Тихая гладь

Осеннее солнце грело уже не так сильно. Змеи выползали из тёмных закутков и отдыхали меж деревьев, чтобы напитаться его последними силами. Одной из неожиданностей в новой жизни Чонгука стало то, что русалки не считали дни. Конечно, лето отсчитывали, весну, зиму да осень, знали. Но никаких чисел. Тэхён учил считать время по Луне, Солнцу и другим дарованиям природы. У Чона пока не особо получалось, всё же люди давно ушли от такого способа, но пока оставалось слушать только русала. Змеи, кстати, тоже были одним из признаков начала осени. — Аккуратнее, не морского мужика чешешь, — недовольно дёрнул головой. Каждое их утро начиналось с умывания и ухода за волосами. — Прости, — Чонгук поцеловал непослушную прядь. — Вот отрастут твои и узнаешь всё, — хитро намекнул. Русалки сидели на дереве нежась под прохладным ветерком, что мешал играя с лёгкими прядями. Чонгук расчёсывал Тэхёна, а после и сам принимал от пары уход. Волосы для русалок были невероятно важны — в них плескалась их сила, что была равна длине. Зелёный блеск они имели благодаря близости болота, голубой — озёра или реки, синей — моря. Уход за волосами для них был очень интимным процессом, не все позволяли своим родителям, или даже паре, участвовать. — Всё, — Чонгук вернул гребень, помогая повернуться Тэхёну. Его длинные волосы всё ещё приводили в восторг, заставляя каждый день с восхищением гладить, трогать их. — Давай уже, отворачивайся, — каждый такой взгляд до сих пор заставлял смущаться. — Большие уже. Надо бы и тебе хороший гребешок найти. — задумчиво очертил кончики, что уже достигали подбородка Чона. — А чем тот позвонок плох был? — Чонгук тонкостей не понимал. — Мы тебе морскую рыбку найдём, они крепче, — осторожно придерживая голову чесал густую шевелюру. Сильный русал будет. Заниматься взаимным уходом они стали почти сразу. Чонгук не понимал до конца оказанного ему доверия и важности события, а Тэхён просто был немного рад спихнуть часовую рутину. Закончив, и не дав тому повернуться, Тэхён продвинулся по ветке и обнял парня, укладывая голову тому на плечо. Чонгук же запустил руку в его волосы мягко массируя затылок, чувствуя мурашки от его дыхания. — Устал? — прошло совсем немного времени с пробуждения на рассвете — вставали русалки всегда так. Но легли они поздно, протонув добрую половину ночи в друг друге. Получив удовлетворительное мычание, Чон усмехнулся: — Давай тогда пораньше начинать? Недовольно куснув, Тэхён хотел отстраниться, но крепкие руки удержали. Эта русалка оказалась слишком стеснительной, за что и получала игривые шутки от Чонгука. Обычно они расслаблялись то на солнышке, то в тени, то в воде. Кроме ухода за собой, они во всю узнавали друг друга ближе. Всеми известными способами. Много резвились, играли и любовались. Болото оказалось преспокойным местом, людей не наблюдалось совсем. Чонгук, не имея никаких дел, содрогался от одного представления, как в полном одиночестве Тэхён проводил десятилетия, ведь даже сейчас Чону иногда казалось, что было скучно. Продолжая отдыхать от ничего неделанья, находясь в одной из самых комфортных поз — прижавшись к мужу, Чонгук решил немного развлечься. — Мне скучно. — Можешь вытащить лишних людей из Тихой глади. — Это каких? — не понял молодой русал, не ожидая такого предложения. На прошлом таком вопросе, они пошли в романтическую прогулку по лесу. Если её так можно назвать, конечно, так как им встретилось много странных существ, и поэтому она была больше похожа на знакомство с друзьями. Чонгук не любил вспоминать, как испугавшись ожившего непонятного пня, он пробежал всего несколько шагов и врезался в дерево. Тэхён так хохотал, что в последствии встретившийся водяной спросил, что у них произошло. Эту прогулку Чон, конечно, хотел забыть, как и страшную жизнь своего человеческого прошлого. — Это которые внутри, — серьёзно произнёс Тэхён, сразу же плотно сжав губы. Чонгук в непонимании уставился на болотную поверхность, на которую был хороший вид с дерева. Когда под ухом раздался глухой смешок, Чон понял. — Ну и шуточки у тебя, — улыбался на чужой смех. Видеть радость его русала было прекрасно, она давала надежду, что всё в порядке. Чонгук ведь не глупый, и даже если не слышно безмолвного плача русалки по ночам, промокающая рубашка, что отделяла кожу груди от соприкосновения, кричала громче слов. На вопрос получил лишь невнятный ответ про молитву Росе. Когда-нибудь он узнает. — Ну, а что? Они же даже там особо не гниют.

***

Чонгук раньше, в своей человеческой жизни, никогда не видел моря. Даже несмотря на то, что было время, когда его «семья» жила недалеко, почти на побережье. Чрезмерной любопытностью выросший в неволе мальчик не отличался, так что море оставалось всегда где-то там, за забором хозяйского дома. Поэтому одним из самых неожиданных открытый (помимо того, что русалки чувствовали себя и в воде, словно рыба, и на суше, словно лань), стала зимовка в море. Русалки, точно птицы, уплывали на зиму в тёплые края — реки и озёра покрывались аршинным слоем льда, мешая свободно жить. По словам Тэхёна, болото из-за своей теплоты особо не замёрзнет, но встреча с семьёй очень важна. Ну и снег не очень, да половина деревьев голые и льдом покрываются. Все кости промёрзнут, а внутри болота греться такое себе удовольствие. С последним Чонгук был полностью согласен, погрузиться в Тихую гладь он так и не рискнул — слишком живы страшные воспоминания.

***

— Тэхёна-а, какие люди! — раздалось за спиной. Резко повернувшись недоуменный Чонгук обомлел. Перед ним сейчас была настоящая русалка. То есть, морской муж. Мужик по Тэхёну. — Сам ты человек! — зашипел Тэхён. Чонгук разглядывал блёсткий хвост непонятного зелёного или синего оттенка — они были не глубоко и вечернее солнце, пронзая толщу воды, игриво искажало некоторые вещи. Длинный, рыбьей чешуёй деланный. Голый выступающий рельеф торса и какие-то побрякушки на шее казались вычурными, волосы вроде длинные, но будто жиденькие, а на лице хищный оскал. — Что за лягушонка притащил из болота? — вывел Чона из раздумья ироничный повышенный голос. За разглядыванием русал пропустил перепалку своего мужа с непонятной личностью. — Он не заразный? А то вы любите таскать гадость в море. — Сам-то давно от соли чистился? Кажется, она уже мозги разъела. — О здоровье своей зверушки побеспокойся, пока зубы коротки, — на это Тэхён, рывком заслонил Чонгука и зашипел хищно. У Чона аж мурашки пробежались. А морской муж уже уплывал, только сверкая своими дроблёными плавниками. Рубаха Тэхёна лоснилась красивее всего образа морского мужа. — Кто это был? — шёпотом в шею, прижавшись в успокоительном жесте. — Лигук. Один из стражей этих морских мужиков, — тело Тэхёна расслаблялось из-за поглаживаний, но тон оставался раздраженным. — Их царь считает себя главной шишкой в этом море и ему думается, что все русалки должны докладывать о своём прибытии и пополнении. А этот мелкий страж возомнили себя грозой всей воды, да ещё думает, что может угрожать. Как только их Ро́сь пропустила! — Угрожать? — Зубы, считай волосы, — Тэхён потянул дальше, Чонгук согласно поплыл. Хотелось поскорее добраться на русалочью территорию. Чонгук свои впечатления считает рознящимися с рассказами — морские мужи какие-то странные и зазнавшиеся, похожи на надзирателей у бывшего хозяина. Противные мужики.

***

Чонгук, будучи ещё человеком, никогда не мог не то чтобы представить, но и помыслить о том, что жизнь на дне морском настолько разнообразная и цивилизованная. Чон не проводил много времени за мечтами, тяжёлая работа отнимала слишком много сил, так что времени на зевание не было. Каждое воспоминание о прошлом проносилось мелким ужасом. Тэхён, отвлекая от старых воспоминаний, обещал устроить ему личную экскурсию по городу, если он найдёт его сам. По его словам они уже приплыли на русалочью территорию. Дно вовсе не было равномерным: холмистое, иногда с рытвинами, покрытое кораллами, камнями, песком, водорослями и ещё не пойми чем. Сейчас Чонгук, зорко всматриваясь в бесконечное множество кораллов, ничего необычного не видел. Они находились не очень глубоко, где-то в четырёх саженях от дна. Тэхён наблюдал за сосредоточенным Чонгуком, что смешно хмурил брови и прищуривался. Чон его игнорировал. Солнце видимо почти село, ведь запутанные сотни белоснежных кораллов будто светились, маня к себе. Таких чудес дом хозяина никогда не видывал. — Сверху не поймёшь. Благодаря Ро́се у нас лучшие скрытые города, — схватив за руку, Тэхён потянул не сопротивляющегося мужа вниз. С приближением коралловых джунглей мелких рыбок становилось всё больше, поэтому Чонгук не отказал себе в удовольствии попугать малявок. Тэхён поддержал затею. Рыбёшки, такие же пёстрые, как осенние листья, расплывались в панике от резких движений. А Тэхён ещё и смешно клацал зубами. Завораживающие зрелище. Оказалось, что кораллы покрывали дно не сплошным слоем, а имели множество просветов. И на дне этих пустот тоже находилось это причудливое покрытие. Когда они спустились в самый низ, не размыкая рук, Чонгук поражённо понял, как выглядит морской русалочий город. Все замысловатые наросты драгоценного камня были вовсе не беспорядочными, а сплетались в целую структуру многоэтажных домов и дорог. Жемчужный блеск строений ослеплял красотой и чудом постройки. Откуда-то раздавался детский смех, шум проплывающих рыбок, и из окон, зашторенных водорослями, возня жителей. Земной город и рядом не стоял с невероятным морским. — Поплыли, я тебе всё покажу, — клюнув в щёку вывел из оцепенения Тэхён.

***

После краткого ознакомления с этой частью города, со словами: «У нас будет ещё много времени всё осмотреть», Тэхён начал резво метаться от дома к дому. Пусть это и выглядело странно, но Чонгук мог бесконечно наблюдать, как волосы мужа развиваются в воде, как прекрасен весь его вид среди этих мерцающих молочных камней. В глазах Чона Тэхён краше даже самого драгоценного коралла. И сложен лучше, чем многовековой город. — Нашёл, — произнёс русал и подозвал Чонгука. На одном из домов, на выступе в стене, стоял камешек с большой нацарапанной цифровой тридцать и маленькой, в уголочке, десять. На немой вопрос во взгляде Чона ответил: — Это календарь. Здесь не все любят подниматься из воды, чтобы время узнать, а тридцать первого у нас встреча с семьёй, — игриво прошептал Тэхён, невесомо касаясь мочки губами. — Слава Ро́се мы успели. А теперь спать! — и прикусил кончик уха, тихо посмеявшись. Чонгук, сначала разомлевший от таких действий, поморщился от неожиданно громкого предложения. — Теперь-то ты наконец покажешь свой дом? — обещал же в конце обзора на город. — Не свой, а наш, — Тэхён поморщился. — Вот смотри, — и лёгким движением руки обвёл вокруг себя. — Где? — оглядываясь по сторонам, не понимал Чон. — Везде. Чонгук недоумённо смотрел на своё чудо. Тэхён получается нигде в городе не живёт. И дома у него нет. Под этим взглядом, муж всё-таки продолжил. — Я не строил дом, и не находил, — обрывочно объяснял Тэхён. — Понимаешь. Ну, когда живёшь один, дом не нужен, — выдохнув и вновь закрывая лицо руками. — Это сложно объяснить. Но Чонгук понял, резко прижимая дорогое тело к себе. Чон никогда не спрашивал столько лет Тэхёну, сколько времени тот провёл в одиночестве. Он поглаживал нежные волосы и обнимал вновь начавшего всхлипывать мужа. — Всё хорошо, — шептал, попеременно целуя любимую макушку, — мы вместе найдём или построим. Вместе.