По тонкому льду

В нездорово-худощавых руках бутылка полу пустого янтарного виски, любезно подаренного одним из многочисленных "друзей". Терпкий вкус алкоголя обжигает стенки горла, а содержимое ударяет в голову, впрочем несильно, ибо Романова всё так же прибывает в ненавистной трезвости. Стол не укрыт салатами и винегретами, как у нормальных людей в Новый год. Только жалкие остатки белеющей, пожалуй пуще грязного снега на дорогах Минска, ангельской пыли слетели с зеркальца на пыльную поверхность. Марго не спала сегодня, её бессонница развивается в геометрической прогрессии, медленно уничтожая в ней последние доказательства некогда существовавшей жизни, что лишь призрачно виднелась в приспущенных веках и в бесцветных губах, поджатых в строгую линию. Все праздники Марго отмечает с Колей, кроме вчерашнего, когда она сплавила брата его друзьям. Рите физически нужно было побыть одной хотя бы пару часов перед выходом на утреннюю смену. Гордое одиночество Марго ни капли не волновало, даже когда её коллеги бурно обсуждали, что им подарили молодые люди, официантка просто шла мимо, не обронив ни слова. Да и по правде так называемые "романтические отношения" не колышут Петровну, она считает их чересчур романтизированными и переоцененными. Был у неё молодой человек, но сплыл в армию. Марго о нем и не думает. Просто на зимних праздниках, проведённых на работе, когда в кафе заходят исключительно парочки, других размышлений присутствовать в черепушке попросту не может. Перед работой Маргарита наносит на бледное лицо тону косметики, закрывая нежеланные мешки под бездушными глазами образцовой мрази. Покусанные губы обретают кровавый окрас, словно маленькое агрессивное животное с рядом мелких клыков готовится к охоте, предупреждая окружающих к своей готовности; контраст меж яркостью оттенка и бесцветностью кожи даже имеет свой фарфоровый шарм. Платиновые копна безжизненных волос, отдающие медью на тёплом свету ресторана, затянуты в тугой хвост. Официантка убирает единственную выбившуюся небрежную прядь за ухо, после чего оттягивает ткань коротенькой юбки вниз, смотря на своё отражение с еле заметным отвращением к собственной персоне. Марго отчаянно старается скрыть усталость, но дойти до желанной точки не успевает. Смена началась. Сердце совершает кульбит, отчего на долгую секунду перехватывает дыхание, когда Таня тараторит кто снова заглянул в ресторан. Маргарита сжимает до побеления кулаки, отказывает признавать очевидное и осторожно шагает вперёд, стараясь абстрагироваться от её первой встречи с недавним посетителем. Все шумящие мысли в прокуренной башке сходятся к одной — "какого, мать его, хера?". Фильшиво-натянутая обаятельная улыбочка [только для посетителей] слезает с миловидного личика с ярко вырисованными скулами, как только взгляд встречается с той кривой наглой усмешкой одним уголком губ чистого самодовольства. На новый год Никита особых ставок не делал, желания не загадывал. Он точно знал, что ему принесет наступающий 1994 год, потому желать чего-то под ёлкой было как минимум наивно. Соврав друзьям, что собирается провести новый год в карловых варах, Хаза практически всю ночь просидел с младшей сестрой Наташей, а потом перенес ее в кровать, когда "песня года" уже знатно поднадоела уставшей девочке. Зато было время придумать увлекательную легенду про то, как ему было весело в эту ночь и скольких красоток он подцепил в чехии. Руки в карманы, шарф потуже затянул и вперед. Удивительно было, что в очередной раз Никите в одиночестве приятнее, чем в компании тяжелых и нелицеприятных людей. Проходя мимо знаменитого ресторана "Разгуляй", Хазановский невольно улыбнулся. В декабре прошлого года, пару недель назад, они наделали там много шума. отец потом еще двое суток орал, что это последний раз, когда он вмешивается в дела Никиты и его друзей с милицией, но благодаря той официантке Хазановский имел железное алиби. Как же её звали? В голове пролетало столько чужих имен, пока не осталось то самое, что он слышал под фонарем холодной декабрьской ночью. Никита пробует его на вкус, но все равно не получается выговорить "Марго" так приторно-сладко как это делала блондинка. Её холодный взгляд, изящный кисти и запах ванильного парфюма снова восстали в голове, создавая призрачный образ той сучки, которая дала ему отпор. Никита не проходит мимо. Открывает дверь, чуствуя теплый порыв воздуха из ресторана, заходит внутрь. Причина? Себя парень уговаривает, что просто зашел погреться и отужинать, но сам знает, что ему просто хочется напомнить о себе Маргарите. Как это так, что какая-то второсортная девчонка его отшила? Нет, он такого не простит. Тенечка, вторая официантка в "Разнуляй", здоровается с Хазановским, но смотрит на него с опаской после той ночи. Дура, ведь наверняка его батя отпошлял в новогоднюю ночь достаточно чаевых со своими друзьями, чтобы эта идиотка потом не работала еще два месяца. Хазановский присаживается на свое любимое место, кидая куртку на стул перед собой. С чего он вообще решил, что Марго будет сегодня на смене? Может у нее выходной или отсыпной, не обязаны же люди торчать тут сутками. Танечка собирается уже подойти, но Никита дает понять, что пусть его обслужит другая. Как не крути, а таких неуверенных людей-киселей, Хаза на дух не переносил. Вот стоит, ноет и что с нее взять? Ничего. Наконец-то в другом конце ресторана возникает Марго. — Ой, а вы тут так все хорошо отмыли, привели в порядок, — Ядовито отметил Никита. Дезориентированная и оглушенная собственными размышлениями, Марго подходит к Никите с явно не лучшим настроем. Официантка скупо пожимает узкими плечами, чтобы только куда-нибудь деть беспокойные руки. — долго отдирала кишки со стены? Твой кошелек, к сожалению, скоропостижно скончался в больнице от пулевого ранения. Как же ты теперь, мотылек, будешь на жизнь зарабатывать? — Юноша лукаво улыбнулся, давая понять, что он только начал. В это время людей в ресторане было действительно мало: то ли боялись после декабрьской перестрелки, то ли просто еще не отошли от последствий новогоднего торжества. Кто-то спокойно жевал свою котлету, а Никита пилил взглядом Марго, ожидая от нее такой же ядовитой реакции. Любая другая, а тем более благожелательная, разочаровала бы Хазановского. Наверное, ему бы даже не нашлось что ответить — вежливость в наше время страшнее любого ножа. — У меня далеко не один кошелёк. — Быстро ловит волну и умело подначивает, стреляя выразительным взглядом густо подведенных глаз лучше любого револьвера. Голос до неприличия холодный, бесчувственный и явно раздражённый. Он прорывается сквозь пылающие эмоции, выливается в воздух и отравляет всё вокруг своей прожжённой манерой кукольного безразличия. — Невероятно рад, что даже собирая объедки ты находишь возможность лечь под кошелек. Очень важное умение для девушек в современном мире, — Заметил Хаза, рассматривая меню, которое он давно выучил уже наизусть тут. — Решил устроить здесь новую перестрелку, а затем поджав хвост съебаться раньше всех, как в прошлый раз? — Марго изящно изгибает бровь, стараясь выглядеть как можно более непринужденной. "Давить таких тварей тапком надо как хрущев" — когда-то в равнодушном пьяном состоянии заявил отец никиты и, пожалуй, это был первый раз, когда Хазановский-младший был с ним согласен. Несмотря на свою модную худобу, накокаиненный взгляд и симпатичное личико, Маргарита ничем больше не могла удивить. "Тебе бы рассказывать как мне стоит жить, официантка," — холодно констатировал в своей голове парень, но сказал лишь: — Нет, Марго, за то, что ты знаешь мои любимые занятия, я тебе не дам денег сверху. Моя щедрость закончилась с боем курантов. Но ты не волнуйся, выкачаешь деньги из кого-то другого. — Не всем при рождении были даны богатенькие родители, которые будут подтирать твой зад, несмотря на любое дерьмо, что ты вытворишь. Не все могут сидеть у предков на шее до конца жизни, Никита. — Говорит она спокойно, как с ребёнком, но в голосе проскальзывает не замаскированное осуждение и отвращение. — А моя личная жизнь никого кроме меня не касается. — В обычные дни Маргарита Романова вся сплошной холод и не укоризненность действий, но сегодня повторяющийся сценарий вносит новые коррективы, и в её аттитюде появляются всплески человечности.— Во всяком случае я не устраиваю перестрелки из обыкновенной детской скуки и тупой животной агрессии. — Уродливое творение ее чувств вырвалось из заточения в качестве очередных хлещущих эксцентричным ядом, подобно чудовищу Франкенштейна, поработив собственного хозяина и убив последние доказательства о мнимой вежливости в извечных шрамах, изувеченных гематомах, отливающих фиолетовым окрасом синяках на внутренней стороне худощавого бедра, толком не сошедшие спустя полгода после одного из многих избиений папаши, в заостренных коленках и маленькой груди с протухшим сердцем внутри, короче в Марго. Хаза знал, что при всем том негодовании, которое растет сейчас внутри девушки, она не решиться высказать ему все, что думает. А жаль, Никита именно этого и добивался. Ему хотелось заметить хотя бы какие-то эмоции на лице фарфоровой куклы. Он присматривается к ней ближе, замечая специфическое раздражение между губой и носом, которое трудно спрятать дешевым тональным кремом. Лёгкие красные следы на коже и пятна, которые в будущем могут стать настоящими дырами. В окружении Никиты наркоманов хватало. Хазановский уже успел за свою жизнь побывать на нескольких похоронах, видел, что амфетамин и кокаин могут сделать с человеком. Только теперь ему не жаль официантку, он лишь нашел очередной повод для того, чтобы ее задеть. — А ты знала, что если не запивать кокаин алкоголем, то вот этих пятен не будет? Запомни совет, дорогая, пригодится, когда будешь в следующий раз долбить со своими дружками-кошельками. А пока принеси мне чаю для начала, не люблю устраивать пиздец без чашечки настоящего белорусского чая, — Хазановский закрывает меню и отдает его девушке. — Спасибо, папаша, не знала. Обязательно возьму на заметку. — Саркастично парирует Романова на "дружеский совет", но вот улыбка с её личика испарилась. Зря Марго упоминает отца, этот гад до сих, дрянной болезненной опухолью затянут в мозг, даже будучи сейчас далеко этот ебаный сукин сын убивает её, медленно и, честно говоря, мучительно. До сих пор приходится себе регулярно напоминать, что больше нет его в её жизни, нет ни отца, ни его суждений. Есть коммуналка, бутылка джина и подводка. И даже сейчас, когда Марго просто смотрит на себя в зеркале, она все же прослеживает те самые черты малолетней девчонки с двумя тугими темными косичками, запуганной отцом. Не спасают ни высветленные почти до белого волосы, остриженные чуть ниже худощавых плеч, ни густо накрашенные глаза. Бутылка джина спасает крайне условно, может, просто ей нужно хотя бы косяк выкурить. Хотя бы что-то сделать со своим рассудком. Превратить его в кисель, скажем, лишь бы больше не просыпаться в четвёртом часу от постоянных кошмаров — Ну что ты так расстроилась, Марго? не переживай, я теперь часто буду сюда захаживать! Мы же с тобой теперь друзья, как не крути. Ты знаешь мои увлечения, я знаю как тебя зовут... по-моему, отличное начало для великой дружбы. — Сказав это Никита рассмеялся абсурдности собственных слов. С такой девушкой как Маргарита он не то, что не хотел бы дружить, таких даже ебать не очень хотелось. А то еще развалиться во время секса и что с ней делать. Хотя нет. С последним Хазановский действительно погорячился. Молодой человек склонил голову на голову, рассматривая тоненькую фигуру Маргариты как предмет искусства. Оценивал с точки зрения эстетики, красоты и гибкости словно выбирал скульптуру себе домой, а не девушку, которую можно было бы выебать на досуге. Какая же она все-таки странная и непонятная была эта марго. Никите не нравилась, но он продолжал рассматривать ее, пока девушка суетилась возле бара. Петровна уходит на кухню и возвращается спустя пару минут, принося на подносе заказ. На Маргариту испуганно глядит Таня глазами-монетками, готовясь уже спрятаться под стол, если ситуация прошлого повторится. Правда теперь Никита был один, без своих соратников-амбалов. Романова говорит цену, натужно улыбаясь блестящими губами, это действо больше выглядит как жалкая пародия на настоящие человеческие эмоции, хоть и, признаться честно, весьма неплохая. Марго сменяет тактику, Никите жить скучно, это видно в его взгляде, ленивых жестах и искре в глазах, когда та вступает с ним в "дискуссию", поэтому Петровна решает просто молчать, проглатывать его оскорбления, как очередные опиаты, пока тот не соберёт манатки и не съебет куда подальше. Никита никогда не был "настоящим советским ребенком". Не знал что такое дефицит и как это поехать отдыхать с родителями в деревню к бабушке с дедушкой, а не в Геленджик или в Крым. Не страдал от того, что его фломастеры засыхали или что форма сидела не по фигуре. У Никиты всегда было все, что он хотел, потому развал союза пережил весьма спокойно. Даже наоборот, ему это понравилось. Теперь-то у него есть деньги, власть и отличная спортивная карьера. Жаль только, что свободы как не было, так и нет. Может Маргарита и вылезла из какой-то дыры, от нее веяло нищетой и дурью, но зато она была свободна в своем выборе. С легкой руки могла послать его куда-подальше, могла выбирать с кем общаться, а с кем нет и все ее ограничение состояло только в работе (которую она тоже, при большом желании, могла поменять на нормальную). Свободных людей Никита не любил, потому что сам таким не был. Разговор не клеется, окончательно действуя на нервы Никите. он не любит, когда ему хамят, но ещё больше, когда лицемерят, потому желание разговаривать с официанткой пропадает в один момент. Теперь Хазановский будет ворчать целый день и срываться на близких, потому что просто какая-то очередная шалава ему не угодила. Чай казался сегодня омерзительно сладким, люди неприятно шумными, а старый добрый "Разгуляй" сегодня отнюдь не впечатлял. Никита кинул на стол пару купюр и поспешил как можно скорее выйти от сюда, лишний раз не пересекаясь со своей новой знакомой. время бежит слишком быстро. не успел и опоздал.