Пока многочисленные драматические события происходили в Рио, ни о чём не ведающие Жади и Лукас тем временем вместе с детективом Перейра направлялись в город, где по словам самого детектива скрывалась женщина, которая похитила сына Латифы. Впрочем, их настроение тоже не было столь радужным и безмятежным, оба были обеспокоены. Жади предвкушала встречу с племянником, в то же время тревожась, как вся эта ситуация повлияет на Латифу, не усложнит ли и без того сложный развод. И как примет её мальчик, не испугается ли? Амин же никогда не видел её, не знал, что она его тетя! Лукас был рад, что Жади наконец перестанет волноваться за сына Латифы, его жена была сама не своя в последние месяцы, и не удивительно – столько всего произошло за последние месяцы, после нескольких относительно спокойных лет! Однако сын Леонидаса Ферраса никак не мог выбросить из головы тот факт, что они с Жади по сути похитят чужого ребенка, скрывая выживание Амина от его родителей. Вернуть похищенного ребёнка – дело правильное и благородное, но скрывать чужого сына, считающего погибшим,— плохая затея. Но как переубедить Жади? Она уже всё для себя решила! Лукасу не хотелось очередной раз ссориться с женой, слишком свежа была память о не столь давнем конфликте, после которого они едва не расстались. И Жади не захочет внимать его опасениям, разозлится и обидится, а потом мало ли что произойдет... Потерять Жади – он даже воображать себе этого не хотел! И ничего не поделать с тем, что он напрочь не мог контролировать действия жены, а уж тем более что-либо ей запрещать. И ему что-то подсказывало, что с Жади это в принципе бесполезная затея, если что-то ей запретить, она в любом случае сделает желаемое, придумав какую-нибудь хитрость, в этом была вся Жади, она никогда не сдавалась. Всё, что он мог в этой ситуации сделать,– это оставаться с ней, чтобы Жади не совершила ничего ещё более необдуманного, чем они уже собираются сделать, и попытаться придумать, как можно выбраться из вероятного скандала, если вся история всплывёт наружу. Лишь бы отец ничего не прознал, иначе не знать ему покоя!
После сорока часов в пути, на протяжении которых они лишь изредка позволяли себе остановиться на какой-то заправке, приятно было наконец выйти на свежий воздух и купить действительно хороший кофе, разительно отличающийся от горькой субстанции, что продавалась на встречавшихся им заправках. Поскольку оба не спали, время от времени сменяя друг друга за рулём, Лукас и детектив не могли отказаться от хорошей дозы кофеина, чтобы сбросить с себя тень дремоты, что настойчиво хотела утянуть их в свои вязкие объятия. Жади отдохнула не больше: хотя её никто не заставлял водить машину, она долго не смыкала глаз, снедаемая своими тревогами, пока под утро не отключилась, совершенно вымотавшись от этих мыслей, и проснулась какой-то уставшей, остро чувствуя дефицит сна.
– Спасибо,– Жади благодарно улыбнулась мужу, принимая от него стакан с горячим ароматным кофе и пакет выпечки,– это как раз то, что мне нужно, иначе я просто упаду от усталости...
– Да уж, ночка была тяжёлая,– согласился Лукас, делая глоток крепкого эспрессо.– Жади...– парень пристально посмотрел на неё, его взгляд в полной мере выдавал его сомнения и опасения.
– Даже не начинай,– предупредила марокканка, не первый год живущему с ней Лукасу не составило труда услышать в голосе жены нотки непреклонности и упрямства,— мы с тобой уже об этом говорили... Моё мнение с тех пор не изменилось!
– Не злись,– примирительно возразил Лукас,– Жади, я понимаю, что ты хочешь как лучше, и я действительно искренне хочу найти твоего племянника, но если мы вернёмся в Рио с ребёнком, я немедленно свяжусь с адвокатом по семейным делам, чтобы она подсказала способ, как вернуть мальчика под опеку Латифы, не скрывая при этом чужого ребёнка непонятно где! И не надо злиться: под словом "чужой" я подразумеваю тот факт, что у нас с тобой нет родительских прав относительно Амина Рашида, и с нашей стороны не совсем законно скрывать от родителей, что ребёнок жив!
–Ну что поделаешь? – пожала плечами Жади.– Иногда приходится идти на риски ради близких людей! Нет иного выхода, Лукас, слишком рискованно обращаться к адвокату! Нам с тобой придётся молчать, а Зейну — предоставить свой дом, чтобы спрятать там Амина! Я уверена, что он со мной согласится!
– Подожди, а разве ты не с ним разговаривала по телефону? Детектив сказал мне, что был слишком занят, и не успел позвонить Зейну. Получается, что он до сих пор не знает, что мы явимся к нему домой с похищенным ребёнком? Кстати, сеньор Перейра тоже уверен, что мы намерены передать Амина родителям, связаться с полицией. Я не уверен, что этого человека удастся заставить молчать, он не из тех, кого легко купить или уговорить на преступление... Что мы будем с этим делать? И как быть с тем, что твой племянник должен находиться под присмотром? Мы же не оставим маленького ребёнка одного, и раз уж мы не можем привезти его к нам домой, куда могут нагрянуть родственники его отца, нужно найти кого-нибудь, кто сможет за ним присматривать, заботиться. Сможет ли это сделать Зейн? Насколько я знаю, у него нет опыта с детьми, соответственно, придётся нанимать няню, а это ещё один лишний человек... А если мальчику понадобится медицинская помощь? — Феррас тяжело вздохнул.– Я не представляю, как мы сможем всё это скрывать, невозможно купить всех, особенно с учётом того, что мы довольно публичные люди и за нами по пятам вечно ходят журналисты, согласись, мы далеко не всегда видим, когда нас с тобой фотографируют...
– Давай решать вопросы по мере их поступления, хорошо? – нашлась наконец Жади, она бы рада сказать, что тревоги Лукаса напрасны и он просто что-то себе надумывает, но к сожалению он был прав.– Если его по каким-то причинам не сможет спрятать Зейн, мы спрячем Амина у Иветти, ведь они с Кристиной сейчас живут на её старой квартире, Иветти точно нам не откажет! На крайний случай, можем попросить помощи у Сибиллы! Согласись, Мохаммед понятия не имеет об особенностях семейной жизни твоих отца и мачехи, и точно не знает всех наших друзей! Пожалуйста, Лукас,– она крепко сжала его руку,– я не могу пустить всё на самотёк, пойми меня...
— Ладно,— выдохнул Лукас, легко целуя её запястье,– в конце концов, на крайний случай мы всегда можем заплатить судье, чтобы он пошёл навстречу, и нас с тобой посадили в смежные камеры...
– Вот видишь,– хмыкнула от смеха Жади,– у тебя уже есть хотя бы какой-то план! Конечно, его надо доработать, но вместе мы справимся, правда же?— девушка игриво улыбнулась мужу, а потом с наслаждением прикрыла глаза, делая глоток кофе.
Напиток оказался довольно вкусным, не сравнить с тем, что они пили ночью на заправках, когда останавливались по пути, чтобы пополнить запасы бензина, но всё равно не тот же, что она привыкла пить дома. Впрочем, сама Жади так и не научилась готовить действительно хороший кофе, кухня оставалась её слабым местом, как и много лет назад. У неё никогда не было надобности по-настоящему учиться готовить: когда она жила с мамой, у них не было возможности жить в роскоши, но готовила обычно Саула, Жади могла только почистить овощи или заварить мятный чай по просьбе матери, не особенно вникая в сам процесс готовки; на кухне Зорайде в Марокко она скорее пряталась от нравоучений дяди, мечтая о Лукасе, или уговаривала бывшую служанку дома Эль Адиб (а ныне — жену дяди Али) погадать на кофейной гуще. Слабые попытки освоить кулинарию в первые месяцы супружеской жизни тоже не в счёт: Лукас быстро понял, что к огромному перечню достоинств его суженой готовка не относится, больше того — иногда такие эксперименты могут быть даже опасными для здоровья, тем более, с тех пор как муж Жади согласился работать в фирме своего отца, у супругов никогда не было проблем с деньгами, потому они могли позволить себе оплатить слуг или заказать ресторанную еду. Жади незнакомы были тревоги Латифы, которая всегда тщательно подсчитывала семейный бюджет, тщательно проверяла ассортимент на рынке и в местных супермаркетах, и вырезала купоны на скидки из журналов, чтобы заслужить похвалу небедного, но скуповатого Мохаммеда. Жади с лёгкостью перекладывала ответственность за хозяйство на умелых слуг, в конце концов, всегда были занятия поинтереснее глажки и стирки, да и выпечку всегда можно купить в любом магазине. Без особого вреда для здоровья она могла разве что отправить в духовку готовые блюда (таймер гарантировал, что она ничего не сможет сжечь), заказанные из ресторана или заведомо приготовленные горничной, когда та собиралась взять выходной, или заварить хороший чай. Будучи беременной Пьетро, Жади настолько пристрастилась к чаю, что выучила наверное десятки способов приготовления этого напитка, и с тех пор ей нравилось самостоятельно его себе готовить. А вот кофе — другое дело: вечно он у неё "убегал", а растворимый она терпеть не могла.
Тем не менее, Жади отлично знала, какой кофе предпочитают многие люди из её ближайшего окружения: к примеру, Зорайде заваривала традиционный арабский кофе крупного помола со смесью разных специй (куркума, гвоздика, шафран, кардамон, корица), у Далвы кофе получался с привычным для бразильского кофе орехово-карамельным послевкусием, её свёкор привык пить кофе с долькой лимона и отборным ирландским виски, Лукас бывало заваривал им на завтрак классический кофе по-венски. Но больше всего Жади нравилось, как кофе готовила Латифа: она растапливала шоколад и молоко в одной посудине, отдельно заваривая сам кофе; и сестра рассказала ей секрет, что плоды кардамона лучше немного раскрыть ножом, чтобы вкус получился более выразительным. Такой кофе они обычно пили на традиционных посиделках у Лидьяне, Латифа никому не доверяла его заваривать, и однажды Жади испортила дорогущий белый костюм, когда пришлось срочно прятаться, потому что Мохаммед явился раньше времени, едва не раскрыв их секрет. Нет, не могло быть и речи, чтобы её сестре пришлось ещё дольше находиться рядом с этим человеком!
– Ну что, вы готовы? — рядом с супругами появился детектив Перейра, сосредоточенно листая свою записную книжку.– Есть несколько вариантов, куда сеньора Сантос могла бы податься с мальчиком, и я намерен их проверить, пока она не скрылась куда-нибудь ещё.
– Сеньора Сантос? – уточнила Жади.– Значит вы выяснили, как зовут похитительницу?
– Её зовут Сара Сантос,– уверенно кивнул Фредерико.— Петролина — её родной город, потому она и подалась сюда в первую очередь, знаете ли, люди иногда могут быть ужасно предсказуемыми... Но я не стал бы с порога обвинять девушку в похищении, сеньора Феррас. Во-первых, она может быть немного нестабильной и лучше контролировать эмоции рядом с ней, чтобы не спугнуть раньше времени, и во-вторых, вполне вероятно, что именно её действия спасли вашему племяннику жизнь.
– Что вы имеете в виду?
– Думаю, нам следует оставить возможность объясниться самой сеньоре Сантос...
Жади и Лукас незаметно переглянулись между собой, тем не менее последовали за детективом к автомобилю. Фредерико, за время своей карьеры выучивший многие бразильские города, отлично ориентировался в Петролине, потому они сэкономили много времени, которое могло быть потрачено на дорогу. Откровенно говоря, для самого детектива поездка была не столь желанной, так как он хотел в этот день остаться в Рио и посетить праздник в честь дня рождения одной женщины, что неожиданно даже для него самого запала ему в сердце, тем не менее он был профессионалом и ставил работу превыше всего, тем более, дело не терпело отлагательств. Выбирая профессию, Фредерико осознавал, что от него могут зависеть человеческие жизни, потому никогда не позволял себе ставить свои интересы превыше интересов клиентов, именно благодаря подобным качествам после своей отставки из полиции мужчина быстро заработал репутацию и смог в краткие сроки занять значимое место среди бразильских сыщиков.
– Слушайте, а вы уверены, что не нужно вызывать полицию? Вдруг она опасна? – спросила Жади, наблюдая через окно автомобиля, как вполне симпатичный район сменяется сначала бедными фавелами, около которых наверное лет десять не расчищали сорняки, судя по визуальному восприятию, а потом – не менее бедным районом с целым рядом старых построек. Если в своё время они с матерью жили бедно, живущие здесь люди могли называться почти что нищими. Район больше напоминал забитую деревню, дети и те бегали без обуви и выглядели неряшливо, и чем дальше, тем меньше радовал вид из окна. Конечно, Жади всегда слыла авантюристкой, но перспектива столкнуться с преступницей на её же территории не очень радовала девушку, тем более, у неё в сумочке даже не было газового баллончика.– У вас хотя бы есть оружие?
– Не беспокойтесь, сеньора Феррас,– слегка усмехнулся Фредерико,– я вполне контролирую ситуацию, вы можете не волноваться по этому поводу. Я и не из таких передряг выбирался, а сеньора Сантос скорее несчастная женщина, нежели преступница, мы найдём общий язык. Вскоре ваш племянник будет с вами в целости и сохранности. А уж если всё пойдёт не по плану, и девушка попытается сбежать или почувствует себя в ловушке и попробует выпрыгнуть из окна, вдвоём мы как-нибудь справимся и удержим её. Вы же мне поможете, не так ли, сеньор Феррас?– по голосу детектива просто невозможно было понять, шутит он или действительно предполагает, что им с Лукасом придётся сдерживать безумную дамочку, вздумай та броситься из окна. На деле же работа давно стала для него частью жизни и мужчина элементарно с иронией воспринимал ситуации, какие обычному человеку покажутся не самыми располагающими к хорошему настроению. Тем более, после хорошего кофе последствия ночного недосыпания как рукой сняло.
– Разумеется... – в голосе Лукаса не было особенного восторга от открывающейся перспективы.
Муж Жади в принципе считал, что они ввязались в огромную авантюру, и прежде чем ехать сюда нужно было вызвать наряд полиции, иначе они станут ничем не лучше нестабильной женщины, нынче скрывающей Амина от родителей. Но разве был выбор в сложившейся ситуации? Жади ему не оставляла других вариантов: он мог либо остаться, отпустив её в опасное путешествие, где с ней что угодно могло случиться, попутно ещё и разрушив их отношения, либо поехать с ней и принять непосредственное участие во всей этой истории. Может быть Далва права и им действительно пора завести ещё одного ребёнка? Возможно, хрупкое состоянии поможет немного угомонить Жади хотя бы на несколько месяцев? Впрочем, не вариант. Невольно на ум пришли воспоминания, как беременная вторым ребёнком Жади до последнего бегала туда-сюда, и даже тяжёлый живот будто не мешал ей, настолько увлечена она была своими проектами. Благо, хотя бы в Марокко – опять же, разбираться с семейной жизнью сестры – полететь не смогла: Жади планировала, но её просто не впустили в самолёт на последних месяцах беременности.
– Вы говорите о ней, будто вы уже давно знакомы, сеньор Перейра... — заметила задумчивая Жади.
– А кто сказал, что мы не знакомы? – он заглушил мотор.– Мы приехали, дальше пойдём пешком.
Жади с явным сомнением посмотрела на побитую дорогу и узкие переулки, но вышла на улицу. Хорошо, что она выбрала удобную обувь. Неужели сын её сестры живёт в таких ужасных условиях? Конечно, уже хорошо, что Амин в принципе остался жив, но хотелось скорее забрать племянника из этого жуткого места, и самим убраться подальше.
— Жади, может тебе лучше остаться в машине?
– Помилуйте, сеньор Феррас,– усмехнулся Фредерико,– в этом районе и прирезать могут, если решат угнать автомобиль и обнаружат кого-то внутри. Тем более, недалеко притон, а зависимые люди иногда хуже серийных убийц, за кошелёк и карманные часы не пожалеют.
У Жади по всему телу пошли мурашки, откровенно говоря, ей было страшно здесь находиться, тем не менее желание найти племянника перевесило все страхи отважной марокканки. Пока шли, между ними царило молчание, каждый думал о своём. Очень скоро компания подошла к хилому домику с выкрашенными в синий цвет окнами и дверью. Фредерико уверенно постучал в дверь, и к удивлению супругов Феррас, та тут же открылась, будто здесь только и ждали их появления. Впрочем, очень скоро стало понятно, что хозяйка домика ждала вовсе не их, и без того бледная и нервная, она будто мигом потеряла все силы, побелела ещё больше, глаза загорелись паникой, словно в уме она прикинула пути возможного отступления и осознавала бесплодность любых попыток сбежать. Жади было бросилась внутрь дома с твёрдым намерением найти Амина, что спровоцировало девушку. Та схватила подсвечник и замахнулась, заставляя внезапных гостей отойти дальше.
— Не подходите! Не смейте подходить!
– Жади, что ты делаешь? — прошипел ей на ухо Лукас, хватая жену за руку.– Ещё немного и она ударила бы тебя. Ты разве не видишь, что она не в себе?
– Я вижу...– возмущённо прошептала в ответ Жади.— Она не в себе и у неё мой племянник! Я хочу спасти Амина!
— Ты же помнишь, что говорил сеньор Перейра? Возможно, мальчик не здесь, она где-то его прячет, нам нужно всё узнать. Кто знает, чего от неё ждать? Зачем провоцировать безумную?
— Сара, прошу вас, не делайте глупостей,– Фредерико выглядел спокойным и собранным, только мельком взглянул на своих спутников, взглядом требуя немедленно замолчать.— Мы знаем, что вы ни в чём не виноваты. Просто отдайте нам мальчика и мы мирно уйдём. Вы меня понимаете?
– Нет! — истерично воскликнула девушка, заслоняя лестницу на второй этаж своим тонким тельцем.– Я не отдам вам моего ребёнка! Мой Родриго останется со мной! Я больше никогда не расстанусь со своим ребёнком, никто не заставит меня!
— Я знаю, что вы любите детей и хотите только лучшего для этого мальчика, но он — не Родриго. Это не ваш ребёнок, Сара,— так же спокойно продолжал детектив, незаметно приближаясь к эмоционально нестабильной женщине.
— Вы врёте! Это мой сын! Я помню, как я его родила, как его унесли от меня! Меня пытались убедить, что он не выжил, но я с самого начала знала, что всё это ложь! Вы не сумеете снова разлучить нас! Я вам не позволю! Отпустите!
Неизвестно откуда в слабом теле девушки появилась огромная сила. Она билась и царапалась, как дикая пантера, готовая загрызть каждого за "своего" детёныша, пока Фредерико пытался удержать её на месте. Вскоре к нему присоединился и Лукас, но даже осознавая, что не сумеет вырваться из хватки двух мужчин, хрупкая Сара не прекращала попытки, пиналась ногами и даже предпринимала попытки укусить удерживающих её мужчин. Борьба могла продолжаться ещё долго, не нажми Фредерико на нужную точку на шее девушки, после чего она безвольно повисла, потеряв сознание.
— Она... — ахнула Жади.
— Просто без сознания,— успокоил детектив.
Не теряя больше ни минуты, Жади быстро поднялась вверх по неровной лестнице, пока не оказалась на небольшом чердаке, куда собственно и вели ступеньки. Переведя дух, девушка осмотрелась. Высокое круглое окошко и старинная лампа в углу были единственными источниками света в комнате. На потертом и выцветшем от времени ковре были разбросаны мягкие игрушки, а в постели спал маленький мальчик, укрытый парой одеял. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять, что мальчик действительно являлся сыном Латифы (иначе просто невозможно объяснить стопроцентное сходство с фотографиями), как и то, что он явно нездоров. Ребёнок просто горел от жара и даже не реагировал на своё имя, когда она попыталась его разбудить, только невнятно что-то простонал.
— О, Аллах... Что же делать? — пробормотала Жади. Понимая серьёзность ситуации (мальчик элементарно мог сгореть от настолько высокой температуры), она быстро подхватила ребёнка на руки, завернув в одно из одеял.
— Жади? – Лукас вошёл в помещение, едва не ударившись лбом о низкий косяк двери.
— Лукас, нам срочно нужно ехать в больницу! Это Амин и он болен! Я не могу допустить, чтобы с сыном моей сестры что-то случилось, когда мы уже нашли его!— в панике воскликнула девушка, бросаясь к мужу.
– Конечно, сейчас же поедем! – кивнул он.
Спустившихся вниз молодых людей ждал "сюрприз" в виду местного фельдшера, которого им тут же представил Фредерико, очевидно неплохо знакомый с этим человеком. Фельдшер хлопотал вокруг их "знакомой", что без сознания лежала на тахте в углу комнаты, судя по всему сделав ей успокоительный укол, и всё бормотал с сочувствием, что опять у бедной девочки нервный срыв. У Жади было много вопросов, но получить на них ответы не было делом первоочередной важности в этот момент.
— Сам Аллах привёл вас сюда, сеньор! — с облегчением воскликнула Жади.— Этому ребёнку срочно нужна медицинская помощь!
— Дело серьёзное,— констатировал фельдшер после беглого осмотра,— нужно ехать в больницу. Как зовут мальчика?
— Пьетро,— заявила Жади, прежде чем Лукас успел даже рот открыть,— его зовут Пьетро, он наш сын.
***
— Какой позор, Мохаммед! О чём ты только думал, начиная этот обман? Аллах всё видит Мохаммед, Его ты не обманешь, потому твоя затея и стала всем известна!— поучительно размахивал пальцем глубоко возмущенный дядя Абдул.— И ради чего весь этот обман? Чтобы удержать в семье одалиску, в то время как ты должен быть рад избавиться от гнилого плода, что заражает нашу "корзину" пороком!
— Дядя Абдул...— промямлил Мохаммед, красный от смущения. И почему жене брата нужно было опозорить его перед всей семьёй?! А главное: как он мог очередной раз просчитаться, чтобы Рамиля услышала их с Саидом разговор? Теперь мало того, что он потеряет свою Латифу, не сможет даже спокойно смотреть родственникам в глаза!
На жену — как он сам считал, только вторую — он тоже не решался посмотреть, как впрочем и остальные, иначе обязательно заметили бы, что девушка ничуть не ревнует и не возмущена, скорее наоборот — с трудом сдерживает смех и, кажется, даже забавляется сложившейся ситуацией.
— Даже слышать ничего не хочу! Будь мы в Марокко, ты получил бы удары плетью за свой обман! Я не пожалел бы даже наш род, репутацию Рашидов! Возмутительно! Да она,– махнув на застывшую Латифу, заявил старик,— и мизинца Рашида не стоит! Что за неё так держаться?!
В этот момент Латифа окончательно потеряла остатки терпения и не говоря больше ни слова взлетела вверх по лестнице. Даже издали легко было услышать, как хлопнула дверь комнаты, где жила Латифа, и щёлкнул замок, что явно значило, что девушка сейчас слишком взвинчена и расстроена, чтобы говорить даже с Зорайде, не говоря уже о других, и в особенности — с Мохаммедом.
— Вы посмотрите на неё! Одалиска!
— Довольно, Абдул!— возмутился сид Али.— Я больше не намерен выслушивать оскорбления в адрес своей племянницы и своей семьи! Возмущение Латифы естественно, ведь твой племянник пытался её обмануть!
— Дядя Али, я не хотел никого обманывать! Я хотел всего лишь сохранить семью!
— Обманом семью не построить и не сохранить,— развёл руками сид Али,— я всегда хорошо к тебе относился, Мохаммед, но ты поступил просто недопустимо! Тебе повезло, что всё выяснилось сейчас! А если бы обман раскрылся позже и дело дошло до муфтия? Только подумай, какой скандал, сколько позора ждало бы наши семьи! И разве честно это по отношению к Латифе? Чего бы между вами ни было, а моя племянница была откровенна с тобой, не скрывая и намерение разорвать брак, вопреки тому, что ей было очень трудно находиться здесь после всего произошедшего, Латифа не пыталась ропотать и приняла нашу волю. Ты же пошёл не просто против нас, ты хотел пойти против воли Аллаха, а так нельзя. Теперь я умываю руки...— вздохнул мужчина.— Этот брак уже не спасти. Если у тебя и был ещё шанс на примирение, сегодня ты разрушил остатки доверия Латифы к тебе, а семью без доверия не построить!
Мохаммед проснулся, тяжело дыша после очередного кошмара: постыдные события семейного совета снова и снова крутились в голове, не отпуская молодого человека. Как ему посмотреть в глаза дяде Абдулу и дяде Али, когда им известно про его обман? И как ему убедить стариков дать им с Латифой ещё один шанс? Все надежды были на дядю Али, а теперь он не пожелает ему помогать, зная, что он пытался обманом решить вопрос развода в свою пользу!
Взглянув на часы, Мохаммед увидел, что уже половина восьмого, значит пора спускаться завтракать, иначе он может опоздать на работу. Было бы только куда опаздывать: им с Мустафой приходилось работать как проклятым за ту мизерную выручку, что с трудом удавалось поддерживать, магазин работал почти в убыток. Парень поспешил подняться с постели, поспешно переодевшись из пижамы в подготовленные ещё с вечера брюки и рубашку, сверху накинул практичную серую джеллабу в полоску — тоскующий по родине Мохаммед в последний свой визит в Марокко купил десяток подобных. До чего больно было вспоминать тот визит... Тогда он возвращался домой в Рио с Латифой и новорожденным Амином, полный надежд на будущее, и пусть до этого ему пришлось пережить много неприятностей, Мохаммед был настроен на лучшее. Разве может быть иначе, когда мужчина становится отцом долгожданного наследника? Вот и он был безумно счастлив! Как его жизнь могла превратиться в такой беспорядок всего за несколько месяцев? Неужели его Латифа правда хочет развода? Подобное просто в голове не укладывалось, хотелось однажды проснуться утром и понять, что этот кошмар ему только приснился, и он до сих пор счастливый муж и отец, хозяин стремительно растущей торговой сети (два магазина ещё не были сетью, но Мохаммед считал это хорошим началом для расширения бизнеса). Но разве бывают в жизни такие чудеса? Если бы он только знал! Сколько всего можно было сделать иначе, будь у него шанс повернуть время вспять! Прежде всего он бы держал Латифу подальше от этого отступника Зейна, встреча его козочки с которым видимо и стала началом всех проблем их брака. Ведь раньше-то всё было хорошо, лишь одалиска Жади портила настроение, но у Мохаммеда получалось держать Латифу подальше от пагубного влияния недостойной кузины! Откуда ему было знать, что главная угроза — Зейн — скрыта от его глаз?
Прежде чем покинуть спальню, Мохаммед бросил мимолётный взгляд на убранство комнаты, несколько изменившееся после появления Джуварийи: женское присутствие в прежней гостевой чувствовалось в мелочах вроде флаконов на туалетном столике, богато расшитого платка на лампе, незаконченного вязания на подлокотнике кресла. К удивлению Мохаммеда, его молодая жена изумительно вязала и шила, её работы легко можно было даже продавать в магазине, потому что их не отличить от работы мастера. И в целом она показала себя хорошей хозяйкой, быстро влилась в домашние дела, и готовила отлично, правда хуже Латифы,— с Латифой в этом деле редко кто-нибудь мог сравниться, даже выпечка Зорайде немного проигрывала. Вот только в постели у них ни в какую не ладилось, и Мохаммед считал себя слишком честным человеком, чтобы возлагать ответственность за эти неудачи на супругу.
Младший Рашид с каждым днём всё больше стыдился смотреть второй жене в глаза из-за того, что ни в какую не мог завершить их союз. Чего он только не перепробовал! А Джуварийя как только его не соблазняла: танцы, расслабляющий массаж, открытые сорочки! Но ничего не действовало, казалось, ничто не может пробудить в нём желание. Девушка была к нему неизменно терпелива, то ли из-за природной доброты, то ли потому что он весьма щедро ей "платил" за молчание золотыми украшениями, но вечно это не будет продолжаться, рано или поздно любая женщина взбунтуется из-за явной перспективы остаться бесплодной. И дядя Али явно не будет помогать ему вернуть Латифу, узнай родственник о его проблемах. Мохаммед боялся, стыдился идти к мужскому врачу, хотя осознавал в глубине души, что к этому всё и идёт. Но какой позор: ни один Рашид раньше не обращался к врачу по таким вопросам, мужчины из их рода всегда отличались отменным здоровьем и мужской силой. Пристыженный своей немощью парень не додумался, что больницы в Рио и в Фесе серьёзно отличаются, и он не настолько публичный человек, чтобы кто-то рылся в его медицинской истории ради поисков сенсации, а врачи обязаны в любом случае хранить конфиденциальность своих пациентов, потому его проблемы не станут достоянием общественности. Но как признаться врачу в подобном позоре? Не мог он пойти к доктору! Оставалось надеяться, что всё как-нибудь наладится само собой. Бывает же подобное?
На лестничной клетке парень нерешительно топтался на месте, не решаясь ни спуститься вниз, где должны были завтракать родственники, перед которыми он вчера знатно опозорился, ни подойти к спальне Латифы. Насколько тяжело может быть сделать несколько шагов и просто постучать в дверь! Он знал, что жена — а он всё ещё считал Латифу женой! — не хочет его видеть, но если отступить — возврата назад уже не будет, Латифа не должна забывать, что у неё по-прежнему есть муж и он серьезно настроен спасти их семью. Да, вчера их таки развели на семейном суде, да и по бразильским документам они разведены, но ведь по обычаям их родины у него всё ещё есть шанс: это только второй развод, а не третий, если Латифа согласится опять быть его женой, развод ничего не будет значить! Мохаммед таки направился в сторону комнаты бывшей жены с твёрдым намерением объяснить, что ему очень жаль, что пытался её обмануть, но делал он это исключительно из самых лучших побуждений. Возможно, он даже спасал Латифу! Кто знал, что случится с его "козочкой", попади она в руки Зейна? Он был уверен, что воспитанная в их обычаях девушка не сможет быть счастлива с отступником, никогда не найдёт счастье и душевный покой с человеком, что презрел всё, что было дорого сердцу любого восточного человека.
— Одалиска Жади не в счёт... Какая из неё марокканка? Она не то что с бразильцем, она с кем угодно жить может, ничего её не смущает, ни стыда ни совести, но ты-то не такая, Латифа... Неужели не понимаешь, козочка моя, что никогда не сможешь найти своё счастье с этим человеком?— всё бормотал себе под нос Мохаммед, а потом толкнул дверь, на ходу поправляя воротник рубашки, чтобы выглядеть солиднее, однако все слова исчезли на лету, когда он увидел, что вовсе не Латифа ждёт его в комнате.— Зорайде? Что ты здесь делаешь? — удивился парень.— Где сейчас Латифа?
— А ... Латифа... она...— только и сумела вымолвить жена сида Али, выглядевшая в этот момент, будто вот-вот свалится в обморок. В руках женщина держала несколько конвертов с подписями, в которых знающий человек мог бы узнать аккуратный почерк Латифы.
— О, Аллах, ты меня пугаешь, Зорайде! — схватился за сердце Мохаммед.— Что случилось с Латифой?
— Она оставила это тебе...— проговорила Зорайде, на негнущихся ногах покидая спальню, чтобы сообщить остальным новости о пропаже Латифы.
— Аллах... — дрожащими пальцами парень разорвал конверт, где нашёл обручальное кольцо Латифы и записку.
«Мохаммед, между нами многое произошло, но я не хочу расставаться врагами. Надеюсь, однажды ты меня поймёшь и рассудишь, что так было лучше для всех. Я больше тебя не люблю, наш брак последние годы держался лишь благодаря сыну, и когда не стало Амина, не стало и смысла поддерживать наш брак. Возможно, ты решишь, что я во всём виновата. Я не знаю, кто прав и виноват, я устала думать о вине, знаю лишь, что с каждым годом мы с тобой становились всё дальше друг от друга, пока остатки былых чувств не потухли окончательно, я не узнавала искреннего юношу, женой которого однажды стала. Знал бы ты, как я себя корила, что полюбила другого, но с собой поделать ничего не могла, а ты и не пытался улучшить наши отношения, тебе было удобнее обвинить меня во всех проблемах, свалить вину за наши ссоры, за побег твоей сестры, на Жади. Я знаю, что ты меня не услышишь, но всё же говорю: Жади здесь ни при чём, ты не найдёшь меня у моей сестры, не найдешь ни в одном из мест, что могут прийти тебе на ум. После вчерашнего я сочла, что лучшим выходом для меня будет исчезнуть. Не ищи меня. Между нами всё кончено, наш брак подошёл к концу. Если тебя это успокоит, ты добился своего: я не останусь с Зейном, не достанусь ни одному из вас. Отныне я принадлежу лишь себе, да поможет мне Аллах. Я тебя прощаю, прости меня и ты, что не полюбила, как обещала в день нашей свадьбы... Это не в моей власти. Я изменилась и ничего не могу с этим поделать. Надеюсь, ты будешь счастлив в новом браке. Прощай...
— Козочка моя, что же ты натворила? Куда ты ушла, Латифа?— схватился за голову парень.
Бегом Мохаммед спустился в гостиную, где нашёл обеспокоенных родственников бывшей жены. Судя по лицу сида Али, он уже знал о пропаже племянницы, но всё же парень счёл нужным заговорить:
— Дядя Али, Латифа...
— Сбежала,— кивнул сид Али,— я уже знаю. Зорайде,— повернулся к жене мужчина,— ты знаешь куда могла поехать Латифа? Она ничего тебе не говорила?
– Я ничего не знаю, сид Али, Аллахом клянусь! — подняла руки к небу Зорайде. Её вечно в чём-то подозревали: сначала в том, что она помогла Жади бегать на свидания к Лукасу, потом — что она лгала, скрывая истинные чувства Латифы. Это было правдой, но она действительно знать не знала, куда подалась Латифа. Иначе разве не отговорила бы девушку от этого необдуманного поступка? Разве она могла подумать, что дойдя до состояния крайнего отчаяния Латифа решит бросить всех и жить в одиночестве? Это совсем не похоже на девушку! — Латифа не говорила мне...
— Ладно,— кивнул мужчина.— В таком случае будем искать везде! Сначала поедем к Жади и Лукасу, потом поговорим с Зейном...
— Но Латифа написала, что её там нет, сид Али, едва ли она стала бы лгать...— возразила Зорайде.— Тем более, Жади с Лукасом нет в городе, они уехали ещё позавчера. Жади сказала мне по телефону, что она сопровождает Лукаса в командировке, а детей они оставили в доме отца Лукаса.
— Да?— нахмурился сид Али. Втайне он всё же надеялся, что это затея Жади, тогда Латифа по крайней мере была бы в безопасности. Но куда она могла уйти, если не пойдёт туда, где её ждут? Что с ней может произойти на улицах города? — Тогда поедем к Зейну, а с Жади обсудим всё, когда они с мужем вернутся в город. Может Латифы там нет, но они могут знать нечто важное. Нам сейчас нужна любая зацепка...
— А мне что делать, дядя?— вопрошал Мохаммед.— Латифа моя жена, я не могу просто...
— Больше нет,— перебил патриарх Эль Адиб.
— Что? — выдохнул парень.
— Вы с Латифой официально разведены со вчерашнего дня, Мохаммед,— спокойно ответил сид Али.— Вся ответственность за племянницу отныне лежит на моих плечах, а тебе лучше не вмешиваться, если ты действительно хочешь, чтобы мы нашли Латифу. Идём, Зорайде.
***
— Эдна, выпей чаю, дорогая, на тебя больно смотреть,— Иветти осторожно тронула за плечо жену доктора, что с самым безучастным видом смотрела в окно, совершенно не обращая внимания на происходящее в её же доме.
— Ах, Иветти...— покачала головой несчастная Эдна, с тоской взирая на телефон в надежде, что Альбиери таки позвонит.— Ну почему он так со мной поступил? Я же отдала ему всё, на что угодно была готова ради него, а он просто взял и бросил меня...— казалось, женщину больше беспокоило не то, что её муж совершил преступление, а что доктор не пожелал сделать её соучастницей своего преступления и просто сбежал даже не предупредив.– А ведь я знала, Иветти, я чувствовала, что грядут неприятности! Он уже давно собрал тот чемодан, ещё пару лет назад, каждое утро я просыпалась и проверяла, на месте ли он до сих пор... Он так боялся, так боялся...
— Но чего боялся? — недоумевала Иветти.
— Если бы я только знала... Но Альбиери всегда был таким скрытным. Он гений и обычным людям его не понять, видимо, он опасался, что я тоже не пойму, потому и скрывал от меня всё...
— Ну знаешь ли,— фыркнула Иветти,— я бы этому гению устроила, будь я на твоём месте...
Между тем дом кишел людьми: приехали знакомые Леонидаса из полиции, вызванные Феррасом, которым Деуза эмоционально объясняла, как доктор вероломно украл её сына. Приехавший по просьбе невесты Элвалду пытался унять пыл женщины, хотя с трудом сдерживал фразу, что давно предупреждал Деузу, что от этого доктора ничего хорошего ждать не следовало! Вскоре появилась и мать Деузы.
— Я же тебя предупреждала, Деуза!— не могла успокоиться дона Мосинья.— Я тебе говорила, что от этого человека нужно держаться подальше! Давно надо было увезти Лео в деревню, там вы были бы в безопасности, как знала, что нужно тебя увозить отсюда! Но ты никогда меня не слышала, и вот результат — доктор украл твоего сына!
— Пожалуйста, мама, мне и так плохо...— стонала Деуза.
— И опять-таки ты доверилась неизвестному богачу,— ворчала Мосинья,— откуда тебе знать, что планирует этот Феррас?— пожилая женщина скосила глаза на бизнесмена, разговаривающего о чём-то с полицейскими.
— Мама, он муж Иветти!
— Ну и что? Не твой же! Эх, Деуза...— вздыхала Мосинья.— Ты такая наивная, я совсем ничему тебя не научила...
Главной целью, поставленной Леонидасом, было найти Альбиери и заставить того вернуть чужого ребёнка пока не поздно, более того, всё ещё считающий доктора другом, хотя тому предстояло многое объяснить в будущем, он хотел защитить семью Альбиери от позора, что будет необратимым, если мать пропавшего мальчика заявит в полицию официально. Подумать только: хозяин престижной клиники, талантливый учёный ворует детей! Репутация крёстного его сыновей будет разрушена раз и навсегда, не говоря уже о том, что тот связан делами с его фирмой, и слухи об Альбиери могут отрицательно сказаться и на акциях компании! Очевидно, что Альбиери не в себе: следовало вернуть ребёнка Деузе, убедив её не писать заявление, а потом отправить приятеля поправить здоровье в психиатрическую клинику, где о нём позаботятся, и где не будет лишней огласки. И как он раньше не догадался, что у приятеля проблемы с головой? Уже давно Альбиери проявлял очевидные признаки психического расстройства, и никто ничего не замечал, пока тот не совершил непоправимого!
Было такое ощущение, что этот день длится вечность, хотя ещё даже не пробило полдень. Между тем, в дом вскоре вошёл Лобату. Найдя в толпе Леонидаса, его помощник решительно двинулся к нему. Феррас нахмурился, заметив его: Лобату явно не явился сюда просто поздороваться, тем более, он просил не беспокоить. Что ещё могло произойти?
– Леонидас,— осторожно начал Лобату,— ты только не волнуйся, но я должен тебе кое-что сообщить...
***
На окраине Рио шестилетний мальчик с ужасом наблюдал, как человека, которого он всю свою жизнь считал отцом, загружают в машину скорой помощи. Врачи переговаривались между собой, забыв о его присутствии. В стороне до сих пор стоял разбитый автомобиль, напоминающий о недавней аварии. Лео повезло: весь удар пришёлся на водителя, тем более, мальчик был пристегнут в отличии от доктора, и благодаря своей ловкости сумел выбраться из машины и позвать на помощь. Ему было очень страшно, тем не менее, едва услышал вой полицейской сирены, Лео бросился бежать, перекинув свой маленький рюкзак через плечи. Мальчик очень хорошо помнил слова отца, которые Альбиери бормотал на протяжении всей безумной поездки: его ни при каких обстоятельствах не должны найти...
