Я же видел лицо

      Говорят, что во снах мы видим лица, которые являются собирательными образами всех увиденных нами за жизнь лиц. Возможно. Пусть будет и так. Но то, что увидел я, было реально. Я ведь помню, как на себе прочувствовал красоту. Образного времени хватило, чтобы мозг создал четкое и абсолютно реальное изображение нежного лица. Оно неидеально. Оно живое. Небольшой овал лежал на подушке, совсем рядом. Тонкие губы маленького рта. Немного неровный острый нос. Длинные ресницы, которым позавидуют любительницы макияжа. Густые брови. Волнистые волосы раскинулись по подушке. Они были настолько непослушны, что темные змейки локонов лежали даже на моей шее. Легкие и тяжелые одновременно. Я позволил себе посмотреть вниз. Осмотреть ее, поверить в миф. Одетое в большие пижамные рубашку и штаны женское тело лежало параллельно моему. Рукав немного задрался, поэтому я мог видеть тонкое запястье, кисть, пальцы. А затем, я словно почувствовал волну. Легкая вибрация.       Я вновь посмотрел на лицо. Ее веки подергивались, совсем немного, совсем недолго. Наконец, она взглянула на меня. Затуманенные зеленые глаза после сна. Еще сухие - не успели проснуться. Затем моргнула. Несколько раз подряд, чтобы размяться. Появился слабый блеск. Глаза стали казаться карими, но я точно знал их цвет. Зелень темной травы, что-то схожее с кустарником. Такое же темное, густое. Нежная улыбка заиграла на уголках рта. И без того тонкие губы, сейчас казались еще тоньше, почти белыми, сливающимися с кожей. Я захотел, но не рискнул достичь ее. Только лежал и смотрел, пытался запечатлеть в памяти. В зрачках не было отблеска. Хотя исключительно точно чувствовался задор. Хитрость глаз, глубокая, специально скрытая нелепо. И уже ставшая неизменной улыбка. Мы так и застыли, глядя друг на друга. Друг в друга. Она уже считала меня, а я все рассматривал ее.       Потом взгляд немного изменился, стал невинным и сладким. Волосы соскользнули с моей шеи и упали на подушку. Между нами было расстояние. Хотя мы ютились в моей маленькой кровати, схожей чем-то на койку в поезде. Она все так же смотрела на меня, выжидала, давала мне выбор. И я решился. Небольшое движение мизинца, как я резко очутился в темноте. Словно лампочка, горевшая ярче солнца, внезапно взорвалась. В нос ударили запахи комнаты. Духота улицы донеслась через открытое окно. Я был один в комнате. Лежал не двигаясь, таращась в стенку. Я помню лицо, фигуру в пижаме. Лицо красивое, круглое. Длинные темные волосы, ресницы, изящные пухлые губы, ровный нос.       Я лежал не двигаясь, долго не меняя положения. Моя рука затекла, и чем дольше я лежал, тем ярче ощущал покалывания в ней. По стене пополз тусклый градиент цвета. За окном медленно разрасталось утро. Оно еще только в утробе, но скоро родится. Время, как и осветление цвета, шло медленно. Уже даже стало неинтересно. Чуть вытянутое лицо, красивые большие зеленые глаза, тонкий нос, полные губы с маленьким ртом. Ощущение неправильного.       Где-то над ухом послышалось жужжание. Лето принесло в комнату комаров. Ничего от них не спасает. И черт с ними. Я все еще не двигаюсь, лежу на том же боке и стараюсь не думать об этом отвратном звуке. Все стихло. Точечная боль проникла в шею. Спустя некоторое время жужжание возобновилось, но быстро исчезло. На стене стало можно смутно различить узор обоев. По телу пробежала дрожь. Небольшие глаза, маленький тонкий нос, немного кривые губы, длинные волосы, пижама. Я что-то забываю.       Пение птиц кажется чем-то новым. Оно почему-то напугало меня. Шея стала чесаться. Но я до сих пор лежу в той же самой позе, все так же таращась в стену. Теперь узор можно легко описать. Смесь цветов и геометрии. Лицо, большие губы, карие глаза, тонкие брови, волосы. Птицы становятся назойливыми. Мне не нравится.       В яркости утра видно цвет обоев. Приглушенный коричневый. Нейтральный цвет, выглядит неплохо. Послышались первые голоса за окном. Вероятно, уборщики, а может и пьяницы. Лицо девушки с длинными волосами мелькает перед глазами который раз. Оно не дается. Я не могу его словить. Утро настойчиво пробирается в мою комнату. Оно вредное, липкое напоминает о положенном времени для сна. Я бы и рад его использовать. Но не могу, ведь сразу же забуду. Все еще боясь пошевелиться, я повторяю про себя черты. Прекрасные черты. Правда, их создало мое сознание. Но мне все равно.       Я же видел лицо.