Адская комедия Данте.

Терра.*

Две грани есть: и жизнь, и смерть И каждый вправе - быть иль тлеть. И каждый может выбирать, Идти вперед иль погибать. Две грани - выбор за тобой Стремиться к жизни иль в застой. Гореть, бороться, и любить Иль просто, по течению плыть. И если выбор пал на жизнь, То ты, мой друг, дерзай, крепись За тех, кто не сумел дойти, Ты вместо них, теперь живи! «Две грани жизни», Царегородцева (Лозова) Елена.

Дмитрий - высокий шатен двадцати пяти лет, работающий в литературном журнале «Август» - был крайне поражен, когда по всему офису вдруг выключили электроэнергию. Погас свет, а самое главное - компьютер, который, печально пискнув, унес в пучины небытия срочную статью Дмитрия. - Что? Нет! Включайся! Ну же! – подскочил со стула мужчина и начал судорожно жать на кнопку включения, надеясь на чудо. Но чуда не произошло, и шатен, громко выругавшись, снова уселся на черный стул. Парень начал с нажимом мять виски пальцами, пытаясь собраться и успокоиться. Подача электроэнергии так и не возобновилась, и Дмитрий, прихватив свой бежевый пиджак, поплелся домой. На улице было дико жарко, несмотря на то, что была уже глубокая ночь, которая по природе своей должна приносить живительную прохладу уставшему от зноя городу. Дмитрий медленно шел по бульвару, разглядывая светящиеся желтые окна и горящие магазинные вывески. - Мужик! Есть мелочь? - мерзким, прокуренным голосом поинтересовался кто-то из темноты. - Найди себе работу! – осуждающе изрек шатен, даже не глядя в сторону местного алкаша. Дмитрий прошел ещё пару кварталов и остановился у светофора. Несмотря на то, что машины почти не проезжали по длинной асфальтированной дороге, мужчина все равно терпеливо ждал зеленого огонька. - Проводишь до дома, красавчик? – поинтересовалась пергидрольная блондинка, которую, возвращаясь с работы, Дмитрий часто лицезрел на этом повороте. - Что, с клиентами совсем тяжко? – ухмыльнулся он, поправляя ворот светлого пиджака. - Да, совсем что-то не клюет, - ничуть не оскорбившись, устало пробормотала девушка. - Ну что ж, удачи! Увидев зеленый свет, Дмитрий пошел вперед, оставив ночную бабочку на своем нелегком посту. Дальнейший его путь до дома обошелся без приключений. Открыв дверь в подъезд ключом от домофона, мужчина зашел в тускло освещаемое помещение и невольно поморщился: «Ну и запах. Словно под лестничной клеткой кто-то издох…». Дмитрий быстро взбежал на третий этаж, стараясь не вдыхать смрадный дух. Он ловко открыл дверь и прошмыгнул в квартиру. Теперь можно было дышать полной грудью: в квартире пахло дорогой мебелью и цветами, которые стояли в прихожей, встречая гостей и своего хозяина большими удлиненными зелеными листьями. Дмитрий разулся, надел тапочки и прошагал в гостиную. Там он переоделся в домашнюю одежду и решил, что ужинать он не хочет, так как было безумно лень готовить. Поэтому он просто почитает любимую книгу и ляжет спать. Абиссо.* Зелотэс - худощавый паренек с рыжими волосами, двадцати одного года, за всю свою недолгую жизнь ни разу не работавший и зарабатывающий игрой в карты и воровством, проснулся от невыносимого треска часов. Отборно выругавшись, он разнес надоедливый будильник ко всем чертям и, слегка покачиваясь, сел на «кровати». За окном стемнело, а это значило, что на узких улочках прогнившего городка вскоре соберется вся «шатья-братья», у которой, возможно, есть то, чем можно сегодня поживиться молодому человеку. Зелотэс резко поднялся с кучи тряпок, которую упорно именовал постелью и тут же с воем сжал разрывающуюся на части голову холодными ладонями. К горлу подскочила тошнота, и парень, быстро подбежав к открытому окну, опустошил свой страдающий желудок на чью-то проходящую мимо голову. - Да ёпт твою мать! Ты что, совсем охуел, пидор гнойный?! – вскрикнул невысокий мужчина, одетый в красно-желтый латексный костюм, и начал очищаться от ошметков, которые, по мнению Зелотэса, раньше были «помидорками». - Уважаемый, да не пошли бы Вы на хуй, пожалуйста! – вежливо оскалился мерзавец, сплевывая остатки «еды». - Че? В конец, что ль, пизданулся? Ты как вообще со мной разговариваешь, говнюк? – от возмущения лицо небритого мужчины приобрело пунцовый цвет. - До свидания, уважаемый! – помахал ручкой парнишка и скрылся в оконце. Вслед рыжеволосому подонку послышался трехэтажный мат. Парень неуверенными шажками прошелся до холодильника, открыл заветную дверцу и, оглядев «пустующие катакомбы», тяжко вздохнул. Голова трещала, дико хотелось есть и пить. Дойдя до кривого крана, Зелотэс повернул скрипящую ручку и стал ждать, пока бурая жижа начнет приобретать более или менее схожий вид с питьевой водой. Как только жидкость посветлела, рыжий с жадностью припал к холодной струе и, издавая какие-то совсем не человеческие звуки, стал лакать «живительную влагу». Насытившись, парень умыл лицо, взъерошил мокрыми руками волосы и вышел в холл. Там, перед тем как выйти из полуразрушенной квартиры, в которой отказался бы жить любой нормальный человек, он оглядел себя в потрескавшемся зеркале. На рыжем был странный полосатый комбинезон белого цвета, отдаленно напоминающий пижаму на молнии, и тяжелые черные ботинки. Увидев большие круги под янтарными глазами, парень нахмурился и пару раз провел по ним пальцами, в надежде, что они исчезнут. Но они остались, и юноша, натянув капюшон, пнул ногой входную дверь. На пороге Зелотэса ждала прекраснейшая картина испражняющегося человека. - Эй! Многоуважаемый?! – от столь жуткого сквернословия жирный мужик подскочил на месте. - Не изволите ли Вы, ёбаный в рот, гадить под Вашей дверью, а не под моей, м? - парнишка так и не дождался ответа от полного мужчинки и со всей силы пнул его под оголенный зад. С криками и бранью мужчина начал катиться вниз по лестнице. Правда, катился он недолго и в скором времени врезался в обшарпанную, некогда белую стену. Невозмутимо взглянув на зловонную коричневую кучку, парень перешагнул через неё и начал спускаться. Вонь, стоявшая в подъезде, была несравнима даже с запахом канализации, все стены были исписаны и разрисованы невесть чем, а на некоторых пролетах «влюбленные парочки» неистово имели друг друга. Выйдя на улицу, Зелотэс глубоко вдохнул загазованный воздух и направился на главную площадь. - Деньги! Дай денег! – к рыжему почти подползли два грязных и ярко одетых парня. Весело хихикнув, он с ноги нанес удар в челюсть сначала одному, а потом огрел второго рядом стоящей рядом бутылкой из-под чего-то крепкого. Алая жижа окропила асфальт и белую одежду Зелотэса. Он присел и, пошарив у жмущихся от боли парней по одежде, выудил оттуда какие-то смятые бумажки и железные монетки. - На конфетки, - ехидно подметил парень, пряча добычу в глубокие карманы комбинезона. После выпрямился и ещё раз пнул одного из «нуждающихся». Дальше он пошел по скверу, стараясь не попадаться на глаза шумным и вооруженным компашкам, и вышел на переулок. - Слышь, кусок мрази! Отыметь меня не хочешь? – девушка, обратившаяся к нему, была абсолютно голой, но зато её тело покрывали многочисленные пирсинги и татуировки. - Нет, не желаю. А Вы бы не хотели предаться со мной плотским утехам? Но, конечно же, за определенную плату с Вашей стороны! - парень будто специально растягивал каждое слово, довольствуясь изменениями в лице девушки. - Ебаный вежливый мудак! - Нет? Тогда пошла на хуй отсюда, пока я тебя не прирезал, - парень отпихнул даму и перебежал ломящуюся от автомобилей дорогу. Во время бега юноша отчетливо слышал такие фразы как: «Дави этого сукина сына! Шмару дави! Я первый его угроблю! Ёбаный в рот, это мой пешеход!» Наконец, выйдя на главную площадь, парень хищно оскалился: публичные дома, казино, курильни, опиумные, всевозможные клубы и пестрые магазины будто окружили Зелотэса со всех сторон. Ну, что ж, деньги он уже сегодня заработал, теперь осталось только их потратить. Терра (лат. Terra) – Земля. Абиссо (лат. Abysso) – Бездна.