Наше личное никогда

С каждым подрагиванием огоньков свечей тени старой библиотеки приходили в движение, скользя по сводчатым потолкам намного выше его уставшей и пустой от напряжения головы. Джендри дожевал ломтик копчёного окорока, вытер руку об салфетку, в которую завернул свинину, чтобы иметь возможность незаметно протащить её с собой в библиотеку, перевернул очередную рассохшуюся страницу и сфокусировался на строках. Собака у его ног повела носом вслед за рукой, но он уже и так отдал ей половину из своего позднего ужина. «Во избежание двойных взятий налоговых податей, что неизменно влияют на удорожание не столько самих перевозимых грузов, но и обслуживание их транспортировки до места назначения, хранения на складах...» Чем больше умных слов, тем всё меньше улавливаемого смысла. После его возвращения в Гавань красный замок встретил надушенными дворянами, их вежливыми улыбками, за которыми могло таиться что угодно, и ещё кабинетом, в котором он раньше проводил немало часов, пустым, как и трон в главном зале, и, конечно же, подступающей летней духотой. Джендри не стал сразу по приезду бросаться в гущу событий, наоборот, по совету Сансы, он вёл себя неожиданно сдержанно, занимаясь лишь привычной, приличествующей его должности, рутинной работой. Сын вскоре написал ему письмо, в котором угадывался хороший совет от Сансы: найти в старых законах регламенты налогообложения в землях, торгующих с Эссосом из собственных портов. Так он сможет выстроить линию защиты в суде над Пенроузом. И, хотя Санса уверяла, что другом придётся пожертвовать ради более высокой цели, нашлась всё же ниточка, способная спасти Пенроуза от плахи. И это помимо того, что дни становились всё жарче и длиннее, а количество дворян в Королевской Гавани увеличивалось с каждым днём в геометрической прогрессии. Все гостиницы, постоялые дворы и поместья заполонили съезжающиеся к Совету лорды и леди, и город необыкновенным образом превращался в улей. Это было хорошо для торговли, а, следовательно, и казны. Государство всё ещё должно денег Железному Банку, но Бран, и временно назначенная им мастер над монетой, леди Талла Тарли, заместившая на этом посту своего отнюдь не блиставшего супруга, следили за тем, чтобы платежи не были просрочены. А потому любой приток денег к короне был так необходим. Под этим предлогом Невена Пенроуза и собирались казнить. Сколько же он нажил, пока служил Джендри? Много. Пожалуй столько, сколько нет и у лорда Хайтауэра. Пенроуз обманывал систему налоговых податей, договаривался за спиной у бюрократов и чиновников из Красного замка напрямую с интересующими его дельцами, пропихивал своих людей везде, куда только мог, и потому мог дёргать за кучу недоступных для Джендри ниточек. Он всегда знал, где найти нужного человека, как раз потому, что регулярно «посылал им подарки». И потому в Штормовых землях постоянно что-то строилось и чинилось, легко давались ссуды на новые архитектурные решения, учёбу за казённый счёт и кораблестроение, доставались ресурсы и материалы, которых другие земли могли ждать годами. Край расцвёл, пусть и перетягивая на себя одеяло. Лорды больше не дрались между собой за мелкие подачки, а стали задумываться над тем, как бы повыгоднее использовать имеющиеся связи с соседями. Деньги решали всё. Скрипнула за спиной дубовая дверь, и пламя свечей дрогнуло. Звук походки коротких ног трудно было спутать с кем-то ещё, даже с шаркающими шажками ребёнка. – Милорд-десница. – Джендри встал, чтобы поклониться Тириону, но тот жестом усадил его обратно, а сам сел напротив, не без усилия забравшись на длинную лавку. – Милорд Баратеон, – Тирион сложил кукольные ручки перед собой, скучающе скользнув взглядом по книге, разложенной перед Джендри. – «Толкование законов Джейхейриса Первого, практическое руководство по их применению в Семи Королевствах», мейстера Ульриха. Однако, не лучший выбор для чтения перед сном. – Корешок красивый и каллиграфия приятная, – пожал плечами Джендри, – но слог ужасный. – Не могу не согласиться. Джендри намеренно не требовал аудиенции с Тирионом после своего возвращения, по службе они почти не пересекались, и, как советовала делать Санса, намеренное затишье должно было выманить Ланнистера из его скорлупы. Так и произошло. – Как там Север, милорд? Всё ещё холоден, как и его королева? – Холоден настолько, насколько и прекрасен. – Да уж, одно без другого невозможно. – Тирион постучал пальцами по столу, отчего блики в рубине его перстня заиграли огенными всполохами по страницам раскрытой книги. – Мы же сейчас не только о стране, да? – Не мне судить. – Ох, бросьте, Джендри. Вы поднаторели в завуалированных беседах, но я отсюда вижу, как вы напрягаетесь каждый раз, когда приходится говорить так высокопарно. Будьте проще, вам ни к чему эта спесь. Не желаете ли поговорить более предметно? Свидетелей нет, – Тирион развёл руками, оглядываясь по сторонам. – Я очень устал, милорд, но, должно быть, дело у Вас срочное. – У меня? Я так подумал, что это у Вас должно быть дело ко мне, разве не так? «Играйте в наивного простака, когда вас хотят таким видеть» – советовала Санса. – Да, вопрос только один, когда мне позволено будет увидеть лорда Пенроуза? – И всё? – Да. Вы думали, я буду негодовать из-за того, что вы арестовали его? – Конечно! Где же возмущённые возгласы, и эти выпученные, все в красных сосудах, глаза? «Репутация идёт впереди вас, выгодно как и соответствовать ей, так и ломать стереотипы». – Вы сравниваете меня с отцом? – Подловили, – Тирион пожал плечами. – Их не будет, у меня нет причин не доверять Вашему решению. – В тюрьме особый режим, вы знаете. Думаю, смогу устроить для вас встречу ненадолго. Может, он расскажет вам что-то новое. Например, как взяткой добился ссуды на дорогу от Гневного мыса до королевского тракта, и намеренно возвращал платежи без процентов. Дорогу, по которой течёт от портов зерно и импортная оптика из Мирра. Которые нужны Гавани и Шести королевствам намного больше, чем Штормовым землям, сообщающимся по морю. – Я обязательно задам ему этот вопрос. – И спросите также, почему в бухгалтерских книгах Штормовых замков так много записей об одних и тех же ежемесячных поступлениях от «благотворителей из Эссоса». – Вы хотите узнать их имена? – О, конечно хочу. Боюсь только, они совсем не иностранцы. – Возможно, все опасения напрасны. – Да бросьте. Все всё понимают, и вы в том числе. Только пока вы тут штаны просиживали, а Пенроуз набивал свои карманы золотом, в Речных землях три года подряд, из-за аварийного состояния плотин, случались разливы рек. А денег на ремонт и помощь населению у Талли в обрез, он кланяется королю, своему дорогому племяннику, тот поручает деснице изыскать средства, а средств-то едва хватает долги короны покрыть, да города содержать... Вы хоть представляете, как тяжело управлять таким сложным организмом, как государство? Тирион, как и Джендри раньше, устало потёр глаза. – Не представляю. – Невозможно всё контролировать, и единственная надежда на благочестивость всех ответственных лиц. Смех, да и только! В кого не плюнь, греет руки и наживается, тут дракон осядет в кармане, а там олень, и вот выходит, крестьяне опять мрут, как мухи, от болезней и стихийных бедствий, а горожане от нехватки продовольствия. Начнёшь у крестьян забирать рожь, а из города мейстеров — опять перекосит. И сверху ещё и лорды наседают, тот недоволен, этот обижен. Они были тихи, пока жив был Бран. При нём не было нужды иметь мастера над Шептунами, а теперь я чувствую, как альянсы и союзы заключаются и меняются каждый день за моей спиной. И я не хочу ждать, пока это колесо меня раздавит. Знаете, чего хотела Дейнерис? Сломать колесо. Джендри не любил, когда о драконьей королеве вспоминали, но она сыграла в жизни Вестероса драматически судьбоносную роль. – И вы – тоже? – Всё так, – выразительные глаза Тириона смотрели прямо на Джендри. – И вы призваны мне в этом помочь. – Позвольте узнать, каким именно образом? – Всё просто, милорд. Казнокрада Пенроуза следует публично наказать, затем – ещё нескольких, кто так и не понял, что государство больше не будет закрывать глаза на это. – И каких действий вы ждёте от меня? – Поддержку в сломе старых устоев. Джендри не понял, была ли это отсылка к Брану, и потому вопросительно поднял брови. – Корона, как власть одного, как пресловутый символ единоличной власти, должна сломаться. Я много размышлял над этим, над опытом абсолютной монархии, и республиканских опытов Эссоса, я знаю, что они очень древние, и мало применимы к текущей обстановке в стране, но я не предлагаю перенимать их опыт вслепую... «Используйте свою невероятную интуицию». – Вы, что же, предлагаете выбрать правительство? – Вы умеете делать правильные выводы, Джендри, это мне в вас всегда и нравилось. – И в итоге вы получите шесть великих лордов. Чем это лучше, чем раздробленные Шесть королевств, как до завоевания? – Больше не будет независимых феодалов. Суверенность дворян будет отделена от землевладения. Все крестьяне и ремесленники будут платить оброки и повинности государству. Города, а не замки, должны стать новыми центрами развития экономики. Армия — единая структура на постоянной основе. Вот, как я это вижу. Власть, отделённая от обладания землёй. В таком устройстве нет смысла выбирать в правительство своего сюзерена и выяснять отношения друг с другом на поле боя. Собака под столом незаметно положила голову Джендри на бедро, он попытался аккуратно её отодвинуть, но не вышло. Казалось, будто она очень внимательно слушает, но на деле же просто нюхала спрятанную в карман салфетку. Идея Тириона прозвучала свежо и убедительно. Бран дал королевству законы, позволяющие восстановиться после опустошающих войн, а Тирион предлагает дорогу в будущее. Без феодальной иерархии среди дворян не было и смысла кичиться количеством вассалов и личными армиями. Санса как всегда оказалась права, Тирион был опасен тем, что своими идеями мог склонить Джендри на свою сторону. В предлагаемом им устройстве не было места межземельным спорам о независимости, не возникло бы проблем с самоуправством, сноровистым Дорном и воинственными Железными островами. Но это при идеальном раскладе. – У вас уже есть... детальный план преобразований? – Не сомневайтесь, мы начали работать над ним почти сразу после публикации Хартии Брандона Сломленного. Хотите взглянуть? Опасное предложение, призванное окончательно переманить Джендри на сторону Тириона. Глупо было отказываться, в такой ситуации и Санса не стала бы поступать иначе. – Завтра, после полуденного боя колоколов, ожидаю вас у себя в кабинете. Тирион спрыгнул с лавки и ойкнул, заглядывая вниз. – Завели собачку? Однако, размер у неё несколько нестандартный. Хака лениво повела ушами, не обратив внимание на то, что маленький человечек только что наступил ей на лапу. Джендри погладил толстый меховой бок. Он остался в одиночестве перед бессмысленной заумной книгой под скрип библиотечной двери. Между молотом и наковальней, Сансой и Тирионом, он был зажат без возможности вырваться. Оба были по-своему правы, и хотели одного и того же разными методами и с разными последствиями. А Джендри должен был выбрать. Сохранить существующий порядок, вырвав зубами своё благополучие, или поддержать революционные изменения, которые, возможно, потопят их всех. Джендри мог сторониться этой мысли, убегать от неё, убеждая самого себя в обратном, но потому он и вернулся со Стены, а потом и с Севера. Он устал убегать. Это была и его битва тоже. Он закрыл лицо широкими ладонями и устало выдохнул. «Санса, у меня ничего без Вас не выходит». Она открыла глаза, свои, не собачьи, и некоторое время привыкала к цветному узору балдахина над кроватью. Волчий сон ускользал вместе с тем, как Санса всё больше вспоминала о том, что она человек. Единственное, что никак не могло выветриться из воспоминаний, так это запах копчёной ветчины, маячившей перед собачьим носом. Шпион из неё в собачьей шкуре был так себе. Санса позвала фрейлину, чтобы дать распоряжения на завтрак. Конечно, не обошлось без свиного окорока, что никак не хотел оставлять её мысли. И лишь прожевав несколько кусков, Санса смогла успокоиться. Лорды и леди к лету разъезжались по родовым замкам, отчего Винтерфелл успокоился и утих, словно впал в спячку. Да и дел у неё несколько поубавилось, что вызывало у Сансы вместо ожидаемого облегчения только тревожное ожидание. Плотное расписание и непрерывные дела заглушали мысли о том, что что-то вот-вот должно произойти, с которыми Санса жила почти всю свою жизнь. Она мысленно благодарила свою тревожность за то, что не давала ей расслабляться и заставляла быть всегда готовой, но буквально физическое её ощущение морально выматывало и приводило к отсутствию сна. Она оценила своё дневное расписание, с грустью посмотрела на свободное место за трапезным столом, занимаемое обычно леди Барбри Дастин, и вернулась к себе в кабинет. Уже больше месяца прошло с тех пор, как Джендри уехал из Винтерфелла после их неприятного и выворачивающего наизнанку разговора. К сожалению, новостей из Красного Замка так и не было, и хорошо это или плохо, пока невозможно было судить. К сожалению, и всеведущая леди Барбри отбыла в свой родовой замок на лето, отчего общение их ограничивалось, в отсутствии значимых событий, редкими письмами. Незавершённость их с Джендри общения, связанная с его стремительным отъездом, оставила в Сансе комок возмущения, который она никак не могла распутать. Конечно, в её интересах в первую очередь оставалось решение назревшего в Шести королевствах политического кризиса, но и тему, которую он так смело поднял, она никак не могла оставить. Санса готова была согласиться. Она согласилась. И теперь вновь осталась со своей проблемой наедине. Как иронично. – Ваша милость, – секретарь, строго по расписанию, нарушил утреннее уединение её прохладного кабинета, – лорд Иэн Мосс ожидает приглашения. Влюблённый Иэн, по поручению Сансы, был отправлен с отрядом патрулировать прибрежные северо-восточные рубежи, и, судя по отчётам, работы там для молодого лорда было немало. Иэн, вошедший под звук бряцающего на поясе меча, остановился напротив её стола, вытянувшись в струну. Вместо повседневного камзола он был одет в кожаный военный дублет, а ранее золотистые ниспадающие на плечи кудри оказались сбриты на южный манер. Не сказать, что без них было хуже, наоборот, новая причёска акцентировала острые углы мужского лица, не оставив в его образе места очаровательной юношеской наивности. – Милорд Иэн, – Санса встала из-за стола, сложив руки поверх складок юбки, – как прошёл ваш дозор? – Сбившиеся в шайки изгои горных кланов, ваша милость, доставили жителям немало хлопот, когда заняли старую заброшенную шахту. Потребовалось время, чтобы выковырять их оттуда. – Север благодарен вам за защиту, – Санса сделала знак рукой, и секретарь подал Иэну свёрнутый в свиток пергамент – дарственную на стоакровый земельный надел в Перешейке, но Иэн не торопился принять его. Санса не подала виду, но возмутилась, готовясь к тому, что мог попросить в качестве награды за свою службу Иэн Мосс. – Не стоит, – сказал он, – если вы простите мою дерзость, ваша милость, я хочу попросить вас о другом. Раскрытая ладонь Сансы дала знак продолжать, хотя мысленно она умоляла Иэна замолчать навсегда. – Позвольте присоединиться к королевским гвардейцам её милости. Я не посрамлю Вас, моя королева. Я знаю, что обо мне говорят при дворе, как знаю, что не раз вёл себя слишком... неподобающе. Хочу реабилитироваться в ваших глазах и принести Северу пользу. В отличие от дворянской военной повинности, что могла носить временный характер по усмотрению сира Халлиса Моллена, служба в гвардии была постоянной и бессрочной, и уйти с неё можно было лишь в гробу. При этом клятва гвардейца не предусматривала отказ от брака или наследства, как это было принято в Красном Замке, а число верных королеве людей не ограничивалось священной семёркой. На лесной прогулке Санса предложила Иэну стать королевским гвардейцем отчасти в насмешку, но принятое им решение заставило её посмотреть на вздорного юнца по-новому. Возможно, ветер в его голове поутих. А возможно, шепнул подступающий тремор, он действительно хочет подобраться к тебе поближе. – Отрадно слышать, что сыны Севера так преданы своей стране, – дежурно ответила она, не отводя взгляда от серых глаз молодого лорда, – но о вашей компетенции мне следует узнать у Халлиса Моллена, поскольку он принимает решение о принятии в гвардейцы. Я приглашу вас позже. Иэн откланялся, и Санса, наконец, смогла вернуться в кресло, чтобы подготовиться к принятию следующего визитёра. Санса не могла не признать тот факт, что внимание столь юного и столь привлекательного дворянина, льстило ей, и не как королеве, а как женщине. Она время от времени одаряла мужчин щепоткой своего внимания, то позволяя танец, то приглашая сесть рядом за трапезой, поскольку ничего большего позволить себе с ними не могла. Перед обществом её оправдывала репутация, а перед самой собой... Страх насилия. И все же отношения с мужчинами не могли не напомнить ей детскую игру в куклы, которую она так обожала. Всё шло только по одному понятному ей сценарию, выйти за рамки которого было нельзя. Она вертела ими, как хотела, то отдаляя, то приближая, не страшась того, что кто-то может причинить ей боль. Так было и с Иэном. В её глазах он оставался глупым и мало понимающим в женщинах, но после разговора с Джендри она решила пересмотреть свои взгляды. Иэн Мосс был глупым и недалёким потому, что она мысленно не разрешила ему быть другим. Речь не шла о его прочих качествах, тут Санса всегда была чуткой и предусмотрительной, а лишь... о романтике. Она поёжилась, когда в голове вдруг всплыло это слово, отчего леди Диора, присутствующая на ужине, поинтересовалась, не напортачил ли повар с утиным мясом. Желание служить в гвардии было похвальным, за ним она разглядела честолюбие, свойственное многим молодым лордам, охоту до славы для самого себя и поднятие репутации дома, но, не стоило исключать так же и вероятность возмужания. Он мог здраво оценить свои перспективы второго сына, понять, что при дворе, хоть с его боевыми навыками все и считаются, но люди подшучивают за спиной из-за глупой влюблённости в недоступную ни для кого Сансу, и найти выход вот таким взвешенным взрослым выбором. Сир Моллен не был сильно обрадован, но характеристику способностям лорда Иэна дал честную, оценив по достоинству и тактические боевые навыки, и прекрасную физическую форму. –Не бесполезен, – потирая подбородок, сказал сир Халлис, – и с дисциплиной наладилось. Есть у нас несколько направлений, где бы он пригодился. – Значит, вы согласны? Леди Диора за ужином аж поменялась в лице, Иэна Мосса она давно уже записала в личные враги, но высказывать своё возмущение открыто при посторонних не могла. – Согласен, ваша милость Санса. Рядом с вами, уж поверьте, держать его не стану. В следующий раз, когда она увидела Иэна Мосса, он вновь стоял перед ней по струнке, только уже в Великом Чертоге, облачённый в доспех гвардейца, с тиснёной головой лютоволка на груди. Волосы его успели немного отрасти и начали завиваться светлыми колечками, он был собран и горд, принося клятву верности, и Санса допустила мысль, что, возможно, Джендри был прав, и никто не посмеет причинить ей вред в стенах родного замка. Стоило ожидать, что новоприбывшего гвардейца тут же отправят выполнять волю государства, и перед самым отъездом лорд Иэн внезапно попросил её аудиенции. Санса не отказала, поскольку перед отбытием из Винтерфелла в дальнюю дорогу дворяне часто приходили выразить уважение и просить её благословения по самым разным поводам. Он пришёл один, неся шлем под мышкой, и тут же преклонил колено. – Ваша милость королева Санса, позвольте выразить вам мои верность и почтение. Вы не отмахнулись от моей просьбы... Она недолго рассматривала молодого лорда перед собой, и, чтобы не показаться грубой, встала из-за стола и подошла к нему, протягивая ладонь для поцелуя. Прикосновение не вызвало в ней негодования, и даже прижавшиеся сухие губы на холодной коже Санса восприняла спокойно. Столько лет, столько касаний, и как только рука не стёрлась? – Я всю жизнь буду вам благодарен. Санса отняла руку и обошла Иэна кругом. Она остановилась сзади и коротко сказала ему встать. Когда он подчинился, Санса отметила небольшую разницу в их росте. Как нельзя кстати в кабинете не оказалось ни фрейлины, ушедшей по поручениям, ни секретаря, застрявшего в мейстерской башне. – Вы обязаны теперь служить Северу. И мне. Он развернулся, испытующе сверля её взглядом. – Если вы желаете, чтобы я обеспечил безопасность на дальних подступах, я сделаю это, даже если на это уйдут годы. – Не уйдут, – флегматично ответила Санса, – эта служба посменная. – И всё же, – Иэн осмелился сократить пространство между ними, нарушая протокол. Неуловимо незаметно и плавно, но так неожиданно близко его лицо оказалось перед её. – Замрите. Он остановился, но лишь на миг, после которого отодвинулся на приличествующее расстояние, не прекращая искать с ней зрительного контакта. – Простите мне эту дерзость. – Я постараюсь, – Санса отступила в своё кресло, не оборачиваясь. – Лёгкой дороги, милорд. К её радости, Иэн ушёл, и Санса выудила мелко дрожащие, не способные удержать и писчего пера, руки из длинных расшитых шёлковой нитью рукавов. Она была полна решимости, когда попросила Иэна подняться, даже подумала о том, что могла бы взять его за руку, но едва тот двинулся без её разрешения, паника подступила к горлу удушающе цепкой хваткой. «Без Вас, лорд Джендри, мне с этим не справиться».