Горячие воды Агро

Город пахнет пылью. Цветы, высаженные прямо под окнами дворца, не спасают – пыльный запах ощущается и внутри сладких цветочных ароматов, смешиваясь с ними и делая их грязными и мерзкими. Лютэнция закрывает окно и остаётся в душной и пыльной комнате, сохранившей лёгкий след приторных духов короля и его собственный запах пота и семени. На кровати беспорядок, и где-то среди него лежат вещи Лютэнции. Она как раз ищет одежду, когда кто-то легко касается её руки. Лютэнция даже не вздрагивает – только одно существо в этом замке может действовать настолько бесшумно. — Ненавижу его, — шипит Шун, и её тонкий лысый хвост бьёт по холодному камню, словно хлыст. – Люти, почему ты не убьёшь его? Лютэнция молча поднимает взгляд к рогам, прибитым к стене. Когда-то они украшали её голову, когда-то она смеялась, резвилась на воле, когда-то паутина путалась между рожек, когда-то… — Умрёт он – умру и я, помнишь? – уголок рта её дёргается. – Хотя, может, и стоило бы. Это не жизнь. — Давай сбежим, — предлагает Шун. – Нас не найдут, я обещаю. Лютэнция оглядывает полуобнажённое тело своей подруги–полузверя. Она бы тоже хотела быть полузверем, тоже хотела бы иметь хвост и сильные задние лапы, но вместо этого имеет только слабое тело, которое король использует по своему усмотрению. Они с Шун обе рабыни, но Шун не так зависит от этих существ, этих людей, как она. — Я, кажется, нашла книгу о демонах, — говорит Лютэнция, натягивая обтягивающие брюки и топик с длинными, длиннее её рук, рукавами и открытыми плечами. – Я должна прочесть её. — Ты всё ещё надеешься, что их можно вернуть? – тихо спрашивает Шун, кивая на рога. — Да, я знаю это, — Лютэнция на них даже не смотрит. – А пока помоги мне заплести волосы, пожалуйста. Лютэнция садится на низкий стул и рассматривает себя в зеркале, пока ловкие пальчики Шун перебирают её чёрные волосы, собирая в причудливую прическу из трёх пучков. Татуировка в форме солнца на животе всё ещё горит. Прошло уже больше года, а она всё ещё продолжает гореть, словно её сделали всего пару минут назад. Рядом с татуировкой пара розовых следов от ногтей, видимо, расчёсывала ночью. Аметистовые глаза, горевшие когда-то ярко, словно камни на солнце, теперь скорее чёрного цвета. Тусклые, больные, никакие. Синяки под глазами делают лицо осунувшимся, а ошейник придаёт её взгляду особую нотку обречённости. Пойманный зверь, сломанный и кровоточащий. Шун тоже смотрит на неё в зеркало. Её маленькие серые глазки слезятся. Она не жалеет. Она не умеет жалеть. Это злые слёзы – она ненавидит всех в этом замке, кроме Лютэнции. Она убила бы всех здесь одним взмахом руки, но ошейник на шее глушит её магические способности. Без него она могущественный маг, но с ним - просто служанка. — Нужно только добраться до Востока, — тихо говорит Шун, — там с меня снимут ошейник, а тебе помогут вернуть рога. Там много сильных магов, и все они ненавидят Юг. Там нам помогут. Надо только добраться до Востока. — Шун, — отвечает Лютэнция, положив руку на руку служанки, — до границы неделя пути. Каждая тварь здесь узнает меня. Вдвоём мы не дойдём, — она выделяет это «вдвоём» голосом, но Шун только поджимает губы. — Мы что-нибудь придумаем, — шипит она и отворачивается. *** Король уже набивает пузо, когда Лютэнция спускается в столовую. Она может есть всё, что захочет, но под колючим взглядом королевы кусок в горло не лезет. Она всегда так смотрит, когда король ночует не в её покоях. Лютэнция бы и рада была, что бы он ночевал только с женой, но ни королева, ни Лютэнция ничего не могут решать за короля. Принц презрительно морщится, но это только потому, что вчера Лютэнция в очередной раз указала ему, что она спит только с королём, и что король не потерпит, что бы кто-то ещё прикасался к его любимой игрушке. Даже его собственный сын. Она говорит ему это каждую неделю. Память у принца, видимо, не длиннее, чем у рыб в их пруду. Король на Лютэнцию даже не смотрит – удовлетворился ночью и теперь день или два даже не глянет в её сторону. Может, Шун и права, что нужно бежать, но только то, что король не смотрит на неё, не значит, что острые, как пики, взгляды охранников не тычут ей в спину. Воздух в столовой пропитан горячим жиром, и Лютэнцую тошнит. Неожиданно она вскакивает из-за стола, чуть не роняя тяжёлый стул, и бежит прочь. Её рвёт в первый попавшийся фонтан; позади себя она слышит тяжёлые шаги охранников – думали, что она решила сбежать и побежали следом. Лютэнция разглядывает своё отражение между завтраком, и её рвёт снова. Живот сводит, горло саднит. Охранники замерли за её спиной, не зная, что делать. Воздух пропитывается мерзким кислотным запахом, перебивающим даже запах пыли. Она никогда не слышала, что бы опущенные демоны беременели, она вообще не слышала, что бы что-то получалось от связи демона с человеком, но она точно знает, что что-то живёт внутри неё. Теперь всё встало на свои места: и её тошнота, и внезапная ненависть к некоторым запахам, и пропажа аппетита. Лютэнция садится на каменный пол без сил. Она чувствует кого-то внутри неё. Теперь она чувствует его присутствие, ещё слабое, едва ощутимое, видимо, сроки совсем небольшие. Когда-то она мечтала быть матерью, с первых дней чувствовать своего малыша внутри, жить для кого-то, быть для кого-то целым миром. Но этот ребёнок нежеланный. Этот ребёнок не должен существовать. Она вообще не уверена, что он будет нормальным. Кем он будет? Человеком? Опущенным демоном? Монстром, который проживёт на свете пару лет, корчась в агонии? Лютэнция поднимается на ноги и, пошатываясь, направляется в библиотеку. Теперь ей ещё важнее прочитать ту книгу. *** Сначала она ищет что-нибудь, что расскажет ей, что растёт внутри неё, но, найдя и прочитав до середины, вдруг чувствует, как слёзы катятся по её щекам. В книге пишут, что от связи демона и человека и правда могут рождаться дети. Люди, демоны или даже полубоги, если демон силён, и они с человеком испытывают друг к другу настоящие чувства. Но от связи человека и опущенного ребёнок рождается больным и слабым. Как она и предполагала, он живёт совсем недолго. Но, несмотря на это, многие опущенные мечтают забеременеть от своего хозяина. Лютэнция макает перо в чернила и аккуратно переписывает всё, что пишут под оглавлением «Ритуал возвращения сил». И первым пунктом там стоит: «новорождённый».