Посреди нигде

      Кира лежала рядом, прижавшись ко мне всем телом. Всю ночь она проспала спокойно. Без кошмаров. Без слёз и криков. Рядом со мной она была спокойна. Рядом со мной она чувствовала, что находится в безопасности. Осознавать, что такая девушка, как Кира, остаётся спокойной только рядом с тобой – лучшая из наград.       Я проснулся первым и не сводил с неё взгляд. Любовался. Такая хрупкая и беззащитная. Безумно уставшая. Моя. Со вчерашнего вечера не сомневался, что моя. Все её страхи я готов отогнать, чтобы она была счастлива. Я готов быть рядом. В этот момент или всю жизнь – уже не важно. Я как преданный пёс – готов сделать всё, лишь бы она смотрела на меня, как вчера. Потому что я добился от неё искренности. Это значит больше, чем можно представить.       Ведь для неё искренность - это собственный изъян. Что-то, что нужно выжечь из сердца. Но она не понимала, что это главное её достоинство. Как бы она себя не вела, всегда оставалась честной. Прямолинейной. Говорила то, что думает. Делала то, что считала правильным. У неё иные понятия о морали и допустимом. Тем не менее, она всегда поступала по совести. Она могла облачать правду в шутки или язвительные комментарии. Но как не преподнеси правду, она остаётся правдой.       "-Он для неё мечта. Он для неё такой же, как ты для меня сейчас, Кадзу."       Я ни на секунду не сомневался в её словах. Та Кира, которую я видел вчера, не может врать. Я знал это. Я знал это также ясно, как собственное имя. Но где-то в сердце был слабый, еле ощутимый страх, что она отдалится. Ведь это Кира. Такая непостоянная. Она всегда делает шаг вперёд, чтобы позже сделать два шага назад. Казалось, что если она проснётся, то магия утра распадётся у меня на глазах. Что она встанет и с отстранённым лицом скажет: «Это ничего не значит, Кадзу». Так же, как говорила до этого множество раз.       Внутри было столько чувств и желаний. Я был счастлив. Был готов отдать многое, чтобы растянуть этот момент умиротворения. Я не настолько наивный, чтобы верить в идеальность всего происходящего. С ней сложно. Безумно сложно. Не будет с ней легко после сближения. Никогда с ней легко не будет. Это стоит принять. Она надумает, не договорит или просто замолчит свою обиду на что-то. А потом взорвётся. Слишком непокорная. Слишком своенравная. Одно моё неправильное в её понимании слово, и она отдалится. Я знаю это. Я боюсь этого. Я хочу научиться предугадывать такие взрывы, лишь бы она была рядом. Но за Киру я готов бороться. Даже если бороться придётся с ней самой.       Мысли рядом с ней путались. Я помнил, что Такао просил зайти к нему, как только встану. Но я просто не мог встать. Ведь если встану, то этот момент оборвётся. Останется лишь в памяти. Память - слишком ненадёжное хранилище таких драгоценностей. В голове не было ни Мэй, ни Такао, ни контракта. Никаких дел. Никаких обязанностей. Только Она. Сейчас я бы не вспомнил лица ни одной из женщин, с которыми я спал. Все они были размыты и туманны в моих воспоминаниях. Но я мог прикрыть глаза, как передо мной проносилась вся мимика Киры. Её образ слишком чётко отпечатался. Захочешь – не забудешь. Но я и не хочу.       "-Кадзу, у тебя было когда-то такое, что ты смотришь на человека и думаешь, что у вас ничего не получится? Что этот человек, вероятно, твоя главная ошибка, которую всё равно хочется совершить? Вроде ничего необычного в нём нет, а только о нём и думаешь. Понимаешь, что жил без этого человека раньше, с огромной вероятностью и без него проживёшь, но не хочешь. Просто чувствуешь счастье, находясь рядом с этим человеком?"       Я слишком хорошо понимал её в тот миг. Слишком часто задавался одним и тем же вопросом: как? Как я жил, не зная её раньше? Не знал её смеха. Её шуток, временами понятных только ей. Её тела. Ведь я жил. Или просто существовал? Не знаю. Конечно, иногда думалось, что встречу человека, к которому у меня будут сильные чувства. Но я не мог представить, что чувства будут настолько сильны. Что они вытеснят из головы всё прочее. Всегда казалось, что рядом со мной будет женщина рассудительная. Спокойная. Готовая идти на уступки. Но в мыслях только Она. Упёртая. Бескомпромиссная. Своевольная. Сама себе на уме.       Всё же встал. Я обещал Такао зайти к нему. Сейчас собственные желания придётся поставить на второй план. Отражение в небольшом зеркале показало глупую улыбку, не сходившую с лица с момента пробуждения. Выгляжу так, будто нет никаких проблем. Не смог себя пересилить и посмотрел на неё ещё раз. Она подтянула к себе одеяло, плотнее в него укутываясь. Волосы снова растрепались по подушке и упали на лицо. В голове снова пронеслась деталь, как она поправляет волосы, если начинает нервничать.       Она вся состоит из деталей. Образ, который видят все - это нескончаемое множество деталей. Но кто-то увидел бы перед собой только её внешность. Услышал бы только её слова. И принял бы её за самого неприятного человека. Злого. Самовлюблённого. Язвительного. Отстранённого. Но это лишь одна модель её поведения. Та модель, которая удобна ей самой. Но настоящая она только тогда, когда ей неудобно. Когда она искренне ведёт себя. Злится. Стыдится. Смеётся.       Её всегда выдаёт язык тела. Мимика. Жесты. Это не бросается в глаза. Но я понимаю её. Пытаюсь понимать, как она себя чувствует. Если ей стыдно, то говорит быстрее обычного. Хмурит брови, когда злится. В ответ на глупость приподнимает одну бровь. Поправляет волосы, если нервничает. Закусывает губу, когда уходит глубоко в себя или стыдится сказанного. Не важно, что она говорит в такие моменты и как себя ведёт. Сама же себя и выдаёт, того не понимая. Понять, что она чувствует, легко. Но сложно понять, что с этими чувствами делать.       Неужели, так будет всегда? Я не смогу выкинуть её образ ни на секунду? Всегда мыслями буду возвращаться к хрупкой фигуре, лежащей на кровати с закрытыми глазами? Я должен что-то делать с этим? Или же я не сделаю уже ничего?       Я открыл шкаф, стараясь не разбудить нежную. Достал чистое кимоно и почувствовал на себе пристальный взгляд. Она всё же проснулась. Заспанными глазами наблюдала за моими действиями с лёгкой полуулыбкой. Встретившись со мной глазами, с издёвкой проговорила:       -Кадзу, ты в курсе, что это твой дом? Чисто теоретически, после секса сбегать должна я.       Я хмыкнул и покачал головой. В этом вся она. Её речь - это бесконечные шутки. Она может найти повод для смеха в любой ситуации. Раньше я считал, что это защитная реакция. Но теперь понимаю - она такая сама. Наверное, всегда была такой. Не только со мной. Со своим бывшим из родного мира тоже. Эту часть её нельзя убить или разжечь заново. Она в ней есть всегда.       -А ты собиралась сбегать?       Она засмеялась, потирая лицо и откидывая одеяло. Острые плечи и выпирающие ключицы. Белая кожа. Я засмотрелся на неё, такую красивую. Она этого даже не заметила, отвечая мне:       -Конечно. Пока ты спал, я придумывала план, как сбежать и не разбудить тебя при этом. Забрала бы вещи, себя и с голой жопой по морозу побежала к Чонгану в дом. Утром бы тебя стебала, что всё это было сном. Ну, и посоветовала бы постирать простыни после влажных фантазий с моим участием. Застыдила бы тебя, короче, до смерти.       Я засмеялся. Вчера она спросила, не надоест ли мне, не устану ли я от неё, когда она станет простой и понятной мне. Глупая. Она вечно создаёт контраст. Она может быть агрессивной. Может быть серьёзной. Может вести себя по-детски непринуждённо. Может быть смешной. Она может быть разной. Как от этого устать? Как это может надоесть? Как мне может надоесть она? Она не та женщина, которую я мог бы представить рядом с собой раньше. Но она та женщина, которую я сам хочу видеть с собой теперь.       Проблема лишь одна. Какие её шутки оказываются по итогу просто издёвкой, а какие завуалированной правдой? Я так и не смог понять до конца. Что если она действительно хотела бы уйти? Что если она действительно жалеет о случившемся? Утренняя улыбка медленно сошла с лица. Неужели я рядом с ней обрекаю себя на сомнения? Я не сомневаюсь в Кире. Не могу в ней сомневаться. Рядом со мной она честна. Тогда почему каждое её слово до сих пор пытаюсь проанализировать? Почему тогда каждое слово кажется мне слишком значимым? Может, я слишком мнительный? Может, я хочу видеть больше, чем есть на самом деле? Ищу подвох там, где его и в помине не было?       Я присел на край кровати, заглядывая ей в лицо. Красивая подскочила, бросаясь мне на шею. Крепко обняла, утыкаясь лбом в грудь. Я выдохнул. Подвоха не было. Я просто идиот. Накрутил себя без повода.       -Вот теперь с добрым утром, Кадзу, - она улыбнулась, собирая волосы в хвост. Глянув на моё плечо, засмеялась, - что-то я вчера тебя сильно, кажется, за плечо укусила. У меня теперь, наверное, зубов не достаёт. Скажи честно, у меня теперь рот больше на старый забор похож? Дощечек не хватает? Сколько коренных за утро достал?       Действительно, с добрым утром. Когда она рядом, утро не может быть другим. Рядом с ней я теряю рассудок и самообладание. Худшее, что может позволить себе синоби. Тогда почему я не сожалею о потере? Потому что приобрёл нечто большее в её бледном лице?       С моих губ сорвалось:       -Не жалеешь?       И сразу после этой брошенной фразы я стал наблюдать за её реакцией. Она продолжала собирать волосы в хвост, даже не дрогнув от этого вопроса:       -Конечно жалею, спасибо, что спросил. Классный секс с любимым человеком – да, это определённо то, о чём стоит жалеть. Сейчас соберусь и пойду поплачу. Хотя, ладно. Сначала покурю, потом поплачу.       Она хитро прищурилась, заглядывая мне в глаза. С любимым человеком. Эта часть фразы вытеснила все остальные. С любимым человеком. С любимым. Я её любимый человек. Она меня любит. Непостоянная и свободолюбивая Кира. Любит. Меня. Я продолжал смотреть на неё, ничего не отвечая. Не врёт. Не играет. Говорит то, что у неё на уме. Сам не заметил, как пауза затянулась. Слишком затянулась.       Кира глянула на меня и хмыкнув, поднялась с кровати:       -Ладно, забей, Кадзу. Не жалею, тебе же эта часть только интересовала? Ты это спрашиваешь с надеждой, обломится ли тебе ещё что-то в ближайшее время?       Её ядовитый тон вывел меня из мыслей. Что она несёт? Что я сделал не так? Почему искренняя радость на её лице только что за пару мгновений сменилась стервозным выражением лица? Только из-за того, что я не ответил ей?       -Красивая… - я даже не успел что-то сказать, как она пресекла мою попытку.       -Да, обломится, не переживай ты так.       Вот о чём я говорил. Одно неверное движение, и ты уже убит её колкими фразами. Она не даст тебе возможности сказать что-то. Уверен, она уже надумала себе то, чего нет. Я видел это по её движениям. По тому, как она отстранённо смотрела в пол. По тому, как резко выпрямила спину, отводя плечи назад. По тому, как исчезла улыбка. Идиот. Рядом с ней я чувствую себя глупцом. Несмышлёным мальчишкой.       Я подошёл к ней со спины, ощутив, как она вздрогнула. Не любит, когда подходят со спины. Нужно запомнить. Аккуратно её развернул, заглядывая в глаза:       -Нежная, то, что ты сказала, для меня не просто слова. Намного больше значат.       Она ухмыльнулась. Уверен, сейчас будет очередная шутка.       -Не волнуйся так, а то ты чуть не поседел. Я говорю так всем мужикам, с которыми сплю.       -Всем?       Она кивнула:       -Да. Всей сотне. У меня же между ног проходной двор на самом деле. Базар невиданной щедрости для всех желающих. А ты что, не знал? Нет, правда, Кадзу, просто забей. Спизданула, не подумав. Ну, как обычно и бывает. Если тебе будет так спокойнее, то мои слова ничего не значат.       Я окинул её взглядом. Она была ниже, но смотрела с таким превосходством. Тон её голоса изменился. Сначала он перешёл с расслабленного и нежного на ядовитый. После с ядовитого на раздражённый. Но сейчас она говорила холодно, словно ставя перед фактом. Тоном, который не предполагает сомнений в сказанном.       Я знаю, что у неё до меня были отношения. Больные и ненормальные. Казалось, что ей будет важно начать всё с чистого листа со мной.       Нежно погладил острые плечи, заглядывая ей в глаза:       -Не было у тебя никого до меня.       Мне хотелось, чтобы она чувствовала мою веру в неё. Что я ей доверяю. Я предполагал реакцию, что она расслабится. Успокоится и улыбнётся. Но другая реакция ожидала меня. Она скривила лицо и словно вся ощетинилась. Отстранилась и ледяным тоном отчеканила:       -С хуя ли? Ты знаешь, что были. И уж прости, но от своего опыта отношений я отрекаться не собираюсь. Или боишься, что я, по меркам вашего мира, уже порченная? Что я трахалась с кем-то кроме тебя? Что мне могло нравиться? Что я стонала и просила большего? Ну, не дождалась тебя, какая досада. К чему эта фраза была? Не надо становиться слишком сладким, Кадзу. Мы не в сопливой мелодраме. Я не расплачусь от счастья у тебя на плече, а у тебя такими темпами потечёт розовый сироп из жопы. Или уже? Если уже потёк, то вытри, не хочу прилипнуть к полу.       Я тяжело выдохнул и просто крепко её обнял. С ней сложно. С Кирой, обиженной на весь свет, сложно. Было ли мне неприятно от её слов? Да. Но она просто поняла мои слова неправильно. Я не могу обижаться на неё за это. Она открылась мне, а я не ответил тем же. Она имеет право обижаться. Кажется, любое моё слово сейчас только усугубит ситуацию. Забавно. Лисица в клане – Мэй. Но приручать приходится Киру. Она отстранилась. Буквально вырвалась.       Я взглянул на неё:       -Прости, если я сделал что-то не так. Я не хочу ругаться с тобой. Всё хорошо?       Она отошла, смотря на себя в зеркало. Скривилась:       -Кадзу, не надумывай, всё нормально. Просто я не чистила зубы, не мылась, я противная и вонючая сейчас. Мне самой противно, тебе-то уж тем более должно быть. С тобой это никак не связано. Хочу ли я тебя поцеловать? Да. Но у меня по ощущениям во рту кто-то за ночь сдох и разложился. Так что лучше не надо.       Я покачал головой, всё же целуя её:       -Прекрасная, ты мне любая нравишься. Никакая ты не противная. Не определяй, что мне «должно» за меня.       Она закатила глаза, подтягивая к себе с пола свои вещи:       -Даже не собиралась. Я же тебе не духовный наставник и уж тем более не мамочка.       Я подошёл к шкафу, доставая одно своё кимоно. Кира посмотрела на меня с непониманием, когда я протянул его ей. В ответ на мою протянутую руку с кимоно, она ухмыльнулась:       -Мне ручку тебе поцеловать? Или что?       Я тяжело вздохнул, прикрывая глаза. Иногда серьёзность ей бы не помешала. Хотя бы немного. Самую малость. Я вложил кимоно ей в руки и объяснил, словно малому ребёнку:       -На улице холода. Видел, что ты в своих вещах мёрзнешь, дрожишь, но молчишь. Гордая, когда не надо. Это тёплое. Надевай.       Она осторожно взяла кимоно, пару раз непонимающе моргая. Немного подумав, натянула свои вещи, только после этого накинула сверху предложенное кимоно. Даже сейчас сделала так, как больше нравится ей самой. Кира встала, выпрямившись во весь рост. Я аккуратно перехватил её за руку, разворачивая к себе лицом. Немного подумав, высказал мысль, которая крутилась в голове:       -Живи со мной. Всю жизнь у Чонгана ты всё равно не проживёшь. Я хочу, чтобы ты была рядом.       Она фыркнула, быстро целуя меня в щёку:       -А я хочу, чтобы был мир во всём мире. Вот это у нас с тобой желания, Кадзу. Мечтатели мы с тобой такие, конечно...       Я напрягся:       -Не хочешь? Почему?       Она закатила глаза и тяжело выдохнула, словно ей приходилось объяснять простые истины:       -Потому что. Во-первых, со мной сложно ужиться. Мы меньше дня находимся в твоём доме, а уже чуть не поругались. И что, если мы серьёзно поругаемся, то я куда пойду? С голой жопой на мороз или в лес на пенёк ночевать?       -Даже если поссоримся, то выставлять из дома не собирался.       Она пожала плечами:       -Ладно, но ты сам знаешь, с кем связался. Я слишком гордая. Сама уйду. Хорошо, возможно, не только это единственная причина. Мы с тобой всё это время развивали наши отношения очень медленно, неспешно. А теперь куда-то несёмся, сломя голову. Я так не хочу, мне так не нравится. Ты мне такими темпами послезавтра уже предложишь детей пачками рожать, а я слишком молода для таких сомнительных затей.       Я улыбнулся своим мыслям. Я бы хотел создать с ней семью. Нормальную, прочную семью. Какой бы взрывной Кира не была, она оставалась справедливой. Она всегда старалась сделать лучше для других. Из неё бы получилась прекрасная мать и жена. Последнюю фразу я сказал вслух, отчего Кира громко засмеялась:       -Ага, конечно. Кадзу, ты посмотри на меня, пожалуйста, повнимательнее. Детей чему-то учить надо. А я чему их научу? Курить? Ругаться? Я же им разрешу пиздить всех, кто им не нравится. Мне кажется, что худшее, что можно дать детям – это мои гены. Фу. Трижды фу.       Я удивился:       -Не настолько ты плохая, как думаешь о себе. Загвоздка в том, что слишком молодая?       Я заметил, как она сникла. Немного подумав, добавила:       -Кажется, это в моём родном мире. Знаешь, я хотела семью, но позже. Когда получу образование, построю карьеру и смогу обеспечить детям нормальное существование. Просто в моём мире у меня, грубо говоря, ни говна, ни ложки. Заводить детей в моём возрасте – тупость. Забыла только, на секунду, что я больше не в своём мире. В вашем мире я уже, наверное, старая дева.       Она грустно посмеялась над собственной шуткой. Опять. В её глазах опять промелькнула тоска. Каждый раз, натыкаясь на мысли о родном мире, Кира тосковала. Она не смирилась добровольно. Ей пришлось смириться. Пришлось убрать свои мечты на полку. Сколько времени ей понадобиться, чтобы принять её новую жизнь? И примет ли она её вообще? Мне хотелось сделать так, чтобы она была счастлива в этом мире. Со мной. И она готова к такому развитию событий. Но сердце сжимается, стоит понять, что она тоскует.       Кира закусила губу и, тряхнув головой, сказала:       -Давай сделаем так. Я пока что поживу у Чонгана, и если ты меня не захочешь убить, то обязательно съедемся. Но попозже, договорились? А пока что я побуду ночной бабочкой по вызову, хорошо?       Мне ничего не оставалось, как согласиться на её условия. Спорить с ней бесполезно. Я знаю, что мы будем жить вместе. Знаю, что она хочет этого и одновременно боится. Ей просто нужно совсем немного времени, чтобы принять моё предложение. На прощание она поцеловала меня в щёку. Крепко обняла, пару минут не размыкая рук. Успокоилась.       Кира вышла на улицу, на ходу закуривая. Сквозь неплотно закрытую дверь я услышал ехидный голос Сатоши:       -Да ладно, наша вечно недовольная Кира улыбается? Ты что, бываешь довольна жизнью? Не знал, не знал…       -Сатоши, а ты в курсе, что у меня нога прошла, придурок?       -В смысле?       -В смысле беги, блять.       Я вышел на крыльцо, наблюдая за забавным видом. Кира быстро сбежала по ступеням, запрыгивая Сатоши на спину. Тот лишь сделал вид, что попытался убежать или скинуть её с себя. Поддавался. Вряд ли она это заметила. Упивалась собственной гордостью и властью.       -У тебя, случайно, в роду клещей не было? Вцепилась в меня, как пиявка.       -А будешь выёбываться, то тыкну трубкой в жопу. Как думаешь, она со свистом пролетит? Давай проверим!       Я наблюдал за их потасовкой с лёгкой улыбкой.       Она разозлилась, что не услышала от меня слов любви. Нужно будет ей сказать. Сразу же, как найдётся подходящий момент. Потому что, кажется, я действительно её люблю.