Проверка на прочность

Альбиери изучал карточки пациентов в своём кабинете в клинике, полностью сосредоточенный на работе, когда дверь вдруг с грохотом открылась. Внутрь ворвался раздражённый Леонидас, позади с извиняющимся видом маячила юная медсестра, изредка работавшая вместо Эдны, когда у жены доктора был выходной. Альбиери вытащил из кармана платок и нервным движением убрал выступившую на лбу испарину, а потом махнул медсестре, давая понять, что она может быть свободна. – Леонидас,– заговорил наконец Альбиери, когда за сотрудницей закрылась дверь, указывая приятелю на стул перед своим столом,– какими судьбами?– само собой, доктор прекрасно знал, по какой причине Феррас явился к нему, однако с чего-то начинать разговор нужно было, учитывая, что сбежать никуда банально не получится. – Ты издеваешься?!– возмутился Леонидас. Словно и не замечая предложение приятеля сесть, он ходил по кабинету из стороны в сторону, бросая на доктора испепеляющие взгляды.– Какими судьбами? Я здесь, чтобы сказать тебе спасибо, Альбиери, огромное спасибо за то, что ты к чертям разрушил мою жизнь! Как по-твоему, это достаточно веский повод для визита? – Леонидас, ну зачем ты так?– Альбиери не знал, куда деть глаза, до того ему было неловко перед давним другом. Он знал, что именно его молчание защищает Алисинью от разоблачения, именно он подделал результаты анализов и помогает девчонке поддерживать её легенду о псевдо-беременности, и как ему хотелось избавиться от необходимости постоянно врать и выдумывать небылицы, но если он расскажет правду, на кону будет всё, что он строил годами, его станут осуждать и презирать. А что будет тогда с детьми, которые были результатом его экспериментов? Мог ли он открыть правду? Доктор слишком боялся последствий подобного откровения, пусть даже осознавал, что именно так и должен был поступить, будь он смелее, едва девчонка начала его шантажировать и выдвигать свои требования. Следовало задуматься, зачем Алисинье так нужна работа в фирме Леонидаса. Но откуда ему было знать, какие планы родились в голове этой безумной?! И у неё есть компромат, способный уничтожить его – и не только его!– в одно мгновение, именно об этом он думал в тот момент, нужно было выполнить требования девчонки, пока они не казались слишком безумными, чтобы выиграть немного дополнительного времени для раздумий. Но всё пошло совсем не по плану. Мало того, что Алисинья не прекратила свой шантаж, так ещё и фактически разрушила семью Леонидаса, перед которым доктор и без того чувствовал некую вину, скрывая от него правду о рождении Лео, а теперь он ещё и стал по сути соучастником этой бесстыдницы! Альбиери и в страшном сне не мог подумать, что однажды окажется в настолько безвыходном положении и перед подобным выбором! А ему уже было не привыкать к неожиданностям, ведь последние несколько лет он и без того жил, как на иголках, готовый к тому, что придётся однажды собрать вещи и бежать из города в любой момент дня или ночи! – Ты меня вообще слышишь?! Альбиери!– Феррас помахал рукой перед глазами доктора, замечая, что его длительная тирада осталась без внимания, потому что приятель банально витал в облаках своих мыслей, и только в какой-то момент Альбиери вдруг вздрогнул и поднял взгляд, в глазах появилась осмысленность. – Прости, я задумался...– извинился тот, про себя лихорадочно думая, стоит ли таки рискнуть и сказать Леонидасу правду. Наверное, даже если будет всерьёз злиться на него, Леонидас таки поможет ему избежать возможного провала. Ведь откройся правда о клонировании, скандал в случае чего будет крутиться и вокруг семьи Феррасов, им не будет покоя ни днём ни ночью, возможно, их дом оцепят журналисты и исследователи со всего мира, узнав о том, что сын известного предпринимателя был клонировн, и уж этого Леонидас захочет избежать любой ценой, как бы ему ни хотелось наказать самого Альбиери, не так ли? Но вдруг Алисинья окажется быстрее, узнает правду и передаст компромат в первую же редакцию? Хотелось бы оценить риски, возможные последствия, но он даже не знал, копии каких именно документов у неё есть помимо его личного дневника, сколько раз она шарила в его кабинете и что там нашла! Он уже успел убедиться, что у этой девчонки есть множество коварных планов, что она хитрая, как змея, и ни перед чем не остановится на пути к достижению своих целей! А даже если нет, если Леонидас окажется быстрее, а Алисинья получит своё возмездие, каким будет возмездие самого Альбиери?Сможет ли он смириться с возможным презрением от одного из лучших друзей? С презрением своего окружения, где рано или поздно узнают как минимум слухи о произошедшем? С возможной потерей лицензии и репутации, заслуженной десятилетиями тяжёлого и честного труда? Может ли он так рисковать? Кто останется рядом с ним после открытия правды? Эти вопросы не давали покоя Альбиери годами, именно эти страхи побуждали его погружаться всё глубже и глубже в болото бесконечной лжи, откуда он уже никак не мог выбраться без пугающих его потерь, приходилось искать отговоки, выдумывать всё новую и новую ложь, чтобы объяснить свои эксцентричные поступки. Учёный с горечью подумал, что из этого болота просто нет выхода, только не для него... – Вы на него посмотрите,– фыркнул Леонидас,– он задумался! Я ему говорю о том, что моя жизнь пошла под откос по его милости, что мой брак трещит по швам, а мои сотрудники за глаза сплетничают о моей якобы "скандальной жизни", что моя личная и деловая репутация на кону, а он задумался! Ты слишком много думаешь, Альбиери, в этом твоя проблема, настолько много думаешь, что оторван от реальной жизни! – Леонидас, но какое отношение к этому имею я?!– вопрошал Альбиери. Он знал, разумеется, что виноват перед другом, но Леонидас тоже прокололся, он попался в ловушку Алисиньи, будь Леонидас более проницательным, ничего из этого бы не было, ведь если бы Алисинье не удалось соблазнить Леонидаса, пусть даже далеко не самым честным путём, девчонка никак не смогла бы притворяться беременной! Очередной раз Альбиери убедился, что так называемое чутьё Леонидаса, помогающее ему годами удерживать и развивать бизнес в условиях реальной конкуренции, не работало, когда речь заходила о личной жизни. Он – Альбиери – тоже был обманут Алисиньей, как и Леонидас! Так неужели он должен в одиночку нести ответственность за последствия? Сколько вины он может удерживать на своих плечах? Леонидас тоже не заметил, что с девушкой что-то не так, или заметил, но не счёл её опасной, как не считал и сам Альбиери, пока однажды Алисинья не решила отбросить притворство и открыть своё истинное лицо! – Ты ещё спрашиваешь?!– очередной раз возмутился Феррас, вне себя от злости и отчаяния, так и переполняющих его в последние дни.– А кто посоветовал мне твою племянницу в качестве секретарши?! Кто просил взять её на работу? Кто не предупредил меня, на что она способна? Не знаешь? А я знаю,– указал на него Леонидас,– это был ты, Альбиери! Потому у меня есть все основания говорить, что ты виноват! – Да, это был я,– не стал отпираться Альбиери,– но я понятия не имел, что из этого получится!– он не лукавил, потому что действительно не только не имел понятия, но и был совсем не в том состоянии, чтобы в принципе думать о возможных проблемах других людей, когда сам был в половине шага от пропасти.– Я же не просил тебя иметь отношения с Алисиньей...– слабым голосом добавил он. На самом деле Альбиери не знал, да и не хотел знать, каким образом Алисинья смогла затащить его друга в постель, достаточно было и тех подробностей, о которых вскользь упоминала сама Алисинья, но если девушка смогла опоить Леонидаса, значит он как минимум располагал к ней определённым доверием, не в глотку же она залила ему насильно напиток! По сути, не знай он, какова Алисинья на самом деле, это ему – Альбиери – следовало бы возмущаться тем, что у Леонидаса в принципе могли быть любого рода отношения с его племянницей! Но у Альбиери не хватало сил разыгрывать возмущение, он и без того был по уши во лжи, от чего его самого уже тошнило. – Да не было у меня никаких отношений с этой...– мужчина не нашёл приличного слова, чтобы описать эту девушку.– Я тебе второй раз говорю, и если надо ещё десяток раз повторю, что уверен, что она мне что-то подсыпала, а я взял и выпил, совершенно случайно! Но разве можно меня обвинить, что я был в шоке и не мог полностью контролировать все свои действия, когда твоя племянница посреди ночи позвонила мне и соврала, якобы в офисе пожар, а сама устроила из моего кабинета подобие борделя?! Я уже молчу, в каком она была виде, так ещё и сняла всё на камеру, с явной целью меня потом этим шантажировать! У неё ни стыда ни совести, а все думают, что я виноват! Ничего этого не было бы, не попади она в мой офис по твоей милости! – Леонидас, послушай... – А Иветти даже разговаривать со мной не хочет, представь себе!– продолжал изливать душу Леонидас.– И разве я могу этому на самом деле удивиться? После этой-то записи! Записи, которую уже видела и Иветти, и наша дочь, и мой сын и невестка, и даже моя служанка! Остаётся только надеяться, что больше никому она не попала, иначе не только моя семья, но и мой бизнес может рассыпаться в прах! Я не знаю, что мне делать и как из этого беспорядка выбраться! Ты понимаешь, в каком положении я оказался, что я в глаза не могу никому смотреть?! А теперь ещё и твоя жена мне вздумала угрожать! – Что?– поразился Альбиери.– Эдна? – А у тебя их несколько?– фыркнул Леонидас.– Конечно Эдна! Ворвалась сегодня ко мне домой и заявила, что подаст на меня в суд и ославит на всю Бразилию через прессу, потому что я якобы глубоко обидел чувства её племянницы, как будто я угрожал ей расправой! Да, я действительно неоднократно дал понять девушке, что ей лучше закончить с провокациями, но я ни разу не пытался угрожать её жизни, у меня и мысли такой не было! – Конечно, я в этом даже не сомневаюсь,– быстро кивнул Альбиери. Он давно знал Леонидаса и никогда бы не подумал, что тот опустится настолько, чтобы угрожать убить женщину, а уж тем более юную девчонку, насколько бы далеко она ни зашла, это было совсем не в духе приятеля. – А твоя жена почему-то думает иначе! Она говорила очень даже серьёзно! Ну так вот, Альбиери, делай что хочешь, но если я завтра получу иск в суд от твоей жены... – Я поговорю с Эдной, Леонидас! Она не будет подавать ни в какой суд!– уж это он, наверное, точно мог пообещать другу, потому что Эдну ему всегда удавалось убедить в правильности своего мнения. Но получится ли на этот раз? Эдна слишком привязана к этой девчонке и напрочь не желает прислушиваться к обратному мнению! Однако допустить, чтобы Эдна вмешалась больше, чем она уже сделала, Альбиери никак не мог!– Могу я задать тебе вопрос, Леонидас? – Какой вопрос? – Как бы ты отнёсся к клонированию, не животного, как овечка Долли, а человека? – К клонированию человека?– уточнил Леонидас, не веря своим ушам. Про себя он возмутился, поскольку говорил с ним о вполне реальных проблемах, а тот переводил тему на какую-то фантастику.– Ты сейчас серьёзно? – Конечно серьёзно,– живо кивнул Альбиери, не замечая истинной реакции собеседника,– вот представь себе, что Диогу родился бы заново и получил возможность прожить новую жизнь! Как бы ты отнёсся к этому? Если бы была возможность возродить Диогу с помощью клонирования... – Ты надо мной издеваешься?– резко спросил Леонидаса. Тема гибели сына оставалась для него крайне болезненной темой, и наверное будет оставаться всегда, потому он совершенно не оценил комментарии Альбиери, со стороны казалось, будто тот впрямь решил над ним поиздеваться.– Ты понимаешь, что одними своими разговорами попрал память моего сына? Человек не может вернуться с того света, это невозможно!– резко добавил он. Кто не хотел бы вернуть своих потерянных близких? Но даже думать об этом было больно, потому что потом неминуемо нужно возвращаться в реальность, очередной раз переживая боль потери, будто в первый раз. Что принесут подобные фантазии? – Зачем же ты так? У меня и мысли не было пренебрегать памятью о Диогу, ты же знаешь, как я его любил, он был мне как сын!– оправдался доктор, внутри глубоко разочарованный, поскольку реакция друга на его предположение вовсе не была хотя бы нейтральной, не говоря уже о положительной, значит слишком опасно рассказывать ему правду.– Я же спросил чисто теоретически... Подумай, сколько поколений бились над загадкой вечной жизни! Разве ты сам не хотел бы родиться заново, прожить жизнь с чистого листа, не совершая прежних ошибок? Разве одна только мысль повернуть время вспять не увлекает тебя, Леонидас?– глаза Альбиери лихорадочно горели, когда он пытался убедить собеседника. – Ты выпил, Альбиери?– в лоб спросил Феррас. – Что?– удивился учёный.– Я не пил! – А у меня такое впечатление, что пил!– резко ответил его друг.– Потому что иначе я не могу объяснить твоё странное поведение! Я с тобой говорю о серьезных вещах, о реальных проблемах, а ты опять о своих безумных теориях! – Ладно, извини,– Альбиери поднял руки, признавая своё поражение,– наверное я и правда говорил вне очереди... – Хорошо, что ты это понимаешь!– кивнул Феррас, до сих пор не в настроении, не думая даже всерьёз о возможности того, что Альбиери вправду создал клон его сына и недавно был крайне близок к тому, чтобы открыть ему правду.– Лучше скажи мне, Алисинья действительно беременна? Я видел справку, подписанную тобой, но я хочу услышать это от тебя лично...– он в ожидании уставился на Альбиери, в глубине души надеясь, что всё это неправда, что девушка врёт, что она подделала и справку, и подпись Альбиери, пытаясь таким образом блефовать. Конечно, Леонидас понимал, насколько сомнительно, что кто-то вступит в настолько рискованную игру, надеясь на один только случай, и он уже успел понять, что Алисинья не из таких, но насколько было бы легче, если бы это оказалось так, если бы ему не нужно было в добавок думать ещё и про этого гипотетического ребёнка, существование которого всерьёз усложняло ему жизнь и значительно уменьшало шансы сохранить нынешнюю семью! Если ребёнок вправду есть, значит он не сможет оставить его на произвол судьбы, совесть не позволит ему поступить так с собственной плотью и кровью, не говоря уже о возможности судебного разбирательства! – Да, она действительно беременна...– выдавил из себя Альбиери после длительной паузы, опуская взгляд, чтобы не видеть, насколько обречённым выглядел друг в этот момент. Он не хотел врать, не хотел быть частью этого обмана, куда его втянула Алисинья, но Альбиери слишком боялся открытия правды, не мог допустить, чтобы Алисинья обнародовала компромат, способный уничтожить всё, что было ему дорого!

***

Латифа вошла в свою спальню, на ходу стягивая с головы платок. Она чувствовала крайне редкий в последнее время подъём сил, словно после длительного затмения наконец наступил рассвет, небо всё ещё тёмное, едва заметен просвет, но одной только надежды иногда бывает достаточно. Если накануне она была в прострации, тонула в своём отчаянии, то теперь очередной раз укрепилась в своём желании как можно скорее покинуть этот дом. Оставалось меньше суток до семейного суда, где решится её судьба, и девушка имела крайне твёрдое намерение раз и навсегда покончить с этим браком, от которого остались одни руины. Никуда не ушла боль, не ушёл иррациональный страх, охватывающий душу, стоит сумеркам затянуть некогда ясное небо, боязнь уснуть и очередной раз оказаться в плену леденящих воспоминаний, и без того не оставляющих ни на минуту. Последние недели были очень тяжёлыми, их нельзя было сравнить ни с чем, что ей пришлось пережить до этого, слишком страшными оказались эти дни. Латифа знала, что никогда не сможет смириться с тем, что её сына больше нет, невозможно смириться с потерей ребёнка, но теперь у неё по крайней мере была надежда, что однажды она сможет опять улыбаться, надежда на лучшее будущее, чего уже было достаточно на данный момент. Она прокручивала в голове по пути домой каждое слово Зейна, её руки и сейчас приятно горели, помня его прикосновения, на лице невольно появился румянец, от чего она выглядела куда живее, нежели в последние недели. Возможно ли ещё счастье? Этим вопросом задавалась про себя Латифа, задумчиво перебирая вещи в шкафу. Если бы она могла сразу же уехать из этого дома, когда получит развод! Но не стоит, наверное, слишком надеяться, чтобы потом не разочароваться, а сосредоточиться на главном: ей предстояло бороться с Мохаммедом и упорным поборником традиций сидом Абдулом, а ещё победить неуверенность дяди Али, не очень-то верящего в её способность принимать решения. Впрочем, в последнем Латифа и сама никогда не была уверена, но Жади, наверное, таки была права: если никогда не рисковать, так и останешься топтаться на месте. Подобное поведение, покорность и молчание уже стоили ей сына, Латифа не могла допустить, чтобы это повторилось вновь, нужно учиться быть сильной, иначе ей никогда не перестать быть жертвой! – Латифа? Девушка вздрогнула и резко повернулась вокруг себя, обнаружив в своей комнате Мохаммеда, который топтался около входа в комнату, пристально наблюдая за ней, словно надеялся прочитать её мысли. Раньше она бы испугалась, раньше казалось, что однажды Мохаммед о чём-то догадается и её ждут ужасные последствия, а теперь было всё равно, Латифа больше не боялась, не говоря уже о том, что за годы брака стоило понять, что Мохаммед явно не умеет читать чужие мысли, вопреки его попыткам выглядеть проницательным. – Тебе что-то нужно, Мохаммед?– холодно спросила Латифа, невольно имитируя манеру кузины, не желая выглядеть напуганной или застигнутой врасплох, потому такая линия поведения казалась самой правильной. – Козочка моя...– неуверенно пробормотал Мохаммед, протягивая к ней руки издалека, как будто хотел обнять, а потом так же неловко опуская их под холодным взглядом жены. – Я же просила не называть меня так!– перебила его Латифа.– Неужели ты не понимаешь, что мне это неприятно? Я не хочу больше слышать от тебя подобные обращения, более того, совсем скоро это будет уже неприлично, потому что мы с тобой разводимся и между нами не будет ничего общего. Если ты хотел сказать мне что-то по делу, говори и уходи, я не особенно хочу разговаривать с тобой. Я бы хотела пожить в другом месте на время идата, когда нас с тобой разведут, но если мне не дадут разрешения на это, надеюсь, что мы будем пересекаться как можно меньше. – Зачем ты так, Латифа?– вопрошал уязвлённый Мохаммед, не желая признать своё поражение и тот простой факт, что Латифа уже никогда не будет его.– Мы до сих пор не разведены, я твой муж! – Это только вопрос времени! – Нет, это не так!– отрицал Рашид.– Развода не было! Если бы ты только согласилась помириться со мной, нам не нужен этот семейный суд! Прошу, Латифа, давай помиримся! – Об этом не может быть и речи, Мохаммед!– твердо ответила Латифа.– Если это всё, о чём ты хотел поговорить, выйди пожалуйста из моей комнаты! – Козочка моя, нашего Амина больше нет, но у нас могут быть другие дети... – Не смей!– глаза девушки горели от ярости и непролитых слёз.– Не смей вспоминать Амина! Я столько раз тебя предупреждала, говорила, что с этими твоими партнёрами что-то не так! Произошедшее с нашим сыном не было случайностью, это твоя вина, Мохаммед, и этого я тебе никогда не прощу! – Латифа, если бы ты знала, как мне больно... Амин и мой сын тоже, сердце Мохаммеда тоже обливается кровью...– он едва не плакал.– Ты мне веришь? – Верю,– кивнула племянница сида Али,– но это уже ничего не меняет. – Латифа, Латифа...– умоляюще проговорил парень, пытаясь поймать взгляд жены, хотя та настойчиво отводила от него глаза.– У нас же было столько всего хорошего, Латифа! Ты помнишь, как отказалась от большей части золота, чтобы мы могли пожениться? Помнишь нашу первую ночь, как я омывал тебе ноги? Как ты не умела сначала готовить и сожгла ужин, как заказывала еду из ресторана? Как мы с тобой мечтали о детях, как ты учила меня целоваться! А помнишь, как мы приехали в Рио и ты сказала мне, чтобы я никогда не брал вторую жену? А твой первый танец с подсвечниками? Я до сих пор помню, Латифа! Неужели ты забыла? – Я всё помню, Мохаммед,– повернулась к нему Латифа. Вопреки тому, что она хотела получить развод и любила другого человека, вопреки тому, что никогда не сможет простить Мохаммеду гибель их сына, она помнила первые дни их брака, помнила свадьбу и все надежды, которые строила на этот брак, и Латифа не могла не испытать некую ностальгию по себе, совсем юной и наивной, не почувствовать горечь от того, как много было надежд и как мало из них воплотилось в жизнь.– Но прошлое уже не вернуть. У нас было много надежд, но потом всё пошло совсем не так, как мы планировали. Ты перестал меня слышать и слушать, Мохаммед, ты не обращал внимания на мои чувства и хотел жить по плану, который сам для себя придумал... – Я всего лишь хотел жить по нашим обычаям, как нас с тобой учили всю жизнь, Латифа, жить по заветам пророка! Разве я виноват, что на этой грешной земле всё не так, как у нас в Фесе? – Потому что в жизни не всегда всё идёт так, как нам хочется, а ты в этом винил меня, потому что тебе было так легче. Ты винил меня, свою сестру, винил Жади... – Жади!– с небывалой ранее яростью воскликнул Рашид, и Латифа даже отшатнулась от него.– Без неё здесь не обошлось! Это она надоумила тебя на развод, эта одалиска вечно пытается разрушить нашу жизнь, но я этого так не оставлю! – Ты ошибаешься, Мохаммед. Решение о разводе сугубо моё собственное, Жади не имеет к этому никакого отношения. Я просто больше не хочу с тобой жить. Отпусти меня, Мохаммед, если тебе до сих пор дороги наши лучшие времена, отпусти меня, не держи... – Нет...– покачал головой марокканец.– Этого не может быть! Латифа, я не дам тебе развод! Ты сама не понимаешь, о чём говоришь! Вот увидишь, завтра на семейном суде наши родственники велят нам помириться и забыть о разводе, и я с радостью соглашусь! – Этого не будет! А если так, то я пойду в мечеть, к шейху, да хоть напишу самому королю, но добьюсь развода, потому что я больше не выношу тебя, Мохаммед! Я тебя больше не выношу, я не смогу с тобой жить и делать вид, что всё хорошо! Разве ты этого не понимаешь?! – Это неправда... Ты просто обижена... – Я люблю другого мужчину, Мохаммед!– она сама не заметила, как эти слова сорвались с её уст, но вопреки прежним опасениям, она вовсе не почувствовала ужас и страх, наоборот, ей стало куда легче дышать, ведь очень сложно жить, годами скрывая правду, теперь же она была свободна, с её плеч словно упал непосильный груз. – Ты...ты...– Мохаммед не мог выдавить и слова, ему будто упал на голову огромный булыжник после этих слов жены.– Не может быть...ты так говоришь, потому что хочешь заставить меня от тебя отказаться... Но это неправда! Это Жади тебя надоумила! Как я раньше не догадался?!– бормотал себе под нос Мохаммед. – Это правда, Мохаммед. Я люблю другого человека, и уже очень давно. Я жила с тобой только ради нашего сына, и терпела бы и дальше, искала бы тебе оправдания, но теперь в этом нет никакого смысла... Наш брак давно уже не тот, что был после свадьбы. И больше никогда не будет таким. Я говорю тебе правду, потому что устала врать и притворяться, у меня внутри одна только пустота, и я так устала от этого, Мохаммед. Я никогда не вернусь к тебе, мы не будем жить в браке, у нас больше не будет детей, потому что я не хочу. – О, Аллах, о чём она говорит?– бормотал себе под нос обескураженный Мохаммед, подняв ладони к небу. Он резко повернулся к жене, наступая на неё, на что девушка только выпрямилась, хотя изрядно испугалась.– Если ты говоришь правду, Латифа, ты такая же одалиска, как твоя сестра, ты... – Можешь говорить что угодно, Мохаммед, меня это уже не интересует. Просто дай мне развод и тебе не придётся больше иметь со мной дело. – Даже не надейся!– резко ответил парень.– Мохаммед не даст развод, трижды клянусь! А если я узнаю, что ты мне изменяла, тогда ты получишь наказание, Латифа, как положено по Корану! Возможно, именно потому Аллах забрал наших детей, потому что знал, что внутри ты такая же гнилая, как и эта одалиска Жади!– выговаривал он, не замечая, как глаза Латифы всё больше и больше горят от ярости.– Признавайся, ты мне изменяла?! – Я жалею, что я не делала этого!– эмоционально закричала девушка.– Как я жалею! Может тогда у меня была бы хоть какая-то отдушина от твоего постоянного нытья!– она уже не соображала, что говорит, желая причинить ему как можно больше боли в ответ на ту боль, что разрывала её саму изнутри. Мохаммед не нашёлся, что ответить, только заикался и махал руками, яростно глядя на жену, прежде чем наконец выдавил из себя: – Ты не получишь развод, так и знай! С этими словами он вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью. Латифа же перевернула пуф ногой и опустилась на пол, сдавленно рыдая. Не прошло и пары минут, как в комнату поспешно вошла взволнованная Зорайде, опускаясь рядом с девушкой. – Латифа, что случилось? Я видела Мохаммеда, он бежал, будто за ним гнался сам шайтан! – Я всё ему рассказала, Зорайде! – Рассказала...– начала было Зорайде, ещё не сообразив, что имела в виду Латифа, но как только до неё дошло, женщина громко ахнула, прижав к губам кончик платка.– О, Аллах... Латифа, что же ты натворила...

***

Стояла глубокая ночь. Уличные фонари и гирлянды освещали улицу, ведущую к танцевальному залу, откуда уже звучала энергичная музыка, тёплый ветерок приносил с собой аромат морского бриза и цветущих бугенвиллей, оплетающих балконы местных жителей. Смуглая молодая женщина в роскошном золотистом платье по фигуре и босоножках в тон неспешно шла по улице, стуча каблуками по брусчатке. В руках она сжимала маленькую сумочку, которую можно было перекинуть через плечо, а густые тёмные волосы она собрала в высокую причёску. Сегодня Деуза хотела выглядеть как можно лучше, поскольку планировала очень важный разговор с одним крайне упрямым человеком, с которым некогда планировала построить семью и счастливо жить до конца своих дней, однако потом всё пошло по другому сценарию и сегодня она чувствовала себя достаточно смелой, чтобы попытаться вновь вернуть прежние отношения. Доктор Альбиери продолжал давить на Деузу с принятием решения по поводу переезда из Бразилии и женщина стояла перед трудным выбором. С одной стороны, она боялась ехать в незнакомую страну и находиться в полной зависимости от доктора, с другой – это была отличная возможность не только для неё, но и для Лео. Простит ли ей Лео, если сеньор Альбиери уедет из Рио, особенно если однажды узнает, что и у него была такая возможность? Мать Деузы, разумеется, была категорически против её переезда, в добавок заявила, что очень хорошо, если Альбиери уедет, ведь тогда-то Лео наконец успокоится и перестанет зацикливаться на крестном, который самой Мосинье категорически не нравился. Кроме осуждения матери, был ещё Эдвалду... Вопреки тому, что их отношения вроде бы давно рухнули, а короткое перемирие некоторое время назад закончилось ещё более фееричный скандалом, в душе женщины до сих пор жила некая надежда. Именно потому, заранее зная, что Эдвалду сегодня будет в танцзале, Деуза на свой страх и риск решила в последний раз пойти ему навстречу и поговорить с бывшим, а если он её оттолкнет... Она тряхнула головой, не желая раньше времени об этом задумываться, не ради этих удручающих мыслей она оставила сына с соседкой и два часа потратила на свой вечерний туалет, заранее забрала у портного новое платье, сшитое из чудесной ткани, которую ей накануне подарили на день рождения подруги. Между тем Деуза уже вошла в помещение, где под энергичные ритмы самбы танцевали десятки пар. Взгляд женщины сразу же нашёл в толпе Эдвалду, и конечно он был не один, а с очередной бесстыдной пассией. Нахмурившись, Деуза решительно направилась в его сторону. – Эдвалду, нам нужно поговорить! – Нам с вами?– танцор притворился, будто напрочь не понимал, чего она от него хочет, хотя внутренне восхитился её сегодняшним образом. Эдвалду не мог скрывать от самого себя, что остальные женщины, которые у него были, всё же никак не могли вызвать в нём те же чувства, что он испытывал к Деузе. Но будь он проклят, если он признает это вслух!– А разве мы с вами знакомы? Мне кажется, вы ошиблись, обознались...– заметил он, откровенно издеваясь и продолжая танцевать. – Ну-ка прекрати валять дурака!– возмутилась Деуза.– Я разве разговариваю с ребёнком? Ведь я же тебе сказала, что хочу с тобой серьёзно поговорить! – А мне кажется, что серьёзно говорить вам, женщина, нужно с отцом своего сына, неким женатым доктором...– не без язвительности заметил Эдвалду, изрядно ревнующий бывшую к Альбиери.– Не находите? Это же с ним ты теперь гуляешь, а, Деуза? – У меня нет никаких отношений с сеньором Альбиери, я тебе тысячу раз говорила!– распалялась Деуза.– Он всего лишь крёстный моего сына, и ты об этом прекрасно знаешь! – Пожалуй, я пойду, а вы разбирайтесь...– пассия Эдвалду оторвалась от него и ушла, понимая, что она здесь явно лишняя. – Куда же ты, птичка моя?– попытался задержать свою спутницу Эдвалду, показательно игнорируя Деузу. – Эдвалду...– прошипела она, уже изрядно злая на него. Умудрялся же этот человек вечно вывести её из себя! – Ну чего ты хочешь?– махнул рукой он.– Какие у нас могут быть разговоры? Все наши разговоры закончились, когда ты отказалась от меня, ты сама сделала этот выбор, Деуза! – Ничего подобного,– тут же возмутилась она,– я не отказывалась от тебя, Эдвалду, я всего лишь хотела стать матерью, и ты об этом прекрасно знал! Если бы ты не был таким чертовски упрямым... – То радовался бы тому, что моя невеста забеременела от непонятного типа?– фыркнул Эдвалду.– Может мне ещё танцевать от счастья нужно было?! – Я тысячу раз тебе объясняла, что сделать искусственное оплодотворение это совсем другое, чем если бы у меня правда были отношения с другим мужчиной! Ты знал, что я всю жизнь хотела быть матерью, но продолжал как ни в чём не бывало врать мне, что с тобой всё в порядке, что у тебя есть трое детей от первого брака, а сам знал, что бесплоден и ничего у нас не получится! Да что там, ты даже обследование в клинике отказался пройти, потому у меня не осталось другого выхода, кроме как забеременеть искусственным методом! Если кто-то и передал кого-то, так это ты меня! Нагло врал мне несколько лет! По-твоему, это нормально? – А может я надеялся, что случится чудо и всё получится, получится без всяких там врачей и знахарей? Что тебе будет достаточно того, что у нас уже было?– взорвался мужчина.– А ты на меня просто наплевала, на мои чувства тоже наплевала, тебе нужен мужчина только как бык-осеменитель, а на чувства наплевать, ты даже с первым встречным готова была связаться ради этого! Да ты самая настоящая ш...– он не успел договорить, потому что ему по лицу прилетела крепкая пощёчина. – Да как ты смеешь?!– Деуза рвала и метала.– Знаешь, я таки дура, надеялась, что у нас с тобой ещё может что-то получиться, что у нас есть шанс, а сегодня ты мне показал, что всё закончилось, так что я могу спокойно уезжать, меня здесь ничего не держит! Спасибо тебе большое, Эдвалду! – Да пожалуйста!– фыркнул портной, только несколько секунд спустя до него дошло, что она говорила про какой-то отъезд.– Подожди-ка, уезжать? Куда это ты собралась? – А тебя это обходить не должно, но так уж и быть, отвечу! Я уезжаю с сыном в Соединённые Штаты, и никогда больше не вернусь, ты меня больше не увидишь, можешь быть доволен собой, Эдвалду! Ещё недавно я думала, что меня здесь что-то держит, но теперь как никогда ясно вижу, насколько заблуждалась!– с этими словами она ушла прочь, теряясь в толпе танцующих. – Штаты... никогда не увижу...– повторил себе под нос Эдвалду, в шоке от её тирады, а потом вдруг до него дошло, что она совсем не шутила, и бросился догонять женщину. Разве он хотел не увидеть её больше никогда в жизни?!– Деуза! Немедленно остановись! Подожди, Деуза!