хоть на туалетной бумаге, хоть на татарском

— меня заебала эта сволочь! — олег! серёжа смотрит на друга с праведным гневом в глазах. волков свои лишь закатывает — чего эта мымра по литре так на него взъелась? — наверное потому что ты ей ни одного сочинения за четверть так и не принёс? — отвечает рыжий на вопрос, который даже не был высказан вслух. они сидят в своей комнате, только вернулись со школы. девятый класс встретил ребят новыми испытаниями в лице экзаменов и неожиданно приблизившимся осознанием, что пора бы уже и решать, что с жизнью дальнейшей делать. у разумовского всё, конечно же, сложилось быстро: желание помогать людям, его ум и способности в сфере информатики — программист, другого выбора и быть не может. а вот олег… он совершенно не знает, что ему делать со своей жизнью. он уже не помнит родителей, самые ранние воспоминания у него с детдома, и во всех он решает свои проблемы не головой, — как некоторые рыжие — а кулаками. и что ему делать со своей мускулатурой и нулевым желанием учиться? даже для поступления в органы надо сдавать, как минимум, историю. — олеж, я понимаю, что тебе ни капли не интересны ни «мёртвые души», ни «герой нашего времени», но надо, — разумовский лежит на полу с учебником этой самой литературы. учительница его любит — сам серёжа знает все произведения практически наизусть, так ещё и волков может их цитировать. — тебя же не аттестуют! — ну и похуй. — олег! — пофиг. — лучше. — намного? — ответом послужил лишь один взгляд, в котором таится вся мощь лекции про ненормативную лексику. — намного. понял. серёжа утыкается обратно в книжку, оставляя олега наедине со своим страданием. кто вообще придумал эти сочинения? невообразимым — для волкова — образом серёжа умудряется писать все сочинения на отлично. кроме тех, где он пишет свои собственные мысли, а не то, чего от него ждёт учитель. а олег так не может. он вообще с начала года не принёс ни одной письменной работы. — оно же тебя нагонит и за задницу укусит. — да я сам укушу. волк я или кто? — дурак ты, волче. — зато кусаться умею, — олег демонстративно клацает зубами, на что серёжа лишь глаза закатывает, да книжкой своей закрывается. но олег знает, что лицо серёжино озарено счастливой улыбкой. не зря же он ведёт себя как идиот. *** — волков! где сочинение? да чтоб тебя метеором у- — валентина николаевна! — она идёт вперёд, словно титаник, а ученики расступаются, словно красное море перед моисеем. серёжа вырастает перед ним, стоит берёзкой маленькой, которую легчайший ветер может сломить, но которая всё равно пытается идти против течения. — олежа занят очень в последнее время, у него соревнования… — у него соревнования круглый год и каждый день! – олег не понимает, как серёжа может так спокойно стоять перед ней, когда она орёт и слюной плюётся, змеюка настоящая ведь. — у вас домашние задание тоже постоянно, — бурчит он себе под нос. её злой взгляд резко переводится на него, а по спине аж мурашки бегут. — ты что-то сказать хотел? — и вправду змея! стоит шипит на него. — нет, ничего. — чтобы к завтрашнему дню у меня были все сочинения и по «герою нашего времени», и по «мёртвым душам», — откуда в человеке может быть столько презрения? оно же прям выливается из неё, сквозит из всех щелей. олега аж тошнит от неё. — все? но по каждому произведению было по два сочинения! — ужасается в это время серёжа, который в отличии от волкова учительницу слушает и даже успевает на олега поглядывать через плечо, мол, ты вообще понимаешь, как сильно влип? серёжа, если б ты знал, насколько мне по- кхм, пофиг, ты бы заплакал, — мысленно отвечает олег на один из взглядов. — надо было раньше об этом думать, разумовский! — валентина николаевна только злится сильнее, что волкова забавляет. — а у меня даже тетрадки нет, — выдаёт олег. серёжа поворачивается со скоростью света, едва не ударяя училку волосами. ты чего творишь? — спрашивает он одними губами. — а мне абсолютно всё равно! хоть на туалетной бумаге, хоть на татарском! — до олега только доходит, что вокруг них другие ученики толпятся, смотрят, как какую-то мелодраму по телевизору. серёжа хочет что-то сказать, волков кожей чувствует, опережает: — хорошо, вас понял. вокруг полшколы или, как минимум, четверть, среди них точно есть его одноклассники. завтрашний урок литературы обещает быть интересным. *** — олежа, ты понимаешь, что тебе за вечер надо написать четыре сочинения? — серый, ты понимаешь, что я никогда не пишу сочинения сам? они переглядываются. серёжа сидит на своей кровати довольным котом — за все годы обучения великие учителя, которые считают, что знают всё, до сих пор не могут понять, что волков почти все сочинения пишет под диктовку друга. серёжа тему рассказывает, разжёвывает, выдаёт простыми и понятными словами, чтобы олег мог мысли в предложения собрать и на бумагу излить. но олег понимает, что четыре сочинения даже для светлой головы разумовского за раз написать тяжеловато. а потому у него есть идея намного лучше. — тащи свои сочинения. — чего? ты до списывания докатился? — как будто до этого ты не давал мне, — разумовский ойкает и краснеет, веснушки на его лице выделяются больше обычного. — списывать, — в итоге добавляет олег и идёт на выход из комнаты. — ты куда? — серёжа уже не смотря ни на что достал свою тетрадку, готов отдать и её, и жизнь свою олегу. — за бумагой. он подмигивает, а до серёжи наконец доходит, что же такого задумал волков. — волче, не смей! — олег знает, что серёжа не серьёзно, возражает чисто для вида, ведь сидит улыбается, сдерживается, чтобы не засмеяться. а олегу пое- плевать, что ему влетит нехило за такую выходку. он готов на всё, лишь бы серёжа такой счастливый всегда был. *** в кабинете шум — в девятом классе все пацаны — всё ещё мальчики. бегают, бесятся, девчонок бесят, а они в ответ орут. только серёжа сидит тихонько, рисует себе в тетрадке, а олег рядом, предвкушает сцену, что произойдёт буквально через пару минут. иногда серёжа отвлекается, чтобы олег оценил его рисунки, или чтобы переглянуться и вновь посмеяться над идеей волкова. на звонок обращает внимание ровно никто. валентина николаевна заваливается в кабинет — ну она заваливается, серый, по-другому и не скажешь ведь — и опять шикает на всех! змеюка! — волков, — начинает она, когда класс наконец более-менее успокоился. — вчера я тебя предупредила о сочинениях. где? — что «где»? — олегу уже просто-напросто позлить эту мымру хочется. серёжа тыкает ему острым локтём в бок. — сочинения где? — ревёт она. походу кто-то уже успел ей по нервам пройтись. — да на месте они. вот, — волков встаёт, берёт свою стопку, относит на учительский стол и садится обратно. под столом серёжа протягивает свою ладошку, олег даёт ему пять. всё идёт по плану. — это что ещё такое? — визг привлекает внимание всего класса. наконец устанавливается полнейшая тишина. — как «что»? сочинения, все четыре штуки, как вы и просили, — спокойно объясняет олег в ответ на агрессию. — ты дураком не прикидывайся мне! — я и не прикидываюсь. — ах да, ты же и есть дурак малолетний! — олег видит, что в серёже праведный гнев костром горит, из ушей дым выходит. олег вновь находит его ладошку под партой и сжимает, мол, не надо, сам разберусь. — обзываться неэтично, валентина николаевна, — умным голосом выдаёт олег. — а у вас на столе лежат мои сочинения, как вы вчера и просили: на туалетной бумаге и татарском языке. если что, ребята могут подтвердить. валентина николаевна выкидывает вверх всю стопку, что серёжа вчера так заботливо собирал. это единственная причина, по которой волкову грустно — разумовский ведь старался. — да как ты!.. — она ртом хватает воздух. — зла не хватает! я директору пожалуюсь на тебя! с этими словами она вылетает из кабинета, а весь класс смотрит на волкова. — я ни о чём не жалею, — гордо говорит он. — оно того стоило. все впервые орут в его поддержку. — шалость удалась, или как там в твоих книжках говорили? – у серёжи на лице счастье. у олега в душе тоже, ведь его личное счастье сидит перед ним, улыбается.