Доброе утро, Солнышко!
Если ты читаешь это, то вероятно, просыпаешься один и задаешься вопросами, где находишься и как туда попал. И твои предположения верны — Уайлен и я действительно преступные гении, которые накачали тебя наркотиками, похитили и продали шуханцам. Теперь все твои костюмы мои!
Да, я шучу. Не убивай меня. Во всей этой неразберихе единственное, что я нахожу забавным — думать о том, как все это происходит с твоей точки зрения. Ты гуляешь с собакой, засыпаешь на моем диване, просыпаешься в окружении шуханцев. Прости за это. Правда в том, что тебя отравили, довольно сильно. Инеж говорит, что в Шухане лучшие больницы и медики — ты в Безью. И перед тем, как ты начнешь возражать, мы заплатили кучу денег, чтобы убедить их взять тебя, так что держи недовольство на минимуме.
Я знаю: твой шуханский немного заржавел, но Уайлен с тобой. Его шуханский тоже заржавел, но надеюсь, вы двое справитесь. Как только ты получишь хорошее заключение врача о состоянии здоровья (только физическое — никто не будет анализировать твой длинный список психологических проблем, не волнуйся), Шпект готов привести тебя домой.
Вот в чем суть всего этого с небольшим «почему». Я полагаю, у тебя есть еще много вопросов. Например, почему тебя отравили? Отличный вопрос, Каз. Я думаю, потому что ты пырнул ножом двенадцатилетнего ребенка. Не поступай так снова, пожалуйста. Это его очень разозлило, и некоторые старые враги случайно пронюхали, и нам пришлось бороться с ними. Какие враги, спросишь ты? Да потребуется объяснения… много. Хаскеллы, Каз. Я знаю, твои любимые.
Они пытались захватить контроль над Отбросами, но вроде как рассчитывали на твою смерть. Слава Святым, ты упрям в этом деле. Инеж вернулась и разобралась. О, хочешь знать как? Я расскажу тебе как, но если ты собираешься грубить о том, какой потрясающей она была, сделай это наедине, хорошо?
Хорошо. Давай опишу сцену действия. Ранее утро в районе складов, солнце поднимается над гаванью. Мы не спали несколько дней. Мы привезли тебя на побережье, чтобы встретиться со Шпектом, перед рассветом. Мы также заставили Уайлена уйти — было неприятно. Возможно, были слезы. (Не мои, давай запишем это прямо сейчас). А потом Инеж организовала массовое уничтожение. Аника доставляла послания, притворяясь верной Хаскеллю. (Сколько бы ты ей не платил, этого не достаточно). Команда Призрака собралась. Пистолеты, ножи, взрывчатка. Мы все были готовы к решающему сражению десятилетия.
(Для тебя, Бреккер. Надеюсь, ты это понимаешь. Ты может, и ублюдок, но ты наш ублюдок. Кроме нас, никому другому не позволено отравлять тебя).
Инеж согласовала условия с Хаскеллом, и они договорились о встрече в складском районе. Хаскелл хотел устроить джентльменскую дуэль — стреляться на рассвете, что было просто смехотворно, учитывая тактику обмана, которую он уже использовал. Но Инеж с нетерпением ждала возможности унизить его перед всеми оставшимися несогласными.
Признаюсь, я нервничал. Оружие и пули — моя фишка. Я не был рад, что она согласилась на предложение Хаскелля — она предназначена для ножей. Однако как и ты, я понимаю, что сомневаться в Инеж — пустая трата энергии.
И она заверила меня, что в стратегии атаки, которую она разрабатывала со своей командой, не имеет значения, выиграет она или проиграет. Они с Аникой работали над тем, как использовать их, чтобы убрать всех снайперов Хаскелля. Знаешь, Инеж лучшего всего делает такие подлые вещи.
Итак, наступает утро дуэли. Хаскелл и пятеро его сообщников вошли в складской район, вооружившись пистолетами и гранатами. Это очень похоже на мое последнее утро в мире, и если Инеж чувствовала то же самое, то не показывала. Она точила свои ножи всю ночь, пока они практически не стали зеркалами, спрятанными в ее конечностях, я одолжил ей один из своих пистолетов (думаю, я плакал из-за этого).
Ретт Хаскелл выдвинул какие-то дурацкие требования о том, как мы должны передать тебя, когда проиграем, потому что, конечно, он не знал, что ты на полпути в Шухан, но это не относится к делу. Инеж сказала ему заткнуться и назвать своего секунданта. Они встретились в середине улице, спина к спине, и начали свои шаги. Я начал считать их.
Вот тогда-то и началось это дерьмо.
Хаскелл не собирался следовать правилам и повернулся на счет восемь.
Инеж этого ожидала, но Хаскелл все равно опередил.
Аника наблюдала и отдавала приказы. Инеж прыгнула влево, пуля Хаскелля просвистела мимо ее лица. Она быстро достала нож с костяной рукояткой, который ты ей подарил.
А потом остальные Отбросы начали прибывать по приказу Аники, как раз в тот момент, когда рукоятка ножа Инеж торчала из горла Ретта Хаскелля.
В эту же чертову минуту появилась Городская Стража. Винтовки, дубинки, наручники, дымовые гранаты. Они пришли с повозками и щитами, собирали всех, кого только можно было достать, и увозили их. Это был последний трюк Хаскелля. Он предупредил их. Если он не смог бы получить Отбросов, то никто бы не смог.
Где был я? Хороший вопрос. Инеж назвала меня своим секундантом. На мгновение я подумал, что в нее стреляли, когда увидел, как она уворачивается от пули, и я побежал к ней. Я целился в любого, кто подбирался слишком близко, а потом, когда она выпрямилась, я увидел, что с ней все в порядке, мы шли спина к спине, чтобы пробиться, с пистолетами и ножами наготове.
Но потом, Городская Стража. Каз, ты должен поверить, что я был готов сделать все, чтобы вытащить ее оттуда. Если бы она не была так хорошо вооружена, я бы даже бросил ее через плечо, как мешок с картошкой, но она бы точно заколола меня, если бы я попытался. Когда Городская Стража появилась, она сказала мне бежать. Все произошло, так быстро, Каз. Она сказала, что я единственный, кто может позаботиться о тебе, организовать оплату и все такое. Она сказала, что я должен уйти. Она ударила меня по лицу, Каз, очень сильно. И я сделал то, что мне сказали.
Итак, это и хорошие и плохие новости. И бесконечно ужасные новости. Хорошая новость в том, что Хаскеллы больше не контролируют Отбросов. Плохая новость, конечно, в том, что большинство Отбросов арестованы Городской стражи. И хуже всего то, что в их число входит Инеж. Она предстанет перед судьей в следующем месяце, который почти наверняка приговорит ее к Хеллгейту.
Но не паникуй! У нас есть время. Ты можешь написать ей: я регулярно навещаю ее у адвоката, которого нашел. И сейчас она просто в Штадхолле.
Если ты читаешь это, значит ты очнулся и можешь помочь придумать как ее вытащить. Для тебя это проще пареной репы. Не паникуй. У нас бывали передряги и хуже.
Постарайся быть беззаботным, когда будешь писать ей, хорошо? То, что случилось с тобой, довольно сильно ударило по ней. Было трудно смотреть.
И, ради всего святого, благодари за меня Уайлена. Каждый день. Он этого не говорит, но я знаю, что он в ярости.
С наилучшими пожеланиями,
Дж. Фахи
***
Моя дорогая Инеж, самая желанная заключенная во всем Кеттердаме,
Во-первых, я в порядке. Возможно, на самом деле, лучше, чем ты. Я могу двигать всеми десятью пальцами на руках и на ногах, и говорить полными предложениями, я никогда в своей жизни не был так снисходителен к таким ничтожным достижениям. По крайней мере, я думаю, что так делают шуханские медики, когда я совершаю то, что они хотят.
Это звучит очень покровительственно, в любом случае.
Я не буду утомлять тебя слишком большим количеством деталей, что легко можно было бы сделать, здесь очень скучно. Еда странная и ужасная. Я вынужден ходить по палате по крайней мере по три раза в день, независимо от того, насколько сильно болит нога, но я с гордостью сообщаю, что не задушил ни одной медсестры, хотя, хотел этого. Уайлен даже сказал, что я — «образцовый пациент», хотя я пристально смотрел на него, чтобы он согласился. Ты можешь сказать Джесперу, что у нас все хорошо. Ему нравятся мои карточные фокусы, намного больше, чем вам всем, так что, если я не могу застрять с тобой, пусть уж это будет он.
Все это, конечно, благодаря тебе. Я погряз в письмах и едва могу в это поверить. Я должен тебе гораздо больше, чем просто благодарность. Я обязан тебе жизнью. Я обязан тебе целый город. Я обязан тебе всем.
Что, конечно, приводит меня к твоему затруднительному положению. Я работаю над этим. Я сказал, что приду за тобой, и имел в виду — всегда. Я буду, милая, как только смогу. Я провожу каждую секунду бодрствования, планируя, как вытащить тебя.
Между тем, ты пробовала не попадаться? Для меня это обычно срабатывало.
С любовью, благодарностью и с каждой каплей моей силы,
Твой,
К. Бреккер
P.S. И, ради Бога, скажи Джесперу, чтобы перестал говорить мне не паниковать. Это буквально самая вызывающая панику вещь, которую может сказать человек, и медсестры продолжают говорить, что это плохо для моего организма.
P.P.S. Что во всем этом случилось с Арти Галлиганом? Или ответ на этот вопрос также плох для моего положения?
***
Зеник,
Мне пришлось прибегнуть к кое-каким услугам, чтобы передать это тебе. Не спрашивай, но ты можешь быть впечатлена. Мне нужна твоя помощь.
К. Бреккер
