самый Марко Бодт, только вот, что изменилось? Неужели эта война уничтожила и Марко? Напротив Жана стоит уже не тот жизнерадостный человек. Теперь перед ним парень, в чьих глазах померкла жизнь. Марко разворачивается к ним лицом. Некогда короткие волосы, теперь собраны в небольшой хвост. На щеке шрам, что закрывает какую-то часть веснушек. Глаза больше не передают тепло, а взгляд стал словно сталь. Черты лица стали грубее. Всё, что осталось от его Марко лишь росыпь мелких веснушек на щеках. — Жан? — На секунду ему кажется, что в глазах друга зарождается радость, но лишь на секунду. Потом лицо Маркр становится таким же серьёзным. Жан медленно, но с той уверенностью, которую может в себе найти, протягивает руку. — Марко, пошли домой. — Начинает Жан, пока на глаза выступают слёзы, которые он так долго сдерживал, что так долго были отброшены на несколько лет. Бодт тянет левую руку в сторону ладони Жана, но потом резко отдергивает себы, будто обжигается. Этой же рукой он достаёт пистолет из крепления на ремне. — С чего бы мне идти куда-то с демоном? — Дуло оружия направлено прямо на Жана. — Дьявольское отродье, не пытайся запутать меня. — Плотно сжимая губы после каждого слова, говорит Марко. После пистолет был снят с предохранителя. — Фалько, иди ко мне. — Мальчик смотрит то на Жана, то на Марко. — Живо! Подойди ко мне! Не пытайся доверять демону! Вспомни о семье! — говорит Марко, медленно поднимая интонацию голоса. Неужели это Марко? Тот самый Марко, который мухи не обидит, почти кричит на ребёнка и направил пистолет на друга. Фалько осторожно подходит к Марко, он тоже напуган. Мальчик становится за спину старшего. Жан понимает, эта война — она уничтожила и растоптала Марко. Теперь всё кончено. Либо он, либо его. Он направляет пистолет на Марко — Марко, прошу, не заставляй меня стрелять, пожалуйста, давай вернёмся домой. — Теперь на слёзы было уже всё-равно. Стыда не было, лишь боль. Он не мог поверить. Что же стало с его другом? Неужели мозги запудрили и ему? Двое стояли, направив пистолеты друг на друга. Когда-то они были готовы отдать жизни друг за друга, а сейчас один был готов убить другого. За пределами "комнаты" шла война, люди умирали, были слышны крики, звуки стрельбы, взрывы. Люди Жана умирали, так же как и люди Марко. Кирштайн должен был быть там, на поле с друзьями и товарищами, вести их в бой и заставлять не сдаваться! Сегодня прольётся кровь, а труп Жана или Марко не будет удивлением. — Марко! Разве остальные для тебя тоже дьяволы, твои друзья, семья, товарищи? Неужели все эти жертвы были напрасны? — Он тяжело дышит, сглатывая вязкую слюну. Жан не понимает, почему самый близкий человек ведёт себя так? Почему он так с ним поступает? Дышать было сложно, грудная клетка была сжата, а сердце готово вот вот покинуть его тело, в висках стучит кровь. — Разве ты не спасал меня от гигантов? Это ничего не значит? — Жан опять сглатывает, пытаясь подавить ком в горле. — Я ничего не значу? Марко забегал глазами по силуэту Жана. В один момент их взгляды встретились. В глазах Марко больше не было ненависти, читалось только сомнение. Он будто застрял между двух огней. Жан не знал, что ему делать, он не знал как вернуть друга в чувство. — Пожалуйста, Марко, вернись со мной! — промолвил Жан. Подбородок Марко задрожал, глаза наполнились слезами. Он вновь посмотрел на Жана. Пистолет Марко упал на пол, Жан тоже опустил оружие и вновь протянул руку. Бодт протянул ладонь вперёд, но медленно. Жан почувствовал холод, что коснулся гладкой кожи. — Прости меня, я... —теперь по щеке Марко скатилась первая слеза, а за ней и следующая. — Вёрнемся домой? Жан тепло улыбается, аккуратно смахивает слёзы с щёк парня и немного сжимает его руку, вторую положив на щёку осторожно поглаживая. Вот он, его Марко. Пусть между ними встала такая преграда, пусть они чуть не убили друг друга. Марко понял и вспомнил, абсолютно всё, он оказался прижатым к тёплой груди. Жан крепко обнял его, зарылся в волосы и поцеловал макушку. — Конечно, я верну тебя, мы все скучали. Теперь они вместе вернуться на Парадиз, а потом... Потом у них будет потом!