солнышко в штанах

Частный домик в итальянской деревне — самая настоящая мечта! Днём глаз радуют апельсиновые деревья с их яркими округлыми плодами, а вечером — такие же сочные, оранжевые закаты. Приятно шумит листва, ветер играет с высокой травой, разнося по округе запах полевых цветов. От города, что находится в паре десятков километров, совсем ничего не слышно… Да и солнца здесь хоть отбавляй! Самый настоящий рай. Вот и Олег Волков так считал. Да, он сам бы ни за что не признался, что такая идиллия — ему по душе. Что большего ему для жизни то и не надо. На вид казалось, что такая жизнь для него будет скучной, он ведь такой сильный, грозный… А на деле… Спокойствие, природа и… Серёжа Разумовский. Мечта. По правде говоря, это была идея Сергея: купить домик подальше от людей, двухэтажный, небольшой, да со своим садом и небольшим озерцом. Вся эта беготня от полиции и закона им надоела. Обоим хотелось спокойной и размеренной жизни, коей у них никогда, считай, и не было. У Разумовского, к счастью, оказалось достаточно денег для такой покупки. Они с Олегом выбрали понравившийся дом и сразу же его купили. А чего ждать, верно? По началу, было очень страшно. Сергей и Олег, полностью предоставленные себе, одни на хозяйстве, в жизни не занимавшиеся подобным. Каждый косо посматривал в сторону другого, гадая, кто же первый сдастся… Но время шло, и их жизнь… налаживалась. Дом постепенно становился их домом: с утра его заполняли приятные ароматы итальянских (и не только) блюд, что с огромным удовольствием готовил Олег, днём — смехом Серёжи, громкими разговорами за обедом, а вечером — звуками влажных, нежных поцелуев в перемешку с шумными вздохами. Это было очень глупо с их стороны так долго скрывать свои истинные чувства. Олег безумно любил Сергея. Сергей безумно любил Олега. Все было куда проще, чем оба себе надумали. Как раз совместная жизнь и открыла им глаза. — Ну и чего ты не дуешь? — сказал тогда Олег, бросив недовольный взгляд на почти потухший костёр. Серёжа сидел перед небольшим мангальчиком, в котором тлело несколько брёвен. Огня почти не было: парень не очень то за ним и следил, что-то набирая в своём телефоне. — Да дую же! Дую… — рыжий оторвался от своего сомнительного занятия и демонстративно подул на брёвна. — Как-то слабенько ты… — Олег смотрел на парня выжидающе, пока перед его лицом клубился густой дым. Все ещё было темно, как вдруг искорка все же полыхнула, и маленький язычок пламени окрасил их лица приятным светом. — А хотя, — Волков потянулся к макушке друга и оставил там поцелуй, — Не все так плохо… Разумовский тогда замер, повернулся к парню и сам потянул его на себя. Нельзя было не поцеловать. Это был их момент. Не то, чтобы Олег раньше его не целовал… Но то было «по-дружески». А в этот раз искорка полыхнула не только в костре. Так и случился их первый поцелуй. И второй, и третий… Они не очень много разговаривали в тот вечер… только целовались, обнимались и смеялись над глупостью друг друга. Но дальше поцелуев дело не доходило. Сергей стеснялся попросить, а Олег боялся сделать больно или напугать. Так что оба продолжали целоваться, утром за завтраком, днём под апельсиновыми деревьями, вечером — у приятно потрескивающего костра. Но мысли у каждого были далеко не о поцелуях. Как и хотел Сергей, у них в распоряжении было своё озеро. Не очень большое, не очень глубокое. В особенно жаркие дни Олег и Серёжа любили понежиться на «пляже», пропустив по парочке коктейлей или пива. Вот и сейчас, когда столбик термометра показывал больше тридцати уже третий день подряд, Разумовский с Волковым отдыхали у озера. В тени высокого дерева постелили плед, сложили пару полотенец, вынесли фрукты… Вода так и манила своей прохладой. Грех было не искупаться. Плавки в сумках с вещами, которые они так и не разобрали, быстро нашлись. А у Серёжи от постоянного солнца по телу высыпало звёздами. Маленькие рыженькие точки были почти везде: на лице, на руках, на бёдрах… Почему-то большинство было на плечах и ключицах, чем походило не на россыпь веснушек, а на золотое оперение. Сам Разумовский не был от них в восторге. В детском доме его за это дразнили, обзывали «порченым», так что с возрастом любви к такой своей особенности не прибавилось. Было время, Серёжа активно мазался кремами от загара, но и они не очень то помогали: высыпало то тут, то там после первого луча жаркого солнца. А вот Волкову они очень нравились. Сергей со своими веснушками выглядел невероятно мило. Олегу всегда хотелось поближе их рассмотреть, изучить… Составить карту его прекрасных, сережиных созвездий. А потом как зацеловать! Прямо как солнце: везде и помногу! Серёжа безмятежно плавал в озере, собрав волосы в низкий пучок. Но, как бы он не старался, их он все равно намочил. И выходил на берег теперь уже не Сергей Разумовский, а самая настоящая Венера. Его длинные рыжие волосы, не до корней мокрые, прилипали к плечам, шее, ключицам. Олег наблюдал за парнем словно в замедленной съемке. Боялся вдох лишний сделать: лишь бы это великолепие не оказалось сном или миражом. — Ты чего не купаешься? Жарень какая! — голос Серёжи вырвал Олега из мыслей о прекрасном. — А? — рассеянно ответил тот, явно засмущав Разумовского. Снова в глаза бросились эти сережины веснушки, которые даже на животе у него были. Снова у Олега от восторга загорелись глаза, и… тогда его посетила очень интересная мысль. А что, если… Волков, недолго думая, поднялся с пледа, не отрывая глаз от веснушчатого живота Сергея. Руки сами тянутся куда надо, Серёжа буркает «чего ты…». Волков, совсем не стесняясь, цепляет парня за резинку его плавок, притягивает его, заерзавшего на месте, к себе, и по свойски оттягивает плавки сзади, засматриваясь на белёсые ягодицы Разумовского. Сначала, он ничего не видит, немного напрягает взгляд, даже разворачивает парня на свет, и… бинго! Ягодицы Серёжи тоже усыпаны веснушками! — Олег? — Сергей все ещё не понимает этой внезапной озабоченности своими ягодицами, но Олег его не слышит, потому что дальше в его голове рождается ещё более интересная мысль. А есть ли веснушки у Серёжи… на члене? Здесь то желание и берет над Олегом верх. Попа у Серёжи округлая, красивая, солнцем поцелованная… При одном только взгляде на мокрое тело Разумовского у Волкова срывает дыхание. Олег чувствует, как внизу его живота завязывается узел, и тянет… тянет. Мужчина вдруг отпускает плавки, перемещая руки на талию Сергея, и прижимает его к себе, вовлекая в поцелуй. На губах солоноватый привкус: ох уж эта полуденная испарина! Олег губы облизывает, обращается с ними как можно нежнее, пока Серёжа не начинает целовать его все грубей и грубей. Разумовский сам толкает его на плед, наваливаясь сверху. Его руки поглаживают горячие от солнца плечи Олега, его грудь. Серёжа чувствует возбуждение, добавляя с осознанием этого в поцелуи больше страсти. Напряжение между ними растёт, и вскоре Разумовский уже совсем не может довольствоваться одними лишь поцелуями. — Я так давно хотел этого… Хотел… тебя, — вдруг произносит Сережа, потираясь пахом о колено Олега. Голос его слегка дрожит. Серёжа прекрасно понимает, к чему ведут эти поцелуи, и, если честно, не видит никакой причины сдавать назад. — Тогда почему молчал? — Боялся, что ты меня не захочешь… — Ну ты и дурак, Серый, — вдруг усмехнулся Олег, убирая непослушную рыжую прядь с лица парня. Это маленькое движение отозвалось приятным холодком по спине Разумовского, — Если бы ты знал, как сильно я хочу тебя, ты бы расплакался! Серёжа довольно хихикнул, прижался грудью к Волкову, продолжая оставлять на его коже дорожки поцелуев. Руки Олега скользили по веснушчатой спине, плечам, задевая упругие ягодицы в холодных плавках. Серёжа же таял от этих прикосновений. Олег с легкостью подхватил парня и поменялся с ним местом, тем самым оказываясь сверху. Кровь тут же прилила к лицу Серёжи и запульсировала в розовых щеках, руках и губах. Сердце забилось быстрей, когда Олег начал медленно спускаться вниз, прочерчивая тонкую линию по худому животу языком. Время от времени он останавливался, выцеловывая созвездия редких веснушек, а затем продолжал опускаться. Плавки неудобно давили, и Серёжа нетерпеливо ждал, когда же Волков их с него снимет. И, к счастью Разумовского, долго ждать не пришлось. Олег, устроившись у парня в ногах, игриво потянул за резинку. Мокрая ткань легко поддалась, обнажая твёрдый, вставший член. «Боже, разве человек может быть таким прекрасным?» — подумал Олег, заметив несколько рыжих точек на белой коже. Ну точно солнышко в штанах! Волков нежно поцеловал низ сережиного живота, прежде чем его губы коснулись головки возбужденного члена. Сергей откинул голову назад, вжимаясь затылком в твёрдую землю. От новых ощущений все внутри сжималось и приятно тянуло. Волков вбирал в себя понемногу: сначала играл языком с чувствительной головкой, потом повторял языком узор выступающих синих вен. И только когда Серёжа лежал с уже закатившимися глазами, он полностью взял член Разумовского в рот. Серёжа извивался, вздрагивал, выгибался. И каждый раз, когда казалось, что приятней уже некуда, Олег находил новый, ещё более чувствительный участок. Дыхание сбивалось и возвращалось. Стоны, которые Серёжа по началу старался сдерживать, то и дело выскальзывали наружу. Так далеко они ещё не заходили. От одного языка Олега Серёжа готов был кончить прямо здесь и сейчас, но Волков вовремя это почувствовал, отстранившись. Напоследок он поцеловал парочку отдельных веснушек, вгоняя Разумовского еще больше в краску. Олег провёл по теперь уже влажному члену ладонью, зажал его у основания, чем вызвал очередной стон Разумовского, а затем его рука скользнула к ягодицам. Страшно ли Серёже? Да. Хочет ли Серёжа остановиться? Нет. Парень весь выгнулся, напрягся в предвкушении, и… — Сереж, у нас же ни презервативов, ни смазки нет, как мы… — остановился вдруг Волков. Разумовский, слегка отдышавшись, хитро улыбнулся, кивнув в сторону большой пляжной сумки, которую он все время таскал с собой. — Тут ты, Волче, ошибся, — протянул рыжий, рукой потянувшись к плетёным ручкам. Ловким движением, даже не заглядывая внутрь, он достал тюбик смазки и пачку презервативов. Вопросов Олег решил не задавать, молча удивившись и забрав необходимое у парня. Ждать Волков уже и сам не мог. Выдавив содержимое тюбика на ладонь и немного на пальцы, он осторожно отодвинул ягодицу, касаясь прохладными от смазки пальцами напряжённого колечка мышц. Сергей тут же вздрагивает, подавляет стон, и снова вжимается в землю. По его телу пробегает приятная дрожь, когда он чувствует в себе палец Волкова. С непривычки Серёжа закусывает нижнюю губу и сводит брови: Олег начинает аккуратно двигаться пальцем. Свободной рукой он поглаживает бедро Разумовского. Глаз от довольного лица не отрывает. Немного подождав, Волков вводит второй палец, уже растягивая Серёжу, сгибая и расставляя пальцы. Олег не очень то был знаком со всем этим процессом, у него ведь никогда такого не было с мужчиной, но почему-то все, что он сейчас делал, казалось правильным и необходимым. Когда Волков добавил третий палец, повторяя предыдущие движения, он уже не чувствовал сильного сопротивления. А значит, Серёжа был достаточно растянут, и можно было идти дальше. — Сереж? — хрипло произнёс Волков, задержав взгляд на лице парня. Разумовский открыл глаза и посмотрел в ответ, — Можно я?. Ответа сразу не последовало. Сергей приподнялся, обвивая руки вокруг шеи Олега. Волосы красиво липли ко лбу, к легкой испарине. Он поцеловал мужчину в щеку, прошептав еле понятное «да». Олег помог ему уложить ноги, которые тут же сомкнулись на его бёдрах, и сделал осторожный толчок. Внутри Серёжи было горячо, узко. Волков коснулся набухших губ Серёжи, и, не разрывая поцелуй, полностью вошёл в него. Давая время привыкнуть к чувству наполненности, Олег принялся целовать лицо Разумовского, которое сделалось красным и горячим. Решив, что Серёжа привык, Олег толкнулся ещё раз, задавая медленный темп. Разумовский вздрогнул, протяжно застонал прямо в губы, от чего Волкова окатило волной мурашек. Ощущения обострялись, когда приятный ветерок обдавал их жаркие, мокрые тела. Серёжа уже в открытую стонал, не сдерживаясь, а Олег наращивал темп. Разумовский уткнулся лицом в шею Волкова. На последних силах он покусывал нежную кожу, тут же зализывая отметины от своих зубов. А внутри него все бушевало. Олег почувствовал, как ноги Разумовского вздрогнули, и тут же свободной рукой потянулся к его члену. — Волче, — слетело с губ Разумовского, — Я сейчас… Я… — но Сергей не успел договорить: ноги задрожали сильней, тело напряглось, и на живот брызнула густая, тёплая сперма. Парень тут же обмяк в крепких руках Волкова, пока тот рваными толчками заканчивал и сам. Только когда Олег отдышался и полностью вышел из Серёжи, он заметил, что у того выступили слезы. Волков их ловко смахнул, вопросительно смотря на парня, который пытался сделать нормальный вдох. — Серый… ты чего плачешь? — наконец озвучил он свой вопрос. Серёжа трясущейся рукой потянулся к щеке, касаясь подушечкой пальца влажной соленой дорожки. — Это я… Я… — он вдруг ухмыльнулся, — Мне просто так хорошо никогда не было. Олег тут же потянулся к его лицу. Соленая от пота и слез кожа манила его до безумия. Теперь, когда Разумовский лежал под ним весь запыхавшийся, довольный и уставший, Олег смог воплотить все свои недавние фантазии: губами прижимаясь к красным щекам он начал целовать Серёжу в каждую веснушку. Лицом он не ограничился. Плечи и грудь без внимания не остались. Сережа задорно хихикал, когда ему становилось щекотно от олеговых губ. А Олег был на седьмом небе от счастья, потому что рядом с ним было его личное солнышко, вокруг пели птички и все было хорошо. Дальше только обнимать, обнимать, обнимать!