When the ashes start to rise,
And the moon falls from the sky
And 1000 candles burn into the night...
When the angels softly cry
On the plains below the sky,
Would 1000 souls still pray for you and I?
**** ****
Йоэль нервничает. Даже слишком нервничает. Это так странно... Целенаправленно шёл к этому моменту на протяжении вот уже почти половины месяца, миллионы раз репетировал сцену у себя в голове, прогоняя все самые возможные и не возможные варианты развития событий, а теперь появляются предательские тревожные мысли и желание спасовать в самый последний момент. Остаётся крайний шаг, как правило, всегда самый сложный. И он хоть убей не знает, почему мнётся словно восьмиклассница перед самым красивым мальчиком в школе. "Кончай дурить" — вторит ему разум, и Йоэль знает, этот голос нужно послушать, знает. Но почему сердце так предательски пытается проломить его грудную клетку, а вспотевшие ладони слегка подрагивают — он уже не знает. Глубокий вдох, конечно, не помогает успокоиться, но придаёт некую долю решимости. "Сейчас или никогда" Стук в дверь. Сначала тихий, словно неуверенный, тут же чуть звонче и быстрее. Моментальный шаг в сторону, дабы уйти из поля зрения дверного глазка. — Да? — глухо раздаётся из глубин комнаты, вслед за чем дверь спешно открывается. — Т-ты... — заметно дрогнувшим и севшим голосом прозвучало следом. И Йоэль не выдерживает. Подходит вплотную и стискивает в крепких объятиях замершего паренька. Такого мальчишку на его фоне... — Впустишь?**** ****
— Йоэль, таблетки, живо! — доносится требовательный голос со стороны кухни, заставляя лежащего на диване старшего поморщиться от очередного приступа головной боли. — И без капризов, а то насильно затолкаю. Будешь брыкаться — ректально. — Надо же, какие мы слова умные выучили. — недовольно прыснул в ответ Йоэль, стараясь за напускным сарказмом скрыть раздражение и нервозность. И, видимо, сегодня ему действительно везёт – Йоонас никак не реагирует. И это старшему только на руку. 12 дней, проведённых в томительном ожидании. Йоэль ощущал себя словно путник, погрязший в зыбучих песках пустыни. Вестей никаких не было. Совершенно. Парнишка словно сквозь землю провалился. Не заходил и не заходит в чаты, не читает сообщения, не отвечает на звонки — вообще ничего. Домой он также не возвращается — Йоэль проверяет. Исправно. Всё это время. — Я заказал доставку. Сегодня ты точно будешь есть, я проконтролирую. И спать тоже ляжешь нормально. Я в аптеку за анальгетиками больше не побегу. Это не дело, Йоэль. — взмахивает руками Йон. — Я понимаю... — Неа, ничего ты не понимаешь... — видит бог, всё это время Хокка старался не сойти с ума, но с каждым новым днём прожитым в пучине неизвестности ему всё сложнее было скрывать свою тревожность. Экран телефона с недавних пор покрыт трещинами. Позавчера даже на Нико зачем-то наорал. Извинялся, конечно, потом. Раз двадцать. Уверял, что может продолжать работать, но младший всё равно выдал внеплановый выходной и отправил домой. И приставил Йоонаса следить за ним. Хотя возможно, что последний сам добровольно нанялся в сиделки — Йоэля не заботило... — Так нельзя с собой. Ну просто нельзя. Парни все волнуются... — Боже, заберите этого душнилу кто-нибудь, верните мне моего Йоонаса-раздолбая. — простонал Хокка, в ответ на что тут же получил подзатыльник. — И Алекс тоже молодец. Съебался и хер найдёшь теперь, пока сам не вернётся. — очередной уход разговора к теме младшего заставил Йоэля вновь почувствовать укол в сердце. Хокка понимает, что сильно Его обидел. Даже не просто обидел. То как это сделал он — это просто по-скотски по отношению к Лекси. Поэтому он и не удивлён его побегу. Нисколько. — Какая только кошка меж вами пробежала... — Йооооон. — ответно стонет Йоэль. Ведь совесть и без того сгрызала каждый день всё сильнее, а чувство вины не давало нормально вздохнуть. И не сказать, что парни не лезут. Лезут, конечно же, ведь примерно понять тут всё не так уж и трудно. Но кто может помочь, как, да и зачем им об этом вообще знать? Йоэль не собирается впускать их в это дело. Оно личное. Только между ним и Лекси. Пожелавшим тихо скрыться Лекси... — Парни волнуются, и ты больше всех, очевидно. А он просто молча свалил. И ищи его теперь по всей Европе... — продолжает ворчать Йон, уже уходя в коридор открывать дверь доставщику. "Не по всей" — пронеслось в голове старшего. Ведь стоило ему сегодня вновь пролистать однотипную ленту отметок профиля Лекси, как телефон едва ли не вылетел из рук. Призрачный шанс, что кто-нибудь из немалочисленных фанатов всё же выложит в сеть хоть какое-нибудь упоминание, хоть что-то, что дало бы наводку, выпал именно сегодня. И не сказать, что Йоэль был рад увиденному. — Аууу! Земля вызывает Хокку! — машет у него перед глазами Йон. Поставив на стол коробки с пиццей. — Чего... — рассеянно продолжает Йоэль, тянясь за первым за сутки кусочком пищи. "Алекс... малыш... господи..." — дрожащим шёпотом то и дело срывалось с его губ, стоило тому странному видео с аккаунта какой-то незнакомой девушки снова и снова прокручиваться в его телефоне. Смешанные чувства. С одной стороны, теперь он знает, где искать Лекси. Он сам молил богов о любой наводке на его парнишку, и вот наконец получил такую. С другой, этот стеклянный, абсолютно не живой и направленный в никуда взгляд сильно испугал его. И дело было не в паре пустых стаканов из-под каких-то коктейлей, совершенно... Сильнее было только чувство злости. Злости на те злосчастные пару секунд, что в кадре мелькает ещё один незнакомый парень. По-хозяйски проводящий руками по чужим коленям и премерзки улыбающийся, сидящий вплотную к мальчишке парень. — Говорю, вот так вот сваливать непойми куда и непойми насколько это тупо. — продолжает Йоонас, откидывая назад мешающиеся высветленные кудри и смакуя очередной кусочек пиццы. — Но ты же и сам так делаешь. — чуть смутившись продолжил Йоэль. — Ага. И это не помешает мне всыпать вам обоим по самое не балуй. Ладно он ещё ребёнок, но у тебя-то же уже почти четверть века за плечами, Йоэль. — Вот и не наезжай на старших. — ехидничает Хокка. — Хуярших. Заткнись и жри давай. И Йоэль даже не намеревался спорить. Во-первых, просто не было ни сил, ни желания. Во-вторых, он ведь уже всё решил. Завтра проснётся раньше Йона и заберёт из его сумки ключи от своей машины, кои тот у него отобрал ещё неделю назад. Дорога в Кеми обещает выдаться тяжёлой.**** ****
// _.flashback._ // — Все таки хорошо что у тебя пикап — это круто. — голос Йоэля слегка отдавал хрипотцой. Усталостью сказывалась долгая бессонная зимняя ночь, проведённая за очередной записью. — Это мамин пикап был. Но да, мне тоже нравится. — тихо продолжил Лекси, пока старший размеренно пропускал сквозь тонкие длинные пальцы эти недавно выкрашенные в чёрный кудряшки, такие красивые в сочетании со столь юным ангельским личиком. — Так по-американски. — блаженная леность окутывала всё тело и сознание. Словно ребёнок, засыпавший на коленях своего родителя, он чувствовал вихри эйфории от каждого такого прикосновения. — Это точно. — улыбается Хокка, слегка тряхнув головой и откидывая назад, собственные светлые волосы, в любое другое время путающиеся от бесконечного северного ветра. — Смотри, начинается. — лёгкий полушёпот, и тёплая улыбка озарила лицо Алекси. И Хокка всё же заставляет себя оторвать взгляд от заворожённого парнишки и поднять голову. Зелёные полосы с вертикально вверх уходящими линиями-хвостами, словно разлитое молоко, окрашенное миллиардами цветных свечений. Яркая вспышка ионизирующей атмосферы на фоне тёмного ночного предрождественского неба освещала безлюдный пейзаж лесной опушки вплоть до силуэтов гор вдали. Местами жёлтые хвосты отражались от дальних заснеженных вершин, вырисовывая медленно движущиеся узоры, а переливающиеся из белого в синий краски над лесом отсвечивались в таких же синих глазах темноволосого мальчишки, который, казалось, был зачарован настолько, что даже не дышал. — Ты правда никогда раньше не видел? — тихие вибрации голоса Хокки заставили тысячи мурашек вмиг пробежаться по спине. — Д-да. — не сразу ответил Лекси. — Это так... — Волшебно. — закончил за него Хокка, слегка улыбаясь и вновь переводя туманный взгляд на небо. — С детства думал, что в эти моменты из глубин вселенной в наш мир приходит... магия некая. Казалось, стоит коснуться этим частичкам земли, стоит им опасть или... протянуть руку и самому их коснуться... этих красок... и мир станет как в детских сказках. Мелким был — всегда стоял и до последнего смотрел. Думал вот ещё чуть чуть... они должны быть такие же мягкие, как облака... Только облака холодные. Эти краски же мне кажутся тёплыми... — А с виду и не скажешь... — задумчивый тихий голос прозвучал словно шелест листьев в тёплую летнюю ночь. — Что такой суровый взрослый мужик может вот так вот ночами напролёт смотреть в цветное северное небо и... мечтать словно ребёнок? — усмехается Хокка. — Это так... — Лекси едва ли мог подбирать слова, — Тепло... — Безнадёжный романтик... — с тонкими нотками сарказма срывается с губ старшего. — Ты многого обо мне ещё не - зна-ешь. — печально звучит следом. Почему-то в этой фразе Лекси чувствует тень той глубокой тоски, что душила и его самого долгими одинокими ночами. — Нет, ты именно такой. Почему ты... — облечь спутанные мысли в слова является ему непосильной задачей, — Ну то есть как... — До сих пор один? — заканчивает за него Йоэль. — Да... ты же такой... неужели не нашлось ещё той... — Не нашлось. — перебивает его Йоэль. — У меня в принципе сложности с этим. — попутно доставая из кармана помятую пачку чапмана. — Я не эмпат. Холодный, если так будет удобнее. Сам видишь, мне проще самому с собой быть, с друзьями там... Не думаю, что мне нужен кто-то в этом плане. — делает глубокую никотиновую затяжку, следом подносит сигаретку и к губам лежащего на его коленях парнишки. — Все кругом половинки ищут. Я, видимо, целым родился. — То есть, тебе было бы без разницы, будь на моём месте сейчас хоть Меган Фокс? — выпуская из лёгких клубы сигаретного дыма, скрывая за выдохом горечь. — Нет, не без разницы. С ней, да и с кем либо ещё, не думаю, что чувствовал бы себя так комфортно. Мне хватает моего окружения. И я рад, что ты его часть. А ценить редкие светлые моменты жизни можно и без подсознательного желания кого-то после выебать. Можно просто с тем, с кем тебе хорошо. Такие дела. — Но любовь ведь не завязана на сексе. — продолжает Лекси, ненароком заламывая наполовину спрятанные в рукавах пальчики скрещенных на его животе рук. — Любовь – это химическая реакция в мозгу, вызванная желанием потрахаться. Не более. Если вычесть все розовые сопли, получаем просто постоянного полового партнера. А коль уж так, то проще подрочить. Сам же замечал, наверное? После того, как передёрнул на кого-то, уже не так тебе и хочется вообще чего-то с ним. Любовь сама по себе — довольно глупая штука. Да и чувства, если они вообще не являются самовнушением, имеют свойства остывать, превращаясь тупо в привычку. — никотиновый дым вновь медленно заполняет лёгкие. — Переоценена она в этом плане... — То есть, ты никогда не влюблялся? — Не приходилось. — безразлично пожал плечами. — Ну а ты? Влюблялся? — Д-да. — заметно дрогнувшим голосом прозвучало в ответ. — Болезненный опыт?. — скорее утвердил чем спросил Хокка. — Типа того. — взгляд в миг стал стеклянным. Йоэль иногда видел эти метаморфозы, когда стоит едва задеть болезненную точку, как самые синие в мире драгоценные сапфиры вмиг превращались в тонкое прозрачное стекло. Глаза — единственное, что Лекси почти не удавалось в себе контролировать. — Забей. Кем бы она ни была, она тебя не стоит. Мы сейчас в Кеми, её здесь нет. И не надо. Взгляни лучше на небо. — и рука, перебиравшая кучерявые прядки, ненадолго замирает. — Разве оно не прекрасно? Чувствуешь ведь, оно словно согревает. Гармония... — мечтательность сквозила в голосе Хокки. — Да, сегодня обойдётся без суицида. — на миг стушевавшись, отшучивается словно опомнившись. — Но небо прекрасно. — И ты. — срывается с губ быстрее, чем Лекси успевает подумать. — Мне тоже с тобой хорошо. — ответно улыбается старший. — Ты хороший, Лекси. \\ _.end._ \\**** ****
— Лекси... — Чего ты хотел? — пусть и вовсе не грубо, но довольно устало звучит в ответ, пока сам мальчишка закрывает дверь. Казалось бы, такой привычный жест... Если они оставались в репетиционной или в домах друг друга, Йоэль мог постоянно наблюдать такую картину — уж очень не любил младший не изолированные помещения. Но в этот раз оное движение видится совершенно иначе. Таким маленьким Лекси кажется... С этой сдвинутой на лицо чёлкой, с этими спрятанными в рукавах большой толстовки пальчиками. Такой бледный на фоне иссиня-чёрного цвета. И такой разбитый. Маленький ангел... — Увидеть тебя. Чёрт, я так волновался и... — мысли были сумбурны и смешаны, ухватиться хотя бы за одну из них было попросту невозможно. — Лекси... — Я жив, здоров, не о чем беспокоиться. — голос размеренный и спокойный, движения плавные с некой долей лени. Йоэль знал – играет, прячется. Оттого сердце только болезненнее сжималось. — Прости. — срывается с тонких потресканных губ. — Блять, прости меня! Прости, то было так... Господи, я просто чудовище. Прости... — Замолчи! Чёрт, Йоэль... — импульсивно перебивает его парнишка, закрыв рукавом толстовки половину лица и тяжело вздыхая, пытаясь и сам собраться с мыслями. — Тебе не нужно извиняться, не за что. — и голос становится словно не его. Механический, кривой. — Так просто получилось. Чёрт, дерьмо случается. — разводит руками, деланно улыбаясь, стараясь держать лицо. Сам же понимает, насколько жалко это выглядит. — Я справлюсь, правда, я привык. Не о чем беспокоиться. — как вдруг туманный взгляд вновь фокусируется на замершем на полу Йоэле. И сердце мгновенно уходит в пятки. — Покажи руки. — двумя чёткими и сильными ударами отдаётся в груди. — Н-нет. — во рту вмиг пересыхает, а тело отказывается слушаться вовсе. — Покажи. — ещё грубее и страшнее звучит следом, когда Хокка переводит не менее серьёзный и опасный взгляд с плохо затёртых пятен крови на ковре около кровати на самого Лекси. — Й-йоэль. — и голос ломается вместе с тем, как мальчик всем своим видом словно сжимается, дрожит как осиновый листочек на лёгком ветерку, прячется, очень хочет спрятаться, отводя взгляд и зарываясь в густые тёмные волосы. — Уйди, п-пожалуйста, Й-йоэль.. — от остатков самообладания не осталось и следа. Тонкими пальчиками Лекси только ниже натягивает рукава толстовки, то и дело смаргивая самовольно выступающие на глазах слёзы. — Покажи свои руки! — срывается на крик Хокка, моментально вскакивая и резко хватая сопротивляющегося, едва ли не плачущего мальчика за запястья и одним движением задирая рукава толстовки. — Йоэль! — в голосе сквозит мольба и паника. Мальчик мечется, безуспешно пытаясь вырваться, — Не н-надо... — тут же напряжённо замирая, когда взгляд останавливается на серьёзном лице напротив. И увиденное старшего вновь не обрадовало, ведь эта мягкая бархатная кожа, некогда украшенная лишь узорами татуировок, ныне была изувечена. Сбитые костяшки пальцев с засохшей на ранках кровью — это лишь малая часть тех глубоких стёсов едва ли не до мяса и желтеющих синяков, коими теперь пестрели даже запястья. Страшное зрелище — очередной удар. И виноват в этом именно Йоэль, до побеления сжимающий его запястье. — Прости. — вмиг Хокка, словно опомнившись, хватается за голову. Осознание, что он снова влез к нему, поймал словно бабочку за крылья, заставило его ужаснуться самому себе, выпуская напуганного Лекси из цепкой хватки. — Блять, прости!.. Блять! — Йоэль, уйди! — тут же жалобно вопит мальчишка, вскакивая с кровати. — Йоэль, пожалуйста! Оставь меня одного, Йоэль! — слёзы крупными градинами скатывались по светлым щёчкам, Лекси то и дело смахивал их вновь спущенными до самых кончиков пальцев рукавами толстовки. — Дай мне справиться, пожалуйста... — Алекс... — Ты меня убиваешь! — глухим болезненным рёвом вырывается из самого его нутра. До предела натянутые струны нервов не выдерживают. — Мне больно! Уходи, Йоэль, умоляю-ю-ю! — Лекси... — словно не веря в реальность происходящего, рука Хокки сама собой тянется к младшему, но на этот раз тот отталкивает её. — Йоэль, пожалуйста! — очередной вопль Алекси прошёлся новым порезом по душе Хокки. — Умоляю, уйди, не делай хуже! Мне больно-о-о-о! — голос срывается на вой. Йоэль в ужасе прикрывает рот рукой в попытке сдержать уже собственный крик, видя как его ангелочек, самый светлый на свете мальчик, падает на пол, обхватывая обеими руками содрогающиеся от плача тонкие плечи. — Прости меня. — дрожащим голосом вновь срывается с его губ. — Ты ни в чем не виноват.**** ****
Руки дрожат — он уже привык. Правда не привык этими же руками собственнолично обрывать все те тонкие красные нити, связывающие его с близкими людьми. Он не знает что ему делать. Потерян. Вновь потерян и теперь уже с концами. И Алексу страшно, чертовски страшно. Так страшно ему ещё не было... // _.flashback._ // — Алекс, мать его, Маттсон! Собственной персоной! Как сам? Слышал, ты к рокерам затесался. — Привет, Энди. — глухо отзывается парниша, машинально набирая в руки одну пачку печенья за другой. — Я, конечно, не уверен, но ты точно всё это сожрёшь? — вновь раздаётся этот прокуренный голос, пока сам его обладатель опирается на соседний стеллаж, с интересом вглядываясь в лицо парнишки. — А? — словно опомнившись звучит следом, — Да, — кивает он, нервно переводя взгляд от стеллажа к собственным рукам и обратно, — Наверное... Похуй. — небрежно скидывая пачки обратно, Алекс отточенным движением прячет пальчики в рукавах и идёт дальше, туманным взглядом скользя по полкам в магазине. — Аааалеееекс! — вновь раздаётся за его спиной. — Чего? — тихо и по-детски нежно отзывается парнишка, оборачиваясь и с трудом фокусируя уставший взгляд. — Выглядишь как зомби. — продолжает Энди, в ответ на что Лекси лишь пожимает плечами.****
— Ну, рассказывай. — опираясь спиной о стену, Энди всем своим видом показывает готовность слушать. — Да нечего рассказывать. — сидящий на бордюре парниша же даже не смотрел в его сторону, лишь задумчиво раскуривал новую сигарету. — Бессонница заебала, — стряхивая пепел на лежащий рядом камень, Лекси лениво потягивается и вновь опирает локти о колени. — Плюсом работа довольно нервная. Не вывожу. — Да, наивно было полагать, что ты так просто скажешь. — садится рядом Энди, словно невзначай касаясь его колена в попытке найти более удобную позу. — Всё же столько лет прошло. — Я не соврал. — Знаю, ты просто недоговорил. — пожимает плечами Энди. — Бессонница реально мучает. И работа реально нервная. — делая очередную долгую затяжку, младший ненадолго закрывает глаза, успокаивая немного закружившуюся голову. — Сам знаешь, музыка это всегда такой процесс. — Ну и чем мне тебе помочь... — Я не просил помощи. — Ты и не попросишь. Ты никогда не просишь... — пожимает плечами, вновь ненароком касаясь его, в ответ на что Лекси лишь недовольно фыркает. — Мы, кстати, через 2 дня прогуляться тут решили. Ну, парой человек... — туманно начинает Энди. — Придёшь? Увидишься со всеми... — Не знаю. Я не в ресурсе. — безразлично бросает парень. — Не съезжай, Маттсон. Тебе бы не помешало развеяться. Да и там будет Грэг, тот америкашка, помнишь? И Шакира, та знойная брюнеточка из второй группы. Тебе ещё тогда единственному перепало от неё на хате Тони, помнишь? Да ладно, такое бы даже я не забыл. Кстати, Тони тоже обещал подвалить. Ладно тебе, соберёмся как в старые добрые, выпьем, былое вспомним, ты о тех своих ребятах расскажешь. Блайнд Ченел? Слышал, у вас большие планы... — Энди, я не уверен... — робко продолжал младший, стараясь как можно быстрее закончить этот диалог. — Давай не надо, мне правда сейчас не очень... \\ _.end._ \\ Конечно, Лекси помнил их всех. Оттого не сильно горел желанием встречи. Всё же не самые приятные воспоминания связывали его с этими людьми... Тот же Тони всегда был довольно мрачным типом. В этом они с Алексом были немногим схожи, особенно в последние месяцы его пребывания в другой стране. Пусть их особо ничего не связывало, они мало общались и мало что знали друг о друге, тем не менее, он все равно довольно ярко отпечатался в памяти Каунисвеси, и лишь благодаря паре фраз, случайно брошенных во время одного долгого личного разговора на чужой кухне. "Селфхарм на видном месте делают полные идиоты" — гласит одна из них. Тогда ещё Алекс не до конца понял её смысл. Ведь кому какое дело до твоего тела. Смотрят? Ну и пусть смотрят – уже на следующий же день забудут. Осуждают? Значит идиоты, и мнение их не учитывается. Позже уже, конечно, дошло. Ведь он просто не вывезет все эти сотни вопросов, если кто-то из близких случайно заметит. Даже если напрямую не скажут, всё равно напряжение повиснет в воздухе и никуда уже не уйдёт. И начнётся своего рода опека. А Лекси просто терпеть не мог, когда к нему кто-то лез без спросу, пусть даже с благими намерениями. Он знал как никто другой, когда раскроют — ты уже не сможешь спрятаться. Оттого выпадешь из коллектива. При твоём появлении все разговоры будут стихать, сменяясь сочувствующими взглядами, кои были ему просто отвратительны. Почему-то Лекси всегда оное только злило и омрачало. Он ненавидел когда к нему начинали относиться как-то более осторожно, словно пытаясь построить вокруг него теплицу. Из желанного гостя он превращался бы в гостя, с которым нужно вести себя аккуратно. И никому от этого не комфортно, в первую очередь самому Алексу. Ведь он всё понимает. Они вздохнут с облегчением, когда ты наконец уйдёшь, хотя сами в этом никогда не признаются даже себе. Никому не нужно твоё грустное ебало — общество в принципе цинично. И никому в принципе ты грустным и не нужен — обуза. Заставляешь других нервничать, беспокоиться... весьма эгоистично. Всё должно быть хорошо. Твои проблемы — это только твои проблемы. Тебе с ними и надо копошиться. Мертвым грузом вешать их на окружающих — в крайней степени их не уважать. У них и своих забот навалом. А ты сам должен. До последнего.**** ****
// _.flashback._ // — Ты изменился... — Ага. Подразжирел чутка. — саркастично прыснул в ответ Алекс, доставая из кофты любимые яблочные сигареты. "Бар Кооди. Послезавтра. Будем ждать. Я знаю, что тебе нужно", — именно так закончился их позавчерашний диалог. Лекси и сам до конца не понимает, что всё-таки заставило его прийти. Ведь он уже давно не тот неугомонный Маттсон, коим запомнился им несколько лет назад. — Я не об этом. — ответно усмехнулся Энди, опираясь о кирпичную стену позади и вновь открыто рассматривая его тело. — Хотяяя... ножки стали самый сок. Прям одиннадцать из десяти. — Сочту за комплимент. — безразлично бросил в ответ Али, выдыхая сизый никотиновый дым, плавно растворяющийся в ночи. — Много воды с тех пор утекло... — продолжает туманные размышления старший. — Кстати. Чё вы вообще забыли осенью в Лапландии? Сейчас здесь делать нечего. Зимой надо. — Так мы путешествуем пока время выдалось. Три дня назад из Швеции приехали, чем ты слушал? Завтра в Хельсинки, там зависнем на сколько сможем, и в Прибалтику махнём. — хищный взгляд и бархатная интонация в голосе — Энди таким и был, немного надменным и всегда добивающимся своего. — Подойди. — и Алекс послушно подходит, собственным затуманенным взглядом не сразу замечая протянутый ему тяжёлый свёрток. Взяв же оный в руки и нащупав прямоугольный твёрдый и такой знакомый брусок, Али шокировано распахнул глаза и замер, не замечая как чужая рука незаметно оказывается на его талии. — Я завязал с этим. — бескомпромиссно и твёрдо срывается с уст. — Да ты что. — и похабная улыбочка разлилась на лице напротив. — Не высыпаешься, нервничаешь и выглядишь так, словно ты уже помер давно. Помощь тебе тут жизненно необходима... — и рука медленно перемещается к ягодицам, по собственнически их сжимая и притягивая парня ближе к себе. Энди впивается в его губы слишком резко, мальчишка даже не успевает среагировать, когда чужой язык в наглую проникает в его рот. Когда же осознание доходит, его руки вмиг отталкивают мужчину. Однако напуганный и нервный взгляд говорит красноречивее любых слов. — Хорошеешь с каждым годом, Маттсон. — самодовольность так и играет на этом лощёном лице. Он вновь получил что хотел. Как и десятки раз ранее. — Больше так не делай. — попытка взять остатки самообладания в этот раз не увенчалась успехом. Всё равно прозвучало затравленно и слабо. Энди словно доволен вдвойне. — И не собирался. Это, — указывая взглядом на свёрток, — по старой дружбе. Проверенный, вставит нормально. Захочешь ещё — достанешь сам. Поверь, я же не зла тебе желаю... \\ _.end._ \\ "На видном месте делают полные идиоты" — вновь проносится в изувеченном разуме, пока острое лезвие ножа-бабочки разрывает тонкую кожу. В этом Алекс тоже идиотом не был. Конечно, ему бы больше хотелось, чтобы его рёбер и груди вместо этого касались руки Йоэля, его губы... Чтобы он шептал ему признания в любви и согревал в крепких объятиях, никому-никому не давая в обиду. В ответ Алекс бы отдавал Ему всего себя, без остатка. Пусть не так много, но это действительно всё, что у него было. Преданность собаки и жар тех чувств, что полыхали в груди... Им не во что было вылиться, кроме этого. Невзаимность — страшная штука. Ещё больнее слышать за это извинения от того, ради кого без раздумий прыгнул бы под колёса поезда. Очередной порез вышел заметно глубже. Алые капли крови вмиг устремились вниз, очерчивая чётко выраженную талию и теряясь где-то в ворсе серого ковра. Талия... На ней он бы тоже предпочёл видеть Его сильные мужские руки с выступающими венами и твёрдыми как скала мышцами, хотел бы, чтобы те изящные музыкальные пальцы, пропахшие извечными сигаретами, смело сжимали его тело и нежно касались лица, очерчивали линию губ... Чтобы взгляд ясных серо-голубых глаз отражал такую же любовь и такое же блаженство, в коем утопал и сам Алекси. "Эгоистично такое желать" — вновь больно проносится в мыслях, заставляя захлёбывающегося слезами мальчишку с силой сжать нож и сделать ещё три сильных пореза на груди, прямо над сердцем. Над собственным глупым сердцем, посмевшем так сильно и так страшно полюбить.**** ****
Очнулся же Лекси не сразу. Лишь когда за окном уже заметно стемнело, он обнаружил себя свернувшимся в калачик от холода на том же самом ковре, заляпанном его собственной дурной кровью. "Грязь" — вмиг вправляет его разум, отчего Алекс едва ли не вскрикивает, хватаясь обеими руками за голову и стараясь заглушить эти бессвязные мысли. Ведь действительно, как он мог подумать, что сбежать это найти выход? — Хватит... — тихо скулит он. — Я больше не вывезу, правда, не вывезу-у-у. Пожалуйста, прошу пожалуйста-а-а... — стонет мальчик, вплетая тонкие пальцы в волосы и с силой оттягивая их. В голове всё снова путается и смешивается, вырастая из шума бесконечного шёпота до оглушительного гула. С каждым днём ему всё тяжелее и тяжелее. "Это было ошибкой" — выхватывается из общего бескрайнего чёрного океана в голове. И Алекс не смеет с этим спорить. Каждое его действие — это ошибка, начиная с самого факта рождения. "И ты знаешь, что тебе нужно" — шепчет терновник, тонкими ветвями оплетая его руки, проникая в стёсы и укалывая шипами оголённые нервы. И Алекс действительно знает. Свёрток всё также лежит на тумбочке, ещё пока нетронутый.**** ****
Алекс знает, что это не панацея. Но ведь он действительно очень устал. Вымотан. И судьба просто сжалилась, подбрасывая ему короткую передышку. Видимо, надоело кому-то Там молча смотреть за его страданиями. — Как-нибудь всё решится. — в кои-то веки действительно расслабленно срывается с его губ вместе с очень густым и непривычно пахнущим дымом. То, что датчик пожарной тревоги здесь сломан, он открыл для себя ещё на прошлой неделе. И ему же это и на руку. После нажатия кнопки "отправить" в общий чат, Лекси без особой тревоги и волнения понимает, что возвращение в Оулу становится вопросом завтрашнего утра.