Сны

- Эээ, - озадаченно протянул Забини. - Блестящий план, но никуда не годится. Насколько я знаю, Снейп мертв. - Мертв, - легко согласилась Гермиона, озадачив его еще больше. - Но я знаю, где висит его живой портрет. - И где же? - напряженным голосом спросил Забини, чувствуя подвох. - В Хогвартсе, - безмятежно сообщила Гермиона. - В кабинете директора. Уверена, Минерва не откажет тебе в небольшой просьбе. - А я уверен, что тебе она не откажет с гораздо более высокой вероятностью, - нахально заявил слизеринец. - Ау, Блейз! - Гермиона несколько раз пощелкала пальцами у него перед лицом. - Гермиона Грейнджер сейчас находится на другом конце света, в Австралии, и вернется только в январе! А никакой Мии Спэрроу МакГонагалл, разумеется, и в глаза не видела. Так что бери Малфоя под ручку и топайте, кланяйтесь Минерве в ноги. - Грейнджер, ну ты в своем уме? - простонал Блейз, явно пытаясь надавить на жалость сердобольной гриффиндорке. - Как я Малфою объясню, откуда я это взял, если ты запретила рассказывать ему о тебе? Птичка на хвосте принесла, да вот только кусок по дороге съела? Поехали со мной, а? В конце концов, наплетем что-нибудь МакКошке, у тебя же с ней хорошие отношения, ну придумай что-нибудь! Я же профан в зельеварении, а если я что-то напутаю? Ну я же не зову тебя с собой грабить Гринготтс, в самом-то деле. - Ну так ты и не Гарри Поттер, - усмехнулась она, но Забини уже видел, что она готова сдаться, и положил листок обратно на её письменный стол. - Давай я напишу кошке, что приду со своей подругой, а там будем действовать по обстоятельствам, а? - предпринял последнюю попытку Блейз. - Ладно, - согласилась Гермиона. - Но только ради Скорпи, чтобы я была уверена, что ты ничего не испортишь. - Как скажешь, гриффиндорская принцесса! - Забини просиял и чуть было не бросился целовать ей ручки, но был остановлен решительным, хотя и не сильным, ударом в лоб. - Ты злая ведьма, Грейнджер. Ладно, я напишу письмо из дома, и сразу отправлю совой. Как только получу ответ, сообщу тебе. Открой мне камин, а? - Выйдешь на улицу и трансгрессируешь, - беззлобно отшила его Гермиона, проигнорировав пассаж про “злую ведьму”.       Едва за дверью стих поток любезностей, рассыпаемых Забини, Гермиона обессиленно сползла по стене прямо на пол. Долгий разговор и все то, что в нем всплыло, разбередили и без того не закрывшиеся, сочащиеся свежей кровью раны. Ей стоило чудовищных сил держать лицо перед Забини. Он и так увидел и узнал слишком много. Пусть он думает, что она справляется. Пусть считает её сильной.       Вопреки ожиданиям, новость о беременности не добила её окончательно, хотя определенно поставила точку в том, что раньше было жизнью Гермионы Грейнджер. Но в ней словно щелкнул тумблер, сдвинув все со своих привычных мест, отчасти – с ног на голову. И, насколько сложно ей было принять саму мысль о том, что она может быть беременна, настолько простым и очевидным стало все, когда Гермиона в этом убедилась.       Ей всегда помогало составление планов. Поиск информации в библиотеке, проработка каждого пункта – это всегда было тем, что позволяло ей достигнуть цели, какой бы она ни была.       Гермиона привыкла именно так справляться со всеми сложностями, которые подкидывала ей жизнь. Ну, возможно, иногда – совсем изредка – она слегка перегибала, например, в тот раз на втором курсе, когда не придумала ничего лучше, чем сварить запрещенное зелье только ради того, чтобы задать Малфою пару вопросов. Или украсть гиппогрифа из-под носа министра магии на третьем, предварительно врезав по морде Малфою... Да что ж такое, о чем не подумаешь – везде этот белобрысый гад!..       Планы. Ей нужно было сосредоточиться на планах. Составить списки. Продумать каждую мелочь. Именно так. И не тратить больше ни единой минуты своего времени, чтобы думать о... обо всяких глупостях.       Оставаться в Британии было немыслимо: даже если ей каким-то чудом удастся уберечь ребенка Малфоя от чужих глаз на какое-то время, рано или поздно он отправится в Хогвартс. Скорпиус к тому времени будет уже на седьмом курсе, но, тем не менее, появление еще одного платинового блондина – или блондинки?.. – не останется незамеченным, особенно если ребенок магглорожденной ведьмы вдруг попадет на Слизерин, и наверняка возникнут вопросы, ответы на которые никому не понравятся. Если к тому времени она добьется своих карьерных целей и станет министром магии – скандал выплеснется далеко за пределы Британии. А затаиться, отказаться от всех своих амбиций и прятаться в маггловском мире... Нет уж, проще начать все сначала где-нибудь в другом месте.       Кроме того, даже если не заглядывать так далеко в будущее, оставался Малфой. Зная, как он обожает Скорпи, можно только представить себе, что он устроит, если узнает, что у него будет еще один ребенок. Ради ребенка он пойдет на все – и с Асторией разведется, и на ней женится, и они оба окажутся в той же ловушке, в которой он существует все эти годы. Вынужденный брак, обожаемые дети и ненужная нелюбимая жена. Как бы он ни относился к ней раньше – он возненавидит её потом. За ложь, обман, нежданную беременность, порушенную репутацию, навязанную женитьбу на грязнокровке, ребенка-полукровку... Нет уж, она не готова прожить свою жизнь рядом с человеком, который относится к ней так. Как бы ни любила его сама. Она не столь самонадеянна, как Астория – её любви не хватит на двоих, не стоит и пытаться.       Может быть, где-то далеко отсюда, у неё еще будет шанс – встретить другого мужчину, построить карьеру заново, создать нормальную, любящую семью... Ей всего двадцать шесть, может, она сможет найти того, кто полюбит её такой, какая она есть – магглорожденную, разведенную, с разбитым сердцем и чужим ребёнком на руках... Мда уж, звучало не очень обнадеживающе.       Что ж. Ей нужно закончить свои дела здесь и выбрать, куда податься. Уволиться из Министерства – возможно, Кингсли даже даст ей рекомендации. Поговорить с Гарри. Возможно, даже рассказать ему часть правды... не про ребенка, нет. Пусть считает её слабой глупой дурочкой, которая бежит от неуместных чувств к женатому мужчине, ведь если Гарри узнает про ребёнка – одному Мерлину известно, что может придти в его голову в попытке наладить её жизнь и заставить остаться. Скорпи... Теперь, когда все так обернулось, Гарри вполне мог бы поговорить с Малфоем начистоту. Они приставят к мальчику охрану или даже авроров, и обеспечат ему безопасность. Она поможет Забини с зельем, и на этом её роль во всей истории будет закончена. Дальше они прекрасно справятся без неё. Гермиона Грейнджер вовсе не незаменима, как бы ни хотелось думать обратное.       Так что план был прост: поездка в Хогвартс, разговор со Снейпом, зелье-антидот – и можно собирать вещи. Дела в Министерстве много времени не займут. Продажей квартиры может заняться Гарри или просто риэлтор-маггл. Если повезет, Рождество она встретит уже в новой стране, новом доме и в новой жизни.       Здесь её больше не держало ничего.       Главное, чтобы он ни о чем не узнал. Потому что Малфой был, пожалуй, из тех, кто за своим ребенком пойдет на край света и обратно. Хотя, вполне возможно, это касалось только безупречно чистокровного сына от безупречной чистокровной жены... А если будет девочка, полукровка, незаконнорожденная – так ли уж будет она нужна Малфою?.. Решится ли он ради неё испортить свою безупречную родословную, бережно хранимую веками?.. Ведь, что бы там он ни наплел Забини и Гринграсс о своей якобы любви к Гермионе Грейнджер – на самом деле, он никогда даже не пытался. Ни единой попытки сблизиться, хотя бы просто наладить отношения, не говоря уж о чем-то большем. А значит, несмотря ни на какие чувства, придуманные или истинные, Малфой никогда не рассматривал её как вариант. Всерьез. Страдать издалека, строя из себя эдакую романтическую фигуру в глазах окружающих и собственных – это одно, а сделать хотя бы шаг навстречу... Это означает только то, что Гермиона Грейнджер никогда не была ему по-настоящему нужна. А раз так, то и ребенок от неё вполне мог оказаться недостаточно хорош – что, впрочем, не помешало бы ему измотать нервы и выпить всю кровь из неё окончательно, не выходя из привычного амплуа страдальца и невинной жертвы её коварных интриг. Расчетливая бессердечная магглорожденная, идущая по головам к вершинам магического общества, не стесняющаяся в средствах, использующая наивных доверчивых чистокровных волшебников. Это все уже было, проходили – и повторять не было ни малейшего желания. Тем более, что Рональда к тому времени она уже не любила вовсе, а вот Драко... думать о Драко было больно. И дать ему еще один шанс, еще одну возможность разочароваться в нем, предать её, разбить то, что осталось от её сердца и жизни – нет уж, спасибочки, она как-нибудь обойдется без этого. Еще одного раза она просто не вынесет. У любого человека есть свой предел, выйти за который невозможно, и её был уже опасно близок.       А значит, Малфой ни в коем случае не должен ни о чем узнать. Мию Спэрроу он сам прогнал, так что едва ли еще вспомнит о ней, а исчезновение Гермионы Грейнджер не имеет к нему никакого отношения. Нужно только как-то заткнуть болтливый рот Забини, который непременно попытается влезть туда, куда его не просят. Лучше всего заставить его таки принести какую-нибудь клятву поужасней. Непреложный Обет вполне подошел бы, вот только он не такой дурак, чтобы соглашаться...       Внезапно её озарила идея. Не вполне порядочная, конечно, да и больше похожая на козни слизеринцев, чем на честные и благородные поступки гриффиндорцев, но... Ей нужен покой. Ей нужна свобода. И, раз уж эта жизнь разрушена до основания – ей нужен шанс построить новую.       С этой мыслью, осветившей ей путь, словно факел, Гермиона вышла из дома и трансгрессировала в Хогсмид.       После резкого перемещения её замутило, и пришлось опереться на стену ближайшего здания, чтобы немного отдышаться и придти в себя. Очевидно, этот вариант магического транспорта больше не был самым оптимальным из возможных. Желудок возмущенно заурчал, намекая на то, что рагу Забини она так и не доела, но Гермиона, поморщившись, решила отложить этот вопрос до лучших времен: ей нужно было как можно скорее попасть в Хогвартс, пока итальянец не обнаружил её отсутствия и не понял, что его обвели вокруг пальца.       Патронус с предупреждением о своем визите она отправила директрисе МакГонагалл сразу же, поэтому к тому времени, когда она подошла к воротам, её уже ждал неизменный и вечный, как сам этот замок, Аргус Филч.       Гермиона никогда не любила вредного старика, но сейчас, увидев его у таких знакомых и родных ворот, едва не прослезилась от радости. Впрочем, Филч ничуть не изменился: весь путь до замка сопровождался его беспрерывным ворчанием, что мгновенно развеяло радость встречи, словно утренний туман, и бывшая гриффиндорка с облегчением вздохнула, когда он с тем же ворчанием удалился, стоило ей заикнуться о том, что она дойдет до кабинета директрисы сама.       Знакомый путь не занял много времени, а пароль для горгулий Минерва любезно сообщила ей ответным Патронусом. Так что без дальнейших задержек Гермиона поднялась по узким ступенькам витой лестницы и оказалась в круглой комнате, где до этого ей бывать не приходилось.       Минерва сидела за большим столом, на котором высились аккуратные стопки пергаментов и были в педантичном порядке расставлены письменные принадлежности. И, судя по дымящимся чашкам с чаем, Гермиона была здесь желанной, хоть и незваной гостьей.       Взгляд скользнул по портретам бывших директоров, которыми были увешаны все стены сплошняком. Финеас Найджелус Блэк при виде её демонстративно фыркнул и отвернулся: он так и не простил ей почти годового путешествия своего второго портрета в темноте и тесноте бисерной сумочки. Дамблдор тепло улыбнулся, сверкнув своими голубыми глазами, а тот, ради кого она сегодня пришла, как будто вовсе не заметил её появления, задумчиво продолжая разглядывать собственные руки. - Добрый вечер, Минерва, - улыбнулась Гермиона МакГонагалл. Именно по настоянию своей бывшей преподавательницы они перешли к именам сразу же, как только гриффиндорка получила аттестат. - Прошу прощения за этот визит без предупреждения, но мне срочно необходимо переговорить с директором Снейпом, с вашего позволения. - Северус удивительно популярен сегодня, - заметила МакГонагалл, бросив на свою бывшую ученицу проницательный взгляд поверх очков и жестом пригласив её присесть. - Пару часов назад я получила сову от вашего однокурсника, мистера Забини, с аналогичной просьбой. - И что вы ему ответили?.. - замерев с чашкой чая на полпути ко рту, спросила Гермиона. - Я еще не ответила, - с достоинством ответила Минерва, отпивая чай. - Знаете, у директрисы Хогвартса столько обязанностей... - Конечно, - понимающе улыбнулась девушка. - Я знаю, зачем мистеру Забини понадобился совет профессора Снейпа, и, честно говоря, я здесь по тому же поводу. Так что, если вы позволите, и если мистер Снейп удостоит меня беседой, в визите мистера Забини не будет никакой необходимости. - Я могу поинтересоваться у вас, что за дело объединило вас и мистера Забини?.. - вежливо поинтересовалась Минерва. - О, это касается... одного нашего общего знакомого, - смутилась Гермиона, которая в вихре поглотивших её проблем этого дня напрочь позабыла о необходимости выдумать подходящий предлог. - К сожалению, требования конфиденциальности не позвляют мне сказать больше. Но, боюсь, помощь профессора Снейпа как выдающегося зельевара нам совершенно необходима. - В таком случае, я полагаю, мне стоит оставить вас, - кивнула МакГонагалл и поднялась из-за стола. - Тем более, что я все равно планировала еще обсудить кое-какие вопросы с профессором Флитвиком. - Спасибо, Минерва, - тепло поблагодарила её гриффиндорка.       Как только дверь за директрисой закрылась, Гермиона вернула чашку с недопитым чаем на блюдце, решительно отодвинула её в сторону и подошла к портрету Снейпа. Он был именно таким, каким она знала его когда-то – за исключением тех роковых минут в Визжащей хижине. В неизменной черной мантии, подарившей ему почетные звания “летучей мыши” и “ужаса подземелий” от учеников, с длинными черными волосами до плеч, нарочно игнорирующий её присутствие, пока это было хоть как-то возможно. Что ж, на этот раз она не даст ему такой возможности – впрочем, как и всегда. - Добрый вечер, профессор Снейп, - начала она с вежливого приветствия, но получила в ответ лишь колкий взгляд. Уже кое-что – он её заметил. Подумав, что тратить время на любезности в их случае все равно бесполезно, Гермиона сразу перешла к сути. - Мне нужна ваша помощь. Один человек случайно принял зелье Вечного сна, и, чтобы его разбудить, необходимо сварить антидот. У меня есть список и количества ингредиентов, кроме последнего, но нет способа приготовления. Рецепта самого зелья и антидота я не нашла в официально изданных книгах, но, возможно, вы могли бы помочь мне попробовать восстановить рецепт по эффекту... - И кто этот идиот? - холодно поинтересовался Снейп, соизволив, наконец, открыть рот. - Он не идиот! - оскорбленно запротестовала девушка. - Он еще ребенок, и получил зелье по ошибке... - Значит, идиотом был тот, кто его сварил, - проворчал Снейп. - Так кто он? - Мы пока не знаем, - терпеливо ответила гриффиндорка. - Разумеется, вы не знаете, иначе вы задавали бы свои вопросы этому несчастному, а не мне, - нарисованный профессор поджал губы. - Я спросил, ради кого вы так стараетесь, мисс Грейнджер? Или я должен обращаться к вам как-то иначе? - Мисс Грейнджер, сэр, все верно, - торопливо заверила его Гермиона, не желая углубляться в подробности своей личной жизни, и тем более – обсуждать её с картиной. - Зелье выпил Скорпиус Малфой. - Сын Драко?.. - удивленно изогнул брови Снейп. - А причем здесь вы?.. - Очевидно, я все та же невыносимая выскочка, которая не смогла с годами побороть свою привычку совать нос не в свое дело, - вздохнула девушка. Проще сказать это самой, чем ожидать от него очередных завуалированных оскорблений – характер портрета едва ли был лучше, чем у оригинала. - Меня всегда восхищало это в вас, - неожиданно признался Снейп. - Разумеется, за исключением того времени, когда безмерно раздражало, а это почти всегда. Один вопрос: Драко знает о том, что вы заинтересовались этим не своим делом? - Нет, сэр, - сухо ответила Гермиона, отведя глаза. - Я планировала передать ему результат своих изысканий через мистера Забини.       Снейп умолк, о чем-то задумавшись, и она предпочла ему не мешать. Конечно, Гермиона не ждала теплого приема от вредного зельевара - то, что он оказался в конечном счете героем, ведущим сложнейшую двойную игру, никак не меняло той неприязни, которую он и не думал скрывать все годы их знакомства. Однако то, что пострадал сын Малфоя, должно было подтолкнуть его к согласию. И к тому же, ему наверняка было чертовски скучно висеть на стене, а она предлагала какое-никакое разнообразие... Молчание длилось довольно долго, но, видимо, наконец придя к какому-то решению, Снейп вновь заговорил: - Покажите мне то, что у вас есть, и опишите действие зелья.       Гермиона развернула потрепанный листок так, чтобы портрету было удобно его прочесть, и перечислила то, что знала о состоянии Скорпиуса. - И рецепта этого зелья у вас, конечно же, нет? - недовольно скривился Снейп. - Только этот, с позволения сказать, недосписок ингредиентов для антидота? - Да, сэр, - виновато кивнула гриффиндорка, чувствуя себя так, как будто вместо заданного эссе на тридцать пять дюймов принесла на урок жалкий обрывок тетрадного листа. - Что ж, в таком случае, вам придется задержаться в Хогвартсе, - высокомерно сообщил он.       Вернувшуюся через пятнадцать минут МакГонагалл ожидала радостная новость, что портрет Снейпа желает временно переехать в подземелья, в свои старые апартаменты, при которых все еще сохранилась небольшая лаборатория, а мисс Грейнджер поживет там с ним. Недолго. Или надолго. Как повезет.       Лицо у Минервы было примерно такое, как будто ей сказали, что на Гриффиндор вернулись учиться сразу все Уизли одновременно, с супругами, детьми и ручными питомцами. Но, сочтя, что в сожительстве выпускницы, между прочим, совершеннолетней, и живого портрета, хоть и отлично нарисованного, в подземельях школы едва ли все настолько предосудительно, каким кажется на первый взгляд, она дала согласие. И даже лично сняла вредный портрет со стены и торжественно вручила его Гермионе, которая непочтительно сунула его подмышку и удалилась, надеясь на то, что Снейп снизойдет хотя бы до того, чтобы указать ей дорогу.