Эхо

Кёко — имя, что можно трактовать как «ребёнок эха», говорящее само за себя. Как и многие женские имена нежное само по себе, символизирующее постепенно затухающий отголосок сильного звука. Носившую его должна была ждать судьба скромная, терпимая, иными словами, подобающая девушке из уважаемой семьи. Можно было представить её робкой и безынициативной, смиренной, бледной тенью выглядывающей из-за широкой мужской спины… Ну что ж, если верить такой трактовке имени, то девушке, носившей его, оно в корне не подходило. Хаори пламенного хашира развевалось за спиной, гордо вздёрнутый подбородок и яркая, слепящая улыбка на лице — именно такой жизнерадостной и полной сил, сбивающей с толку своим неукротимым энтузиазмом, Ренгоку Кёко впервые предстала перед Камадо Танджиро и его друзьями, предоставленными ей в помощники на задании по зачистке пассажирского поезда от демонов. На её девичьи плечи была возложена ответственная миссия — уберечь людей от голодного монстра, решившего устроить неограниченную кормушку в постоянно передвигающемся по стране составе, и показать пример новичкам в их организации. Ни у кого не могло возникнуть и мысли о том, что она не справится. Одного взгляда было достаточно. Пламя пылало в глазах её тысячью ярких солнц, вселяя в окружающих уверенность. Ни разу ещё за всю её насыщенную событиями жизнь с момента становления на путь охотника на демонов она не потерпела ни одного поражения. Что ж, ничего не изменилось и сейчас, когда Кёко, не давшая в битве ранить ни одного пассажира и стремительно принимавшая важные решения, стояла рядом с сошедшим с рельс поездом, глядя сверху вниз на раненого Танджиро. На ней самой ни царапинки. — Слушай внимательно, Камадо, мальчик мой… — в её взгляде сияла теплота и гордость. Кёко собственными глазами наблюдала, как блестяще справились с заданием эти удивительные ребятишки. Без них она не смогла бы спасти всех. Судьба, не иначе, подослала их ей в помощники. Ну или просто проницательность Ояката-самы. В любом случае, глупо было бы сейчас дать одному из них умереть от полученных ран. Вот и оставалось, всё также сверкая улыбкой, объяснять, как управлять некоторыми процессами своего организма с помощью правильного дыхания. — Сосредоточься. А он улавливал всё на лету, ну что за чудесный ребёнок. — Ура! Ты остановил кровотечение, — внимательно она, не моргая, следила за усилиями Танджиро. И так же невозмутимо громко возвестила: — Все в безопасности! Многие люди ранены, но их жизням ничего не угрожает, так что не напрягайся. От сияющей энергией Ренгоку сложно было отвести взгляд. Танджиро и не отводил, слегка шокированный таким напором. Скоро рассвет. Сюда прибудет помощь в самом ближайшем времени и, казалось, всё уже кончено. Очередная ночь успешной борьбы с демоническими отродьями. Ренгоку, с детства мечтавшая защищать людей, как её отец, была счастлива подобному исходу событий. Но тут дрожь пробила всё её тело до кончиков пальцев. Враг. Улыбка, обращённая к храброму юноше, сползла с лица, уступив место полной концентрации. Расслабляться после победы над первой низшей луной явно не стоило. Кто-то несоизмеримо сильнее очутился прямо за её спиной, излучая подавляющую ауру. Кёко мгновенно развернулась, действуя на чистых инстинктах. Секунда. Вторая ката разрубает руку, стремительно приближавшуюся к лицу Танджиро. Демон отпрыгивает на приличное расстояние, регенерируя повреждённую конечность, и с лисьей ухмылкой начинает скользить глазами по фигуре стоящей перед ним девушки, будто сканируя своим лунным светящимся взглядом. Увиденное ему то ли не понравилось, то ли, наоборот, удивило, но виду он почти не подал, лишь слегка приподняв брови. Кёко почувствовала бурлящее в груди раздражение. — Атаковать лежачего, как подло. — Ох, прошу простить мне столь низкий поступок, — начал он притворно вежливым тоном, разведя руками. Голос его обволакивал, липкий словно патока. — Я всего лишь выполнял приказ начальства. К тому же, этот мальчик слаб. А слабаков я терпеть не могу, меня от них воротит. — В этом наши с тобой ценности расходятся. Сильный должен защищать слабого. К тому же, — она значительно выпрямилась, устремив на него немигающий взгляд. — Этот мальчик вовсе не слаб. Не недооценивай его. Демон нахмурился. Но тут же вновь расплылся в ухмылке, кивнув каким-то своим мыслям. — Как хочешь. Девушка неотрывно следила за каждым его движением. Демон был опасен — третья высшая луна, если верить надписям в жёлтых глазах. Под фарфоровой кожей открытого свободной одеждой торса виднелся чёткий рельеф мышц, такое зарабатывается долгими упорными тренировками. Он был крайне хорошо сложен. Руки, покрытые полосами татуировок мирно покоились сейчас на поясе. Никаких признаков агрессии. Обман? Уловка? Что выкинет этот тип в следующую секунду? Он также внимательно глядел на неё, не выпуская из виду малейшее движение. Кёко встала в атакующую стойку. — Пусть я впервые тебя вижу, но уже испытываю к тебе ненависть. Если думаешь, что можешь напасть на моего цугуко, — Танджиро она уже таковым небезосновательно считала, — а затем просто стоять на месте, делая вид, что ничего не произошло, то ты сильно ошибаешься. — О, прости, задумался, — он и правда выглядел виноватым. Или хотел казаться таковым, даже в затылке почесал, внезапно отмерев и состроив глазки. — Понимаешь, просто я немного в затруднительном положе- Договорить ему Кёко не дала. Любой демон оказавшийся в её поле зрения, за исключением разве что Камадо Незуко, должен быть уничтожен путём отсечения головы — такова суть существования охотников. А этот явно был опасен, во много раз опаснее для окружающих, чем все её предыдущие враги. Она мгновенно сокращает расстояние до цели, оставляя за собой след из языков пламени. Что ж, если он и дальше намерен болтать и ничего не делать — это ей только на руку. Голова быстрее отделится от тела и миссия окончательно будет завершена. Руки занесены для удара. Как и ожидалось, стоять смирно он не собирался. Удар, что должен был рассечь шею монстра, прошёлся всего навсего по рукам, что, впрочем, были восстановлены в тот же миг. Опять. Но останавливать натиск Ренгоку не собиралась. Приём за приём, каждое чётко выверенное и тренированное годами движение било в цель. Но точно так же каждое было отбито не менее искусными техниками. Не просто демоническое искусство, что-то большее. Какой-то боевой стиль? Времени задумываться не было, сосредоточиться на враге. И каждый раз единственным, что удавалось отсечь, были руки. Снова, удар за ударом. Мимо. Демон даже не пытался атаковать. «Странно», — твердило холодное сознание. Но где-то из глубин души, сквозь заслон мощнейшей концентрации пробивалось и иное чувство. Жгучее, сильное, разъедающее любой здравый смысл. И имя ему — гнев. — Почему не атакуешь?! — выкрикнула Кёко, наконец не выдержав. И в ту же секунду была откинута назад сильным ударом в живот. Внутренности скрутило от боли. Не стоило злиться. Будет ей уроком. А он всё же ударил. Какое-то странное удовлетворение от этого факта заполнило всё её существо. Отлетев приличное расстояние, она не упала. Каким-то чудом сгруппировавшись в полёте, удержалась на ногах, проехавшись по земле и затормозив где-то около шокировано взирающего на всё это Танджиро. Пошатнулась, но осталась стоять. Больно, но терпимо. Демон присвистнул, весь так и сияя азартом. — А ты хороша. Не назовёшь имя, красавица? — Ренгоку Кёко, пламенный хашира, — нахмурилась девушка. Она явно была намерена продолжить битву прямо сейчас. — Кё~ёко, — перекатывая буквы на языке, словно стремясь распробовать их вкус, протянул имя демон и расплылся в улыбке. — Мило. — Я не спрашивала твоего мнения, — меч уже был наготове. Сосредоточенность на дыхании и стойка для применения одной из кат. Но, кажется, её всё же вновь что-то злит. — Злишься? Не нравится, когда твоё имя называют милым? О, как же в точку. — Ну что ты, всего лишь слегка раздражаюсь, — улыбка скользнула на лицо. Нельзя показывать слабость. Любую. — Но не хочешь ли назвать и своё имя? — О, совсем забыл! Я Аказа, — приложив руку к груди, представился наконец наглый демон. — Ясно. Я непременно сокрушу тебя, Аказа. — Я так не думаю, Кё~ёко. То, как он растягивал её имя… Смеялся, смотрел свысока. Боевая аура вокруг девушки возросла стократ. В глазах демона, где вечно плясали издевательские черти, отразилось нешуточное восхищение при виде этой картины. Он не мог сдержать улыбки. Искренней, радостной. Тонкая фигура девушки перед ним пылала внутренней силой. Пламенный хашира — ей это подходило. Она сама была как огонь, обжигающая. Это оказалось достаточным аргументом для того, чтобы вступить в полноценное противостояние. Аказа уверенно произнёс: — Разрушительное поражение цели: стрелка компаса, — демон ударил ногой в землю, выставив правую руку вперёд, а левую сжав в кулак, от места удара вокруг его фигуры по земле расползлись голубые линии, формирующие снежинку с числами от одного до десяти. Началась битва. Настоящая, яростная, где никто не имел права уступить. Кёко с болью признавалась сама себе, что внутренне сгорает от противоречивых эмоций. На первом месте для неё стояло спасение жизней людей, сейчас полностью зависящих от её победы или поражения, безусловно да, но… Что-то ужасно задевало её в пренебрежительном отношении, в нежелании драться с ней в полную силу. Она чувствовала себя приниженной, недостойной, словно вновь опустилась на ту ступень, где должна выгрызать авторитет зубами, отстаивая своё мнение кровью. Она хотела вынудить его сражаться на равных. Он начал наносить удары на расстоянии, многие из которых попали в цель прежде, чем она успела разобраться что к чему. Серьезных увечий, однако, это не нанесло. Всё ещё сдерживается или?.. Нет, атаки ощущались всё весомее, но, быстро приспособившись, ей удалось успешно парировать каждую, постепенно переходя в контрнаступление. Уголок губ дёрнулся в лёгкой улыбке, — она способна победить. Совершенно непрошено возникал азарт, утихомирить его было трудной задачей. Цепким спрутом он будто бы перепрыгнул к ней от её врага, так и сияющего подлинным наслаждением. Горячая кровь струилась по венам, распаляя сердце. Отбросив демона куда-то вглубь леса, Кёко стремительно помчалась вслед за ним, в надежде подловить наконец, задавить непрерывным натиском. Аказа на миг скрылся из вида, но лишь для того, чтобы в следующую секунду выпрыгнуть из-за дерева, безумно сверкая своими невозможными глазами и широкой улыбкой, прямо перед её лицом. Кёко вздрогнула от неожиданности. Это стоило ей чуть не выбитого из рук меча. Удержать-то она его удержала, вот только оказалась следующим же мощным ударом прижата к дереву. Демон навалился всем телом, одной рукой сдавливая горло, другой фиксируя руку с мечом на безопасном расстоянии. Стало тяжело дышать. Воздух, концентрация, не терять концентрацию на дыхании — в безумном хороводе кружились мысли. В физической силе она явно уступала, надо было срочно что-то предпринимать. Но что?.. И почему же он медлит? Вдруг с губ Аказы сорвались совершенно неожиданные для девушки слова. — Кёко, не хочешь стать демоном? — улыбнулся он, впрочем, не так широко как раньше. Будто сболтнул не подумав и всё ещё в чем-то сомневался. — Я бы сразу предложил это тебе, не будь ты девушкой, но ты, кажется, меня убедила. Что скажешь? — Нет, — без раздумий прохрипела Кёко, сжимая катану. Воздух почти закончился — сейчас или никогда. — Но почему? Подумай хорошенько, ты… Прокрутив катану в руке, и перехватив её другой стороной, Кёко, вложив всю силу в кисть, вонзила острие ему в плечо, не дав договорить. Следующий удар пришёлся коленом точно между ног. Использовав его тело как рычаг, она увеличила давление на катану и уже в который раз отсекла руку демону. Оттолкнувшись второй ногой, отскочила в сторону, мгновенно становясь в оборонительную позицию. Аказа никак не изменился в лице от действий девушки. Только усмехнулся как-то иначе. — Оо, мы уже в таких отношениях~ Ренгоку сложно было смутить. — Сомневаюсь, что в «таких» отношениях может состоять монстр, что от удара даже не поморщился. У тебя там хоть встанет на «такие» отношения? — с абсолютно прямым лицом произнесла она. Эффект был произведён нужный. Как раз хватило чужого замешательства, чтобы выбежать прочь из леса вновь на открытую площадку, где размахивать катаной всяко будет удобнее. Главное, чтобы взамен замешательству не пришёл гнев. Что хуже — высшая луна, охваченная азартом боя, или злая высшая луна — девушка ещё не решила. — А ты мне нравишься всё больше и больше, Кё~ёко, — восклицание из-за спины заставило девушку развернуться. Она еле успела отразить удар, летевший ей прямо в голову — демон был поразительно быстр и точен. Что ж, по крайней мере одно она узнала наверняка — таким его не разозлить. — Так как на счёт того, чтобы стать демоном? М? Посмотри на себя, ты уже вымоталась. Аказа остановился на расстоянии, совершенно спокойный. А вот она заметно раздражалась от каждого его слова — плохо. Когда противник, сильный противник всё ещё собран и продолжает надменно сыпать колкими фразами, а ты теряешь контроль над ситуацией, ведь каждая клеточка твоего тела противится сказанному — плохо. Он прав. Многочисленные повреждения на теле напоминали о себе пульсирующей болью. Держать концентрацию на дыхании удавалось всё сложнее, руки дрожали, сжимая меч. Она вымоталась. Пора было заканчивать. — Твой боевой дух не угасает, невероятно, — а он искренне был… рад? Но вместе с тем пребывал в каком-то замешательстве — от него вновь не ощущалось желания нападать. — Впервые встречаю девчонку с таким боевым духом и навыками. Даже как-то непривычно. Становись демоном, Кёко. И твой огонь никогда не угаснет, — Аказа протянул руку в приглашающем жесте. — Зачем? — она выпрямилась, готовая в любую секунду вновь сорваться в бой. Временная передышка на диалог — то, что надо. Но всё же ей стало и правда интересно — с чего бы такая настойчивость? — А? — Зачем? С какой стати мне становится демоном? Мне, поклявшейся защищать людей от таких как ты. — Хмм, и правда… — он выгнул изящную бровь, задумавшись. Сделал шаг в сторону девушки, словно в каким-то трансе, на что получил грозный взгляд и меч наготове. Остановился. Усмехнулся и, как ни в чём не бывало, продолжил как говорить, так и идти: — Обычно я всё жалею, что вместе с побежденными мной противниками в лету канет и их оттачиваемый годами боевой стиль. Как тому, кто точно так же, как они, стремится к совершенству в своих навыках, мне правда не понять, чего ради они все отказывались. Но ты… ты ведь девчонка, тебя вряд ли такое интересует. Вот я и думаю… — Такая забота о том, что интересует меня? Мило с твоей стороны, — Ренгоку оскалилась. Звучала его речь, откровенно говоря, унизительно для неё. К тому же, с каждым словом он всё приближался и приближался, без видимого намерения атаковать, но медленно и грациозно, придавая вес своим словам. Она чувствовала себя загнанной в угол добычей. — Думаю… — как ни в чём не бывало, Аказа продолжил с того же места, на котором остановился. На этот раз сделав паузу самостоятельно. Он ринулся в бой, и она, с готовностью натянутой пружины отразив удар, тут же контратаковала, вонзив катану в предплечье. Отсечь руку вновь не удалось, Аказа держал удар, напирая всем весом. Приблизил своё лицо к её собственному с хитрой улыбкой. — Думаю, что негоже терять такую красоту. Ты ведь очень красивая, Кёко. Непрошеное смущение всё же пробилось наружу, окрасив щёки бледно-розовым цветом. Что не помешало ей с силой оттолкнуть его от себя ногой, вырвав катану из чужой плоти. Эмоции вскипали внутри неё, стремясь перелиться через край котла концентрации. Как же он её бесил. — Если думаешь, что меня можно переманить на свою сторону дешёвыми комплиментами, то ты сильно ошибаешься, — зубы заскрипели от злости. — Ох, а так ты ещё красивее! Жаль, не видишь себя со стороны, — стремительно регенерируя рану на руке, он и не думал завязывать с болтовнёй. Впрочем, как и с битвой. Да что же это такое?! Эта словесная перепалка выводила Кёко из себя всё больше. Унизительно, но ни о чём другом думать она сейчас не могла, словно окружающий мир исчез для неё бесследно. Впервые она сталкивается со столь невыносимым противником. — Ренгоку-сан! Выкрик юного Камадо вывел её из транса. Вернул в реальность на поле битвы перед сошедшим с рельс поездом. Заставил вспомнить, зачем она вообще здесь сражается. Заставив вспомнить, что она здесь не одна. Ещё двести пассажиров, обреченных на смерть, если она сейчас сдастся. Дурь выветрилась из головы мгновенно, как по щелчку пальцев. Поздно. Чужой кулак уверенно приближался к её лицу. Кёко удалось вовремя парировать его плоской стороной меча, вот только демон не собирался отступать на этот раз. Продолжал давить, показывая превосходство грубой силы. Нужно было вывернуться и отступить, но не представлялось возможности, оставалось одно — давить самой, напрягая мышцы всего тела. Тщетно. Руки не выдерживают напора, катана сдвигается на миллиметр, и вот уже кулак проходит дальше по касательной задевая глаз, еле успевшей отклониться девушки. Хлынула кровь. — Третья ката: пылающие души, — удар проходит по диагонали, заставляя демона отпрыгнуть. Боль пронзает всю левую сторону лица. — Станешь демоном и он восстановится, — ухмылка такая отвратительно насмешливая и вместе с тем притворно заботливая. Кёко схватилась за глаз. Ощущалось как сплошное кровавое месиво. Ей очень повезёт, если удастся сохранить зрение. Она услышала сзади, что Танджиро порывается встать, чтобы помочь ей. Защитить её. Снова укол совести. Разве не она должна здесь всех защищать? — Лежи и не двигайся! — нашла в себе силы крикнуть Кёко, пресекая его попытки к действию. — Ты тут ничем не поможешь, только раны откроются! — Уверена, что можешь обращать внимание на посторонних во время нашей битвы? — протянул Аказа, вновь бросаясь в атаку. Он больше не шутил, не сдерживался и не уступал. Кажется, Кёко добилась своего, вот только того ли она хотела? Он был сильнее. Как ни прискорбно это признавать, но он первый демон на её пути, что был сильнее неё. Каковы же тогда другие высшие луны, если он всего лишь третий? Под его кулаком ломались рёбра, дыхание сбивалось уже не в первый раз, а ведь это главное оружие любого охотника, даже важнее катаны. Победить его она не сможет, значит остаётся лишь одно… Костьми здесь ляжет, но не позволит ему тронуть больше никого. Задержит его до самого рассвета. — Ренгоку-сан! — Камадо, этот солнечный мальчик, не прекращал беспокоится. Вот же, заставила детей волноваться. С каким лицом он сейчас на неё смотрит? Она должна быть примером и гордо расправить плечи. Вот только руки опять дрожат. Не только от усталости, нет, кажется это… страх смерти? А Аказа остановился, будто бы специально давая ей перевести дух. Горизонт постепенно окрашивался в рыжий, но он не спешил, выжидая. Хотел посмотреть, что она предпримет? — Сражайся ты хоть до смерти, Кёко, — он сощурился оценивающе, — тебе меня ни за что не победить. К чему упорствуешь? Все те раны, что ты сумела нанести мне, уже затянулись. Но, приглядись, ты сама истекаешь кровью. Разбитый глаз, сломанные рёбра и повреждения внутренностей — их уже не восстановить. Была бы ты демоном, уже бы излечилась. Человеку ни за что не одолеть демона. Тем более… — Я… выполню свой долг! — прервала Кёко его длинную речь. Она сильная и справится. Сейчас нужно только идеально выполнить тот приём. — Никому не позволю умереть! — если она успеет… слабость пронзила всё тело. Если только выдержит, она вложит всё в этот удар — нужно нанести ему как можно больше повреждений. — Дыхание пламени. Девятая ката: рен- — Разрушительное поражение цели: уничтожающий стиль! Мгновенная реакция оппонента не даёт ей даже завершить технику. Оставшийся глаз видит перед собой лишь летящий с огромной скоростью кулак, ноги подкашиваются сами собой, последние силы ушли в пустоту, ни оставив после себя ничего. Она падает на колени, шокировано смотрит перед собой. Он даже не завершил удар. Её ничто не задело. Она упала на колени перед демоном. Он окидывает её не читаемым взглядом. Она хочет умереть. — Глупая, я же прекрасно вижу твой боевой дух. Ты боишься, — он смотрел на неё сверху вниз расстроенно, разочарованно. Так на неё смотрел отец, когда понял, что она не свернёт с пути охотника. Устало, безнадёжно. Но Аказа вдруг как будто опомнился, его лицо приобрело скорее виноватое выражение. Он выгнул брови. — Ты всё же девушка. Не стоило мне так сильно вредить тебе. Но, поздравляю, ты смогла заставить меня сражаться в полную силу! Едва ли это утешало. Он бросил взгляд на горизонт. — А мне здесь пора заканчивать. Аказа смотрел куда-то мимо неё, будто уже забыл. — Мальчик с серьгами в виде карт. Он очень хочет видеть тебя мёртвым. Ренгоку вздрогнула. Тело двигалось быстрее мыслей. Боль не давала даже встать, но воля оказалась сильнее — она смогла остановить его стремительное движение в сторону Танджиро, сжав меч и рубанув по ногам. Неизвестно откуда взялись новые силы, адреналин бурлил в крови, взгляд абсолютно пустой и бессмысленный. Аказа устоял на одной целой ноге. Но ни возмутиться, ни что-то предпринять не успел — Кёко бросилась сверху, повалив его спиной на землю, и приставила клинок к горлу. А небо над поездом стремительно заливало жёлтым светом. Демону уже точно не удастся что-либо успеть. Жадные лучи восходящего солнца вот-вот уже начнут припекать кожу. — Почему?! — тон Кёко жёг не хуже. Отсечь голову она бы вряд ли смогла, но злость была даже сильнее боли. Собственное разочарование в себе ни с чем несравнимо. Оставшихся сил и концентрации хватало лишь на одно слово. — Почему?! — Чт… — Аказа взглянул на неё поражённо, не понимая, что происходит. Руки его удерживали клинок на расстоянии от шеи прямо за лезвие, но как она вообще смогла свалить его? В таком состоянии? И к чему этот вопрос? Но только лишь увидев её решительный взгляд он, кажется, понял: «Почему не добил меня? Я — твой противник, всё ещё жива!» — Вот ведь! Да не убиваю я девушек! Отпусти ты! Приложив чуть больше усилий, он легко откинул её от себя, тут же вскакивая и разворачиваясь в сторону леса. На лице отражался глубинный страх любого демона перед солнцем. Кёко прокатилась по земле, руки её разжались, и клинок выпал сам собой. Она лежала и смотрела в небо. Кажется, это безоговорочное поражение. Она не могла даже взглянуть на убегающего демона. Она не смогла его убить. — А, пожалуй, это было круто! — вдруг донёсся до неё его голос. — Стоило того. Не смей только умирать, Кёко! — прокричал Аказа напоследок, скрываясь в лесу. Ренгоку до крови прикусила нижнюю губу. Юный Камадо, пылая праведным гневом, всё же заставил себя подняться, распаляясь в тираде о трусости, но едва ли в своём состоянии мог броситься в погоню. Утверждал, что Ренгоку не проиграла. Он сам был шокирован случившимся, но переживал — что за чудной ребёнок — вовсе не за себя, за неё. Она не могла этого больше вынести, хотелось провалиться сквозь землю от испытанного позора. Её привычный мир раскололся пополам. Кёко потеряла сознание.