Самонедостаточность

Осенью плед брать глупо было бы, наверное: итак одежда всё закрыла, что можно, а остальное закалять будет, чтоб привыкал к суровости даже в моменты побега от всего. Четверть века, получается, что не получается привыкнуть. Резистентность к стоицизму как своеобразный отказ организма и сознания от лёгких или хотя бы удобных путей к сосуществованию с самим собой вот таким бедовым, который раз за разом себя лишает даже шанса на норму. Самодостаточность в виде «сам скажу, когда достаточно». Перед «скажу» никакого процесса взвешивания будто бы и не идёт, во всяком случае не ощущается никакой обдуманности после. Видимо, мыслительный процесс тоже привычка просто, которая лишь потоком существовать и может, а отдельные производными от него нигде у берегов не задерживаются. Записывать нужно было. Последние месяцы ничего толком не записывается: либо слишком важно для чертовой бумаги или тем более экрана несчастного, и кощунственно будет, не оформив подобающе, либо не стоит того, чтоб документировать, а то потом смешно от себя же будет, что до такого докатился. Сейчас, до чего докатился, собственно, не ясно абсолютно. Нет зарубок на деревьях, с ориентирами и производными от них — беды, а карты — это на вокзалы к наперсткам и что там ещё практикуют. Наверное, докатился не до дна, на нем ведь стабильность была хотя бы спада; более точной информации нет. Ветер неприятный, шумит громче некого подобия волн, какое вообще у реки в городе быть может. Звёзды приятные, но светятся едва ли не тише, чем в моменты когда разочарованно голову уже через пять секунд опускаешь, ведь искать нечего кроме Медведицы и Кассиопеи. Больше полноценных Ник все ещё не видит, но в такой компании не так и плохо, уместность чувствуется. Может, если крикнуть, эти и услышат: с этими он похож. «Идиот». Тон у внутреннего голоса будничный и все же тембр тот самый — свой. Может, вини его кто другой, проще было бы, зато ещё одно проявление самодостаточности, когда себя одного хватает и чтоб выслушать, и услышать, и сказать так, чтоб всем нутром прочувствовать. Другие тоже так не задевают, как сам себя, кажется. А хотелось. За плечо все ещё немного оглядываться хочется. Ник это списывает на то, что шея затекла, и просто во вторую сторону тоже смотрит. Ну, в любом случае, там ни ангела, ни дьявола не спряталось; одиночество одиночеством, но ответственность нести уметь нужно. Впрочем, оглядываться и не хочется нихуя. Много чего не хочется, ещё больше делается, хоть осознанно, но слишком быстро и слишком непроизвольно, чтоб какие-то там желания или их отсутствие повлиять могли. В таком небе искры падающие высматривать бесполезно: тут статичных немного, но верит по привычке. Ещё одна вредная и чем-то саморазрушительная — ожидания иметь, которые не оправдываются. Которые не оправдывает. «И не нужен мне ваш плед был». О том, что именно было нужно и, вероятно, до сих пор не лишним было бы лучше не думать, а то ещё одними ожиданиями чего-то, что от него не зависит обзаведётся, а он и с своим минимумом не справляется. Спасибо, карантинные ограничения, за то что на себя ответственность за безответственность забрали. Окурок в песок зарывать несолидно как-то. Ещё неправильно, незаконно в некотором роде и ещё немного «не» во всех остальных вариациях, но опять привычка пытаться до чего-то там дотянуть верх берет раньше, чем остальные на «старт» выстроятся. Теперь не одеяло, несостоявшееся как постель, хочется и того, кто о нем бы помнил, теперь от материального опять к идеям, а точнее элементарного «кстати, а нужен плед?». Кстати а нужно ли вообще что-либо? Наверное, нет. Необходимости смертельной уж точно нет, так, дополнением. Приятным, желательно: без уточнений на звёзды смотреть опасается, даже когда иллюминация городская и дымка лёгкая их от падений предохраняет. Атмосфера ни к чему не располагает, если подумать: не успокаивает, не отвечает на вопросы, не вдохновляет. Опять десятки того, чем она не является, и ни одной гипотезы, а к чему, собственно? Впрочем, как и всегда, опять выбрал путь делать то, что точно не является чем-то, что утомило донельзя, как те же поиски ответов в себе и для себя. Чтоб ответили, нужно же, чтоб сначала тебя поняли, потом ты понял, а это даже в диалоге с самим собой провернуть не удается, на что вообще рассчитывать тогда? С расчетами у Ника туго, он не скрывает. Не скрывает, хотя умные люди так и делают: показывают, что нужно, а остальное тактично умалчивают. Не скрывает — не значит «открыт»: просто либо «да», либо «нет». «Идиот». Такое ведь даже к принципам не отнесешь, но все равно кажется слишком уж частью себя да и уместной в контексте только лишь своей личности, чтоб меняться начинать. Выбрал себя вместо подстилки для песка, получается? Звучит неплохо, не то чтоб для песни, но тоже пиздежь абсолютный. Но что-то да выбрал, хоть момент выбора будто бы мимо вот в том потоке сознания, опустив весь процесс решения, и его готовым выплюнув. А глобально ведь ничего и не изменилось: все ещё жизнь не рухнула и не собирается, все ещё есть семья, для которой ты хороший по умолчанию, хотя кто там именно этот «ты» значения не имеет; все ещё есть те, для кого значение почему-то имеешь больше, чем эти огрызания поверхностные предполагают. Ник, правда, глобализацию в подобном не приветствует: индивидуализм, эгоцентризм и пусть хотя бы его собственная вселенная вокруг него же покрутиться. Так ведь и должно быть, наверное, если внимания мало? Хотя проще было бы про тур что-нибудь определенное выложить или просто соцсети оживить и себя в глазах публики вместе с ними. Проще, только не нужно. Нужно сейчас чтоб вот такое небо невнятное, как сам в душе, ветер для закалки и всё-таки можно было б хотя бы веру в звезду. Черт с ним, что не упадет, не заметит, проблема что ли, когда не замечает кто-то что-то? Наверное, нет. Наверное, нужно повторить себе ещё раз это, пока не поверит. Пока не найдет, во что верить хотелось бы, чтоб без самоиронии, от которой в реку хочется отнюдь не плавать, чтоб просто б