Противно.
Кто бы что не говорил. Он не полюбит себя. Он не скажет, глядя в зеркало: «Красиво». Нет. Может лет через 100 — да, но не сейчас. Сейчас смотришь на себя и понимаешь: «Урод» Кто же его так сломал? Ведь все мы появляемся на свет чистыми, любимыми собой. Красноярск был таким же. Чистым. Красивым для себя. А потом всё сломалось. Возможно ли всё вернуть? Да. Хочет он этого? Да. Сложно ли это? До безумия.Надо было начинать себя любить лет 40 назад, пока я не скатился.
Мало кто доходит до отвращения к себе. Такого, что не хочешь и не можешь смотреть на себя. Такого, что делаешь всё чтобы нравится себе, хоть чуть-чуть. Так и он: худел, но стал анорекском; постригся, но без толку; начал замазывать смог, но так же уродлив.Ничего не изменилось.
Почему не изменилось? Он хотел забыться, чтобы больше не думать об этом. И вот результат: одна скуренная пачка сигарет в день. Поход к психиатору. Много психологических травм и заболеваний: депрессия , расстройство личности, рпп… Вот и изменения. Всё это благодаря тем, кто рушал Руслана.Ненависть? Нет, уже как-то похуй, но всё же больно…
Кто же они? Люди ли они? Нет, далеко не люди. Животные? Именно. Они издевались над ним. Что один, что второй, что третий… Били так, что синяки и раны заживали не скоро. Зачем они ему нужны были? Бесплатная проститутка всегда нужна. Он просил помедленнее, просил помягче, а они не слушали. Заплакал? Взмах-и опять удар. Потом снова извинения и признания в любви. А он верил. Глупо и слепо любил. Думал, что это он не правильно себя ведёт, что заслужил. В конце всегда был один исход- крики, удары и его унижения. Так было всегда. Они его затыкали, тонко и умело дёргали за нужные ниточки и командывали им, манипулировали, как марианеткой, говорили о любви, а на деле её и нет.Люди ужасны настолько, что им ничего не стоит взять и убить тебя.
«Посмотри на себя! Не думал похудеть, толстых никто не любит. Просто ешь поменьше и всё.» — он ел меньше, а потом и вовсе перестал. Каждый раз, когда ел -винил себя и вызывал рвоту. После он не ел. Всё, что входило в его рацион: вода. Это продолжалось долго — сказали РПП и анорексия. Сначала сдерживал слёзы, а после из-за мелочи истерил, рыдал часами, отключившись от жизни за домом.Кричал, бил посуду, ломал всё, что видел.Я не хочу так.
Он ломался. Медленно и красиво, на глазах тех, кто и не подозревал об этом. Он хотел, чтобы какой-нибудь удар был последним. Чтобы наконец это закончилось, так же быстро как и началось. Руки дрожали, а слёзы текли без остановки. Каждый день был болезненно невыносимым. Но ведь они его любят? Так по-детски глупо. А они очередной раз кричали, задевали больное, играли им.
А может стоит просто забыть?
Но не получится, как бы не старался. Не получится забыть те мерзкие прикосновения, не получится забыть их имена, не получится забыть их. Не получится забыть, то как не привыкший к теплу Руслан удивлялся любви к нему со стороны Дугара. То как Ангарский узнав от Енисейского ту боль, обнял. Они его не обнимали так тепло, не шептали на ушко милые глупости, не целовали руки, лицо, не делали всё для того чтобы он был счастлив, хотябы немного.Я просто хотел, чтоб меня любили…