Как в реальности

Дозвониться до Грома сразу не получается. Хотя Петя и не представляет, что бы должен был ему сказать. «Привет. Ты вытащил меня из люка и снился мне, пока я валялся в коме. Мы охуенно потрахались и ты обещал мне объяснить, что вообще происходит. Так вот я за этим и повторить»? Так что ли? Сначала Гром не берет трубку, вроде как он в отпуске. Потом Петя пытается разгрести свои проблемы: отбрехаться, где надо - пригрозить компроматом, окончательно слезть с наркоты и не подсесть на обезбол. В хлам разругаться с семьей в его планы не входило, но, вот, получилось. А потом в Питере происходит эта заварушка с сожженными людьми и Петя видит Грома в каждом втором выпуске новостей. И поражается, насколько тот похож на образ из его сна. Разве что вместо шлема какая-то ублюдская кепка. Часовое видео Пчелкиной про «героя» он засматривает, кажется, до дыр и может по случайному кадру угадать минуту. Видео, как и все у Пчёлкиной, сделано крайне профессионально и… с любовью? По крайней мере, Петя в процессе просмотра испытывает совершенно иррациональную, но от этого не менее острую ревность. Быстрая разработка нихрена толком не даёт: у Грома нет никаких соцсетей вообще, у Пчелкиной - полумёртвая страница «вместе» и довольно активный инстаграм, по которому ничего особо не понятно: совместная фотография с шаурмой на какой-то крыше (на фоне прыгает блондинистый напарник Грома), в сторис попадается Игорь с гитарой и «да блин, Юль, а ты умеешь не снимать?!». Верить слухам из соцсетей и, тем более, из управления - дело хорошего следователя не достойное. Петя злится, ни хрена не понимает (не понимать он не любит), почему-то больше не пытается дозвониться до Грома и сам не замечает, как подписывает прошение о переводе в Питер в главное управление. Вливаться в новый коллектив - определённо не Петина сильная сторона. Он здесь чужак и «какого хера этому из Москвы у нас понадобилось». Любопытные тут же начинают копать, чего это он сбежал с такого тёплого места, но все хвосты Петя запрятал профессионально. Сволочной характер шансов не добавляет, так что приходится пахать, как проклятому. Оказывается, Петя успел забыть, как бесит бюрократия, когда нужно собрать дело для прокурорских из реальных доказательств. За попытку привычно припугнуть свидетеля новый начальник долго распекал его в кабинете. Со всеми «здесь так не работают» и «ещё раз о чем-то подобном узнаю и полетишь обратно в свою Москву, майор». И каким бы добродушным колобком Фёдор Иванович ни выглядел, Петя ему верит. Почему за два месяца в Питере он умудряется разве что мельком пересечься с Игорем - загадка. Полноценное знакомство, когда они оказываются, в одной группе, происходит не лучшим образом: - А ты берега не попутал, дядь?! - выплевывает Петя на какое-то предложение Игоря. - А у тебя всегда такая рожа кислая, царевна Несмеяна? - тот не остаётся в долгу. - Гром, Хазин, а ну прекратили! - прикрикивает на них Фёдор Иванович. - Детский сад мне тут развели! Настоящий Игорь бесит-бесит-бесит-бесит. Совершенно всем: от манеры разговаривать до ублюдской кепки и клишированно-боевикового «я работаю один». Петя вполне отдаёт себе отчёт, что просто их встреча не оправдала его неоправданно завышенных ожиданий. Почему-то ему казалось, что Гром должен его узнать. Не как случайно спасённого в командировке придурка (хотя это было бы хоть что-то), а как… кого? Царевну в леопардовой шубе? Петя злится на себя и свои дурацкие идеи, на Игоря и ничего не может с этим поделать. Плюётся ядом при любой возможности. Петя выворачивается наизнанку, чтобы закрывать больше дел, чем Игорь (что в чужом городе и без агентуры пиздец сложно). Он практически живет в управлении, спит по три часа и с тоской думает о волшебных таблеточках для бодрости. Но таблетки ни в коем случае нельзя, а от кофе с рэд буллом уже тошнит. Игорь потрясающе раскрывает дела, находя самые неожиданные ниточки и раскручивая их с ювелирной точностью. Но стоит Дубину уехать на несколько месяцев на повышение квалификации - все оформление дел идёт по пизде. Петя добивается того, что его ставят Игорю в пример (их отношения это явно не улучшает). В глаза Гром называет его не иначе как «царевной Несмеяной», за глаза, говорят, «нашей московской стервой». Петя в выражениях не стесняется и прямо в глаза плюет «ну и мудак ты, Игорь Константинович». Они ругаются в отделе, ругаются на очередном совещании. Фёдор Иванович капает валерьянку, закатывает глаза и… назначает их напарниками. «Пока Дубина нет». В первый день они разбирают бумаги. Все дела Игоря, которые развернула прокуратура, все разрозненные бумажки. Петя не намерен ничего за Грома переписывать: он сидит на углу стола и следит, чтобы тот корректно заполнил очередную форму. - Тебе не хватает ещё очочков и указки, Хазин. Будешь совсем как училка, - плюётся Игорь, переписывая бумагу в пятый раз. - А тебе, видимо, школьной формы. Платьица с передником, - не остаётся в долгу Петя. - Что, любишь девочек помладше? - А, может, мальчиков постарше? Игорь фыркает и «разговор» сходит на нет. На второй день Игорь сбегает проверять какую-то версию, не соизволив поделиться информацией с Петей. Петя весь день кукует в отделе, а потом плюет на все и впервые за несколько месяцев уезжает пораньше. Через неделю, найдя Петю в 8 утра в управлении в окружении кофейных кружек и банок из-под рэд булла, Игорь интересуется: - Хазин, а ты вообще спишь? Петя вяло скалится. Домой он успел только заехать поменять рубашку. Через пару дней к вопросу добавляется: - А ты вообще жрешь? - А тебя хер ли волнует, Гром? - Да, боюсь, как бы тебя ветром в ответственный момент не сдуло. На следующий день Пете на стол плюхается пакет с чем-то горячим, тёплым и безумно аппетитно пахнущим. Петя суёт нос внутрь: - Это что, шаурма? - Шаверма, - поправляет его Игорь. - Отравить меня решил?.. Игорь благодушно ржёт. - Эту можно есть, эта проверенная. Петя чуть не отгрызает себе язык в процессе, так это оказывается вкусно. - Тут одна птичка донесла, что ты собираешься сам в подпольный клуб переться? - Петя присаживается на угол стола Грома, недовольно сложив руки на груди. Игорь откидывается на стуле: - Птичке язык вырвать мало. И что? - Я хочу с тобой. - Это не тот клуб, *Петечка*, - Игорь хищно скалится. - Бойцовский. *Тебе* такое не интересно. Хазин скептически поднимает бровь: - *Игореша*, а, может, ты просто источниками делиться боишься? Или, думаешь, нормативы я за красивые глаза сдаю? - Ну, нормативы - это фигня… - начинает Игорь, но Петя его перебивает. - С удовольствием посмотрю, кстати, как тебе морду набьют. - Петь, я правда не могу тебя туда как бойца притащить, ну, - теперь уже Игорь нависает над Петей оперевшись руками о его стол. - Я сам туда с трудом попал. На это ну минимум пару месяцев надо… - Из твоей формулировки я понимаю, что в каком-то другом качестве можешь, - Петя скрещивает руки на груди. - Выкладывай. - Ну… - Игорь мнётся. - Ты не согласишься. -Давай-ка я сам решу, а? - Ёбнулся, да?! - на Петин вопль оборачивается пол-отдела. Он резко переходит на шипение, - что, эротическую мечту реализовать решил?! - Не, Петь, либо как проститутка, либо никак, - Игорь довольно скалится, уверенный, что теперь Хазин точно отвалит. - А что, слабо? - …притащишь леопардовую шубу - буду изображать проститутку. Нет - так с тобой попрусь и будешь объясняться, как хочешь. На стол к Пете, прямо на клавиатуру, плюхается фирменный пакет из H&M. - Это что?.. - Сувенир, Хазин. Как заказывал, - Игорь довольно лыбится. Петя лезет в пакет и чуть не стонет. Гром правда умудрился найти длинную, в пол шубу самой блядской леопардовой расцветки. - Давай, Петюнь. Джинсики поуже, маечку в облипку и глаза не забудь подвести. В 11 выдвигаемся. - А что, там никто не удивится, что ты мужика под ручку притащил? - Там вообще мало кто чему-то удивляется. Петя не уверен, что это: блядский перфекционизм или желание утереть Грому нос, но к перевоплощению в шлюху он относится ответственно. Джинсики и маечка? Фи! Он же не на трассе стоять собирается. Два часа уходит на перекапывание подходящей одежды в Галерее, ещё час - на приведение себя в должный вид. Пожалуй, все труды окупаются, когда без четверти одиннадцать Петя открывает Грому дверь и тот застывает на пороге. Он несколько раз осматривает Петю с головы до ног и обратно: чёрные кожаные брюки соблазнительно облепляют бёдра, свободная полурасстегнутая белая рубашка завязана так, чтобы подчеркивать талию. Вишенкой на торте - широкий кожаный чокер, цепочка от которого интригующе теряется в вырезе рубашки. Петя соблазнительно прогибается, хлопает вполне профессионально накрашенными глазами: - Что, на такой эскорт ты не зарабатываешь? Игорь захлопывает упавшую челюсть, выдаёт: - Ну ты… ферзь. Охуеть, конечно. На Игоре джинсы и рубашка, но не его обычные, а такие, которые Петя на глаз оценивает в минимум 1,5 зарплаты. Пиджак - ещё в пару. Небрежно болтающиеся на запястье часы лучше вообще не оценивать. В руках - скромная спортивная сумка с хорошо узнаваемым тисненым лотосом. Узнать в нем всегдашнего угрюмого мента почти невозможно. - Прикид для особых случаев? - Друг подкинул. Петя крайне сомневается, что у этого друга совершенно случайно оказались шмотки размером точно на Игоря. - Ключи давай, - кивает Игорь на тумбу. - Что? - Петя застывает на середине движения. - С хуя ли? - На твоей тачке поедем. Она как раз достаточно выпендрежная. - А то, что по номерам ее пробить - раз плюнуть - тебя не смущает? - А кто с номерами ехать собирается? Заклеим половину. Пете категорически не хочется пускать кого-то за руль своей горячо любимой машины, но разумных аргументов против у него нет. - Поцарапаешь - прибью. Он набрасывает шубу на плечи и кидает Игорю ключи. - Придётся изобразить, что ты от меня в восторге, - Игорь открывает перед ним дверь и вежливо подаёт Пете руку. Тот щелчком выбрасывает окурок и встаёт, едва не впечатываясь в Игоря: - Придется изобразить, что тебе нравится меня лапать. Гром обнимает его за талию, забираясь рукой под шубу. - Пойдём, царевна. Посмотрим, можно ли нам было идти на актёрское. Петю прошибает прямо вдоль позвоночника. Игорь показывает на входе карточку, перекидывается парой слов с охраной. Петю, старательно изображающего максимум вежливый интерес, осматривают с головы до ног, присвистывают. Что-то говорят Игорю на ухо. Игорь прижимает Петю ближе, довольно лыбится: - Не, мне он самому пока не надоел. Пространство внутри заброшенного завода превратили в элитный крайне многофункциональный клуб. В центре - пока пустующий ринг, вокруг зона для зрителей. ближе к стенам - пара барных стоек, залитое неоновым светом привычное Пете клубное пространство, на котором под ритмичную музыку извиваются несколько тел (Петя, кажется, от входа может сказать, кто из них под наркотой). Несколько диванчиков в полутьме, от которых большинство держится на почтительном расстоянии. - Хочешь потусовать среди своих? - хмыкает Игорь, показывая подбородком в сторону танцпола. - Игореша, я половину из них прямо сейчас могу за наркоту лет на пять оформить. Ты этого хочешь? - Пожалуй, нет. - Правильно. А теперь, дорогой, проведи мне достойную экскурсию и поделись планом действий. Игорь тянет его к бару, берет виски и «что-нибудь красивое», суёт изящный бокал Пете в руки: - Через полчаса начнутся бои. Придётся хотя бы разок подраться. Ты будешь старательно изображать, что за меня болеешь. Тогда после этого сможем поговорить с серьезными людьми там, на диванчиках. До боев можешь прошвырнуться полюбопытствовать. Петя находит Игоря уже перед самым рингом, в одних спортивных штанах и с бинтами на руках. - Вот ты где, дорогой! Поцелуешь на удачу? - рука уже привычно ложится на талию. Петя притирается ближе, обнимает его за шею, говорит достаточно громко, чтобы было слышно ближайшим соседям: - Тебе - хоть отсосу. Игорь хмыкает и, кажется, даже краснеет: - Оставь это на когда я выиграю. Петя пожимает плечами, привстает на носочки и целует Игоря. Красиво, демонстративно, страстно. Чтобы и у мёртвого гетеросексуала встало. - Эй, Гарик, харэ сосаться, - Петя не сразу понимает, что обращаются к Грому. Свисающий с ринга бородач буквально пожирает их глазами. - А если проиграешь, твоя девка мне отсосет? - Могу разве что откусить, дорогой, - клацает зубами Хазин раньше, чем Игорь успевает среагировать. Кавказец с восторгом цокает языком, а Игоря зовут на ринг. Игорь отделывается разбитой бровью и парой кровоподтёков на рёбрах (Петя, как хороший мальчик, держит у его лица пакет со льдом, пока они слушают крайне интересные сплетни в VIP-зоне). У кавказца сломан нос и, если бы не капа, половины зубов он бы не досчитался. Уже в машине, когда Петя с наслаждением закидывает ноги на торпеду и закуривает, Гром спрашивает: - Ну, что, наиграли мы на актёрское? - Не знаю, как на него, но в твою гетеросексуальность там уже никто не поверит. Всю неделю Петя ловит на себе взгляды Грома. Непривычные, украдкой, Игорь отворачивается, стоит Пете поднять на него глаза. Даже собачиться с ним по каждому поводу не пытается. Пете нравится, что он произвёл впечатление. Так, как не мог позволить себе на работе. Хотелось бы ещё понять, какое именно. С одной стороны, Гром не выглядит убежденным натуралом, внезапно совершившим открытие о своей ориентации. С другой стороны… ничего. Ничего не понятно и ничего не происходит. Пете хочется припереться в управление в шубе на голое тело (сам подарил, Игорек, теперь отдувайся), усесться так к Грому на стол и посмотреть на реакцию. Слава богу, на это отбитости у него не хватает. А ещё, оказывается, проблема теперь не только в Громе, но и в самом Пете: теперь он этого, настоящего, Грома хочет безумно. Уверенного, красивого, добавляющего сопернику ещё разок по морде за «нечего на мою красотку пялиться». За Петю, что логично, никогда в жизни не дрались и это неожиданно приятно. То, что при этом Игорь, когда перестаёт строить из себя мудака, оказывается пиздец внимательным и заботливым, делает ситуацию только хуже. Игорь, который смотрит на заработавшегося чуть ли не до полуночи Петю, качает головой и притаскивает откуда-то стакан приличного кофе. Хотя, казалось бы, все ближайшие кофейни уже закрыты. Игорь, который безапелляционно берет его за плечо и уводит обедать. Игорь, который на выезде куда-то на пустыри в ледяную погоду ехидно спрашивает, что неужели Петя не мог хотя бы шубу надеть и не выпендриваться в пальто. А потом суёт ему в руки свой шарф. Вечером пятницы, когда все нормальные люди уже свалили праздновать конец недели, Петя нависает над Игорем, сидящим над очередным отчетом, и интересуется: - Ты планируешь здесь все выходные провести или «ещё страничку и домой»? Петя уже в пальто и изящно завязанном шарфе, но он заранее удостоверился, что из-под шарфа Игорю будет видно полоску кожи, обхватывающую его шею, и цепочку, спускающуюся в вырез рубашки. Игорь, скотина, смотрит ему в глаза и спрашивает: - А что, есть другие варианты? Пете хочется выть. Усесться Игорю на колени и спросить «а как ты думаешь?». Вместо этого он медленно развязывает шарф. Удостоверяется, что Гром впивается взглядом в его шею. Проводит пальцами по цепочке. - А ты как думаешь, Гром Константинович? Дальше в памяти Пети все вспышками. Игорь, стоящий практически впритык к нему (приходится очень неудобно задирать голову), держа в руке эту проклятую цепочку, ласково спрашивает: - Ты на что нарываешься, царевна? - Тебе как, дядь, жестами объяснить или подробную инструкцию на пять листов выдать? Рука Игоря у него на талии, пока они идут к машине. Молча (чего тут вообще обсуждать и спрашивать?). Петя вообще удивлён, что они не намотались на столб по пути домой, потому что он совершенно точно безбожно забил на скоростной режим. Игорь подхватывает его на руки, стоит переступить порог квартиры. Не под задницу, как было бы куда удобнее обоим. Гром несёт его до кровати как невесту. Укладывает осторожно и нависает сверху, как будто не зная, что дальше делать. Петя дёргает его за куртку, буквально роняя на себя. Вытряхивать Игоря из многослойной тёплой одежды пиздец неудобно. (Кажется, с доспехами во сне было и то проще.) Куртка-свитер-рубашка-футболка. Петя чуть не воет, натыкаясь на очередной слой, когда горячие, как всегда, руки Грома уже оглаживают его по голым бокам. Игорь кусается, метит его: по шее над чокером (на дежурство Пете явно придётся идти в водолазке), по груди возле сердца, по бёдрам, царапая нежную кожу отросшей за день щетиной. Пете остаётся только хныкать и цепляться за его плечи. Было бы смешно, если бы у Пети дома сейчас не нашлось всего необходимого. Совсем, блять, как во сне. Смешно, но неудивительно. Когда он в последний раз с кем-то трахался? Ещё в Москве до больницы? Но, нет, и презервативы, и смазка закинуты в тумбочку на всякий случай (на какой конкретно случай напомнишь себе, Петь?). Игорь и в этой реальности отлично знает, что с ним делать. Что там Петя шутил про его гетеросексуальность? Пальцы и язык выбивают уже почти не стоны, а вой на одной ноте. Пете так хорошо, что уже невозможно. Гром зовёт его по имени. Петя на это только нетерпеливо вскидывает бёдра: хочется ещё, больше, чтобы Игорь не останавливался. И вообще пальцев уже мало и хватит с ним церемониться! Не хрустальный! - Петь… - голос Грома становится ниже, он тянет за цепочку, заставляя Петю поднять голову. - На меня смотри, хороший мой. Только удостоверившись, что Петя сфокусировал на нем все внимание, Игорь говорит: - Это все не на один раз, - вопроса в его словах вообще нет. Как и сомнения. Зачем это уточнять, Пете вообще не понятно. - Игорь, блять, Константинович, - он облизывает пересохшие губы. - У тебя охуенные пальцы, но Трахни. Меня. Уже. И хер я тебя теперь отпущу куда-то. Игорь Константинович его желание исполняет. И не одно за эту ночь. Когда они лежат, обнявшись (у Хазина нет ни сил, ни желания сползать с широкой груди Грома), Петя выдыхает ему в шею: - Замуж тебя звать, наверное, рано, но мы теперь типа как бы официально встречаемся, да? Звучит тупо, как в 15 лет. И, кажется, голос он сорвал в конец. - Только без типа как бы, - хмыкает Игорь, целует его во взмокшую макушку. - Знаешь, ты мне тогда, в коме, снился… - Пете было пиздец тяжело решиться это рассказать. Звучит же как редкостный бред. - Но я же тебя раньше не видел никогда. Игорь пожимает свободным плечом, гладит Петю по затылку, где под волосами прощупывается шрам. - Ты ещё немного в сознании был, когда я тебя нашёл. Может, так впечатлился моей неземной красотой? - Дурак! - фыркает Петя, кусая его за шею. - Может быть… Звучит логично, на самом деле. Даже если все остальное Петя себе напридумывал, то рад, что получилось именно так. А потом в глубине громовской кладовки он находит побитый ржой, но такой узнаваемый шлем…