***
До места встречи решено добираться всем семейством, так как Джин неожиданно заявил, что и сам не против выпить. Папа радосто стрекочет под ухом, отец как-то растерянно моргает, а брат… Брат как всегда молчит. Джин с ним в принципе особо не разговаривает, словно они и не родные вовсе. И причина тому давно уже утеряна в ворохе детский воспоминаний. — От меня ни на шаг, — строго произносит глава семейства, когда колёса машины равняются с лестницей, — хочу, чтобы все видели, какими прекрасными омегами я окружён. — Старший омега на этой хихикает, легонько касается носа младшего сына и просит выглядеть презентабельно. Джин много где был. Приёмы — неотъемлемая часть его жизни, однако здесь он ещё не был. Бизнес-центр, высотой уходящий куда-то за облака, манил своей величественностью, отчего омега даже не обратил внимание на его название. Ресторан находился на шестидесятом этаже, что обещало наличие прекрасного вида за панорамными окнами. Для вечно скучающего на таких мероприятиях омеги это большой плюс. И только когда двери лифта закрылись, Ким понял, что так и не поинтересовался у папы, чью же помолвку они празднуют. Всё, что ему известно, что всё здание принадлежит отцу альфы, что сегодня покажет свою избранницу (либо избранника, кто ж их знает). Когда двери разъезжаются, челюсть омеги не встречается с полом исключительно в силу воспитания. Просторнейшее помещение, освещённое тысячью небольших лампочек, погружает в ту самую сказку, о которой грезил и любил рассказывать папа. Столы, покрытые белой скатертью, заставлены различными блюдами и напитками, а люди, одетые так, словно все они тут собрались жениться, тихонько обсуждают свои дела до прихода хозяев. Старшие Кимы сразу же направились к давним знакомым и партнёрам, заставляя детей двинуться следом. Брат что-то недовольно бурчал под нос, надменно осматривая окружение. Он не считался с ними, Джин это знает. Младший альфа всегда гнался за властью и славой, желая видеть себя выше остальных. Пока отец его контролирует, явной опасности бизнесу нет, но Джин уже неоднократно задавался вопросом, каким будет будущее под руководством альфы. Джин даже оказывается втянутым в разговор, когда коллеги отца во всю начинают его обсуждать, предлагая своих сыновей в качестве потенциальной пары. Джин удивленно смотрит на отца, когда тот с гордостью говорит о его образовании, заставляя лица коллег забавно вытянуться. Понятное дело, отец пытается выставить себя лучше других. Такое место предполагает хвастовство. Владелец центра и ресторана в частности, появляется спустя добрые двадцать минут. Он извиняется за столь томительное ожидание и заверяет, что его сын и без пяти минут невестка вот-вот появятся. Омегу волной сшибает то самое напряжение, когда он окидывает хозяина вечера взглядом. Похож. Очень сильно похож. А когда к нему присоединяется невероятной красоты доминантная омега, в которой Джин узнаёт родные черты, холодный пот катится по спине. Если сложить их лица и запахи, то только дурак не угадает Намджуна. Омега пытается себя не накручивать, сжимает ножку стеклянного бокала с игристым вином и залпом выпивает содержимое. Необходимо немедленно успокоиться. В один момент сердце словно падает вниз. Конечно, у них ничего не было. Никто никому в любви не клялся, о чувствах не заикался и ничего не обещал. Но проведённые вечера уже наложили свой отпечаток таинственного притяжения и животного желания, сдерживаемого каждый раз исключительно чудом. Он держал за руку невероятной красоты хрупкую омегу, смущенно улыбающуюся гостям. Он подвёл её к своим родителям, целуя в руку, спрятанную под белой длинной перчаткой. Он нежно ей улыбнулся, как мог исключительно он: с ямочками и лучиками в глазах. Но всё меркнет, когда они сталкиваются взглядами. Альфа не ждал увидеть здесь этого омегу, омега не ждал увидеть этого альфу с другой.***
День был расписан буквально посекундно. Намджуну даже дышать было некогда: в компании начались проблемы с поставкой материала для корпуса определённой модели машин, а торможение конвейера могло привезти к потерям акций. Решать проблемы отец послал лучших сотрудников во главе с Юнги, которому Намджун доверял, как самому себе. — Медвежонок, тебе нужно перестать ходит в зал, — шуточно дуется омега, растерянно моргая. — Костюм куплен месяц назад, а он на тебе уже еле сходится. — Ма-ам, — Намджун заливается краской от детского обращения, стаскивая неудобный пиджак. — Я должен быть в форме. К тому же, я предупреждал, что брать заранее — очень плохая идея. — Всё правильно, — смеётся отец, похлопывая сына по плечу, — альфа должен одним видом показывать, что на него можно рассчитывать. — Ага, — омега закатывает глаза, параллельно набирая знакомую в ателье. — Через сорок минут приедем. — Омега пальчиком приказывает сыну собираться, на что альфа кивает и накидывает поверх рубашки свой старый пиджак. Выбор костюма совсем не вписывался в его расписание, но с матерью не поспоришь. Выбор они останавливают на темно-синем с тонюсенькими полосочками, после чего спешно направляются к выходу. Уже в машине альфа чует неладное, вопросительно уставившись на омегу. — Медвежонок, — вдруг тихо говорит она, уткнувшись в ноги, — ты всё ещё не хочешь этого, я ведь права? — Мам, мы вчера всё уже обсудили. — Намджун хмурится, сам внутри с собой борется. От него вчера самое ценное оторвали, раны не зажили, а мать уже по ним топчется. — Я не могу… — Слеза катится по женской щеке, выбивая из Намджуна остатки самообладания, — не могу выдать сына вот так… Я мечтала, что ты на свадьбе будешь самым счастливым человеком… — Омега прикрывает лицо руками, а плечи её заходятся в нервном покачивании. А у Намджуна даже рука не понимается, чтобы прижать её и успокоить. Ему вчера ясно дали понять — перебежки к сладкому омеге закончились. Главы двух семейств поставили на планах альфы слишком жирный крест. Он себя не выдал — стоически кивнул, утверждая, что просто развлекался и не более. Поклялся любить почти супругу и не изменять ей, даже если та даст повод пойти от неё налево. Всё было сказано больше для вида, дабы успокоить отца омеги, но что-то в этом разговоре дало понять, что его слова восприняты не просто буквально, но и будут проверены. Как-никак, почти принцессу замуж отдают. Вечер ознаменовался кучей проблем. Юнги так и не появился, по телефону сообщив, что задержится на складе до поздней ночи, невеста бесконечно щебетала о том, что к свадьбе всё уже готово, осталось лишь утвердить меню и какие-то мелочи. Мама, мастерски спрятав материнскую горечь, слабо улыбалась, помогая сыну завязать галстук. — Всё готово? — Старший Ким в два шага достиг сына, руками охватывая его лицо. — Гости ждут вас. — Да, — хрипло выдавил альфа, пряча всю ту бурю, что грозилась разорвать всё вокруг себя. — Мы пойдём первыми. Извинимся за ожидание и представим вас. — Отец взял жену под руку, в последний раз вздыхая. — Спасибо, сын. Намджун был готов вытерпеть этот вечер в полном объёме. Был готов фальшиво улыбаться и петь своей невесте оды. Но встретиться с ним он был не готов. Что вообще этот омега забыл здесь?! Юнги что-то говорил о его семье, но как так вышло, что их семьи, чёрт его дери, знакомы и они приглашены? И на свадьбе, выходит, вся чета Ким тоже будет? Сначала альфа сталкивается с непониманием в чужих глазах. Возможно, альфе стоило всё рассказать с самого начала. Возможно, стоило настоять на своём и отменить помолвку вовсе. Возможно-возможно-возможно. Вариантов было предостаточно. Но ни один не должен был вести к пустоте, что зияет в чёрных глазах. Намджун оступился. Промах, которого он клялся не допускать, уже осуществлён. Джин не понимает ровным счётом ничего. Альфа ни разу не заикнулся о том, что может быть обручён. Да и чужого запаха на нём никогда не было. Так как тогда так вышло, что альфа улыбается другой омеге и нежно держит её под руку? Что-то с треском ломается. Там, глубоко внутри, куда никому не было доступа. Ломается с таким звоном, что уши закладывает. Он себя не выдаст. Он всегда был гордым омегой. Он шёл против системы и мнения семьи. И что-то ведь в Намджуне омеге всегда не нравилось. Теперь он знает, что именно. Джину не нужно быть гением, чтобы сложить два и два и понять, чем он мог привлечь альфу. Запах. Альфу звал запах. А Джин поверил и настроил замков. Нет. Нет-нет-нет. Пухлые губы сжимаются в тонкую полоску, пока омега слушает гудки. — Джин? Что-то случилось? — Голос альфы крайне взволнованный, на фоне слышно бормотание его омеги. Кажется, он их отвлёк. — Прости, что побеспокоил, — монотонно произносит Джин, а у абонента на том конце всё обрывается, — он женится на другой. Свадьба через три недели. — Джин сбрасывает, заставляя Чонгука слушать гудки. — Куки, что такое? — Омега тоже подбирается, так как услышал разговор. — Куки? — Я могу привезти его сюда? — Зачем ты спрашиваешь? Джин — мой хён, я всегда буду рад… — Я скоро вернусь. Чонгук подрывается моментально. Тэхён, его омега, всё понимает и кивает головой. Он стаскивает любимый тёплый плед, прося альфу сразу укрыть им хёна по прибытию. В альфе клокочет ярость. Он ясно дал понять, что одна ошибка станет первой и последней. Пока омега в интернете ищет адрес, попутно зачитывая Чонгуку новости, чтобы ввести в курс дела, альфа вызывает себе такси. Под тихое «привези хёна домой», Чонгук покидает квартиру, намереваясь разбить чужое лицо своими собственными руками. Омега смотрит на потускневший экран, не совсем понимая, зачем он позвонил Чонгуку прямо сейчас. Этот малыш теперь будет за него волноваться, Ким в этом уверен на все сто. Холодная стена, к которой он прислонился, немного остужает, притупляя желание сдаться и разойтись по швам. Нельзя ведь. Джин сам себя этому учил. В голове всё ещё крутится мысль, что никто никому не обязан абсолютно ни в чём, Джин сам его пустил, ничего о нём не зная. — Джин! — Омега порывается заткнуть уши, но вовремя удерживает себя. Он этот хриплый голос теперь век слышать не хочет. — Поздравляю, — улыбается омега, резко разворачиваясь, оказываясь лицом к лицу с альфой. — Почему не рассказал? Я бы не осудил. — Позволь объяснить, — Намджун делает шаг назад и поднимает руки, как бы прося притормозить и дать возможность объясниться. — Не стоит, я не маленький. Я вырос в кругах, где женятся так, как велит отчий дом. — Джин уверен, что держится стойко. Только вот альфа насквозь пропитан неизвестным запахом, противно оседающим в носу. — Если ты понимаешь, то знай, что это необходимо. Я не испытываю каких-то чувств к Хисоль, она даже жить-то со мной не будет, — Намджун выдыхает, ложно предполагая, что Джин улыбается, потому что действительно понимает и принимает. Но когда сбоку прилетает удар, а на него обрушивается горечь, Намджун осознаёт, что проебался. Джин держался из последних сил, не выдавая истинного состояния, но появление Чонгука выбило омегу и заставило выдать свой запах и состояние. — Я предупреждал, — рычит младший альфа, занося руку для второго удара, — но ты ведь не посчитал нужным прислушаться. Зачем, не так ли? — Чонгук отстраняется, переводя взгляд на Джина и закутывая его в плед. — Он тронул тебя? — Омега знает, что вложено в это слово. Речь отнюдь ни о прикосновениях. — Нет, — на выдохе произносит он, носом прячась в тёплую ворсистую ткань. — Тебе повезло, — Чонгук снова поворачивается к так и не вставшему альфе, попутно усаживая Джина в такси. И только когда дверь захлопывается, он тихо добавляет: — Если я узнаю, что ты придёшь к нему ещё раз, или попытаешься найти его, я не посмотрю на твой статус и твои возможности. Джинни не шлюха, и никогда ей не станет. — Чонгук смачно плюёт рядом с альфой, после чего садится и хлопает дверцей машины. Намджун не поднимается, пока его не находят охранники. На вопросы не отвечает, лишь резко одёргивается и покидает банкет. Он хотел устроить для гостей шоу. Устроил. Хватит с него.