***
Сестра Эстер, стоя по пояс в ледяной воде, с нескрываемым страхом поглядывала на Сес, которая в образе Крусника 03, уже целых четыре часа подряд пыталась пробить выходы из подземного убежища. Но положительного результата от ее действий не было. Входные двери, очевидно, были чем-то завалены и заблокированы снаружи. И все попытки Сес разрушить эти не видимые внешние преграды приводили только к тому, что на их месте тут же возникали новые, лишая народ Императрицы последней надежды на спасение. Все последние несколько часов обстановка в подземном убежище только продолжала ухудшаться. Уровень воды невероятно быстро поднимался, приближаясь к критической отметке. Герметичные двери, словно огромные металлические великаны, из последних сил сдерживали сильный напор воды за ними, но из всех их швов, точно кровь, уже вовсю сочилась вода. В любую секунду двери могли не выдержать, и все подземные помещения оказались бы доверху заполнены водой. Жителям Империи необходимо было срочно что-то предпринять, чтобы выбраться отсюда. Или – начать отращивать жабры… — Бесполезно! — выдохнувшись от бесплодных усилий, воскликнула Сес, снова принимая человеческое обличье. Эстер облегченно вздохнула, временами ей казалось, что еще чуть-чуть и Сес, беспрерывно длительное время, разрушая все и вся снаружи, сама станет жертвой своего смертельного оружия, и ее тело обратится в соляной столп. — Вам нужно отдохнуть, — произнесла Эстер. — Пойдемте, посмотрим, может быть, Уильяму удалось починить насосы. Профессор, едва придя в сознание после операции, сразу же попросил отвезти его в технические помещения подземного города, и теперь, лежа на больничной каталке, он руководил процессом по ремонту огромных поршней, которые должны были откачивать излишки воды через отводные каналы. — Пошли… вернее, поплыли, — вздохнула Сес. Прибывающая вода накрывала Императрицу уже почти до самых плеч, поэтому если Эстер, которая была выше ее ростом и еще могла держаться в воде на ногах, то Сес же теперь приходилось только вплавь передвигаться по затопленным туннелям. — Эстер, ты бы тоже попробовала плыть, так будет намного быстрее! — сказала ей Сес и сама, весело ныряя и выныривая из воды как рыба, быстро промчалась мимо нее. Но от долгого пребывания в холодной воде ноги Эстер и так еле слушались. Поэтому она не рискнула воспользоваться советом Императрицы, боясь, что от этого могут возникнуть мышечные судороги, и она первая, из всего народа мафусаилов, обреченного на смерть и вечное пребывание здесь, сама преждевременно утонет в этом Богом забытом месте. Однако когда ее ноги по щиколотку намертво увязли в глине, Эстер уже пожалела о том, что пошла, а не поплыла вслед за Сес. Пытаясь высвободить хотя бы одну ногу, Эстер с ужасом почувствовала, что весь участок земли, на котором она стояла, начал колебаться под ее весом и проседать вниз. Поняв, что она быстро уходит под воду, проваливаясь в образовавшуюся вымоину, Эстер закричала и стала бить руками по воде, но Сес не успела ее вытащить. Развернувшись на ее крик, и с дикой скорость, бросившись назад, она увидела лишь небольшой водоворот воды, появившийся из-за провала земли, на том месте, где раньше стояла Эстер. Часть скопившейся воды из туннеля тут же стала утекать через вымоину вниз, падение воды сопровождалось гулким эхом, и Сес с надеждой предположила, что под ними могли находиться подземные пустоты, куда Эстер могла провалиться и остаться при этом живой. Но что бы там ни было внизу на самом деле, Сес не собиралась сдаваться без боя, даже не попытавшись вернуть Эстер назад, поэтому, набрав воздух в легкие, она быстро нырнула в самый центр водяной воронки.***
От часа времени, отведенного Ватикану на выполнение условий ультиматума, оставались какие-то жалкие двадцать минут. Тайно пробравшись в покои Папы Римского, отец Гавел, теперь нерешительно стоял у кровати Его Святейшества, не зная, что ему делать. Алессандро не спал, он сидел на краю постели и совершенно безучастно смотрел вошедшего. — Как вы себя чувствуете, Ваше Святейшество? — наконец произнес Гавел, но не увидел на лице Папы никакой реакции на свой вопрос. — Вы должны немедленно вернуться в зал заседаний, забрать бразды правления из рук вашего брата и отдать приказ о выводе легионов Инквизиции с территории Империи, — решительно продолжил Гавел. — Иначе Альбион сотрет нас с лица Земли. Но ответом ему снова была лишь тишина. — Вы слышите, что я вам говорю, Ваше Святейшество? — обеспокоенно спросил его Вацлав. Ответа не было. Тогда отбросив в сторону все правила приличия, Гавел позволил себе пару раз встряхнуть Папу Римского за плечи и звучно отхлестать по щекам. Это дало свои результаты. Отстранившись, Алессандро пару раз моргнул и затуманенным взором, и посмотрел на Гавеля. — Госпожа Ноэль, это снова вы? — неуверенно произнес он, чем поверг Вацлава в настоящий шок. Было похоже, что Папа Римский действительно безвозвратно лишился рассудка. — Нет, — спустя мгновение ответил Гавел, точно не зная, как следует вести себя с сумасшедшими, и, нарушая главную заповедь "не противоречить и во всем соглашаться". — Госпожа Ноэль Бор погибла год назад. — Как же так, — растерянно произнес Алессандро и неуклюже мотнул головой, пытаясь осмотреться по сторонам. — Она только что была здесь. — Понятно, — тихо изрек Гавел и потянул носом воздух, впервые почувствовав, что в комнате стоит еле уловимый сладковатый запах ладана. — Она сказала, что скоро весь мир присоединится к ней в Заоблачном Царстве, а на Земле не останется ни одного живого существа, — словно вспоминая произнесенные слова Ноэль, мучительно протянул Алессандро, прикрывая глаза и слегка покачиваясь из стороны в сторону на кровати. — Она выглядела очень сердитой. Даже кричала на меня. Я не знаю почему. Но это было так страшно, так страш… Алессандро запнулся от того, что отец Гавел вдруг резко развернул его голову к свету и низко склонился над его лицом. Зрачки Его Святейшества были сильно расширены и никак не реагировали на смену освещения. Невероятная по простоте и своему непостижимому ужасу догадка пронзила отца Гавеля. Алессандро же тем временем предпринимал слабые попытки вырваться из его рук, чтобы прекратить этот странный досмотр. А затем они оба чуть было не подскочили на месте от неожиданности, услышав позади себя громоподобный возглас кардинала Медичи, неслышно вошедшего в покои своего брата: — Отец Гавел, как вы сюда попали и какого дьявола здесь происходит?! После всего увиденного и осознанного Вацлава трясло так, что он с трудом сдерживал себя, чтобы не наброситься с кулаками на Франческо и потому, вопреки должному благоразумию, он даже не стал особенно выкручиваться, придумывая ответ на этот вопрос. Он выпустил Алессандро из рук и резко развернулся на месте, оказавшись лицом к лицу с кардиналом. — Вы даете Его Святейшеству строго запрещенные психоделические химические препараты! — обличительным тоном громко произнес Гавел, бросая в лицо Франческо Медичи серьезное обвинение. — Так-так, отец Гавел, — будничным тоном, протянул Франческо, заметно повеселев от этого замечания Вацлава. — Я вижу, вы опять чем-то недовольны. Моя сестра видно немало постаралась, чтобы воспитать такую ярую неприязнь ко мне во всем, верно? Но прежде вы сами потрудитесь ответить, как и почему вы оказались в покоях моего несчастного брата? Или же вы считаете только во благо здоровью Его Святейшества пугать его своим неожиданным появлением здесь? — Я надеялся, что Папа уже пришел в себя и достаточно окреп, чтобы самому принять ПРАВИЛЬНОЕ решение относительно полученного ультиматума Альбиона, срок исполнения которого, кстати, скоро истекает, — дрожащим от напряжения голосом произнес отец Гавел, снова-таки не видя особых оснований, чтобы скрывать истинные причины своего появления здесь, тем более что итак все было уже яснее ясного. — Я так и думал, — кивнул головой Франческо. — Я полагал, что вам придет в голову такая шальная мысль, отец Гавел. Устроить бунт в Ватикане! И все это в то время как Альбион готовится напасть на нас. Да, очень своевременно. А что интересно, означают ваши слова о ПРАВИЛЬНОМ решении Алессандро. Значит, мое решение вам уже каким-то образом стало известно? Или же, чтобы я не решил, вы в любом случае сочтете все мои предложения априори НЕправильными? — Ваше Высокопреосвященство, о каком-таком бунте вы говорите, все мои действия продиктованы только лишь заботой о нашем будущем, — понемногу остывая и приходя в себя, произнес Гавел, делая попытку спокойно изложить свои рассуждения кардиналу, чтобы не довести сложившуюся ситуацию до своего неизбежного ареста за попытку вернуть власть в Ватикане "полоумному" Алессандро. — Как я понял, — продолжил Гавел, — вы не намерены выполнять условия ультиматума, а в этом случае войны с Альбионом нам не пережить. И потому, в этот трудный час я решил обратиться за помощью и советом к единственному духовному лицу в Ватикане, кто в данную минуту способен принять трезвое решение и отозвать силы Инквизиции из Империи. Я пришел к Его Святейшеству, и то, что я увидел, глубоко поразило меня. Папа Римский все еще не в состоянии владеть собой, но виной тому не его нервное расстройство, а наркотики, запрещенные препараты времен Армагеддона, которые продолжают ослаблять его волю и еще больше вводят в смятение его разум, вызывая почти реальные галлюцинации. Я в растерянности, Ваше Высокопреосвященство, ибо не знаю, что теперь и думать. — Вас посетили серьезные сомнения относительно честности моих намерений, — задумчиво промолвил кардинал. — Ну, после вашей оригинальной идеи с подставным арестом Абеля… — пожал плечами Вацлав. — Кстати, вас не пугает тот факт, что мы лишись Крусника? — Нет! — тут же неприязненно отмахнулся от него Франческо. — К тому же, я не думаю, что с вашим дорогим Святым Отцом могло случиться хоть что-то мало-мальски серьезное. Ну, разве только что он во время взрыва снова разбил свои очки и теперь страдает от обжорства, шатаясь по закусочным и питейным заведениям где-нибудь в пригородах Лондиниума. — Что же до моего несчастного брата, — Франческо бросил взгляд на молчаливо сидевшего на постели Алессандро. — Да, мы действительно даем ему запрещенные препараты времен Армагеддона, сохранившиеся в наших тайных кладовых. Но это не попытка продлить срок моего единоличного правления в Ватикане, как вы подумали. Это способ помочь шаткой психике Алессандро снова прийти в себя. И все это – решение его личного врача, а не мое. Если не верите, то можете сами пообщаться с доктором. Вы давно его знаете, поэтому, поговорив с ним, вы, безусловно, сразу поймете, что на него никогда и никем не оказывалось никакого давления для принятия такого решения о лечении… — А вот, что касается ультиматума, — продолжал кардинал, — то вот тут, вы, пожалуй, правы, я по-прежнему не намерен выполнять никаких требований Альбиона. И потому, с вашей точки зрения, война неизбежна. — И как в таком случае, отослав брата Петра в Империю, вы намерены обеспечить безопасность наших собственных границ?! — не выдержав, вскричал Вацлав. Франческо Медичи только лишь довольно усмехнулся. — Я вовсе не такой безумный политик, как вы думаете, отец Гавел, что в припадке ярости рвет ультиматумы направо и налево. И я не никогда не принимаю необдуманных решений, которые могли бы по-настоящему навредить нам. Я посылаю Альбион к черту, но только потому, что я действительно могу это сделать. И – без неприятных последствий для Ватикана. А все дело в том, что как раз на такой случай у меня припасен тайный козырь. И как только в Альбионе узнают о нем, они раз и навсегда прекратят соваться к нам, вот увидите. Но для этого мне нужна будет ваша помощь, техническая поддержка сестры Кейт и присутствие Его Святейшества. Я думаю, что если на претензии королевы Бригитты на этот раз ответит сам Папа Римский, это будет выглядеть более весомо и значимо. Доктор сейчас подготовит моего брата, чтобы он смог произнести коротенькую речь, и мы тут же передадим это послание в Букингемский дворец как ответ на выдвинутый ими ультиматум. — О каком именно тайном козыре идет речь? — попытался уточнить отец Гавел, предчувствуя, что кардинал затеял очередную дурацкую игру с Альбионом, в первый раз угостив их историей о фанатике – убийце Абеле Найтроуде, а сейчас, вероятно, выдумав новый не менее "удачный" блеф. Объяснения Франческо Медичи относительно окуривания Его Святейшества дурманящими травками ради его же блага, также показались Гавелю не достаточно убедительными. — Проявите терпение, отец Гавел, — загадочно промолвил Франческо, довольно потирая при этом руки будто бы в предвкушении и вправду чего-то действительно весьма забавного. — Очень скоро вы сами все увидите.***
Когда кардинал Медичи делал свое беспечное предположение о возможном времяпровождении Святого Отца Найтроуда, он даже не подозревал, насколько окажется близок к истине. Оставив Иона, находящегося без сознания после взрыва, где-то посреди бескрайних зеленых полей, Абель, с трудом ориентируясь на местности из-за утраты очередных очков и мучимый желудочными спазмами, подступающей тошнотой и сильным головокружением, бесцельно полз куда-то на четвереньках по сырой от недавно пролившегося дождя земле. Абель смутно осознавал, что находится где-то на берегах Альбиона на восточной его границе, но то, как он сюда попал, оставалось для него пока неприятной загадкой. Проползя на коленях пару километров, он вдруг вспомнил, что почему-то бросил Иона совсем одного в этой чужой стране. Уже давно стемнело и телу графа Мемфисского не грозило быть испепеленным на солнце, но неизвестно, сколько времени тот еще мог пробыть без сознания, может всего пару часов, а может быть и несколько дней. Нехотя развернувшись и не разбирая дороги, Абель пополз, как ему показалось назад к тому месту, где лежал Ион, но на самом деле он двигался в совершенно противоположном направлении, и вскоре очутился в небольшой деревушке под небезызвестным названием Плакли**. Обитатели этой деревни испокон веков верили, что они проживают в самом ненормальном месте во всем Альбионе, бок о бок с дюжиной жутких приведений, встретиться с которыми люди отчаянно боялись, но в тоже время ждали этой встречи чуть не с самого своего рождения. Несмотря на позднее время, народу, на улице деревни еще было довольно много. А вид священника Ватикана, вваливающегося на карачках в главные ворота, с ног до головы вымазанного сажей, рвотой, кровью, ползущего по колено в грязи, неожиданно вызвал настоящий фурор среди местных жителей. Со всех сторон вокруг себя Абель слышал странные приглушенные возгласы: — Ой, я его вижу! — Я тоже. — А это, случайно, не пастор Джим?! — Ты, что, нет! Пастор Джим повесился на колоколе, а этот на висельника как-то не похож. — Тогда кто это? — Видите, еле ползет, может, его переехала телега. — Да, но у нас же всего двенадцать приведений, и среди них нет никого, кого бы переехало телегой! — Может быть, это кто-то новый… — Новый? Что значит новый? — Хотите сказать – это тринадцатое привидение?! Абель с трудом поднял голову, обводя обступивших его людей мутным взглядом, не понимая, что такое здесь происходит и почему до сих пор никто не предложит ему хоть какую-то посильную помощь. — Дайте… воды, — слабым голосом, наконец, решился попросить он. Кто-то стоящий рядом с ним чертыхнулся и в ужасе отшатнулся от него в сторону. — Оно со мной заговорило! Вы слышали?! — Это не к добру… — Завтра будет сильная буря. — Точно. — Она лишит нас всего урожая! Абель, напрягая зрение, с трудом осмотрелся по сторонам и слева от себя он заметил небольшую таверну, попробовал подняться на ноги, но не смог и потому также ползком направился туда. Толпа гомонящих людей осторожно последовала за ним. "Почему они все принимают меня за привидение? — напряженно размышлял Абель. — Надо сказать им, что я не умер. Или все-таки умер…?". Но зародившееся сомнение было тот час же заглушено громким урчанием в пустом желудке. Несмотря на жуткую головную боль и ломоту во всем теле, неуемный аппетит не покинул священника даже в эту трудную минуту. "Вряд ли мертвые могут чувствовать такой голод, — с облегчением подумал Абель, подползая к входу в таверну. — Так, что все в порядке. Нам с Ионом просто очень повезло". Внезапно подобно отрывкам из ночного кошмара короткие воспоминания о недавно произошедших событиях быстро пронеслись в голове Абеля, а в висках и затылке больно кольнуло. Уже через пару секунд он вспомнил все о причине своего нынешнего плачевного состояния. Вспомнил про тот взрыв в воздухе, что смог уничтожить весь военный флот Альбиона, взрыв невероятной мощности, многократно усиленный дополнительными снарядами, взрыв, пережить который было положительно невозможно. Наивный девятьсот семидесятилетний дурак Абель Найтроуд полагал, что, пусть и не долго, но он все же сможет сдерживать взрывную волну, высокую температуру пламени, световое излучение и смертоносные обломки, разлетающиеся в разные стороны, от развалившихся на части кораблей. И за это время успеет перенести Иона на безопасное расстояние от эпицентра взрыва, не прибегая к крайним мерам. Но уже после детонации первого снаряда, стало понятно, что для того чтобы защитить Иона, обычных восьмидесяти процентов работы наномашин будет не достаточно, а с последующим взрывом оставшихся бомб не оправдалась и надежда удержаться на девяносто – девяносто пяти процентах. Нестерпимый жар и излучение от взрыва уже выжигали спину Крусника, рискуя добраться и до зажатого в его объятьях тела Иона, и, в конце концов, у Абеля возникли серьезные сомнения в том, что даже сто процентов в этой ситуации как-то смогут помочь им. Но сто процентов помогли. "Вот идиот! — Абель резко остановился и застыл у ступеней при входе в таверну, откуда вкусно пахло едой, теплом, домашним уютом и весело играла музыка. — Да как я только мог принять стопроцентного Крусника?! Что же теперь будет?". Злость на себя практически полностью парализовала его тело, несколько минут Абель, словно окаменев, простоял на четвереньках совершенно не подвижно, он ничего не видел и не слышал из того, что происходит вокруг него, полностью погрузившись в себя, подмечая и изучая новые ощущения в своем организме. Но ничего нового не было. Лишь страшное желание полакомиться свежеиспеченными булочками и выпить одну-другую кружечку эля. Наномашины не пытались захватить и поработить его сознание, все было как обычно, за исключением слишком уж долго не проходивших после взрыва физических недомоганий: простреливающей боли в пояснице, которая до сих пор не давала подняться на ноги и мигрени, скручивающей мозг в трубочку при любом движении головой. Вскоре до Абеля донеслись тихие перешептывания людей за его спиной: — Почему это он остановился? — Сейчас его дух должен рассеяться. — Если только… — Что? — Помните, Пэдди, этот алкаш, как-то раз так сильно перебодяжил свой самогон, который тайком проносил в таверну, что кто-то им отравился и умер. И что если этот "кто-то" и есть наше тринадцатое привидение? — И сейчас он пришел сюда, чтобы забрать душу Пэдди? — предположил кто-то, и вся собравшаяся толпа в ужасе ахнула. "И как это только эта примитивная раса смогла пережить нас?" — отчетливо услышал у себя в голове чей-то посторонний металлический голос Абель. Ноющая боль во всем теле мгновенно отпустила его, и против собственной воли он быстро вскочил на ноги. "Началось! — подумал было священник. — Я не контролирую собственные действия". И желая проверить эту догадку, Абель попытался снова встать на четвереньки, через силу ему это удалось, но не прошло и пары секунд, как его тело словно натянутая струна снова непроизвольно дернулось и подпрыгнуло вверх, принимая вертикальное положение. Некоторое время жители деревни с суеверным ужасом наблюдали за тем, как Абель, пытаясь вернуть себе подчинение собственным телом, подобно марионетке, управляемый с помощью невидимых ниточек совершал какую-то дьявольскую ритуальную пляску у входа в таверну. Он то приседал, то вставал, наклонялся вперед-назад и, нарушая все законы гравитации, противоестественным образом, не падая, зависал в паре сантиметров над землей под углом в сорок пять градусов. Временами глаза священника наливались красным огнем, и все тело страшным образом изменялось, принимая облик Крусника 02, но тут же снова приходило в норму. Со стороны все это было очень похоже на то, что в "убиенного" пытается вселиться какой-то ужасный демон из ада. Кое-кто из собравшихся поглазеть на "тринадцатое привидение" в страхе стал пятиться назад, но большинство сельчан остались стоять на месте и, как вкопанные, завороженно продолжали наблюдать за происходящим действом. Кроме того, зрителей даже прибавилось, подвыпившие люди, выходя из таверны, сразу же останавливались, удивляясь тому, как они так смогли незаметно для себя столько выпить, чтобы им могло привидеться такое. Больше всего в эту минуту сам Абель боялся того, что, в конце концов, не сможет совладать с собой и причинит вред всем этим людям. Для того чтобы оставаться в сознании, не отдавая свой несчастный мозг на окончательное растерзание взбесившимся наномашинам, Абель попытался сконцентрироваться на том, что для него было действительно самым важным в этот момент, и тут же вспомнил о первоначальной цели, выбранного им направления движения. Он вспомнил о мягких булочках с кремом и медовом эле. Очень скоро мысль о еде полностью заняла воображение Абеля и принесла временную передышку, атакующие враждебные машины в замешательстве отступили, дав долгожданный отдых измученному непрекращающимися судорожными кривляньями телу. Воспользовавшись этим затишьем, Абель на подгибающихся ногах, цепляясь за поручни, поднялся по ступеням и, наконец, вошел в таверну. Но сделав всего несколько неуверенных шагов вперед, он оступился и упал плашмя сверху на первый же попавшийся столик, утянув за собой вниз все стоящие на нем блюда с едой. Нисколько не огорчившись этому, Абель тут же сел прямо на полу, подобрав под себя ноги, и с невероятным для "мертвеца" аппетитом начал запихивать себе в рот все съестное, упавшее со стола, что шаря рукой, он сумел подобрать с пола. Не все люди захотели мириться с этим варварским вторжением и совершенно свинским способом потребления пищи и даже попытались отнять у Абеля еду. Для Святого Отца это стало последней каплей, и пяти минут не прошло, как все без исключения люди были бесцеремонно выброшены из таверны на улицу Крусником 02. Валяясь на земле, охая и потирая ушибленные бока, они искренне недоумевали, за что же Бог ниспослал им такое чудовище, что нагло оккупировало их любимую питейную и забаррикадировалось изнутри. Очистив помещение таверны от Плаклинцев, Абель не без труда, в который раз отключил негодующие наномашины, не успевшие самостоятельно набрать свои вожделенные сто процентов мощности. Затем он методично обошел все вынужденно оставленные посетителями столики и съел всю еду, что была на них. Когда процесс поглощения пищи был завершен, а желудок раздулся до невероятных размеров, Абель снова почувствовал, как внутри него без его на то разрешения снова начинают свою деятельность таинственные марсианские технологии. Видимо, чтобы унять их требовались более серьезные меры, чем чрезмерное обжорство. Мозг должен был хоть ненадолго успокоиться и отключиться, для этого Абель направился к барной стойке, разворотил ее, и, полностью сорвав крышку с бочки с пивом, решительно залез внутрь ее, с головой погрузившись в приятную хмельную жидкость. Он отвел себя час времени на то, чтобы опустошить эту бочку, и не забыть потом вернуться за Ионом, так как граф Мемфисский должен был выполнить свою часть миссии по примирению сторон Ватикана и Альбиона. Но по мере опустошения пивной бочки, Абель совершенно потерял счет времени и, кажется, уснул, а наномашины даже если и хотели, то теперь уже точно больше никак не могли достучаться до его полностью одурманенного алкоголем разума.***
Королева Бригитта II решила не дожидаться окончания истечения срока своего ультиматума, справедливо предполагая, что кардинал Медичи вряд ли пойдет на какие-либо уступки со своей стороны и уж тем более выведет боевые отряды Святой Инквизиции из Империи. Поэтому она отдала приказ немедленно атаковать Ватикан, и, зная о том, как слаба в этот момент была защита Рима, отославшего все свои лучшие силы на захват территории Империи, королева ни сколько не сомневалась в правильности своего решения и в успехе всей операции в целом. Часть вооруженных сил Альбион не забыл бросить и к границам Империи, чтобы выбить оттуда засевшего там брата Петра и помочь народу мафусаилов справиться с инквизиторами Святой Церкви. Подписав все необходимые указы и распоряжения, королева в который раз за день почувствовала острое недомогание, вызванное одолевавшей и добивавшей ее организм смертельной болезнью. Бригитта попросила отвести ее в свои покои. Ей необходимо было прилечь, выпить лекарство и отдохнуть от всего этого безумия творившегося во дворце в последние несколько дней. До апартаментов ее довел, а точнее практически донес на руках Верджил Уолш, он же проследил за тем, чтобы Ее Величество, приняла обезболивающее и легла. Задержавшись у ее постели, он увидел, что находясь на грани между сном и явью, и все еще не отпуская его руку, королева пытается что-то сказать и, наклонившись ближе к ней, услышал невнятные обрывки ее слов о поиске какой-то путеводной звезды, что поведет вперед за собой страну и весь этот мир. Но недоговорив, Бригитта, провалившись в какое-то тревожное забытье, быстро уснула. Верджил еще немного простоял у ее кровати, напряженно вслушиваясь в неровное дыхание спящей и считывая ее пульс на запястье, а затем с тяжелым сердцем покинул покои своей королевы. Но если бы он задержался чуть подольше, то смог бы увидеть весьма любопытное зрелище: как сверху из каминной трубы посыпалась сажа, и в неработающем в летний период королевском камине появились чьи-то болтающиеся ноги. Ион Фортуна, оказавшись во внутренних покоях Бригитты II, проникнув сюда путем, явно позаимствованным из репертуара Санта Клауса, полностью вылез из камина и в нерешительности огляделся по сторонам. Ему необходимо было срочно добиться аудиенции с королевой Альбиона, но времени на всякие формальности у него не было, поэтому он решил довериться своей интуиции и просто тайно пробраться внутрь Букингемского дворца. Ион осторожно подошел к постели королевы и тихо потряс спящую старушку за плечо. Бригитта слегка приоткрыла припухшие веки, внимательно посмотрела на нависшего над ней, всего вымазанного сажей и грязью, незнакомца и попыталась было закричать, чтобы позвать на помощь. Ион, однако, вовремя зажал ей рот рукой, и рассудил, что опасности для него нет никакой, так как ее отрывистый приглушенный вскрик вряд ли смог бы услышать кто-нибудь из терранов. Но Иону страшно не повезло. Верджил Уолш как раз таки терраном не был, и потому даже отойдя на значительное расстояние от королевских покоев, он резко остановился на ступенях лестницы и похолодев в ужасе, обернулся назад, различив позади себя неясный шум и чей-то отчаянный крик. — Ваше Величество, — быстро зашептал Ион, все еще не убирая своей руки с лица королевы, которая в немом испуге смотрела прямо на него. — Я Ион Фортуна, аристократ Империи истинного человечества. Вы должны немедленно выслушать меня. У меня есть точные сведения о том, что Ватикан не является зачинщиком военного вторжения в Империю. Вся операция подготовлена и спланирована Орденом Розенкрейцеров. Главная их цель развязать войну между Римом и Альбионом, а самим тем временем занять территорию Империи. Ваше Величество, вы должны знать, что… — но тут Ион неожиданно осекся, не окончив фразы, и, заподозрив неладное, в ужасе отдернул руку от ее лица. Королева вдруг повела себя очень странно: она лежала тихо, не шевелясь, не дыша, и смотрела на него тяжелым неподвижным остекленевшим взглядом. В следующую же секунду граф Мемфисский мощным ударом был отброшен в сторону от ее постели, и, пролетев через всю комнату, намертво впечатался в противоположную стену. "Я убил Бригитту II !" — оседая на пол и чувствуя во всем теле невероятную боль от удара, в ужасе подумал Ион и испытал мучительное чувство разочарования и дежавю. У него никак не выходила роль дипломата-переговорщика. В этот раз все получилось даже еще намного хуже, чем когда-то давно при его первом задании с визитом к кардиналу Катерине Сфорца. Верджилу хватило всего пары секунд, чтобы определить, что королева была мертва. А поняв это, он бросился к еще не вполне оправившемуся от его первого удара Иону и, перевернув того на спину, с силой наступил ногой ему на грудь, придавив к полу. Увидев выражение искаженного болью и ненавистью лица Уолша, Ион понял, что тот не колеблясь, сейчас убьет его, раздавит на полу как жалкую букашку. Сил, чтобы вырваться и сбросить с себя его ногу, расплющивающую ему грудную клетку и с хрустом ломающую ребра, у него не было. Тогда Ион попытался произнести хоть пару слов в свою защиту и оправдание, но вместо них у него вырвалось лишь несколько отвратительных сдавленных хрипов, а вслед за ними из горла фонтаном хлынула алая кровь. Увидев это Верджил лишь удовлетворенно и мстительно улыбнулся, и Ион, поняв, что это конец, успел попрощаться с жизнью, в последний раз вспоминая про Эстер и мысленно посылая ей прощальный привет. Только чудо могло спасти сейчас Иона, и этим чудом стало появление в дверях королевских покоев Мэри Спенсер, пришедшей известить Ее Величество о том, что Ватикан в лице Папы Римского, наконец, готов был вступить с ними в переговоры. — Что здесь происходит?! — оторопело вымолвила Мэри, останавливаясь в дверях, с ужасом оглядывая комнату, и тогда Верджил нехотя убрал ногу с груди Иона, который тут же перекатившись на бок, залился громким кашлем вперемежку с рвотой и кровью. Затем Мэри перевела взгляд на постель королевы и, увидев неподвижное застывшее выражение лица Ее Величества, на коленях в слезах бросилась к ее ногам. - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - *_ – непечатное ругательство Франческо Медичи; **Плакли (Pluckley) – аномальное место, реально существующая деревня на юго-востоке Англии в графстве Кент, известная также как "деревушка дюжины призраков". В деревне Плакли по утверждению местных жителей «проживают» 12 призраков, которые появляются в местах, где когда-то умерли. Поездка из Лондона до деревушки Плакли занимает около 40 минут на автобусе. - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -