***
Белое. Белое вино. Линдсей уже час суетилась в квартире, до конца не понимая, что должна подготовить к этой встрече. И самое смешное, что приходило в голову: подготовить вопросы. Однако Доннер быстро отмела от себя лишние мысли и даже нашла у себя в холодильнике непочатую бутылку вина, а так же успела соорудить некоторые закуски. С Де Марко они почти никогда не общались и очень мало пересекались, но Линдсей не могла понять причину своего состояния. Словно это было так волнующе, и дело было вовсе не в разговоре. Просуетившись почти час, Доннер остановилась посреди гостиной, окинула взглядом бокалы и закуски на столике, бутылку белого в своей руке и штопор, а затем нервно вздохнула. Она волновалась из-за самой Адрианы, из-за того, что она скоро будет здесь, а не из-за чёртового разговора. Линдсей медленно повела плечом и подпрыгнула на месте, едва ли не выронив из рук бутылку, — в дверь позвонили. Отставив наконец вино, Доннер пригладила своё платье бежевого цвета и поправила волосы, совершенно коротко взглянув в зеркало. Она открыла двери и немного смущённо опустила взгляд в пол. Адриана была в тёмном костюме, состоящем из брюк и пиджака, под ним виднелась белая простая рубашка, а на ногах блестели лодочки на каблуке. Линдсей почувствовала себя не в своей тарелке, потому что её простое платье выглядело нелепо на фоне одеяния Де Марко. — Линдсей? Она словно отошла от своего ступора и вежливо улыбнулась, жестом приглашая гостью войти. В горле от чего-то пересохло, хотя Доннер точно знала, что сегодня выпила довольно много воды и почти ничего не ела. Это показалось ей странным, но в конце концов, не об этом они собирались говорить. Тихо вздохнув, Линдсей провела Адриану в гостиную и указала на диванчик, а сама принялась открывать вино. Де Марко плавно сбросила пиджак, и он легко опустился на соседнее кресло, а Линдсей, словно одурманенная, засмотрелась на Адриану, и руки её вспотели от внезапного волнения. Де Марко тут же поднялась на ноги и накрыла своими ладонями руки Доннер. — Я помогу, — прохладным и ровным голосом проговорила она. Линдсей не понимала, почему чувствует себя так странно. Ещё пару минут назад в квартире было достаточно прохладно, но сейчас её щека обжигалась дыханием гостьи. Это было непривычно и очень волнительно. Линдсей предприняла попытку убрать руки, чтобы не мешать, но Адриана усмехнулась и попросила все же помочь, иначе с одной бутылкой простого белого вина они не справятся. Она залилась краской от этих слов, а дыхание участилось, словно рядом с ней находилась не эта малознакомая женщина, а кто-то слишком близкий. Когда бокалы были наполнены, Доннер отстранилась от Де Марко на приличное расстояние и опустилась на диванчик. Они неспешно сделали по несколько глотков приятного, кисловатого напитка, и Линдсей все свои эмоции и ощущения тут же списала на усталость после странного расследования. Она ещё раз осмотрела свою ладонь, а по лицу Адрианы пробежала какая-то едва заметная эмоция. Доннер вздрогнула, когда гостья сжала её ладонь крепко в своей руке, а их глаза встретились. Тряхнув тёмными кудрями, Адриана отставила свой бокал. — И что же произошло, Линдсей? — она поджала губы и изогнула бровь, внимательно изучая хозяйку квартиры. Ладонь Линдсей так и оставалась в руке Адрианы, и та поглаживала её пальцами, в том самом месте, где ещё с утра горел ожог. Доннер закусила губу, не совсем понимая, с чего должна начать. С одной стороны — Адриана была виновата во всём, что произошло между ней и Коннором, но с другой — разве не мужчина должен отвечать за такие поступки в полной мере? Линдсей прикусила себе язык, напоминая, что собралась лишь задать вопросы Де Марко, а не обвинять во всех смертных грехах. Эта женщина должно быть и сама чувствует вину, но только не перед Доннер, а перед своим Джоном. — Просто скажи: как именно это произошло? — сглотнув ком в горле, наконец выдавила Линдсей и опустила глаза на их руки, не выдержав прямого и такого спокойного взгляда Де Марко. — Сказать? — хмыкнула Адриана и тут же ухватила Линдсей за подбородок, несильно сжимая пальцами, заставляя посмотреть вновь в глаза. — Зачем тебе это, Линдсей? Ищешь оправдание? — Нет! — вздрогнула Доннер, вырывая руку, но пальцы Адрианы на её подбородке сжались лишь сильнее. — Пусти меня! — Ты же сама звала. Линдсей судорожно втянула воздух и замерла на месте, приоткрыв губы. Они пересохли от волнения, и она облизнула их, всё ещё силясь собраться со своими мыслями. Голова начинала болеть от подступающего волнения, а вот Де Марко, похоже лишь забавлялась данной ситуацией. — Я хочу знать, почему, Адриана! — повысив голос, взвизгнула Доннер и постаралась сосредоточиться на глазах Адрианы, а не на остальных частях её тела. Грудь гостьи вздымалась от тяжёлого дыхания под тонкой рубашкой, а губы то и дело искривлялись в ухмылке. Линдсей чувствовала себя загнанной в ловушку мышью, чувствовала, как краснеет всё сильнее, а ещё… Ощущала приятное покалывание в кончиках пальцев на руках, словно лёгкое электричество пробиралось под кожу. Это было чем-то новым для неё самой, чем-то приятным и волнующим. Неужели это происходило из-за Адрианы? Что такого особенно было в этой малознакомой женщине? Линдсей не могла дать ответ на этот вопрос, ровно так же и не могла отвести взгляд от лица гостьи. А она тем временем склонилась ещё ближе, обжигая горячим дыханием щёку Доннер. — Мне нужно было это, — довольно холодно ответила Адриана, и это ужасно сильно контрастировало с её опаляющими прикосновениями к щеке. — И ему было нужно. — Нет, — лишь выдавила Линдсей и медленно моргнула, чтобы позволить слезам скатиться по щекам. Она тяжело дышала и не могла понять: действительно ли стоило прощать это Коннору? Мысли спутались, и голова закружилась, похоже, от вина, ведь Линдсей ничего не ела. Адриана отстранилась и отпустила Доннер, а затем расстегнула две верхние пуговицы рубашки, приговаривая, что в помещении слишком душно. И Доннер ощущала всем своим нутром насколько! Посмотрев помутневшим взглядом на гостью, она залпом опрокинула в себя остатки вина из бокала, что так и держала в руке. Адриана поддержала её, пригубив крепкого напитка и забрав бокал у Доннер, наполнила их вновь. Разговор у них явно не складывался, но Линдсей уже и не понимала, зачем на самом деле позвала сюда Де Марко. Действительно, чтобы поговорить о Конноре? Так ли это было на самом деле, если сейчас она о нём и не думала, видя перед собой лишь малознакомую женщину, с аккуратными, мягкими чертами лица? С её блестящими глазами, такой манящей улыбкой и довольно упрямым характером. Линдсей вздрогнула, понимая, что слишком долго рассматривала лицо гостьи, а затем закусила губу в смущении и покраснела, отводя взгляд. Де Марко вновь отпила вино, и Доннер заметила на её губах ухмылку. — Адриана? — осипшим голосом от внезапно нахлынувших чувств спросила Линдсей и подняла взгляд. — А как же Джон? — Тебя это волнует сейчас? — вопросом на вопрос ответила гостья и вновь взяла Линдсей за руку, сжимая. — Что происходит с тобой? Доннер судорожно вздохнула и подняла брови. А ведь и правда, что происходит с ней самой? Она давно не обращала внимания на то, что чувствует, на это всегда не оставалось времени и сил, но сейчас… Сейчас она была дома, в компании женщины, что могла её понять. Хотя бы понять. Адриана сокрушительно покачала головой и провела ладонью по щеке Доннер, поглаживая ласково её кожу, ободряюще. Линдсей сжала в ответ её руку и медленно сглотнула комок из чувств, что так и норовил застрять в горле, перекрывая дыхание. — Я запуталась, — совершенно искренне ответила Линдсей и прикрыла глаза, не желая видеть взгляда Адрианы. Когда чужие губы коснулись её собственных, Доннер мгновенно распахнула глаза и вздрогнула. Адриана сжала лишь крепче её ладонь, а второй рукой притянула к себе за затылок, запуская пальцы в светлые волосы. Линдсей дрожала от переизбытка малознакомых чувств, словно все происходило в тумане, пока приятно покалывала на затылке от каждого прикосновения. И Доннер ощутила расслабление, приятное, успокаивающее. Она отбросила разом все принципы, и алкоголь лишь подтолкнул её сильнее: Линдсей аккуратно прикоснулась к плечам Де Марко, легко сжимая их, и притянула гостью ближе к себе. Она ответила на поцелуй, со странным порывом, первой запустив язык в приоткрывшиеся губы Адрианы. Заскользив языком, Линдсей ощутила, что гостья отвечает ей с не меньшим порывом, и она позволила себе отключить разум, оставить все мысли. Это было неправильно, это было так странно, волнительно, но… успокаивало. Линдсей в эти секунды почувствовала умиротворение, которое не ощущала уже несколько лет. Словно оно растворилось ещё там, далеко в Архангельске, где она впервые потеряла Коннора. Наверное, тогда часть её души и умерла, наверное, поэтому Доннер не могла до конца осознать, что он вернулся. Наверное, поэтому она сейчас так самозабвенно отдавалась манящему и запретному поцелую, не желая его разрывать. — Что ты… — нервно выдохнула Доннер, словно очнувшись, и немного отпрянула, но всё так же продолжала держать Адриану за плечи. — Мне остановиться? — ухмыльнулась Де Марко и заглянула в её глаза горящим взглядом. Линдсей даже показалось, что она видит в них пылающую страсть, а затем гостья провела кончиком языка по верхней губе Доннер. — Нет, — жарко выдохнула Линдсей. — Не останавливайся. Она и не заметила, как быстро стерлись все границы между ними. Или дело было в алкоголе? Линдсей не знала, она не хотела знать. Всё, чего она сейчас желала, чтобы Адриана не останавливалась. И та, словно читая мысли, продолжила, целуя мягкими губами шею партнёрши. Линдсей расслабилась в её руках, слабо постанывая. Она ощущала каждое прикосновение тонких пальцев к своему затылку, каждый поцелуй на своей коже. Они были такими приятными и обжигающими, словно Адриана действительно горела изнутри. Когда гостья забрала бокал из руки Линдсей, та встрепенулась и посмотрела ещё раз на неё. — Тише, ты так дрожишь… Доннер уже и не чувствовала, что в самом деле так сильно дрожит от каждого прикосновения. Адриана медленно прикоснулась к застёжке её платья и помогла его снять. Хозяйка квартиры тут же залилась краской, не зная, как реагировать на собственные ощущения. Но до чего же были приятны эти горячие прикосновения к её телу. Она чувствовала, что распаляется всё сильнее, а сердце заколотилось в груди, и Адриана прижалась тёплыми и влажными губами к коже возле тонкого кружевного бюстгальтера. Он почти сразу же полетел на пол, следом за платьем, и Доннер почувствовала себя беззащитной и уязвимой под взглядом горящих глаз. Адриана умело оглаживала её грудь, нежно, почти невесомо, и это заставляло покориться, расслабиться. Линдсей тихо застонала, когда гостья легко обвела языком сосок, мягко обхватив губами. Всё тело словно прошибло током, и Доннер вздрогнула сильнее, прикрывая глаза. Она отпустила плечи гостьи и уперлась руками в мягкую обивку дивана, чтобы не потерять равновесие. Она не видела, что делает Адриана, отдавшись полностью лишь своим ощущениям. Прислушивалась к каждому поцелую и нежному прикосновению, и даже когда её трусы тоже были отброшены в сторону, а губы Де Марко вновь накрыли её собственные, Линдсей лишь застонала сильнее. Она ответила на новый, более жаркий поцелуй, лаская своим языком чужой. Ощущения смешались в что-то тягучее и приятное внизу живота, и Доннер развела медленно ноги, чувствуя лёгкие прикосновения пальцев к своему лобку. Адриана опустилась ниже, не разрывая поцелуя, развела аккуратно пальцами влажные половые губы и мучительно нежно скользнула вниз, едва прикоснувшись к клитору. Доннер вскрикнула, отстранившись, и подалась бёдрами навстречу ласкам. Пальцы Де Марко плавно скользнули в неё, проникая, и Линдсей сжала руками обивку дивана, а затем всхлипнула, кусая собственные губы. — Тебе станет легче, — успокаивающе проворковала Адриана в её ухо, обжигая дыханием. Линдсей поверила ей. Отдалась полностью ощущениям, утопая в них. В квартире было действительно слишком душно и жарко, а движения пальцев гостьи в ней самой лишь усиливали этот эффект. Доннер открыто стонала, больше не смущаясь собственных чувств и эмоций, она подавалась бёдрами навстречу, пока горячие губы осыпали поцелуями её грудь. Воздуха становилось всё меньше, а голова шла кругом от новых ощущений. Мысли давно растаяли в этом сладком потоке, и Линдсей задрожала сильнее, а на лбу выступили капельки пота. Она закричала, теряясь во вспыхнувшем оргазме, и откинулась на спинку диванчика, тяжело дыша. — Адриана… — прошептала Линдсей, облизывая пересохшие губы, и медленно открыла глаза. Гостья стояла напротив, надев уже пиджак, и усмехалась, почти нагло рассматривая обнажённую Линдсей. Доннер медленно моргнула, пытаясь выровнять дыхание и сфокусировать взгляд, а затем тихо вздохнула. Адриана подошла ближе и медленно склонилась, упираясь руками в спинку диванчика по обе стороны от неё. — Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему это случилось между мной и Коннором? И если тебе станет вновь плохо, — жарко прошептала она в губы Доннер, — просто позвони. Она вновь поцеловала хозяйку, но уже не так страстно, более нежно и мягко, а затем отстранилась и отошла на несколько шагов, поправляя причёску. Линдсей не могла ничего ответить, она проследила, как гостья скрылась в прихожей, а затем за ней захлопнулась дверь. Доннер вздрогнула, ощутив, насколько всё же прохладно в квартире, и мурашки пробежали по коже. Она поднялась на дрожащих ногах, пытаясь осознать, что произошло пару минут назад, и пригубила ещё вина. Усмехнувшись себе, Линдсей покачала головой и лишь подумала о том, что номер Адрианы теперь точно внесёт в телефонную книгу. И обязательно позвонит. Долги же нужно возвращать…просто поговорим...
18 июля 2021 г. в 21:20
Мучительное расследование закончилось не менее мучительным разговором с Коннором, и Линдсей, наплевав на все вопросы и наставления коллег, предпочла вернуться домой. Она чувствовала себя опустошённо и неправильно, хотела обдумать все сказанные Коннором слова, ведь действительно любила его многие годы, ждала и верила. А сейчас? Выходит именно сейчас готова всё перечеркнуть самостоятельно, лишь бы не прощать? Да, гордостью за эти годы однозначно обзавелась. Доннер усмехнулась сама себе и наконец достала мобильный телефон из кармана. Если версию Дойла о сексе с Адрианой она уже слушала, то последнюю хотелось понять ещё больше. Что сподвигло такую женщину на измену? Что движило ими в тот чёртов вечер, когда Линдсей согласилась забрать дочь Коннора и покинуть его дом? Доннер нервно одёрнула пиджак и набрала дрожащими от холода пальцами номер Адрианы. Тут же словила такси и, когда забралась в машину, назвав адрес, услышала вместо гудков в телефоне голос Де Марко. Не успев сообразить, с чего следовало бы начать разговор, Линдсей выпалила первое, что вообще пришло на ум:
— Ты в Галифаксе? — времени на то, чтобы обдумать своё обращение у Линдсей не было.
Она вздохнула, стараясь унять дрожь в теле. И теперь её причиной был вовсе не холод: Доннер по-настоящему волновалась. Будто девчонка, а ведь она всего лишь хотела узнать больше правды, чтобы принять впоследствии более правильное решение.
— Да, — тихо ответила Адриана, но голос её был не таким, как обычно: он был всё таким же холодным, однако Линдсей услышала в нём лёгкое подрагивание. Или это она сама тряслась от волнения? — Что вы хотели, мисс Доннер?
О, это тонкое раздражение Линдсей уловила сразу же. Оно буквально просочилось из телефонной трубки в её тело, проникая под кожу, так странно покалывая. Нахмурившись, Доннер всё так же тихо вздохнула, а затем приложила ладонь ко лбу, стараясь собрать мысли в кучу. После такого тяжёлого дня это было почти невозможно, но она прикладывала максимум усилий. Сначала это расследование, что закончилось весьма неоднозначно, а затем ещё и Коннор, что вновь и вновь твердил об одном и том же. А мысли самой Линдсей занимала только Де Марко, чёрт бы её побрал! Потому что она, в отличии от Дойла, могла холодно пролить свет на всё случившееся, но отчего-то Линдсей млела, словно девчонка, и не могла произнести ни слова. Всё же, это был не телефонный разговор.
— Мы могли бы встретиться, мисс Де Марко? — нарочито официальным тоном проговорила Доннер, но тут же вздрогнула и тихо шмыгнула носом, ведь уже успела согреться в автомобиле.
— Вы плачете? — раздался всё такой же отстранённый голос, будто для Адрианы было обыденным слушать чью-то боль по телефону, но Линдсей ведь прекрасно знала, что сейчас не плакала, оттого с её губ сорвался нервный смешок. И похоже, Де Марко расценила его не совсем правильно. — Да что с Вами происходит?
— Я хотела поговорить о Конноре, — ровно протянула Доннер, глядя в окно, а затем автомобиль остановился напротив её дома.
Отсчитав несколько купюр из бумажника, Линдсей расплатилась за проезд и покинула салон, однако звонок не прервала. Она хотела этого разговора тет-а-тет, чтобы наконец расставить всё по своим местам. Хотела знать настоящую причину!
— Ну, конечно, — нервно хмыкнула Адриана, а Линдсей уронила на пол ключи перед самой квартирой и недовольно фыркнула, притопнув ногой. Однако, похоже, Де Марко услышала в этом нечто иное и тут же тихо выдохнула: — Жду адрес, Линдсей. И я… предпочитаю белое.