Карточный город

Я опасливо стояла перед входом в заброшенное депо, потрясываясь от холода, и искала в кармане рюкзака свою оранжевую зажигалку. Перерыв там весь мусор, я запустила руку в передний карман серой толстовки и, пошарив там, вытянула на свет коробок со спичками. Криво улыбнувшись самой себе, я подкуриваю сигарету, что была всё это время у меня во рту и потеплее укутываюсь в куртку. Кажется, ещё несколько дней назад я говорила, что не надену верхнюю одежду ещё около месяца, но ледяные ночи в октябре заставили меня передумать и достать со шкафа коробку с зимними вещами. Я огляделась по сторонам и стала двигаться потихоньку ко входу в депо, не забывая при этом искать взглядом мусорку, ведь выкидывать окурки на тротуар было для меня чем-то диким. Я снова пришла сюда порисовать и расслабиться. В последнее время произошло слишком много леденящих душу событий, а времени на отдых совсем не было. Для меня депо этой недостроенной по каким-то непонятным причинам ветки, стало как вторым домом. Да, я много где рисовала и, порой, даже на заборе соседей, но в последнее время предпочитала не морозиться на холоде и рисовать в помещениях. Заброшенная ветка метро отлично подходила под это дело. Тем более, на удивление, там всегда было абсолютно пусто и тихо, что не могло не радовать. Аккуратно перелезая ограждения и по-собственнически входя в ржавую металлическую дверь, я заметно успокаиваюсь и, доставая из кармана куртки фонарик, включаю его. Единственным минусом этого места была кромешная тьма, которая одновременно пугала и привлекала. Но это меня абсолютно не волновало - дальше, в зале, где стоят все поезда, почему-то работал счётчик, а шла я как раз именно туда. Пройдя пару станций и несколько километровых туннелей, я решила немного отдохнуть. Сев на краешек пластиковой скамейки, я положила рядом фонарик и взяла в руки бутерброд, предварительно вынув его из ланчбокса. Думаю, моя мама догадывалась, что я куда-то хожу по ночам, иначе в нашем холодильнике не было бы несколько заготовленных бутербродов, аккуратно обвёрнутых в фольгу. Всё равно в нашей семье, кроме меня, их никто и не ел - Мама активно продвигала тему здорового питания и подсадила на него всех своих знакомых, помимо семьи. Я посмотрела на этот с любовью сделанный бутерброд с тофу и откусила добротный кусок - желудок уже невыносимо урчал, а чувство голода достигло своего пика, заставляя меня практически не жуя проглатывать куски. Атмосфера заброшенной станции так и манила собой - грязные, давно потерявшие свою красоту стены, ржавые пути, по которым я постоянно здесь хожу, разноцветные пластиковые скамейки и выгравированные на стендах названия станции. Это было по-настоящему завораживающе и я даже невольно улыбнулась - настолько мне было приятно здесь находится. Я любила представлять, как здесь ходят люди, каждую минуту, по расписанию, ездят поезда и чтобы войти в вагон, нужно отстоять огромную очередь. Все те же банальные вещи, которые происходят на обычных, «живых» станциях метро. Просидев так минут десять, я неохотно встала и, не забыв взять с соседнего стула фонарик, двинулась дальше, вверх по рельсам. Пару раз мне казалось, что я слышу какие-то звуки, но тут же успокаивала себя, напоминая, что это всего лишь плод моего бурного воображения, наверное. Я не знаю, что это было на самом деле - ложь или действительность, но, по крайней мере, такая тактика работала. Пока я шла, воспоминания о том злополучном дне невольно заполнили мою голову и я рвано выдохнула - я вспоминала странное поведение и обворожительную внешность того безумца. После моей встречи с главным психом Готэма, я поняла, почему люди так боятся его - от Джокера так и веяло в тот момент смертью и безумием, которое было уже где-то за гранью. В глубине души я не хотела верить в это и накручивать себя, но тот день никак не выходил у меня из головы. Особенно мою фантазию не хотели покидать его изумрудные глаза, которые тогда, в переулке, пристально разглядывали меня, практически пожирая. Я без удивления отметила их красивый и очень необычный, редкий цвет, а через секунду подумала, что это, наверное, единственная красивая вещь в нём. По крайней мере, во внешнем виде так точно - его татуировки на лице были неаккуратными (а некоторые вообще выглядели, как партаки), ядерно-зелёные волосы были покрашены с проплешинами, в которых проглядывался натуральный каштановый цвет, а стиль одежды - смокинг с самого утра - оставлял желать лучшего. Думаю, этот нелепый образ имел функцию не напугать или сразить кого-то, а отвлечь врага своей несуразностью и некой детскостью, ведь безумец выглядел точно, как шут, изображаемый на игральных картах. А страх на весь город вселял только лишь один его взгляд - томный, немного властный и с капелькой хладнокровия. Я не понимаю, почему, но я очень детально запомнила образ этого психопата, хотя в толпе его точно ни с кем не перепутаешь. Можно ли считать, что я тоже медленно, но верно схожу с ума? Мои размышления прервал какой-то грохот позади меня и я, словно олимпийский бегун, с той же скоростью, от страха, припустила вперёд, уже не разбирая дороги. Где-то в подкорке мозга я понимала, что могу заблудиться, но лучше уж так, чем быть убитой в этой грязной, заброшенной подземке. Буквально пролетая мимо множества дверей, разных станций и вестибюлей, я выбежала на круглый зал, из стен которого выходило шесть туннелей, включая тот, из которого я выбежала. Чувство оцепенения и страха постепенно начало отходить на второй план, давая необъятной панике завладеть моим и так уставшим организмом. Я отказывалась соображать и казалось, что ноги сами понесли меня к центру этого огромного зала, невольно заставляя задуматься, что же мне делать и куда идти. Рука, которая до боли в мышцах сжимала фонарик, расслабилась и, немного изменив положение, направила свет на пожелтевший от времени потолок помещения. На нём были какие-то красивые орнаменты и фразы на непонятном для меня языке. Было ощущение, будто я оказалась в музее, а именно, в зале античной культуры. Медленно водя фонариком по потолку, я тщетно пыталась разобрать, что же там изображено, но спустя несколько минут я поняла, что это бессмысленно - кое-где краска уже начала слезать с рисунков и было невозможно из-за этого увидеть что-то цельное. Немного расстроившись, я начала постепенно успокаиваться и включать свой мозг, чтобы решить, как дальше быть. Грохота позади я уже не слышала и это не могло не радовать, но вот мысли о том, что это могла быть просто кошка, неудачно приземлившаяся на сломанную балку, очень расстраивали. Тут было довольно-таки много бродячих животных, которые приходили греться или искать какие-то остатки еды, ведь такие ребята, как я, всегда что-то оставляли им на станциях или около их завуалированных домиках. Я решила ещё раз оглядеться - шесть туннелей, в одном из которых, о, чудо, горел свет. Я прищурила глаза и присмотрелась - вроде, там никого не было и опасности не поджидают меня. Постояв в нерешительности около трёх минут, я махнула рукой и двинулась в сторону этого туннеля - будь, что будет. Как только я вошла в него, мне в нос ударил мерзкий запах гнили, а потрёпанные кроссовки увязли в какой-то жиже, похожей на машинное масло. Только спустя несколько минут я привыкла к этой вони и спокойно продолжила идти дальше, стараясь не оглядываться назад. Под жёлто-оранжевым светом было видно, что все балки, которые поддерживали потолок, насквозь прогнили и держатся будто по волшебству, а рельса, по которым я шла и балансировала, чтобы не пачкать кроссовки, и вовсе были все бронзового цвета, имея небольшие вкрапления плесени. В этот момент мне захотелось просто остановиться, сесть где-нибудь и заплакать от безысходности моего положения. Я всегда старалась контролировать свои эмоции на людях, не показывая им свою жуткую импульсивность, но когда я оставалась одна наедине со своими навязчивыми мыслями и излишней драматичностью, сдерживаться было бесполезно. Как и сейчас - глупые мысли о том, что я никогда не выберусь отсюда, начали медленно сжирать меня и мой разум, а отчётливое понимание своего положения лишь усугубляло всё. Вдруг, вдалеке послышались чьи-то голоса и я остановилась - с одной стороны хотелось радоваться и побежать к этим людям за помощью, но с другой, что-то мне подсказывало, что ничем хорошим это не кончится. Потоптавшись на месте, я всё же решаюсь на отчаянный поступок - иду вперёд и будь уже, как будет. Я немного сбавила темп шага, когда голоса были уже совсем близко и решила прислушаться, о чём они говорят. Какие-то обрывки фраз, чей-то нервный смех, непонятное копошение и, кажется, выстрел - это было всё, что я услышала. Мне стало не по себе: конечно, бояться мне сейчас нечего, ведь всё плохое произошло со мной уже, но то, что, как мне кажется, прозвучал выстрел, очень напрягло и так мой уставший разум. Отбросив все сомнения, я подошла к концу туннеля и увидела перед собой то самое помещение, где хранились поезда, которые должны были поехать по этой красивой ветке. Не сдержав победной улыбки, я припустила вперёд, к противоположному входу, чтобы наконец-то выйти отсюда, пускай и не порисовав - на сегодня приключений достаточно. Я быстро шагала по бетонному полу, перескакивая через рельсы и задевая рюкзаком панели поездов. Было уже всё равно, испачкаюсь ли я ещё больше, главное, чтобы я просто нашла отсюда выход и направилась домой, ведь часы, что небрежно висели на моём запястье, минут двадцать назад пробили уже три часа ночи. Прикинув, что родители встают по пятницам где-то в семь утра, я дала себе три с половиной часа, чтобы добраться до дома в целости и сохранности. Но у судьбы были другие планы. Я вновь услышала голоса, но на этот раз они были настолько громкими, что я смогла разобрать каждое слово и снова замерла, словно статуя, нервно мотая головой из стороны в сторону, ища глазами, где бы можно было спрятаться. -Джей, ты же знаешь, я не воровал твою долю! - Какой-то мужчина истерично кричал и, как я смогла понять по звукам, его в это время жестоко избивали. Подавив в себе рвотный рефлекс, я бесшумно двинулась в сторону большого голубого поезда, у которого были открыты двери вагона. Молясь, чтобы меня не заметили и вздрагивая от каждого крика того мужчины, я благополучно дошла до рельсов, на которых стоял поезд. -Так-так-так! - За этими словами тут же последовал заливистый и громкий смех, - Кто-то забыл, что за человек перед ним стоит. Это очень и очень плохо, Энди, очень... Вживую этот голос звучит ещё пугающе и ужаснее, а особенно, смех. Я впервые оказалась в такой жуткой ситуации, исход которой определит только этот псих. Скорее всего, он уже давным давно заметил меня, просто пока разбирается со своим подопечным, чтобы схватить и убить меня позже. «Но ведь для убийства должна быть причина...» - подумала я и нервно выдохнула: Джокеру абсолютно всё равно на это. Он убивает всех, кого не лень и от этого делается по-настоящему страшно. Я беззвучно зашла в двери и, сев на неосвещенную сторону вагона, поджала под себя колени и начала ждать своей кончины. А тем временем звуки не угасали: -Бос! Я сделаю всё, что ты попросишь! - Крик плавно переходил в истошный вопль. Глупец, пытается вымолить у него шанс на жизнь. -Не думаю, Энди - Снова беспричинный громкий смех, который резал слух, - Скажи папочке пока! И в тот же миг выстрел. Я еле подавила в себе вскрик и задрожала - меня била мелкая дрожь, пока холодные руки плотно прижимали к себе ноги, не давая впасть в слепую истерику. Постепенно мысли о смерти не казались уже такими плохими - я начала постепенно свыкаться с этим фактом и просто глупо ждала, даже уже без надежды на то, что я осталась незамеченной, когда мне засадят пулю в лоб. Я проклинала себя и свой выбор зайти именно в этот туннель и вообще пойти сегодня рисовать. Я также мысленно прощалась с мамой, собакой, отцом, Кэт и в принципе со всеми своими знакомыми. Даже с чёртовым Кевином, который принёс мне за эти три года больше страданий, чем я испытываю сейчас. Минуты шли, а безумец всё никак не хотел меня находить, хотя я была уверена, что он заметил моё присутствие ещё тогда, когда я вышла из освещённого коридора. Я иногда посматривала на часы и, когда стрелки остановились на пяти сорока, медленно и аккуратно опустила свои ноги на пол, а дрожащие до сих пор руки засунула в карман толстовки. Мне было очень плохо: я хотела спать, есть и сходить в душ. Но ещё больше я хотела просто оказаться дома и увидеть так надоевший мне за многие годы потрескавшийся потолок моей комнаты. Я оглянулась по сторонам и пристально посмотрела в окно - пустота. Не заметив ничего подозрительного, я аккуратно встала с жёсткого сидения и потянулась - за два часа сидения в одном положении у меня затекло всё тело, а левая рука даже как-будто онемела. Ещё раз всё оглядев, я с опаской вышла из вагона и бесшумно припустила до выхода из помещения. Выйдя в знакомый туннель, я побежала сломя голову по знакомым рельсам, не оглядываясь назад и не давая себе времени на передышки. Через двадцать минут бега, я оказалась на улице, упав на ближайшую скамейку и жадно вдыхая своими лёгкими свежий и холодный воздух. На глаза начали наворачиваться непрошеные слёзы, но было уже всё равно - моему счастью не было предела. Это чувство безграничной радости буквально распирало меня изнутри и, закурив очередную сигарету, я медленно двинулась в сторону дома. На сегодня достаточно приключений.