Проверка на прочность

Вечером того же дня в доме младшего Рашида царила очень напряжённая атмосфера. Молодой хозяин ходил из стороны в сторону по гостиной, перебирая в руках чётки, словно определил для себя цель протереть до дыр добротный ковёр из Феса, вручную изготовленный мастерами на их родине. Временами парень стонал вслух, поднимал руки к небу, едва не плача, а потом бросался к окну, открывал шторы и кого-то там настойчиво высматривал, крепко сжимая кулаки, и тогда в его глазах горела настоящая ярость. Мохаммед с трудом сдерживал себя, думая о позоре, которым его сестра покрыла их род, но он по крайней мере вовремя узнал и намерен был остановить безобразие; ранее, прежде чем забрать жену из дома её подруги, парень успел позвонить дяде Абдулу, сообщив родственнику об ужасных выходках сестры, тот дал ему совет не показывать сразу свою ярость и запереть одалиску "в клетку", прежде чем сообщить, что они знают о её грехах и наказание неминуемо. Разумеется, это делалось, чтобы Назира не узнала, что родственники что-то подозревают, и не сбежала, прежде чем он успеет даже осознать,— дядя Абдул напомнил, что в своё время подобным образом от сида Али сбежала негодная Жади, и они не могли допустить того же позора для рода Рашидов. Патриарх сообщил, что возьмёт первые же свободные билеты в аэропорту и на следующее утро вылетит в Рио-де-Жанейро, чтобы лично наказать женщину, которая посмела поставить под угрозу их доброе имя, после чего увезёт Назиру в Марокко, где передаст в руки будущего мужа, которым станет его старый знакомый сид Абдурахман. Поначалу, ещё не зная правды про Назиру, молодой человек удивлялся тому, что именно такого человека дядя выбрал в мужья его сестре, счёл всего лишь плохой шуткой, когда Саид с недовольством сообщил новости по телефону, но теперь младший Рашид очередной раз убедился в мудрости старшего родственника: тот будто чувствовал, что лучшего одалиска не заслуживает! Муж Латифы не мог поверить, что Назира пошла по кривой дорожке, далеко не в первый раз пришёл к выводу, что во всём виновата паршивка Жади,— именно с этой девки начались все проблемы в их некогда благополучной семье, гнилой плод даже на расстоянии умудрился заразить их род! И вот результат: Назира пошла даже дальше, стала не только развратницей, связавшись с бразильским тренером, но и воровкой, ограбила дом своего брата, вынесла из комнаты все ценные вещи! Но говорить можно было много — нужно действовать, именно так сказал дядя Абдул, и Мохаммед горячо с ним согласился, что нельзя допустить позора. Когда прошёл первый шок и он понял, что не стоит напрасно бродить по пляжам города в поисках сестры, чтобы её уличить с поличным, потому что она так или иначе вечером вернётся в его дом, парень уехал домой и снова устроил обыск в спальне Назиры. После долгих поисков уроженец Марокко нашёл таки нужные доказательства, каких хотел бы никогда не находить: под матрасом кровати был спрятан пакет фотографий, где было множество фотографий сестры с неким спортивного вида мужчиной в разных частях города, более того, парочка позировала и даже целовались на камеру без всякого смущения! Уже после этого, выпив сердечные капли, Мохаммед позвонил родственникам в Фес, а потом договорился с соседом-разнорабочим за довольно низкую цену, чтобы тот наглухо заколотил окна Назиры изнутри и поставил на них решётки снаружи, с чем тот быстро справился, сменили и замок на двери. Племянник сида Абдула был в таком состоянии, что не замечал, насколько странно на него поглядывает сосед, и даже не подумал о том, что надо бы сдержаться и не бормотать вслух перед посторонним, как расправится с негодной сестрой, стоит той переступить порог дома! За передвижениями мужа с явной тревогой следила Латифа, то и дело выглядывая из кухни. Девушка и сама была вся дёрганная, каждая вещь, которую она брала в руки, казалось так и хотела выскользнуть, она даже дважды порезала руку, когда рубила салат на ужин, настолько глубоко была погружена в свои мысли. Она до сих пор ощущала, как горят губы, вспоминала охватившее ощущение вселенского счастья, когда губы дорогого её непокорному сердцу мужчины целовали её словно они вот-вот исчезнут и это последнее, что можно сделать в своей жизни, как его руки перебирали её густые волосы, как весь мир перестал иметь для неё значение,— и впервые поняла настолько ясно, почему люди способны прыгнуть в пропасть, едва тень любви слегка покажется из своего укрытия; но вместе с этим пришла безумная вина, как снежный ком упавшая прямо на голову восточной красавицы, она ощущала себя последней предательницей и бежала, как безумная, от этого мужчины, от своих чувств, от его тихого шёпота «люблю», что сорвался с его уст, когда они наконец оторвались друг от друга. Латифа горько рыдала, спрятавшись в пустом переулке, пока напуганная Жади не нашла её и не заверила, что уговорила Зейна уйти, после чего сеньора Рашид наконец смогла подняться и пойти вместе с сестрой в квартиру Лидьяне, где две приятельницы напоили жену Мохаммеда успокоительным, потому что опасались начавшейся вновь истерики, стоило девушке переступить порог безопасного укрытия. Она оплакивала невозможность открыто любить, оплакивала собственные принципы, с которыми она выросла и впитала вместе с молоком матери, которые предала в тот час, когда позволила египтянину себя целовать. Жади внушала сестре, что она была в шоке и себя не контролировала, что в случившемся нет её вины, но Латифа никак не могла согласиться с этим заявлением. Безусловно, она была в шоке, однако ей следовало оттолкнуть молодого человека, какие бы страсти не бурлили в душе, что там, замужней женщине не следовало даже позволять себе думать про другого человека помимо законного мужа! Пожелай египтянин большего, будь они где-то наедине, разве Латифа сумела бы ему отказать, нашла бы в себе силы, когда её рассудок напрочь отступил перед атакой чувств? Молодая особа боялась отвечать на этот вопрос, потому что не хотела ни знать правды, ни лгать самой себе. Однако в итоге марокканка таки взяла себя в руки, понимая, что не может выдать свою истерику Мохаммеду, не смеет разрушить не только надежды своего мужа, но прежде всего репутацию своего дяди, ведь семья Эль Адиб будет опозорена, если её порочная тайна станет известной. Очередной раз она обещала себе больше не видеть молодого мужчину, что посеял смуту в её душе, одновременно изнемогая от осознания, что это и будет для неё самым страшным наказанием, но всё правильно: грех должен быть наказан. Отныне она приложит все возможные усилия, чтобы быть лучшей на свете женой для своего супруга, даже если сердце рвётся к другому. Тем не менее Латифа наконец правдиво призналась себе в чувствах, которые больше не могла отрицать: она любила Зейна. Девушка очень боялась, что Мохаммед поймёт, что творится у неё внутри, а может даже хотела втайне, чтобы он узнал. Женщина всегда хочет верить, что спутник жизни, как бы она не боялась его осуждения, поймёт и поможет разобраться в бесконечном беспорядке в её душе, верить, что он просто любит её достаточно, чтобы понимать и принимать с недостатками, чтобы любить и поддерживать. Даже осознавая, что не любит мужа, как женщина должна любить мужчину, она всё ещё его любила и не хотела разочаровать, до сих пор волновалась и всячески старалась ему угодить, искренне старалась оправдать не самые приятные поступки, найти им объяснение. Разве хотя бы в глубине души она не могла тайно, пусть и осуждая себя каждой фиброй души, чья музыка была посвящена совершенно другому человеку, ждать хотя бы того же самого со стороны супруга? Понимания, или хотя бы искреннего участия, как ей сложно, к примеру, скрывать от него общение с сестрой, как неприятно чувствовать себя вечно виноватой, ощущать вину всякий раз, когда мимо них на улице проходили люди с детьми. Но Мохаммед никогда не понимал. Её душа — дебри для него. И в этот день молодой человек тоже привычно не заметил бледного лица и покрасневших век Латифы, слушая жену, он её не слышал и не пытался прочитать. Может, это к лучшему, так все её тайны будут в безопасности, но как иногда хочется, чтобы человек, с которым ты будешь делить на протяжении жизни быт и постель, видел в тебе нечто большее. Любая женщина хочет, чтобы не приходилось открыто плакать, дабы получить хоть капельку участия. Однако поведение мужа сегодня всерьёз взволновало жену Мохаммеда. Парень вёл себя, будто ему известно нечто такое, что способно разрушить всю их устоявшуюся жизнь. На короткое мгновение она ужаснулась: вдруг он знает все её тайны и только и ждёт возможности уличить? Тем не менее не похоже, чтобы тревожное настроение Мохаммеда относилось к ней, иначе муж давно бы сказал всё, что у него на уме, потому что категорически не умел молчать, наоборот, он скорее не замечал жену и отвечал какие-то глупости про погоду, когда она спросила, какой соус он хочет к таджину. Латифа понятия не имела, что такое случилось, чтобы привести мужа в такое состояние, но и спрашивать его сейчас было напрасно, потому брюнетка только издалека наблюдала за ним, занимаясь обычными делами. Она не заходила в комнату золовки, потому не могла даже представить, что окна там заколочены, а на туалетном столике разложена часть фотографий Назиры и Миру, тогда как остальное содержимое конверта хранится в рабочем столе Мохаммеда. Трель телефона нарушила тревожное молчание в доме. Мохаммед тут же подскочил, хватая трубку, чем даже напугал свою жену. Впрочем, сегодня он уже не впервые пугал её своим поведением. Латифа даже думала, не стоит ли ему подлить то чудесное снотворное Лары Назиры, на сей раз сугубо ради его здоровья. Парень между тем не догадывался про мысли супруги, ответил человеку по ту сторону линии: — Дядя Абдул? Да, я слушаю!— марокканец удобнее перехватил трубку, отложив чётки на столик.— Вы уже взяли билеты? Вылет в четыре утра? А пересадка? В Париже? Не беспокойтесь о деньгах, я всё оплачу, дядя Абдул! Я встречу вас в аэропорту, вам будет сложно одному добраться в наш район, вы же никогда здесь раньше не бывали. Будете не один? Как, мой брат Саид тоже взял билеты? Он летит с вами в Рио-де-Жанейро? И дядя Али с Зорайде? Но Зорайде недавно родила. Она оставит ребёнка в Фесе и полетит в Бразилию с мужем? Ах, они привезут девочку с собой! И Карима тоже приедет в качестве няни? Я понял, дядя Абдул!— кивал его племянник.– Дуния тоже требовала, чтобы дядя Али взял её вместе с детьми в Бразилию? Конечно, вы правы, что эта женщина ведёт себя недопустимо. Вы правы, дядя. Даже хорошо, что Дунии не будет, иначе нам просто не хватит места всех в доме разместить, у неё несколько маленьких детей, значит пришлось бы везти для них по крайней мере ещё одну няню, чтобы дети не потерялись случайно в Рио! Саид собирается остановиться в гостинице? Конечно, вы правы: не нужно тратить деньги на гостиницу, мы найдём место для моего брата. Мы с Латифой будем спать внизу в гостиной, места всем хватит! Мы очень ждём вас, дядя Абдул! Пусть дорога будет лёгкой! Мы обязательно со всем разберёмся! Иншаллах! Латифа громко ахнула, потому что впервые слышала, что уже совсем скоро – к завтрашнему вечеру – у них будет сразу столько гостей. Молодой человек наконец обратил внимание на жену, ничего однако толком не объясняя: – Латифа, нужно подготовить комнаты для гостей. Нашу комнату придётся отдать дяде Али и Зорайде, они же прилетят с ребёнком. Я соберу кроватку, которая осталась в чулане от старых хозяев, она понадобится для их дочери, а в гостевых устроим дядю Абдула и Саида. Дяде нужно дать комнату с видом на сад, чтобы он не видел через окно никакого харама. Только я пока не знаю, где устроить Кариму... В пристройке есть крохотная комнатка, она больше похожа на чулан, но там есть окно, старые диван и торшер, ещё рабочий. Если там убраться, повесить шторы и поселить постель, наверное будет достаточно прилично, она ведь служанка. — Мохаммед, но почему они все приезжают?— недоумевала Латифа. Девушка тут же поспешила оправдаться:— Конечно, я очень рада гостям, но это так внезапно! Когда они сообщили о приезде? Раньше ты мне ничего не говорил... Девушка только частично говорила правду: безусловно, она была рада снова увидеть дядю Али и Зорайде, вживую познакомиться с маленькой кузиной, даже приезд Саида казался довольно приятным, хотя она подумала, что следует предупредить кузину, но вот от визита дяди Абдула ждать ничего хорошего не следовало. С чего бы старшему мужчине ступать "на землю греха" без веского повода? Что такого должно было произойти, что все родственники решили внезапно съехаться в Рио? К тому же, скоро свадьба Саида и они так или иначе собирались поехать в Фес! Нет, что-то здесь неладно! Нервная дрожь пробежала по всему телу брюнетки, но она усиленно старалась "держать лицо", повторяла себе, что Мохаммед не может ничего знать ни о её встречах с Жади, а уж тем более — какие чувства связывают его жену с владельцем клуба Нефертити. Как не кстати, на днях Лара Назира задумала свой побег, с чем поделилась с невесткой. Будет огромный скандал, если сестра Мохаммеда сбежит, когда все родственники будут в городе! — Не говорил, потому что я сам только сегодня узнал! Дядя Абдул давно хотел навестить нас! — Мохаммед не спешил делиться с женой откровениями. Не то чтобы он ей не доверял, но после того случая, когда Латифа бросилась было звонить опальной кузине, таки опасался делиться с девушкой всеми планами. Никому не стоило знать, пока Назира не будет заперта в комнате! — Конечно, Мохаммед! Я подготовлю комнаты!– подтвердила Латифа, чувствуя однако, что муж чего-то не договаривает. Тем не менее девушка не стала дальше задавать вопросы и вернулась к обычным делам, накрывая на стол к ужину. Очень скоро Латифе открылась вся правда и она поняла, какой огромный скандал угрожает свалиться на их головы. Всё произошло очень быстро: они сели ужинать, потому что Мохаммед не захотел ждать сестру (последнее смутило племянницу Али Эль Адиба, но она решила, что парень опять поругался с сестрой из-за какой-то мелочи, как часто бывало в последнее время), а когда Лара Назира наконец вернулась домой, быстро поздоровалась и потребовала, чтобы невестка принесла ей ужин в комнату, мотивируя своей усталостью; однако когда женщина поднялась по лестнице, Мохаммед буквально вскочил с места и побежал за сестрой, прыгая через ступеньки, после чего сверху донёсся хлопок двери и возмущённые крики сестры мужа. Когда напуганная Латифа прибежала следом, Мохаммед уже закрывал комнату сестры на ключ, а потом ещё и навесил тяжёлый замок. Тем временем Назира в своей спальне дико металась, пойманная в ловушку. По началу женщина не поняла даже, что такое происходит, когда за ней захлопнулась дверь так резко, что у неё едва сердце из груди не выскочило. Первым порывом было кричать и колотить по двери кулаками. Уже потом она осмотрела комнату с заколоченным окном, увидела и фотографии на столике, которые освещала включённая лампа, и поняла, что очень напрасно не спрятала их тщательнее, забыла о них среди всей суеты! – О, Аллах...— пробормотала женщина, хватаясь за голову, вернее за яркую чалму из разноцветных платков, намотанную на голове. Она снова подбежала к двери и со всей силы заколотила по ней кулаками.– Мохаммед, немедленно открой дверь! – Даже не подумаю!– отозвался с той стороны двери донельзя злой молодой человек. Сейчас он вовсе не соображал ничего, злость и шок полностью застилали глаза, все мысли были о том, во что превратилась их семья.– Назира, ты стала одалиской, опозорила нашу семью, но я не позволю этому пойти дальше! Нет, вокруг рода Рашидов больше не будет скандалов! Дядя Абдул завтра к вечеру будет в Рио-де-Жанейро, он увезёт тебя обратно в Марокко, где тебе и место! Там ты выйдешь замуж за религиозного человека и навсегда забудешь обо всех глупостях, наводнивших твой мозг в Бразилии! — Предаааатель! — громче сирены завыла Назира, запуская в дверь всё, что попадалось ей под руки.— Я потратила лучшие годы, чтобы вырастить вас неблагодарных, а теперь ты мало того, что считаешь меня порочной женщиной, так ещё отправляешь меня в ад — собираешься отдать в руки дяди Абдула! Так и знай: я не собираюсь выходить замуж за того мумию, которого выбрал дядя Абдул! Мой Миру женится на мне! – Не бывать такому, чтобы род Рашидов смешался с бразильцами! – громко возразил Мохаммед.— О, Аллах! Моя сестра сошла с ума! Мало того, что она посмела встречаться с посторонним мужчиной, так ещё ограбила меня! Одалиска! Думаешь я не заметил, что ты вынесла из своей комнаты все ценные вещи? На нашей родине тебе за такое отрубили бы руки! – Я не вынесла ничего такого, что принадлежало бы не мне! — возмутилась Лара Рашид.– Посмотрите только, он собирается отрубить мне руки! Руки, за которые он хватался, когда был маленьким и чего-то боялся! Неблагодарный предатель! Открой дверь! Я буду кричать! Латифа, помоги мне! Не дай своему тирану-мужу издеваться надо мной! – Ты можешь кричать сколько захочешь — никто тебя не выпустит из этой комнаты!– громко ответил Мохаммед.— Латифа не будет тебе помогать! Она не будет помогать! Возмущённый Мохаммед ушёл по коридору в свою спальню, не обращая внимание на громкий вой и проклятия из-за двери сестры. Его воображение полностью захватили картины, где на родине все порицают и обливают грязью их род, который на протяжении многих поколений был безупречным и отличался верностью традициям и религиозностью. Как они могли так опорочить память своих бедных родителей? Мохаммед пришёл к выводу, что Назира не просто пошла по кривой дорожке, но облила грязью память их мёртвых родителей! А какие последствия будут, если обо всём узнают в Фесе? Пострадает не только бизнес его брата Саида, их семейная фабрика! Да ведь родственники невесты Саида могут отказаться от свадьбы, если их род опять окажется в центре скандала! И разве его бедный брат переживёт подобное, если ему понадобились долгие месяцы, чтобы отойти от отказа одалиски Жади! Младший Рашид едва не плакал, представляя себе этот кошмар, даже разорвал любимые чётки и чуть было не упал, пока в бешенстве ходил кругами по спальне. — Мохаммед...— заговорила растерянная Латифа, уже несколько минут наблюдавшая за метаниями мужа. – Латифа,— повернулся к ней муж,— ты не должна помогать Назире! Я тебя предупреждаю: никакой помощи моей опальной сестре. Если она каким-то образом сбежит из закрытой комнаты, я пойму, что ты ей помогала! – Но Мохаммед...— Латифа собиралась сказать, что с такими криками Назиры соседи здесь в Рио могут и полицию вызвать. — Нет, Латифа! — выставил ладонь вперёд Мохаммед.— Род Рашидов не будет покрыт позором! Назира не сбежит с бразильцем! Она не поступит с нами, как твоя кузина поступила с твоим дядей! Наш род не будут опять полоскать на Медине, как было после побега одалиски Жади! Назира выйдет замуж только за приличного человека, которого выбрал наш дядя! И если окажется, что она не девственница... — Мохаммед даже пошатнулся и схватился за сердце, едва подумал о подобном. Он начал усиленно махать руками, как ветряками:— Аллах! Защити наш род от такой участи! Я даже думать о таком не хочу! Во что превратилась наша жизнь, Латифа? Как моя сестра могла так поступить? Ты её слышала? Она собирается замуж за этого тренера! Она не подумала про нашу репутацию, про судьбу наших будущих детей, не подумала, что нам не нужны скандалы перед свадьбой Саида, не думает, что сердце дяди Абдула просто не выдержит такого позора!— молодой человек напрочь выдохся от своего маленького марафона.— Нам не нужно было уезжать из Феса, всё было так хорошо, пока мы жили в Марокко... – Может ты просто неправильно что-то понял? Ты ведь знаешь Лару Назиру, ей достаточно увидеть постороннего мужчину на улице, чтобы представлять его женихом, может она и не связана никак с этим человеком! — попыталась убедить супруга Латифа, мысленно умоляя Аллаха простить её за ложь, ведь она наверняка знала, что Назира очень даже связана с Миру. Но ведь лучше, если золовка спокойно уедет в Каир и выйдет замуж за ставшего мусульманином Миру, нежели устроит огромный скандал в Фесе, тогда их семьи точно окажутся в самом центре бури! Внутри семьи, конечно, будут знать правду, но они хотя бы смогут избежать огласки! — Латифа, она целовалась с посторонним мужчиной!— взвыл Мохаммед.– Нужно быть последней женщиной, чтобы целовать неизвестно кого, кто не является твоим мужем!— парень спрятал лицо в ладонях, качаясь из стороны в сторону, потому не увидел, как вздрогнула его жена, как весь цвет исчез с лица бывшей Эль Адиб, а если бы и заметил, вероятно подумал бы, что она подобным образом отреагировала именно на его рассказ. — Они целовались при тебе?— спросила таки Латифа дрожащим голосом. – О, Аллах! Ещё этого не хватало! Я бы ослеп, если бы увидел это безобразие вживую, или на месте разорвал свою негодную сестру!– продолжал выть марокканец, как раненый зверь.— Назира опозорила наш род! Я нашёл целую пачку фотографий в её комнате, Латифа! На каждой они целуются, или обвиты друг вокруг друга, как две змеи! А какие книги я нашёл у неё в комнате: там каждая строчка харам! Ты знаешь, что она вынесла все ценные вещи из комнаты? Куда она дела всё своё золото? Может отдала этому бразильцу? Сначала я подумал, что нас ограбили, что в дом влезли грабители, когда случайно вошёл в комнату Назиры и увидел, что там не осталось ничего ценного! Но грабителем была моя сестра! Какой харам! — О, Аллах...— прошептала Латифа, понимая, в какую ситуацию попала золовка. Как теперь было справиться с ситуацией, в которую попала женщина? Дело было даже не в том, что Назира раньше угрожала выдать её секреты, но в том, что она просто не желала сестре Мохаммеда такой судьбы, каким бы тяжёлым не был её характер! Но как ей было помочь? Не могла же она выпустить женщину из дома — тогда ей самой конец! — Да,— огорчённо кивал парень,— твоя кузина-одалиска показала дурной пример женщинам нашего рода, но моя сестра пошла даже дальше — она ограбила меня! Ограбила родного брата! — Но ведь её золото принадлежит ей... — Латифа!— ужаснулся Мохаммед, глядя на жену, будто она сказала нечто невероятное.— Ты её ещё защищаешь? А на чьи деньги она купила всё это золото? Она разоряла нас месяцами, отдавая всё своему бразильскому любовнику! Кто знает, чем они там занимались, взамен чего она отдавала ему своё золото? – О, Аллах! Не говори такие страшные вещи, Мохаммед! — В том и дело, Латифа, что я больше не знаю, чего ждать, какой удар обрушится на наши спины завтра... Разве могли мы предположить, что однажды наша сестра станет одалиской?– парень обхватил жену за плечи:— Латифа, ты не должна помогать Назире, как бы она не просила, сколько бы не требовала! Иначе я приму это как предательство! Ты понимаешь, Латифа? — Я понимаю, Мохаммед,— прошептала девушка, опуская взгляд. Тем не менее позже, когда муж ушёл в ванную, она опрометью бросилась вниз по лестнице и набрала знакомый номер, который успела выучить наизусть, как на иголках ожидая, пока закончатся гудки: – Дом Феррасов? Мне срочно нужно поговорить с Жади! Это её кузина!— очень скоро в трубке она услышала голос сестры и быстро заговорила:— Жади, у меня мало времени на разговор! Мне очень нужна твоя помощь!

***

Пока в доме младших Рашидов происходили драматические события, в резиденции Феррас происходил самый обычный ужин. Помимо тех, кто жил в доме, в столовой присутствовал так же Лобату, но помощник Леонидаса настолько часто ужинал в этом доме, что его присутствие совсем не казалось чем-то необычным, даже слуги привыкли и знали наперед все пристрастия этого сеньора, потому ужин вправду не отличался от других обыкновенных приёмов пищи. Вернее, он был ничем не примечательным, пока невеста хозяина не вспомнила одну весьма интересную новость, которую узнала накануне: — Львеночек, представляешь, через семь месяцев Альбиери станет отцом!— поделилась блондинка.— Эдна беременна! — Жена доктора Альбиери ждёт ребёнка?— ахнула Жади.– Лукас, ты слышал? Марокканка знала жену Альбиери, пусть и не слишком хорошо, но успела познакомиться с женщиной, потому что раннее супруги частенько приходили на ужин, и она разумеется разговаривала с доной Эдной. Но Жади была за неё рада! Женщина производила приятное впечатление, правда постоянно оглядывалась на своего мужа, будто тот куда-то исчезнет, если она отвернётся больше, чем на пару минут. Впрочем, должно быть сложно жить с настолько эксцентричной личностью, как сеньор Альбиери! Она сама готова была выть вслух после единственного приёма у доктора! А как должно быть его жене справляться с причудами супруга? Лукас только кивнул. На самом деле парень весьма удивился, услышав такие новости: нормально было, когда у знакомых и даже школьных друзей рождались дети, когда у них с Жади родилась Мел, даже скорое рождение ещё одного ребёнка отца — его брата или сестры — не показалось ему чем-то странным, он совсем не поразился, услышав о беременности Иветти, как испытал странные ощущения, узнав о скором пополнении в семье Альбиери. Казалось бы, что ему до беременности Эдны? Почему он испытал вдруг странное предчувствие, что ребёнок крёстного ещё принесёт смуту в их жизнь? Подобные ощущения у него возникали, когда они ещё жили в старой квартире Иветти и к ним переехала её подруга, он тоже странно себя чувствовал, когда видел беременную Деузу, сын которой кстати впоследствии стал крестником Альбиери, однако считал, что это следствие того, что примерно в то время Жади сообщила ему, что у них вскоре будет собственный ребёнок. Но почему же теперь ему волноваться? Лукас отмахнулся от своих размышлений, даже не догадываясь, что годы спустя ребёнок Деузы и ребёнок, растущий внутри Эдны, вправду вызовут настоящий хаос в их жизни. — Как замечательно,— обрадовался Лобату,— я ведь говорил Альбиери, что у него ещё появятся собственные дети, а он говорил, что этого никогда не случится, даже перед собственной свадьбой! — У Альбиери будет ребёнок? – поразился между тем Леонидас, но его задела скорее не новость про скорое пополнение в семье друга, потому что он раннее таки слышал о такой возможности, а скорее тот факт, что Альбиери с ним этим не поделился. Мужчина был весьма уязвлён:– Он ничего мне не сказал! Мы виделись вчера, а он не сказал ни слова о беременности своей жены... – Может он побоялся?— слегка подколол друга Лобату.— Откуда ему знать, что ты можешь подумать? Помнится, когда ты последний раз сомневался в нём, ты едва не разгромил его клинику... — Прекрати, Лобату! — возмутился донельзя смущённый Леонидас, особенно когда сын и невестка не сдержались и прыснули от смеха. — Ты серьёзно? — Иветти повернулась вполоборота, чтобы поймать взгляд смущённого жениха.— Надо же! А как же твоя нелюбовь к публичным скандалам?– прежде чем он успел ответить, блондинка тихо застонала, прижав ладонь к животу. — Что? — подскочил Леонидас, но и остальные тоже обратили внимание, во многом из-за этой его реакции. Между тем отец Лукаса вопрошал:— Что такое? У тебя начались роды? – Нет же, просто кому-то очень нравится прыгать на моих органах, будто уже не достаточно, что она превратила меня в пляжный мяч...— проворчала Иветти, опуская руку на ладонь мужчины, после чего он таки вернулся на место.— Честное слово, такое впечатление, что ты сам собрался рожать этого ребёнка... Представь, Лобату, я не могу даже повернуться ночью, он сразу же вскакивает, будто сработала сигнализация...— якобы недовольно заявила женщина, хотя на самом деле было понятно, что ей льстило такое внимание, по крайней мере понятно было для Жади, знающей по своему опыту, что беременная женщина всегда ждёт отдачи и внимания от отца своего ребёнка, даже если излишнее внимание временами раздражает. – Мне не пришлось бы волноваться, согласись ты до рождения ребёнка лечь в клинику, где везде будут квалифицированные специалисты,— проворчал Леонидас. После того, как ему пришлось гоняться за Иветти на протяжении нескольких месяцев, особенно учитывая обстоятельства, при каких её удалось наконец найти, мужчина вполне естественно переживал по поводу предстоящих родов! Всем известно, что роды часто бывают опасны для матери и ребёнка! Потому он регулярно требовал не только у Альбиери, но и у других врачей в его клинике полного отчёта, чем доводил последних до исступления. Пусть обычно Леонидас производил впечатление довольно сдержанного человека, по крайней мере предпочитал производить такое впечатление, как любой человек, возглавляющий серьёзное предприятие, даже если был очень далёк от этого, но в его голове крутилось множество мыслей и опасений. Скажем, он предпочитал контролировать обследования сына в клинике, где следили за его родинкой, переживая, как бы Лукас не пропустил малейшее изменение, что могло привести к ужасным последствиям, даже спрашивал Альбиери, стоит ли переживать за будущих внуков, когда узнал, что сын вскоре станет отцом. – Да, и что я там буду делать? Просто лежать несколько недель?– очередной раз возразила Иветти, потому что у них был уже не один спор на эту тему.– Я хорошо себя чувствую, Альбиери говорит, что всё идёт по плану!— вспомнив очередной раз доктора, она добавила:– Кстати, Альбиери не только тебе не говорил, что они ждут ребёнка, как я поняла от Эдны, он не хотел никакой огласки, пока не родится младенец. Но он уже подготовил детскую! – Так рано? — удивилась Жади. Обычно люди не устраивали детские в доме, если переживали за исход беременности. – Да, но чему удивляться?— пожала плечами Иветти.— Почему ему заранее не подготовить комнату для своего первенца? Если он не только устроил детскую для сына Деузы в своём доме, но и нанял няню для мальчика... – Не может быть! – поразилась марокканка, невольно перебивая подругу.– И дона Эдна не против? Помнится, раньше она подозревала, что доктор Альбиери отец ребёнка! – Лауринда мне сказала, что теперь мой крестник Лео практически живёт в доме Альбиери! Теперь я узнаю новости про Деузу только от Лауринды, она сама всегда говорит, что занята, когда я звоню...— проворчала блондинка.— Без Альбиери здесь не обошлось! Он с самого начала пытался присвоить себе нашего общего крестника, даже не давал мне подержать ребёнка! – Что это ещё за история?— удивился Леонидас, впервые слышавший о подобном.— Крестник Альбиери живёт в его доме? Почему кто-то думал, что он его сын? – Не то чтобы живёт постоянно, живёт он таки с Деузой, своей матерью, но очень много времени проводит у Альбиери, иногда даже остаётся ночевать. А по поводу отцовства... Моя подруга сделала искусственное оплодотворение в клинике Альбиери, только вот он так сильно интересовался беременностью Деузы, что даже снял её с автобуса, когда она собиралась переехать к матери и поселил у себя в доме, но потом Эдна начала подозревать неладное и прямо спросила у Деузы, есть ли у неё отношения с её мужем... Ничего конечно не было, Деуза ушла и переехала ко мне. Но и когда мальчик родился, Альбиери постоянно крутился вокруг него, потом и вовсе помог найти Деузе квартиру поближе к своему району, уже записал мальчика в элитный детский сад и школу... Деуза даже с матерью поссорилась, потому что дона Мосинья не верит в современные технологии и думает, что дочь просто связалась с женатым и родила от него ребёнка, она так и заявила в глаза Альбиери, что не нужно больше скрывать, что он отец мальчика, потому что всем и так всё понятно! — Поразительно! — воскликнул шокированный выходками друга Феррас.— Альбиери ведёт себя иногда очень странно... — И заметь, что он делает это без выпивки, без наркотиков, но его при этом никто не считает сумасшедшим,— заметил Лобату,— странным всегда считают меня... — Что странного, если мальчик его ребёнок, что он хочет держать его близко к себе?— возразил Лукас.— Он не может конечно открыто признать, что у него внебрачный ребёнок от маникюрши его жены, потому и скрывает мальчика от всех, правда не слишком удачно... – Лукас! — возмутилась Жади. Брюнетка пристально посмотрела на мужа и недовольно проворчала:– Ты говоришь так, будто у тебя уже есть подобный опыт! – О чём ты говоришь, Жади?— возмутился в ответ молодой человек.— У меня нет никакого опыта! Прежде чем между супругами начался спор, в столовой появилась служанка, протягивая трубку Жади: — Сеньора, звонит ваша кузина. – Латифа?— удивилась Жади, принимая трубку. Девушка быстро вышла из столовой в гостиную.— Я слушаю, Латифа! Что у тебя случилось? Как?! Мохаммед узнал про роман Назиры? Сид Абдул летит из Феса? И Саид тоже?!— Жади вдруг поморщилась:– Что это за вой в трубке? Такое ощущение, что воет целая стая собак... Её что избивают? Ладно, не возмущайся! Что ещё можно подумать? Соседи тоже могут вызвать полицию, если она продолжит так выть! Как там зовут её жениха? Миру из Сан-Криштована? Да, конечно, я помогу! Даже не сомневайся, Латифа!