Осколки

Намджун сначала даже не поверил Хосоку, когда тот сказал ему, что знаком с самим КИМ ХИЧОЛЕМ. Ну не могло у мальчишки быть таких знакомых. Нет, Намджун даже ни на секунду не усомнился в том, что Хосок говорит ему правду. По крайней мере ту, в которую верит сам. Этот ребенок, как и Чимин, совершенно не умел лгать. За те полгода, что они жили вместе, он успел изучить мальчишку вдоль и поперек и знал, что тот просто еще юный максималист, слишком наивный и честный для такого. Но вот в том, что какой-то идиот решил попушить перед очаровательным парнишкой перья или просто поиздеваться над ним, Намджун был уверен на сто процентов. Однако… как же сильно он ошибался. Все-таки эта жизнь чертовски забавная шутка. И иногда выкидывает очень странные фокусы. Еще два часа и один очень громкий и эмоциональный телефонный разговор назад он сидел на кухне и думал, что ему делать и как дальше жить, и планировал на полном серьезе идти устраиваться разнорабочим или грузчиком, и вот сейчас они, взявшись за руки с дрожащим то ли от холода, то ли от волнения Хосоком, стояли в самом сердце Каннама перед огромным трехэтажным зданием с огромной сверкающий вывеской , переливающейся всеми цветами радуги, и пялились на нее как два идиота. – Это оно? – голос Хосока дрожал еще сильнее, чем он сам. – Судя по названию – да, – изо всех сил пытаясь казаться спокойным, хмыкнул Намджун, даже не веря, что у него и правда есть хотя бы призрачный шанс работать в Rainbow Gallery, ведь это было одно из самых известных, НЕТ, просто самое известное кабаре во всем Сеуле. Да во всей Корее! И имя Ким Хичоля, его основателя, главного артиста и в принципе просто одиозной фигуры, было на слуху у каждого в этом бизнесе. И вот этот самый Ким Хичоль, долго и со вкусом ругавший Хосока по телефону Намджуна за его «холодность и бессердечие» и за то, что Хосок ему за всё это время так ни разу и не позвонил, а он, между прочим, «страдал, скучал и спать ночами не мог!», сейчас ждал их в этом самом здании. На «потискушки и собеседование», ведь если верить его словам, то одно другому совершенно не мешало. Но Намджуну всё равно не верилось. – Тогда нам нужно подойти к охране и назвать свои имена, – пробормотал Хосок себе под нос и, сжав горячую ладонь Намджуна еще крепче своими ледяными пальцами, потянул его в сторону входа: там, помимо охранников, толпилось в очереди достаточное количество народу, среди которых по большей части были респектабельные мужчины старше среднего возраста и роскошно одетые дамы, такие, что обычно блистали на обложках глянца или в рекламе, но никак не стояли в очереди на улице ночью в такой холод в какой-то там клуб. Однако, кажется, Rainbow Gallery и правда был очень популярен. И от этого Хосоку было еще неуютнее. Хотя, наверное, неуютнее исполнения обещания Хичоля затискать его до обморока сегодня вряд ли что-то могло случиться. Поэтому, сделав глубокий вдох, Хосок поджал пересохшие губы и решительно потащил Намджуна ко входу, не обращая ни малейшего внимания на возмущенное роптание очереди. У него была только одна цель – как можно быстрее добраться до пары охранников у входа, назвать свое имя и удостовериться в том, что господин Ким все-таки не разыграл их. Это было бы вполне в его ненормальном стиле. Но их с Намджуном имена действительно оказались в списке на заветном планшете рослого европейца в форме, охраняющего со своим напарником вход в Rainbow Gallery. Более того, мужчина со всем почтением проводил их в полумрак роскошно обставленного холла, в котором сейчас не было, кроме них, ни души и лишь где-то издалека слышались тихие отголоски задорной музыки. – Подождите здесь, мистер Чо спустится за вами минут через десять-пятнадцать, когда закончится программа, – кивнул на низкие обитые фиолетовым бархатом диваны охранник и, поинтересовавшись, не нужно ли гостям что-то еще: вода, алкоголь, закуски, и получив отрицательный ответ, поспешил на свой пост, оставляя Намджуна и Хосока в одиночестве и давая им возможность немного осмотреться. Честно говоря, Хосок первый раз в жизни был в подобном месте. Его приятели из приюта и одноклассники частенько сбегали и по поддельным документам просачивались в ночные клубы, но Хосок таким никогда не интересовался. Да и вряд ли каких-то сопляков с фальшивыми документами пропустили бы в ТАКОЕ место, где буквально каждый сантиметр окружающего пространства дышал порочной роскошью и богатством с легким оттенком то ли сюрреализма, то ли безумия. До блеска натертый черно-белый, напоминающий шахматную доску мраморный пол (Хосоку стало даже жаль местного беднягу-уборщика, ведь натирать такой – чистое издевательство), завешанные странно мерцающими в темноте белыми и фиолетовыми драпировками стены, огромное количество совершенно незнакомых ему явно экзотических растений в кричаще модных белых кадках причудливых форм, зеркальный потолок с мягкой переливающейся подсветкой, обитая фиолетовым бархатом мебель и огромное количество дверей без единого опознавательного знака. Прямо как в «Алисе в Стране чудес». Вот только страной чудес ли было это место? – Офигеть… – вертя головой во все стороны, потрясенно прошептал Намджун, который, в отличие от Хосока, которого вся эта обстановка скорее нервировала, чем восхищала, кажется, пребывал в эстетическом шоке. – Что, здесь лучше, чем в Blue Sky? – наигранно бодро спросил у Намджуна Хосок, изо всех сил стараясь не смотреть на потолок и свое, пусть и искаженное, отражение в нем. – Ты еще спрашиваешь? Да Blue Sky просто занюханная собачья конура по сравнению с этим местом… – Соглашусь с вами. Хичоль будет рад, что вы по достоинству оценили его дизайнерский талант. – Незнакомый низкий голос, внезапно вторгшийся в их диалог, заставил обоих парней вздрогнуть и резко обернуться к их обладателю… Кролику? Или зайцу? Намджун и Хосок во все глаза смотрели на стоящего перед ними парня, одетого в крайне необычный, но очень завораживающий и очень подходящий к окружающей обстановке костюм. Высокий изумрудный цилиндр, украшенный какими-то шестеренками, из-под которого свисали белоснежные длинные пушистые уши; разрисованное гримом лицо с объемными торчащими в стороны усами – как у настоящего то ли кролика, то ли зайца, усами; белоснежная рубашка с роскошным жабо, изумрудный же фрак с узкими брюками того же цвета; и, разумеется, роскошные пушистые лапы на руках вместо перчаток и на ногах вместо привычных ботинок. Ну полный сюр. Испытывая странное чувство дежавю, Хосок подумал, что если человекозаяц повернется к ним спиной, то там обязательно окажется маленький круглый беленький пушистый хвост, двигающийся в такт каждому его движению. Его что, преследуют зайцы? Это какой-то вселенский заговор? Или он правда сходит с ума? Сначала Джин в своем любимом кигуруми. Теперь вот этот. – Рад приветствовать вас и вашего друга, Хосок, в стенах Rainbow Gallery, – человекозаяц отвесил пялящимся на него и, похоже, потерявшим дар речи парням изящный поклон. – Хичоль ждет. Разрешите вас проводить? – вопросительно посмотрел на Намджуна и Хосока он и, дождавшись два нервных утвердительных кивка, жестом пригласил их следовать за собой, открывая одну из множества бесконечно одинаковых дверей и увлекая за собой в сплетенье сумрачных коридоров, различающихся между собой разве что цветом подсветки. У человекозайца и правда был белый пушистый хвост. Это всё, о чем мог думать Хосок, безропотно следуя за ним. А еще немного нервно посмеиваться про себя от ироничности происходящего. Они петляют по незнакомым коридорам в погоне за белым кроликом. Вот тебе и «Алиса в Стране чудес». Хосок в детстве, конечно, иногда мечтал о том, чтобы оказаться в сказке. Но уж точно не в такой. Слишком уж мрачной и психоделичной она выходила. Впрочем, это чувство довольно быстро его покинуло, стоило им только вывернуть из очередного коридора в ярко освещенное помещение круглой формы, по обстановке более всего напоминающее… дамский будуар? О да, если бы Хосок и представлял, как должно выглядеть подобное помещение, то именно так. Обои в яркий мелкий рябой цветочек, мягкий пушистый, словно дома, ковер на полу, роскошные витиеватые бра из хрусталя, венецианские маски, японские веера и картины с изображением дам в роскошных платьях на стенах, огромное, просто несчетное количество вешалок с одеждой и карнавальных костюмов всех цветов, форм и размеров, целый стеллаж с париками всех цветов радуги и их производными, столы с зеркалами, заваленные мерцающими в ярком электрическом свете украшениями, косметикой и флаконами с духами (теперь-то Хосок не просто знал, как они выглядят, спасибо восторженно озирающемуся по сторонам Намджуну, но даже мог их различать), низкая софа кислотно-розового цвета с позолоченными резными подлокотниками и ножками, и сотни разноцветных подушек, валяющихся буквально повсюду, и десятки огромных ваз, беспорядочно стоящих то тут, то там прямо на полу с огромными охапками белоснежных роз, наполняющих комнату удушающе сладким ароматом. Ну просто мекка дурновкусия . И идеальная среда обитания для господина Ким Хичоля, который был сегодня не в привычной Хосоку пижаме, а… в костюме Алисы? Если бы иллюстрации к сказке рисовал какой-нибудь обезумевший и помешанный на стиле стимпанк художник. Ну или это была героиня, сбежавшая из какого-то порнографического аниме или манги. Только так Хосок мог идентифицировать то, что было надето на мужчине: длинные рыжие волосы Ким Хичоля были завиты в идеальные локоны и связаны ярко-голубыми лентами-бантиками в два хвоста, короткое голубое платье едва-едва прикрывало тошнотворно кокетливую кружевную (с бантиками) кромку белоснежных чулок, черные туфли на огромной шпильке ассоциировались исключительно со стриптизершами из дешевых порнографических фильмов, а огромное количество аксессуаров – подвески, браслеты, серьги, пояса, – состоящих из дикого количества цепей, шестеренок и еще каких-то шедевров инженерной мысли, которые Хосок не знал, видимо, должны были добавить изюминку этому отвратительному костюму, но лишь усилили его вульгарность. Уж лучше бы больничная пижама. И кому только могло нравиться такое? Видимо, самому Ким Хичолю, который, ничуть не стесняясь своего вида, соскочил с софы и с воплем, который при желании могли услышать даже марсиане: «Чон Хосок, мальчик мой, это и правда ты! Я так соскучился!» – под недовольное цоканье человекозайца буквально набросился на Хосока с объятиями, словно и правда скучал по нему и всё это время жил лишь мыслями об их встрече.