***
Старые шрамы затягиваются. Сквозь время, подобно прорастанию нового ростка из пепла, но затягиваются. И в зависимости от места этих шрамов каждому даётся свой временной отрезок. От обычного кожного увечья уже не будет такой боли спустя неделю-две. Гораздо сложнее со шрамами на сердце. Но ведь пройдут месяцы, годы, и всё обязательно забудется. Словно кошмар, который терзает сон каждую ночь, однажды просто исчезнет, и больше не придётся жить с чем-то, что тебя тяготит. Ведь они всегда говорили, что все раны зарастут.Чушь. Неправда. Они все лгут. Все, до единого.
***
— Ай-чан, ты слишком сильно разгоняешься, так и влететь куда-нибудь не долго. — Я же просил называть меня Адамом. И потом, полетишь тут только ты, прямо в мои объятия. А ведь я не шутил. Разворачиваясь на повороте назад, я мчался прямо на него, раскинув руки в стороны. Сказать, что выражение его лица было бесценным в тот момент — не сказать ничего. Этот недоумевающий взгляд, но уже готовый к очередной глупости с моей стороны — и вот, снеся того с доски, я накидывался на него, наваливаясь всем телом, тем самым прижимая к земле. — Я же просил больше так не делать, а ты опять за своё. — А я просил тебя не быть букой, и ты тоже опять за своё. В ответ он лишь закатывал глаза, но понимал, что от меня просто так не отделаться. — Ну что, ещё заезд? — спросил я, продолжая лежать на нём. — Во-первых, давай-ка сначала встанем. А во-вторых, тебе мало шишек? Себя калечишь, и меня заодно. — Просто ты мне нравишься, для тебя и сломать ничего не жалко. — Ну ты как скажешь иногда. Впрочем, на сегодня уже достаточно, давай уже возвращаться. — Ну и ладно, какой ты скучный! Я часто дулся на него, но стоило мне услышать его искренний смех и ощутить лёгкое похлопывание по голове, как эта псевдо-обида быстро рассеивалась. — Мы же всегда будем кататься, да? — Да уж куда я от тебя денусь. — Тогда пообещай, — я протянул ему мизинец, чтобы уж наверняка сдержать слово. Он, улыбнувшись, протянул в ответ. — Обещаю.***
На следующий день, уже вовсю готовясь к новой встрече, я ненароком услышал обрывки его диалога с Тадаши, которые, кажется, мне слушать не следовало. —...поэтому, пока меня не будет, ни в коем случае не позволяй ему войти в зону. Учи его всему, но только не этому. Никому не пожелаю через такое пройти. Тадаши лишь послушно кивал головой, а я никак не мог понять, о какой такой зоне они говорят. И почему это что-то запретное? Вернувшись к нашим гонкам, я услышал, как он подъехал совсем близко. — Надо же, сегодня не гоняешь, как ты это обычно делаешь. У тебя всё хорошо? — Угу. Просто жаль, что тебе скоро придётся уехать. Всё-таки оставляешь меня. — Так ты поэтому весь, как в воду опущенный? Но я же уезжаю не навсегда. По возвращению мы снова будем так же ката..- — Но ты не хочешь показывать мне зону, все крутые трюки решил при себе оставить? — Как ты... ты что, подслушал? Я лишь отвернул голову в сторону, пытаясь скрыть явное недовольство. — Если не хотел, чтобы я превзошёл тебя, то сказал бы прямо. — Дело вовсе не в этом. Это очень опасно, ты понимаешь? — И что? Когда меня последний раз пугали новые трюки? — Это не трюк, а высшая точка концентрации. Войдя в зону, очень сложно выйти из неё, не причинив себе вреда. Ты можешь серьёзно пострадать, и дело не ограничится парой-тройкой ушибов. — Но ведь я сказал, что ради тебя даже сломаю что-нибудь. Так почему ты всё ещё..- — Хватит, Айноске. Я не собираюсь жертвовать тобой ради какой-то мимолётной сосредоточенности. Он впервые так обратился ко мне. Сейчас не было той привычной тёплой улыбки. Холодный взгляд, твёрдая стойка на доске и осуждающие слова. Я готов пожертвовать для него чем угодно, а он? Или, мне просто показалось, что ему нравится кататься со мной, а эта улыбка была простой фальшью? Не желая с этим мириться, я резко затормозил, что мелкие камни под колёсами отлетели в сторону. Он, заметив, что я отстал, тоже остановился. — Ты чего притормозил? — Я понял: ты просто не веришь моим словам, но я правда готов ради тебя на всё. Я докажу. Находясь на довольно приличной высоте небольшой горы, по дорожкам которой мы и катались, я подошёл к краю. — Не думаю, что сильно что-то сломаю, но ты хотя бы убедишься в моей искренности. — Ты что творишь? Эй! Не успев сделать шаг в пустоту, меня тут же обхватили крепкие руки. Сильная хватка, будто боялись отпустить самое дорогое, заставила даже слегка улыбнуться. — С ума сошёл? А если бы не успел, ты хоть думай немного. — Так я и подумал. Подумал, что хочу, чтобы ты показал мне зону. — Исключено. Тебе ещё раз повто..- — Даже тебе плевать на мои просьбы, несмотря на то, что я ради тебя в прямом смысле готов шагнуть в пропасть. Хотя, зачем меня слушать. — Ай-чан, поверь: не всё в мире скейта нужно познавать. Я же хочу как лучше для тебя. — Если ты действительно хочешь лучше для меня, то покажи. Или я окажусь настолько далеко, что ты не посмеешь помешать показать мне свои намерения. Да и потом: не узнаю с тобой — так познаю сам, рано или поздно. Он лишь глубоко вздохнул, явно понимая, что я и правда могу так поступить. Я не хотел им манипулировать, но и желание узнать оказалось сильнее. — Ненадолго. Мы только войдём и тут же выйдем. Ты меня понял? Я активно закивал головой. Он объяснил, как нужно сосредоточиться. Вновь стартовав, я ехал прямо за ним, не пытаясь обогнать. Образуя прямую линию, я смотрел чётко на него, стараясь размыть всё, что я видел, кроме него. И, кажется, получилось. Я и правда начал различать только его. Ничего другого просто не существовало: только мы вдвоём отдавались скейту, полностью погрузившись в катание. Я не мог вымолвить и слова, чтобы описать, как бы я хотел оставить всё так, как было сейчас. Он единственный, кто мог понять меня и при этом не судя мои слова и поступки. Застряв в своих мыслях, я не сразу смог ответить ему, хотя он уже несколько раз звал меня. Я поднял голову, заметив, что он повернулся, чтобы проверить, здесь ли я. Мне захотелось догнать его, ведь между нами было приличное расстояние, но быть в этом состоянии с ним — о таком можно было только мечтать. Поэтому я отбросил всё и набрал скорость, желая скорее подъехать к нему и поделиться восхищением, сказать, что зона вовсе не опасная, а нахождение в ней только расслабляет. Уже находясь в паре шагов от него, я вытянул руку, чтобы вместе с ним остаться тут ещё подольше, но внезапно доска под ним начала бешено дёргаться в разные стороны. Слишком наклонившись в левый бок, я лишь успел заметить, как он с вытянутой рукой уже не едет, а летит, словно неопытный птенец, в тёмные объятия пропасти. Резкий удар, слышен хруст откалывающихся частей скейта и короткий крик. Выйдя из зоны, я снова оглядел пространство вокруг, заглянув вниз. Он лежал там, не шевелясь, не издавая ни звука. Я тут же подорвался, спустившись по дорожке с горы и мгновенно оказываясь рядом с ним. Доска лежала в нескольких метрах от него. Минутный ступор, прежде чем я снова заговорил. — Я думал, что только я был согласен сломать что-то ради тебя. Тебе правда не стоило, я был готов и сам это сделать. Если тебе очень больно, давай я помогу встать. Не дожидаясь ответа, я осторожно повернул ему голову, пока не почувствовал на руке что-то стекающее вниз алыми каплями.Тогда я не сразу осознал, что ему уже давно не было больно...
***
— Забавно: хоть я и просил тебя называть меня Адамом, ты по-прежнему отмахивался от некоторых моих заскоков, но даже так для меня ты оставался моей Евой. До безумия прекрасной Евой, которая, к сожалению, не сумела сдержать своего слова, — рука сама потянулась к холодной плитке, оставляя букет белых лилий, — ты не смог. Ты обещал всегда оставаться со мной, так, чёрт возьми, почему ты оставил меня?! Время лечит — ничего подобного! Время лишь помогает на время забыться, но оно полностью не затянет эти шрамы. Они обязательно оставят рубцы, которые будут напоминать тебе о той боли, что однажды была испытана, — колени вновь подкосились, отчего пришлось вновь принять сидячее положение, а руки дрожали. — Знаешь, а ведь даже несмотря на всё это, я пытаюсь снова войти в зону. Ты бы точно сказал, что я сумасшедший. Но, как бы глупо это не звучало, я постоянно ищу встречи с тобой, надеясь, что однажды я смогу присоединиться к тебе, чтобы всё же схватить тебя за руку, и не отпускать. Чтобы ещё раз увидеть твою улыбку, только теплее, чем она изображена здесь. Чтобы по-новой сдержать старое слово. Я долго продолжал безосновательно ругать его и одновременно с этим надеяться на скорую встречу, прежде чем успокоиться и прощаться. — Только не думай искать кого-то другого, я обязательно найду тебя и проведу в свою личную зону, в которой разлучиться нам точно никто не помешает. Однажды я снова погружусь в это состояние, ища твой образ. Однажды я избавлюсь от шрамов, забыв, что когда-то их получил. Однажды я разобьюсь ради тебя, и ты не сможешь меня остановить.А пока, спи сладко, mon Éve...