Безмолвная равнина

      Когда-то вместо бескрайних песков по этой земле простиралась вода. И так много, что можно было напиться досыта, а если пожелаешь, окунуться в неё всем телом или пересечь целый океан на железных машинах, которые каким-то чудом держались на плаву. Хотя Ноа не был уверен в том, что такое — держаться на том самом плаву.       С приходом засухи пал и весь мир, людей отрезало друг от друга горами песков, начались бесконечные войны за выживание. Уцелеть удалось немногим. Сама природа оказалась настроена против, насылая на человечество песчаные бури, не приносящие ничего, кроме ещё больших разрушений.       И во всей этой неразберихе находились те, кто обладал достаточным рвением, чтобы захватить власть на маленьком кусочке бывшего материка. Одним из таких людей был основатель Газтауна. Он захватил все возможные ресурсы, вроде нефти, которая всё ещё била из-под земли, а кое-где и воды, оставив недостойных довольствоваться «объедками». Сейчас же Газтаун свободен от власти этого узурпатора благодаря тому, что один известный всем псих разделался и с ним, и с его последователями. Но мира это не принесло, ведь люди продолжили сходить с ума, лишённые тяжёлой руки, удерживающей поводок. Не всем удавалось выжить.       Ноа повезло больше, он вырос на маяке Джита, который и рассказывал парню все эти истории. И каждая из них была связана с великим освободителем Максом, почти уничтожившим зло. Ноа очень повезло, что Макс привёз его сюда младенцем, не оставив в пустыне, ведь он не вырос подобным тому дикому отребью, обитающему снаружи и убивающему себе подобных, чтобы просто поесть. Хотя нельзя сказать, что разведение опарышей из гниющей плоти трупов и поедание собачьих консервов по праздникам чем-то отличалось. А если повезёт, можно было наловить немного ящериц или змей. Однако Ноа не знал другой жизни. Никто не знал, кроме Макса, ведь он успел застать тот самый мир до великой засухи.       Только Макс больше любил болтать про «безмолвную равнину», расположенную за великим ничто, так теперь называли бывший океан. Говорил, что если её пересечь, обнаружишь воду и нормальную еду. Ведь земля не высохла, на ней всё ещё можно что-то вырастить. Только пересечь равнину способна лишь одна машина.       — Но она больше никогда не поедет, — заключил Джит, тяжело вздыхая. Он сидел на своем разваленном кресле, найденном на какой-то помойке, некогда именуемой домом, и точил самодельным ножиком палку.       — Да, да. Поэтому Макс вечно ходит такой угрюмый и бормочет свои странности, — Ноа важно ткнул пальцем вверх, с интересом наблюдая за Джитом.       Он слышал все эти истории множество раз. И о том, как Макс победил того придурка Члема, как отбил у него свою машину «Перехватчик», как обнаружил на заднем сидении младенца и отвез к Джиту. Как в тот день все надежды Макса рухнули, и он ещё сильнее тронулся умом.       Джит цыкнул, пробормотав что-то про опарышей и сравнивая их с Максом, а затем отвёл взгляд в сторону ворот крепости. Ноа чуть повернулся к нему, в который раз разглядывая железяки, торчавшие во лбу Джита. Ту часть головы усыпали ожоги, они занимали ещё и большую часть руки, располагаясь достаточно неравномерно. По непонятным причинам Ноа любил разглядывать их. Возможно, учитывая, что любой новый день мог стать для них последним, он хотел запомнить как можно лучше всё, что было связано с Джитом, ведь тот его вырастил.       Ворота крепости распахнулись, и показался нос «Перехватчика», заезжающего на тесную площадку, где едва ли могло хватить места для такой огромной машины. Передняя дверь раскрылась, и оттуда выбежал чёрный пёс.       — Багги! — Ноа радостно вскочил с места и, едва успевая хвататься за перила, сиганул вниз с лестницы, навстречу животному.       — Хватит называть всех собак Багги, — буркнул следом выползший Макс.       — Но он похож на Багги, — Ноа надулся, обнимая потрёпанную псину и озираясь по сторонам. Парню оставалось только надеяться, что его нового друга не захотят съесть, побоявшись гнева Макса.       — Хорошая идея притащить сюда собаку, — послышался саркастичный тон Джита. Он тоже не сидел на месте, решив подойти ближе и одарив Макса невозмутимым взглядом. — Где ты его нашёл? Мне казалось, последний их представитель был у тебя, но умер.       — Пёс пришел со стороны великого ничто, — буркнул Макс.       — Только не говори мне… То есть, ты хочешь сказать, собака пересекла океан песков, выжила и дала тебе надежду добраться до… Куда ты там всё рвешься?       — Безмолвная равнина, — Макс склонил голову набок.       — Раз пёс пришел оттуда, значит, она существует, верно? — голос Джита так и сквозил скептицизмом. Он не верил, что собака могла преодолеть океан песков. Это слишком.       — Хватит дразнить меня этим. «Шедевр» больше никогда не поедет, я это знаю. Но пёс пришёл, и этого ты не сможешь отрицать.       Между пессимистично настроенным Максом и вечным скептиком Джитом завязался спор о тараканах, обитавших в голове первого, поэтому Ноа предпочел активнее заняться псом и отправился в место, где стоял Багги. На самом деле, это была машина, созданная механиком. Предыдущий пёс обитал в бочке, заботливо установленной там, поэтому Ноа решил, что его новому другу должно понравиться место.       Усадив пса на Багги, он пробормотал что-то про собачьи консервы, которые можно смешать с опарышами и, возможно, псу наверняка захочется воды. Парень собрался к складу, однако бетон ушёл из-под ног. Ноа провалился в дыру, со всей силы ударившись о такой же бетонный пол, но более крепкий. Зашипев от боли, парень перевернулся на спину и тяжело задышал. Пес громко залаял, а сверху послышались встревоженные голоса.       — Ноа, ты в порядке?       — Да ладно вам, в первый раз, что ли, — парень почти рассмеялся, пометив, что голос принадлежал Максу.       — Мы сейчас найдём лестницу!       — Не торопитесь, — буркнул Ноа и перевернулся. — Что это за место?       Свет, пробивавшийся сквозь дыру, озарял часть фары, завешенной толстой тканью. Среди огромного количества мусора на Ноа сверху смотрело нечто наверняка спрятанное от ненужных глаз.       Кое-как поднявшись, Ноа включил фонарик, прикреплённый к нагрудному карману, и направился к громадине. Будто завороженный, он ухватился за ткань, пытаясь её сдернуть. Не поддавалась.       — Я — ребёнок, выросший в пустыне, с двух лет меня учили держать оружие и убивать, какой-то старой тряпке меня не одолеть, — пробормотал Ноа, упрямо стягивая ткань. Ушибленная рука ныла, но парень не обращал внимания.       Наконец удалось свершить задуманное. Перед ним предстала ржавая, заросшая пылью и грязью машина. Ноа раскрыл рот в изумлении — она выглядела столь же ужасно помятой и потрёпанной, сколь прекрасной. Изумлённый, он протянул руку вперёд, скользя пальцами по капоту, заводя их к острым кускам железа, наглухо к нему приваренным. Борта машины украшали железные трубы, используемые в качестве защиты от столкновения. Ноа забрался внутрь, не обращая внимание на голоса, раздававшиеся сверху — он сам не понимал, что делал, но не мог поверить собственным глазам. Машина вызывала трепет и грусть одновременно, слишком уж заброшенной она выглядела. Её будто спрятали, попытались сокрыть от лишнего внимания.       — Я смотрю, ты отыскал «Шедевр», — дверь распахнулась, и Макс устало сел за руль, поглядывая на мальчишку.       — Это она способна пересечь пустыню? — Ноа во все глаза уставился на Макса, но тот только поджал губы. — Но она никогда больше не поедет, Джит рассказывал…       — Механик, собравший её, погиб.       Макс прикрыл глаза, вспоминая тот день, когда ценой жизни «Шедевра», убил Члема. Он сам столкнул машину с обрыва, вместе с Члемом и механиком, но тот успел выстрелить из гарпуна и ухватиться за «Перехватчика». Максу удалось вытянуть «Шедевр», но уже без механика. Долгое время он пытался починить машину, долгое время искал другого механика, но все лишь разводили руками. В конечном счёте, Макс разочаровался и оставил попытки. Как и надежды на то, что однажды сможет достичь «безмолвной равнины».       Ноа нахмурился, заметив опустевший взгляд Макса, однако что-то на панели машины блеснуло, привлекая внимание. Он обернулся и заметил фотографию. На ней изображалась женщина, она улыбалась и обнимала маленькую девочку.       — Они были моей семьей. Их убили, когда… Когда всё это началось, засуха и прочее… — Макс отвернулся, будто не желая больше встречаться с этой фотографией.       — Что такое семья?       — Наверное, это люди, которые тебя ждут. Я уже не помню.       — Значит, мы с Джитом тоже семья? — Ноа внимательно уставился на Макса. Его плечи нервно дёрнулись, он даже не посмотрел в сторону парня, но сел ровнее. Только взгляд опустел ещё больше. Ноа даже подумал, что тот вспомнил о чём-то, что предпочел забыть. — Это ведь правда. Ты мог бросить меня в пустыне, но не сделал этого. Джит мог не принимать меня, но не сделал этого. Он мог вернуть меня в Газтаун или пустить на еду, но решил, что мяса младенца слишком мало, чтобы прокормить всех. И всё же, все истории Джита о тебе.       Ноа слышал их множество раз, но Джит говорил, что не знал других. Да и сам Ноа был не против послушать. Он любил истории, пусть даже одинаковые, зато все про Макса. А ещё парень не мог не заметить, как Джит постоянно смотрел на ворота маяка, и как менялся его взгляд, стоило появиться «Перехватчику». Ведь он сам каждый раз вздыхал с облегчением и радовался появлению ворчливого и угрюмого Макса.       — И ты всё равно возвращаешься, — совсем тихо добавил Ноа.       — Когда кругом одна лишь антиутопия, говорить о семье — не лучшая идея.

***

      В тот день Ноа напросился уехать в Газтаун вместе с Максом. Багги он, конечно же, забрал с собой, на всякий случай. Хоть Джит и заверил, что позаботится о псе, однако это ничуть не убедило парня.       Дорога до Газтауна занимала несколько дней, но они добрались до него достаточно быстро, потому что Макс гонял, как ненормальный. По песку. Кое-где ещё оставалось нечто похожее на асфальт, оно некогда являлось дорогой, но Ноа больше всего ненавидел эти отрезки погибшей цивилизации.       С тех пор, как парень отыскал «Шедевр», в нём появились лампы, способные осветить большую часть схрона. Заодно Ноа растаскал мусор и отчистил машину от тонны грязи. Более того, он обнаружил записи и чертежи механика и, к собственному удивлению, смог их понять. Точнее сказать, механик доносил идею рисунками, а детский ум и минимальный словарный запас помогли сложить мысль воедино.       В Газтаун же Ноа рвался, потому что обнаружил карту с отмеченными местами поживы, способными похвастать необходимыми деталями. Одно из них располагалось где-то вблизи канализаций, там находился скромный магазинчик. Местный продавец тоже являлся механиком и наверняка обладал знаниями, так подумал Ноа. Максу же было всё равно, куда идти, поэтому он согласился туда заглянуть, раз уж пацану так понадобилось.       — Дяденька, мне нужны детали, отмеченные в этом дневнике, — Ноа бросил дневник механика перед почти высохшим стариком. Он скептически посмотрел на парня, но дневник мельком изучил, а затем фыркнул и отбросил его. Но Ноа мог поклясться, на секунду глаза старика загорелись удивлением.       — Малыш, у меня нет этого, — просипел тот, — ступай отсюда подобру-поздорову.       — Это место отмечено на карте, у тебя должно что-то быть, я уверен…       — Проваливай, — старик блеснул свирепым взглядом, ясно давая понять, что не намерен продолжать разговор.       Нахмурившись, Ноа решил, что не сдастся. Он отыскал Макса, шатавшегося поблизости, и подвёл к хозяину магазина, перед этим, правда, попросив его достать револьвер. Старик дёрнулся.       — Не советую, — Ноа замер рядом с Максом, которому было явно плевать, на кого направлять пушку. — Макс совсем поехавший, он сперва стреляет, потом спрашивает. Ну так что, дядя, поможешь мне?       — Делай, что говорит парень, — как бы подтверждая сказанное, Макс возвёл курок.       — Ладно, ладно, только убери своего психа, — старик хмуро уставился на Макса и не проронил ни слова, пока тот не отошёл на необходимое расстояние. Впрочем, понимая, что это вряд ли поможет. — Слушай, малец. Я этого твоего Макса знаю, хотя, кажется, он забыл об этом. Сомневаюсь, что он вообще способен что-то запомнить, потому что мало кто выживает после встречи с ним… В общем, я вот к чему, он приходил ко мне, и я сказал то же, что и тебе. Жестянщик, искавший детали для «ангела возгорания», так вроде он назвал колымагу… Он ничего у меня не нашел. Таких деталей просто нет нигде, понимаешь? Даже если он их отыскал, вероятность найти это заново очень низка.       — Но это ведь не невозможно? — Ноа смотрел на скептически настроенного старика, но тот лишь сильнее хмурился. — Пожалуйста.       И как же Ноа обрадовался, обнаружив, что понимает написанное в дневнике. Он помнил, с какой любовью Макс смотрел на «Шедевр», впервые в его глазах можно было увидеть надежду. А вместе с ней бескрайнюю грусть. Ноа очень хотел верить в то, что машину ещё можно починить, ведь она и в его груди вызывала трепет.       — Я постараюсь, но ничего не обещаю, — как можно глубже вздохнув, старик забрал дневник и принялся его перелистывать. — Это займет не один день, ты же понимаешь?       Ноа пообещал дождаться и попросил старика привезти детали в маяк Джита, ведь не был уверен, что сможет скоро вернуться сюда. Зато был уверен, что старик это сделает, ведь никому не хотелось лишний раз связываться с Максом. Большинство людей боялись его.       А Ноа понимал — Макс печалился из-за «Шедевра», и если машина сможет ехать, возможно, он наконец улыбнется.       Однажды Макс спас Ноа, теперь очередь Ноа спасать Макса. Если раньше парень не знал и не понимал, что ему делать, то теперь он был уверен. «Шедевр» — ключ ко всему.

***

      Прошло достаточно много времени до того, как необходимые детали были привезены в крепость. Ноа частенько проводил время рядом с машиной, взяв за привычку ночевать там вместе с Багги. Старик же предложил свои услуги, раз уж малец понимал каракули жестянщика, а он, как опытный механик, был вполне способен починить тачку под руководством Ноа. Причин отказываться не нашлось, поэтому парень практически не вылезал из схрона с машиной. Ему не терпелось закончить ремонт. Ноа перечитал все записи механика и проникся к «Шедевру» ещё больше, искренне уверовав, что лишь она способна пересечь пустыню.       — Чем там Ноа вечно занят в тачке?       — Сходи да посмотри. Или что, боишься вновь увидеть «Шедевр»?       Ноа направлялся к машине, когда пробегал мимо лестницы и услышал разговор Макса с Джитом. Парню показалось, что Джит слегка на взводе.       — Я знаю, что ты боишься, — настаивал он. — Тебе страшно вновь поверить в эту колымагу, потому что она — именно та надежда, которую тебе тоже пришлось оставить.       — А может, это ты боишься, что Ноа сможет её починить? — в голосе Макса не слышалось ни капли веры, но что-то странное всё же сочилось из него.       — Она никогда не поедет, — Джит что-то ударил. — Это были твои слова. Но парень вдруг заявил, что сможет её починить. Забавно? Нет, забавнее то, что я не хочу, чтобы она поехала.       — Вот как? — Макс злился, это было очевидно. — Тебе ничего не мешало раздолбать машину, но почему-то она всё ещё здесь.       — Я не собирался идти на поводу у твоих желаний. «Шедевр» — единственное, что держит тебя здесь. Ты возвращаешься не в крепость, не к Ноа. Тебе нужна грёбаная тачка.       — К чему ты клонишь?       — Да всё к тому же. Если её починить, ты всех нас бросишь. Так было всегда, ты всеми пользовался ради «Шедевра», ведь жестянщик уверял, будто лишь она способна добраться до твоей этой равнины.       — Не совсем понимаю…       — Я… Я за Ноа переживаю, он очень к тебе привязан…       Стоило невольно услышанному диалогу прерваться, парень опустил голову и закусил нижнюю губу. Он и сам отчасти понимал всю суть разговора. Ноа наверняка будет слишком горько переживать возможный уход Макса. Только вот, раз уж лишь «Шедевр» способна сделать его счастливым, то пусть он их всех бросит. Если машина так сильно нужна Максу, он её получит. Ноа во что бы то ни стало заставит её поехать.       Парень вернулся в машину, где уже давно спал Багги, накрытый обрывками ткани. Сел за руль, краем глаза поглядывая на фотографию. Женщина на ней всё ещё улыбалась. Вздохнув, Ноа провёл пальцами по рулю.       — Механик писал, что с тобой надо разговаривать. Только о чем нам говорить? Ты ведь не моя машина. Могу ли я попросить тебя вновь поехать? Ты нужна Максу, а мне нужно, чтобы Макс смог улыбнуться. Мы ведь можем заключить с тобой такую сделку? Я знаю, что ты хочешь поехать, просто тебе что-то мешает. Ты немножко сломалась, верно? Но это ничего. Все когда-то ломаются. Макс тоже однажды сломался, и лишь ты можешь его починить. Могу ли я взять на себя смелость починить тебя…       Ноа ещё трепетней сжал руль, будто это могло помочь. Он не очень понимал, откуда появились все эти чувства, ведь перед ним всего лишь кусок железа. Однако механик верил в обратное. Его вера была столь сильна, что Ноа допускал мысль, будто и «Шедевр» способен чувствовать. Ему очень хотелось, чтобы это было так.       — Уверен, Макс думает так же.

***

      Дни проносились со скоростью, неподвластной человеку, для которого времени попросту нет. Никто уже эти дни не считал. Никто не помнил, какой сейчас год, наступает начало или конец недели. Ноа даже не знал, сколько ему лет и как давно он себя помнил.       — Мы наконец закончили, — изрёк старик, хватаясь за ключ зажигания.       — Давай, дяденька, заводи её! — Ноа сидел рядом и буквально светился от предвкушения. Они очень долго работали над восстановлением «Шедевра». Столь же долго парень разговаривал с машиной. С тех пор его вера в неё укрепилась.       Ключ был повёрнут. Машина затряслась. И заглохла. Старик предпринял ещё несколько попыток, но сдался.       — Всё тщетно…       — Нет, продолжай! — Ноа продолжил настаивать, он и мысли не мог допустить, что ничего не получится. — Нам надо ещё раз всё проверить, вдруг мы что-то не так…       — Хватит, малец, — старик его перебил. — Как я уже сказал, она не поедет.       — Но она должна…       — Парень. Пойми, мы много раз всё проверили, — старик покачал головой, с грустью глядя на Ноа, будто боялся его разочаровать. — Она не поедет. Ты пытался, но чудес не бывает.       Ноа поджал губы. Он помнил. Всё помнил. В мире, где тебе приходится выживать, нет места для чудес и веры. Именно поэтому надежду необходимо оставить для тех глупцов, которые готовы отдать жизнь для того, чтобы существовать как прежде. Только вот как прежде уже не будет. Можно сколько угодно мечтать о безмолвной равнине, можно сколько угодно верить, что где-то там есть вода и растет много съедобного. Но реальность…       Реальность совсем другая.       Джит всегда об этом говорил.       Старик понурил взгляд и выбрался из машины, отправившись наверх. А Ноа так и остался сидеть вместе с Багги, который скулил, будто чувствуя печаль хозяина. Не верилось, что труды пошли прахом. Ноа слишком поверил в «Шедевр» и не оставил никаких сомнений. Он надеялся, что сможет отплатить Максу за подаренную жизнь.       Стиснув зубы, Ноа заполз на водительское сиденье и ухватился за ключ, то и дело проворачивая его. Жутко хотелось достучаться до машины, пусть даже она не была живой.       — Почему, скажи? Мы ведь всё починили, так почему ты не едешь? Я не хочу, чтобы они были правы, ну, пожалуйста.       Ноа продолжал вертеть ключ, но всё бесполезно. Мотор то зажигался, то вновь глох. И не нашлось бы ничего, что было способно заставить «Шедевр» завестись. Ноа это понял, правда, не сразу. Его настолько поглотили записи механика, настолько заворожила эта машина… Ноа так жалел, что не допускал мысли о возможной неудаче.       — Видимо, нам с тобой не судьба добраться до равнины.       Парень усмехнулся и, беззлобно ударив по рулю, собрался уходить. Он не знал, как быть, ведь все кругом только о том и твердили: «Оставь надежду».       — Если тебе вдруг захочется поехать… Я буду пытаться дальше, тебя больше никто не оставит. Если даже Макс в тебя не верит, я буду ждать. Ты только заведись, ладно?       Эту ночь Ноа провёл не рядом с машиной, предпочтя остаться в крепости. И ночь была душной, впрочем, как и многие другие. Ноа долго мучался в размышлениях, ворочался, но наконец смог заснуть, тихо молясь о чуде. Он не смог бы объяснить случившегося, даже сильно постаравшись.       В крепости царствовала тишина, даже люди, её охранявшие, спокойно сопели у ворот. Ноа разбудили скрежет и удары молотка. Он не сразу понял, откуда раздавались звуки — всё виделось как во сне. Едва парень смог уловить источник шума. Пришлось вернуться вниз и, стоило преодолеть лестницу, как Ноа окружил туман. Парень протёр глаза, не веря происходящему, даже подумал было, что это столб пыли, ведь слышал про туманы лишь из рассказов. И всё же…       Темная фигура стояла возле «Шедевра», склонившись к капоту. Заметив парня, лишь приложила палец к губам в знак тишины. Слова застряли в горле. Ноа не знал, что ему говорить или делать. Он просто остолбенел.

***

      С утра проснулся он уже в машине. События минувшей ночи запомнились плохо, только удивлён Ноа был слишком сильно. И всё же рука невольно потянулась к ключу — в груди ещё теплилась надежда. Тихо молясь про себя, он повернул его.       Тишина.       Ещё раз.       И ещё.       Мотор загудел. Заглох.       Но загудел вновь.       Не помня себя и не веря, Ноа помчался наверх. Он был шокирован и растерян.       — Джит, Джит! «Шедевр», она… — парень остановился возле мужчины, пытаясь отдышаться. — Где Макс?       — Уехал недавно, — Джит посмотрел на мальчика заинтересованно. — Что там с этой развалиной?

***

      Макс возвращался с очередного объезда. Он надеялся, что Ноа оставил свои попытки починить машину, хоть и желал того больше всего на свете. И боялся. Боялся помочь, ведь не хотел вновь разочаровываться. Поэтому вновь сбежал, как привык. Макс ничего не мог с собой поделать. Сперва судьба отобрала у него семью, затем нормальную жизнь, потом разум. Он был готов существовать в одиночестве, терзаемый призраками прошлого, но малец, которого Макс нашел на заднем сидении «Перехватчика» после того, как вытянул из пропасти разбитую машину, вновь что-то в нём пробудил. А ведь Макс только недавно смирился со своим положением и отбросил надежды добраться до равнины.       Однако в маяке что-то изменилось. Его встретил Джит и не впустил внутрь, попросив выйти. Загадочно улыбаясь, он повёл Макса к дороге, хоть тот и сопротивлялся.       — Хватит нос воротить, у меня есть для тебя кое-что интересное, — Джит развёл руками и махнул кому-то, подавая сигнал. Из схрона крепости выехал тягач, а тащил он «Шедевр».       — Издеваешься? — Макс помрачнел ещё больше, но Джит его остановил, пресекая все возможные сопротивления.       Из машины выбрался Ноа, он и его пёс будто светились от радости. «Шедевр» отцепили, оставив перед ними. Макс же недоумевающе посмотрел на них, всё ещё побаиваясь коситься в сторону машины.       — Давай же, садись и заводи её, — изрёк Джит и кивнул. Макс практически заскрипел зубами, задыхаясь то ли от злости, то ли от негодования, ведь искренне недоумевал, за что его сейчас подвергали этой пытке. — Ну же, что ты теряешь?       — Мне уже давно нечего терять.       Макс отвёл равнодушный взгляд в сторону, но за руль сел. Каково же было его удивление, когда машина завелась.       Будто не веря в случившееся, Макс надавил на педаль газа, и та буквально понеслась вперёд. Он не мог поверить, но всё говорило об обратном. «Шедевр» едет. Она ехала так же, как и в те времена. Быстрая и складная. Казалось, что для неё не существует преград.       Сделав несколько кругов вокруг маяка, Макс вернулся к ожидавшим его Джиту и Ноа. Хоть ему нечего было сказать, всё же растерянность скрыть не удалось. Растерянность, смешавшуюся с благодарностью и искренним удивлением. Макс будто вспомнил всё то, через что они прошли вместе с этой машиной. Она словно кричала: «Я могу преодолеть всё».       — Там найдётся место для нас? — спросил Джит, склонившись к Максу, когда тот остановился.       — Я не знаю, как вы это сделали… — Макс вздохнул, а на его лице появилось некое подобие улыбки. — Видимо, найдётся.       — Мы отправимся к «безмолвной равнине»? — Ноа, даже не спрашивая, заполз в машину и прихватил с собой пса.       — Это же плод моего больного разума, и надо перестать мечтать о всяких глупостях, разве нет? — Макс передразнил Джита, отчего тот брезгливо фыркнул. — А теперь вы готовы пересечь её со мной…       — Мы ведь семья, разве нет? — Джит закатил глаза. — Теперь ты от нас не отделаешься. Ты нам обязан.       — В таком случае, советую поторопиться, иначе уеду вместе с Ноа.       Джит оказался хитрее, ведь успел всё подготовить, и Ноа прекрасно об этом знал. Он сел удобнее, приготовившись к долгому пути.       Всеми душой и сердцем Ноа уже был там, пересекал вместе с Максом и Джитом великое ничто. Вдали их ждала безмолвная равнина. За ней так много воды, что в неё можно нырнуть всем телом и напиться досыта. Вместо песка — плодородная земля, на ней можно выращивать еду. А ещё там растёт трава.       Ноа слышал от Макса, что она зелёная и мягкая. Там за равниной они все вместе. Ноа, на плечах Макса, сидит, раскинув руки в стороны, рядом Джит, где-то вблизи бегает Багги. Они улыбаются, а Ноа вдыхает полной грудью свежий воздух. А за горизонтом брезжит рассвет, такой же яркий, как мечты.