peccato principale

      Солнечный луч попадает в висящие над окном стеклянные осколки, расщепляясь на множество солнечных зайчиков и радужных бликов. Просто осколки стекла, перемотанные бечёвкой и хаотично подвешенные на деревянной раме. Он называет это ловцом света. Над кроватью висят три ловца снов. Ветки, согнутые и засушенные в форме круга, с переплетением цветных нитей в центре. С перьями, лентами и стеклышками, свисающими к низу. Слышен звон музыки ветра, что висит где-то на крыльце. Макс очень любит подвешивать что-то к потолку. На кухне висят пучки сушеных трав и ловец света. Пара небольших скляночек расположилась под книжной полкой в спальне. Они заполнены мелкими цветами, стеклянной крошкой и, кажется, песком. Это его причудливое желание кажется мне довольно занимательным.       Блики падают на светлую макушку и окрашивают ее разными причудливыми цветами. Обладатель светлой макушки что-то готовит, при этом увлечённо повествуя. Сейчас он говорит о травах, что собирал днём и о том, как поживают древние деревья в чаще. Он ходит к ним каждые семь дней, называя этот отрезок «неделя». Макс искрится радостью и заражает ею окружающих. Мне думается, что он и есть самое интересное в жизни деревьев, но те дисциплинированно раскатывают последние новости. Макс нарезает овощи. У него красивые руки. Длинные пальцы и узкие запястья. Подушечки пальцев мозолистые, что немного не вяжется с общим видом рук. У Макса холодные пальцы и стопы, а иногда холодеет даже кончик носа. Его дом небольшой, но очень уютный. Одноэтажная постройка. Кухня, с полками, заставленными множеством баночек и коробочек. Чаи, специи и травы, как пояснял он. Обеденный стол, он же рабочая поверхность. Гостиная, в которой практически не бывает гостей, но есть камин и два кресла. Спальня, светлая, почти пустая комната. В столь непринужденной обстановке солнечной хижины в лесу, пропахшей травами, пряностями, магией и теплом, я выглядел чем-то инородным. Слишком высокий и мрачный. Со взглядом, как говорили городские слухи и с некой гордостью повторял отец, цвета стали. Хотя Макс всегда исправляет — Не стали, — с улыбкой произносит он, а пасмурного неба, серебра и волчьей шерсти, — он поднимает указательный палец, совершенно детский жест. Странные ругательства, неизвестные рецепты и магические предметы. От Макса веет тайнами и магией.       Магия — вот, что является, кажется, самой сутью этого существа. Человек не должен находиться здесь, но уйти все не выходит.       Макс, имя под стать хозяину. Короткое и быстрое, а ещё совершенно не из этого мира. Он прекрасен в своей непостоянности и хаотичности. Разнообразен до такой степени, что порой в нем трудно увидеть одного человека. Он дарит странные книги, а иногда рассказывает стихи. Часть из которых, похоже, придумывает на досуге.       В его доме у меня есть сменные вещи, книги, странный напиток «чай» и он. Он ждёт меня каждый день, хоть знает, что я не могу приходить так часто. Максу снятся яркие сны, а, засыпая рядом, я могу разделить их с ним. Особенно уютно в маленьком городке среди гор и на пустынном пляже. В этих снах Макс еще охотнее рассказывает о магии, жизни и погоде.       У Макса светлые, отливающие рыжим волосы. Они спадают неравномерными локонами до лопаток. Его волосы похожи на него самого. Совершенно хаотичны и разнообразны и именно этим хаосом они и очаровывают. Так, одна прядь может быть сильно закрученной, другая лишь слегка волнистой, а третья почти прямой и виться только на конце. Однако общий вид это нисколько не портит. Его волосы никогда не лежат аккуратно. Чёлка живёт своей жизнью. Каждый день он выглядит по-новому, но кое-что остаётся неизменным: торчащие пряди. Они вьются и ложатся совершенно беспорядочно, а Макс не слишком этому препятствует. Его волосы на удивление мягкие. С виду они кажутся жёстче. Однако стоит один раз запустить руку в его шевелюру — эта гипотеза будет растоптана. Волосы у него мягкие и пушистые. Золотое облако. Сам Макс часто шутит, что похож на одуванчик. Несмотря на наличие таких прекрасных волос, он собирал их в простой низкий хвост. Как выяснилось, он просто не умел делать что-то сложнее. Учить его оказалось провальной затеей. У Макса не получались даже самые простые косы. Но он, с поистине неуместной радостью, позволял расчесывать и заплетать его. Сам он, кажется, вовсе не расчесывался. В его волосах уместно и даже гармонично смотрелось что угодно. Начиная с атласных лент и дорогих шпилек, заканчивая случайно попавшими листьями и травинками. Даже пыль и мелкий сор не казались чем-то раздражающим.       Как-то я стал свидетелем и участником одного ритуала. Макс долго смеялся с подобного определения, но я все ещё считаю его самым точным. Воспоминаний о той ночи осталось не так много, что крайне странно для моей обычно цепкой памяти. Но хорошо запомнились костёр, запах горящих трав и его лицо. Отсветы пламени, темные, будто глубокий колодец, глаза и голос. Макс что-то напевал, что-то тягуче-монотонное, но с каждым движением нарастающее, как волна, неудержимое, как лавина. Неотвратимое, как смена дня и ночи. В какой-то момент он затянул и меня в этот безумный танец. Там были только он и я, но при этом как никогда остро ощущался весь мир и наша с ним связь. Он был чем-то живым, искрящимся и безумно радостным. Возможно, от нашего танца, а, может, это его обыденное состояние. Быть может, это был диалог с миром, а, может, момент чистого, обоюдного счастья. Я до сих пор не знаю. Макс не удосужился объяснить, на все вопросы только улыбался. Впервые в жизни непонимание происходящего не показалось мне мукой.       Ещё один грех.       Если пройти по тропинке, слева от дома, в глубь леса, то можно попасть на берег озера. Вода в нем не покрывается тиной и не застаивается. Это озеро питают подземные источники. Оттого вода там кристально-чистая и льдисто-холодная.       В полнолуние, когда Макс все с той же загадочной улыбкой пошел в глубь леса, озеро открылось мне магической зеркальной гладью. Летняя ночь звучала тайной. Запах нагретой земли и лесных трав. Пение сверчков. Озеро с трёх сторон окружала непроходимая лесная стена, но темные силуэты деревьев не внушали опасения. К удивлению, создавалась скорее атмосфера защищенности. Пока я любовался пейзажем, Макс стоял чуть позади и вновь о чем-то думал. В какой-то момент я явственно почувствовал, что он ведёт диалог или даже спор с миром. Кажется, это длилось вечность, но вот я моргнул, и наваждение спало. Макс все так же стоял поодаль, не было никакого спора с миром. Вот он повернул голову и, кинув на меня странный и не слишком читаемый взгляд, начал раздеваться. Мне стоило отвернуться, возмутиться и потребовать, чтобы он прекратил. Но так и не разорванный зрительный контакт как-то незаметно свёл на нет все возражения. Лунный свет и тени создавали на его коже поразительной красоты узор. И сам он был по истине прекрасен. Он ступил ко мне. В какой-то момент я просто осознал себя нагим, стоящим по шею в воде. Тогда вода казалась тёплой, но во все последующие визиты она оставалась ледяной. Рядом ощущалось тепло Макса. Та ночь стала чем-то переломным для наших отношений. Ощущение единения, что пришло в тот момент, странным образом наложилось на имеющиеся нежность и привязанность, усилило их и больше не покидало меня.       Мы встретились полтора года назад. Я сразу заметил. Не смог бы не заметить, а пройти мимо и подавно. Светлая макушка сильно выделялась на фоне стеллажей с фолиантами. Он наблюдал, как пылинки вальсируют в воздухе, кажется, о чем-то задумавшись. Сначала я принял его за леди, и, как велел долг, подошел. После оклика на меня уставилось самое прекрасное существо на свете. О том, что это парень, я понял довольно быстро, но этот парень был много женственнее и аристократичнее любой девушки из благородной семьи. В тот момент, кажется, впервые за всю жизнь, у меня пропал дар речи. Мне необходимо было сразу арестовать его, внешности было более чем достаточно. Но чем дольше я смотрел, тем больше понимал, так нужно, но, кажется, невозможно. Глаза этого существа не поддавались описанию. Сначала мне показалось, что они голубые, как зимнее безоблачное небо в морозный день. Но, моргнув, я понял, что ошибся, и что на самом деле они зелёные, как свежая майская трава. Да нет, серые, как мои собственные. Или карие? Что за магия? Когда я, наконец, оторвался от его глаз и собрался попросить проследовать за мной, он заговорил. О магистры, лучше бы он молчал. Это стало последней каплей. Дело не только и не столько в его речи, что тоже отличалась странностью конструкций и выражений, сколько в самом голосе и интонациях. Я до сих пор не подобрал точного определения. Это раздражает, но некоторые вещи нельзя описать словами.       Тогда я смог вывести его из города и даже проводил, в тот же день я впервые попробовал чай и почувствовал себя по-странному дома.       Я так и не сказал ему, почему увёл из города, но, думаю, он и сам догадывается.       Макс много о чем догадывается.       Люди сказали бы, что он мой главный грех и ошибка. Это существо, чья сила ощущалась дуновением ветра. И сам он походил на ветер. Легкий и чистый. На самом деле это я был его грехом. Макс был и есть чем-то неземным и запредельным. На моих же руках кровь множества невинных. Имею ли я, бывший безумец, погубивший не одну жизнь, право быть с ним? Нет. Ответ категоричен и прям. Я не хочу сломать его, не имею права причинить боль. Полной уверенности в своём контроле не достаточно. В один из вечеров Макс сидел на полу возле моего кресла. В камине горел огонь, он пристально следил за пламенем. Макс казался особенно задумчивым и даже мрачным. Меня снова посетили эти мысли. Внезапно он дернулся и поднял на меня голову. Глаза у Макса были серыми, почти прозрачными. Его взгляд пронизывал и, казалось, что он понимает и принимает. Его взгляд кричал:       — Я тебя понимаю. Ты не можешь быть не таким, ведь ты — это часть меня. Слова были без надобности. В его взгляде читалось что-то, чего я раньше не видел. Осознанность и беспристрастность древнего существа. Существа, далеко не безгрешного, но не кровожадного убийцы. Возможно, в тот вечер мне досталась часть его знаний и опыта.       Пожалуй, встреча с ним — это лучшее, что случилось со мной. Жизнь рядом с этим поразительным созданием, что сейчас чуть не уронило на себя содержимое целого кухонного шкафа, но все же смогло устоять. Сейчас он подойдёт, сядет рядом, возьмёт меня за руку, и время остановится. Будет только здесь и сейчас. Уютный вечер в домике посреди леса, мысли о любви и безграничное счастье.       И совсем не важно, что он мой главный грех и пятно на репутации. Я точно знаю, что не позволю ему умереть, но также точно могу сказать:       — Ты будешь гореть зелёным пламенем.