Из посмертия с любовью.

- Ну, вот и всё… Резкий и неожиданный звук моего голоса отразился от белых стен, ныне разукрашенных мазками остывающей крови. Твоей крови, родная. А вот и остальная ты – прямо перед моими руками, точнее, под ними. Во всей своей красе. В холоде воздуха пустой комнаты ещё ощутимо веет теплом от твоего распотрошённого тела. Темная лужа крови медленно расползается от твоей головы. Буквально нимб. Тёплые внутренности ещё парят. Это напоминает мне о чашке кофе в твоих руках этим утром. Ты тогда ещё была жива. Flashback. - Мален. - Мален, посмотри на меня и скажи мне правду. Твои карие глаза направлены на меня. В их глубине молочной белизной плавает горечь. Опять эти чёртовы ассоциации с кофе! Как же я ненавижу его. Но ради тебя терплю. - Мален, ведь это ты. Я узнаю работу твоей кисти из многих. - Мален, ты ведь помнишь наш уговор? Твоя полу утвердительная полувопросительная интонация выводит меня из себя. Почему ты забыла, что мои приступы идут один за другим? Не смей меня сейчас трогать. - Мален,.. - Кани, заткнись. – тихий рык и сжатые кулаки должны тебя предупредить. - Я помню каждое гребенное условие: никаких убийств, только кровь животных. Не уродовать тела и прочая, и прочая. Я их так хорошо помню, что они горят в моей голове! - Но ты кое-что пропустила. Я так жить не могу. Кровь животных?! Да к чёрту! Она ни на что не годна! Расчленять их туши?! Детская забава! Только человек способен дать всю страсть моим творениям! Только с телом человека я могу создавать. Только так и никак иначе… Молчишь. И лишь плавными движениями подносишь чашку с кофе ко рту через равные промежутки. Я уже посчитала. В период обострения я вижу и чувствую каждую мелочь. А тебя так вообще осязаю каждой клеткой своего тела. Твои глаза знают и таят эту тайну. Она прячется в глубине твоего сердца и лишь иногда проскальзывает в бездне твоих зрачков. Знание того, что однажды ты станешь моим шедевром. Самой лучшей картиной, самой прекрасной статуей. И, даже зная это, ты лишь стоишь рядом со мной и горько смотришь через пар от кофе. Не боишься меня. Меня, на чьих руках кровь 42 человек разного пола, возраста и национальности. Ту, что творит в этом городе кровавое искусство, без сомнения убивая понравившегося мне, в момент моего приступа, человека. Правда, только тебя я не смогла тогда убить. С тех самых пор я убивала только животных. Ибо я тебе обещала. Но, увы, сегодняшняя газета лежит между нами молчаливым обвинителем. Кричащие заголовки первых страниц попирают разноплановые фотографии с места преступления. С места моей новой работы. Той, что разорвала договорённость между нами. «А что, удачные фото – даже на скупых чёрно-белых фото моя композиция прекрасна…» Надписи над фото вопрошают: «Милая М. вернулась?», «В городе началась новая волна кровавого террора?»… Скучноватые заголовки – никакой фантазии у журналистов. ««Волны террора…»? Это не террор – это искусство» Хаос моих мыслей прервался – со стуком, поставив пустую чашку, ты поднялась. - Я еду за город. Не следуй за мной. И развернувшись, ты ушла. В голове щёлкнуло в тот же момент, когда ты хлопнула входной дверью, отрезая меня от себя. «Значит сегодня». End flashback. Присев на пятки я любуюсь. О, Создатель, если ты слышишь голос моей чёрной души, то знай – она и вправду мой шедевр. Ни до этого не после я не создавала и не создам такое же идеальное произведение моего искусства. Нечто, что равно по красоте лишь богам… Кисть падает из моих рук, и катится к Ней. К тому, что несколько часов назад было Ей – моей любовью, моей жизнью и смертью. Вот она – моя точка «не возврата». Значит, здесь будет и мой конец. У её ног, как я и мечтала. Лезвие ножа плавно и, буквально, ласково проникает в мою плоть раз за разом. Ручьи, уже моей крови, украшают пол. И моё тело станет памятником тебе. -Ты ведь знала, – сухой шёпот в тиши и холоде комнаты взмывает к потолку. – Знала, что это произойдёт сегодня. О, моя девочка, даже из-за завесы смерти ты радуешь меня. Клокочущая в горле кровь выталкивает мои последние слова. - Только ты… только тебя…