Крылья и перья

      Лина отчаянно царапает ломкий край прибрежного обрыва, чей верхний слой остаётся крошащейся массой под её ладонями, погружая пыльцы в мокрый песок и тонкие корни иссохших растений в судорожной попытке удержаться на поверхности.       Но тёмная вода схлестывается вокруг неё захлопнувшимся капканом, прижимая ко дну бесформенными ладонями, и Лина судорожно рвётся вверх, к медному отблеску яркой луны, не замечая на её поверхности тёмное пятно лица той-что-живет-в-тени.       Ледяной поток ворочается вокруг неё тяжёлыми простынями, пряча её истерическое барахтанье среди глубинной темноты, и Лина знает, что проиграла, снова, и призыв о помощи застывает на её губах, заглушенный, впиваясь песком в распахнутую гортань       когда твёрдая рука цепляет её воротник – столь материальная и смутно знакомая, непохожая на тонкие цепи-нити темноты, – и рвёт вверх, преодолевая сопротивление сгустившихся нефтяным пятном вод.       Лина дрожит, делая рваный вдох, и впивается до боли пальцами в грубую ткань чужого камзола, в жажде оказаться как можно выше над уровнем глубокой воды – и чувствует, как пространство рассеивается, выталкивая её прочь из опасно реалистичного кошмара.       Простыни встречают приятным теплом, – она ночует в этом особняке так часто, что одну из пустующих комнат на одном этаже со спальней Вебби, оставляют для неё незапертой, – и Лина дышит наконец-то губоко и жадно, сжимаясь комком оголённых нервов, различая серое крыло рассвета на высоком потолке, и думает, что в этот раз всё было на удивление спокойно.       Сон поспешно ускользает тенью сквозь щели в половицах, как и положено, когда раздаётся размеренный, твердый стук в деревянное полотно двери, и Лина вздрагивает, зная, кого увидит на пороге – путешествие в чужие сны является делом нечастым даже для него.       Скрудж вежлив, осторожен и окидывает её внимательным взглядом, озвучивая вопрос, к которому Лина не успевает приготовиться:       – И что это было?       – Я тонула. И никто не мог мне помочь.       Она умолкает, отступая на почти-незаметный шаг назад, и тихо молит, чтоб Скрудж понял, о чем идет речь, ведь во всем её испуганном естестве не наскребётся больше ни одного объяснения – и он понимает, мягко подталкивая её, вкрадчиво роняя последнее перо на чашу весов:       – Но?       И Лина впервые поднимает на него взгляд, мокрый и нечитаемый.       – Но сегодня пришли вы.       И этого вполне хватает.