Посреди нигде

      Ну, что могу сказать. Кадзу и правда довёл меня до Чонгана и ушёл, ничего не сказав. Не то чтобы я была недовольна таким раскладом вещей, но… Но, блять, это всё? То есть, ко мне не приставали, не кидали многозначительные взгляды и даже никаких тупых подкатов? Он откуда такой адекватный? Люди после курса психотерапии более неадекватные, чем он. Как это вообще называется, когда убийца из клана более нормален, чем люди из моего мира? С его поведением я даже могла бы подумать, что ему плевать, если бы мы не целовались пару минут назад.       Нет, и прежде, чем можно подумать, что я окончательно съехала с катушек, сразу предупрежу: мне не надо от него признаний в любви, стихов, серенад под окнами – со всем этим можно сразу проходить мимо. Я же не принцесса из сказки, серьёзно, какие серенады и стихи. Просто мы опять ни к чему не пришли. Наши с ним отношения (или их жалкое подобие?) остались в таком же подвешенном состоянии. Прекрасно, теперь он знает, что нравится мне. Я знаю, что нравлюсь ему. На данном этапе всё, тупик? Наверное, только по этому пункту я и понимала, что Кадзу не галлюцинация, а реальный человек. В том плане, что тупит, как и все.       Когда я вошла в дом, Мэй уже сидела перед зеркалом и причёсывалась. Она повернулась на звук открывшейся двери и, встав, быстро подошла, вглядываясь в моё лицо. Где-то с минуту мы стояли друг напротив друга на некотором расстоянии. Я не знала, что можно было сказать. «Привет, а я снова выжила, хейтеры, сосите»? Да и чувствовала я себя слегка неловко. Ведь именно Мэй я больше всех говорила на той битве, что со мной ничего не случится. Скоро все привыкнут, что ни одному моему слову доверять нельзя. Нельзя не потому, что я специально вру, а только лишь потому, что ситуация каждый раз распоряжается по-другому. Не так, как хотелось бы мне.       Мэй шумно выдохнула и, прикрыв глаза, крепко сжала меня в кольце своих рук. Она уткнулась мне в плечо и полушёпотом сказала:       -Ты меня напугала.       Я шмыгнула носом и обняла подругу в ответ:       -Я сама себя напугала, - я посмотрела ей в глаза, хитро прищурившись, - Мы с тобой такие умницы. Чонган скоро деньги с нас будет брать за лечение. Потому что у нас с тобой полноценные смены – либо ты в отключке, либо я. Не даём никому заскучать своими обмороками.       Мэй облегчённо улыбнулась, тихо засмеявшись:       -Я уже успела соскучиться по твоим фразам и шуткам. Без них было как-то пусто. Как ты себя чувствуешь?       Я отмахнулась от вопроса, сказав, что всё нормально. Упала на кровать и вытянулась во весь рост, хрустя костями. Потому что я правда чувствовала себя намного лучше. Так что я решила не заострять внимание на своих проблемах, повернувшись к Мэй, которая присела рядом со мной.       -Как твои тренировки, зайчик? Ты теперь всё умеешь, что не умеют лучшие маги на всей земле? Стреляешь огнём там, воспроизводишь иллюзии, дерёшься на мечах? Я это спрашиваю на всякий случай, вдруг пошучу как-то совсем не очень, - я выставила перед собой два кулака, - и всё, ты меня победишь. Я, кстати, сразу сдамся. Ну, так что, мне быть поаккуратнее со своим поганым языком?       Мэй хмыкнула:       -Если от моего ответа зависит твоё поведение, то будь разумна и благонравна. Тогда обещаю подумать.       Мы встретились с ней глазами и, выдержав паузу, обе засмеялись. Это то, чего мне так не хватает в остальных, но что я смогла найти в Мэй. Дружбу без обязанностей, каких-то странных недомолвок. Мы с ней обе в жопе, в самой её сердцевине, но только с ней я могу вот так валяться и говорить, по сути, ни о чём. Всё-таки подруга – это мой маленький дар, чтобы я не сошла с ума.       -В любом случае, - продолжила Мэй, - Такао говорит, что я неплохо обучаюсь, - добавила после небольшой паузы, - Правда, не то чтобы я ему верила.       Подруга тяжело вздохнула, поправляя причёску, упираясь взглядом куда-то в пол. Я подтянулась поближе к ней, удобно укладывая на её колени свою голову. Так я смотрела на неё снизу вверх, не давая возможности увернуться:       -В каком смысле «не то чтобы я ему верила»? Типа, ты спалила ему волосы его шикарные, оставила лысым и обгоревшим, а он такой: «Молодец, так держать!»?       -Скорее, я сама не вижу продвижений настолько весомых, чтобы хвалить меня. Раз сроки сжатые, то и результаты должны быть поражающими. У меня нет времени, чтобы постепенно и медленно ждать развития способностей. Я должна выкладываться изо всех сил, настолько, насколько это возможно. Если теперь от меня зависит исход дела, то я не имею права себя жалеть. Либо всё, либо ничего.       Я ущипнула её за ляжку, отчего та ойкнула:       -Кому-то дать по губам за такие разговоры, чтобы даже мысли не возникало. Ты один раз уже выложилась сильнее, чем того требовалось. Понравилось без сознания валяться? Вот и мне не понравилось думать, что койка-место у Чонгана скоро освободится. Не требуй от себя так много, зай, ты чего.       Мэй улыбнулась:       -Я всё это понимаю, но, сама знаешь…       Я её перебила:       -Сама знаю – сроки сжатые, всё зависит от тебя, ты не хочешь стать обузой в деле. Ладно, хорошо, пойдём другим путём. Ты сейчас, может, ленишься на тренировках?       -Конечно нет. Говорю же, мне стоит выкладываться до изнеможения.       -Хорошо, тогда, считаешь себя самой умной? Когда тебе говорят делать одно на тренировках, ты делаешь другое, то, что тебе самой больше нравится?       -Нет, но…       Я приподнялась и чмокнула подругу в щёчку:       -Без «но», зайчик. Я понимаю, что хочется получить видимый результат как можно быстрее. Оно и понятно, если ты уверена в своих силах, то увереннее чувствуешь себя во время боя. Но давай по-честному, ты когда только училась быть гейшей, всё сразу получалось?       Мэй засмеялась:       -Многое из того, что требовали от нас, как от гейш, у меня получалось не сразу. Даже не с десятой попытки. Одни танцы чего стоили. Сейчас это всё кажется таким лёгким и естественным для меня, но тогда я чувствовала, что только ошибаюсь.       Я пожала плечами:       -Вот видишь, а я о чём. Знаешь, как говорят? «Тяжело в учении, легко в бою». Потом будешь вспоминать свои сомнения и думать, как тебе всё уже легко даётся. Да и к тому же, у Такао нет тебе резона врать. Если он говорит, что улучшения есть, значит это правда. Для него же тоже важно, как пройдёт дело.       Мэй задумалась:       -Да, ты права. Просто я нервничаю, если уж на то пошло. Моя подготовка влияет на выполнение заказа. Само выполнение заказа влияет на репутацию клана. Я не хочу никого подводить просто потому, что не так быстро развиваю собственные способности.       -Помяни моё слово, - я обняла её покрепче, - всё будет хорошо. Кода ты всем врагам глаза на жопу натянешь, вот тогда и скажешь, какая ты молодец, что не раскисала.       -А где будешь ты в этот момент?       -Я? Я буду стоять рядом и гордиться, что у меня такая крутая подруга. Договорились?       Мэй положила голову мне на плечо:       -Договорились. Вообще, я собиралась завтракать. Ты как, голодна?       -Господи, Мэй, я за любой движ, кроме голодовки. Так что с тебя чай, а я пока хоть себя в человеческий вид приведу.       Я расчесала влажные волосы, перезавязала кимоно и уселась рядом с Мэй. Когда я сделала пару глотков чая из кружки (нет, всё равно, кружки у них просто милипиздрические!), дверь дома резко открылась, и вбежал растрёпанный и взволнованный Сатоши:       -Быстрее! Быстрее, говорю!       Сатоши схватил Мэй за руку и повёл к выходу, говоря, чтобы я тоже поднималась.       -Что случилось? – удивлённая Мэй не спешила бросаться за Сатоши сразу, аккуратно высвобождая руку.       Сатоши, как само собой разумеющееся, крикнул:       -Кадзу с Такао дерутся!       Я подавилась чаем, закашлявшись и быстро вставая. В каком смысле дерутся? Из-за чего? Снег на улице не поделили? Они разве не друзьяшки? Блять, да что вообще происходит? Мы переглянулись с Мэй, и я увидела у неё такие же немые вопросы во взгляде.       Мы с Мэй побежали за Сатоши. Тут я вспомнила, что, вообще-то, Мэй ежедневно тренируется, а вот я с больной ногой не самый лучший бегун. Подруга на бегу спросила:       -Дерутся? Что случилось?       Сатоши лишь бросил через спину:       -Дыхание не сбивайте. Не успеем!       Мэй и Сатоши бежали быстро и ровно, словно даже не теряя сил, а я где-то на середине пути уже захотела лечь в сугроб и сдохнуть. Нога опять разболелась, кровь пульсировала в ушах. Наверное, я бы перестала бежать. Если бы вопрос, с какого хера эти два полудурка решили устроить бои без правил, меня не подгонял, то обязательно бы забила на эту затею с бегом.       Когда мы оказалась на краю небольшого склона и остановились, я уперлась руками в колени и, согнувшись, пыталась восстановить дыхание. Внизу маячили Такао с Кадзу, которые старались отразить атаки друг друга. Наверное, за этим было интересно наблюдать. В любом случае, Мэй и Сатоши взгляд точно не сводили. Как и другие люди, в числе которых были Чонган, Масамунэ, Хонг. Все просто стояли и с интересом наблюдали за дракой.       Я на секунду подняла голову, чтобы просто рассмотреть их драку, но перед глазами пошли мутные круги, доходчиво объясняющие, что моё дело сейчас не смотреть, а стараться отдышаться. Я села на корточки, спрятав горячие щёки в ладонях.       Мэй с тревогой посмотрела на меня и после спросила:       -Они тренируются?       Сатоши, неотрывно следящий за движениями противников, ухмыльнулся:       -А что же ещё? Конечно. Что? Подумали, они всерьёз?       Я, продолжающая сидеть на корточках, подняла глаза на Сатоши:       -Я тебе сейчас ёбну. Отдышусь, встану и ёбну… И это будет даже не тренировка.       Сатоши засмеялся:       -Пока ты отдышишься, все уже успеют разойтись. Понравилось с больной ногой бегать?       Я отмахнулась и вместо ответа показала Сатоши средний палец. Пиздец, что за шапито. Почему так сложно нормально это сказать? Почему обязательно нужно навести интригу, чтобы мы с Мэй бежали, как на пожар? Ладно, подруга у меня спортсменка, но я-то старая больная женщина. Мне вообще из физических нагрузок можно только секс, и то не светит.       Мэй укоризненно сказала:       -Мог бы и доходчиво объяснить.       -Тогда не успели бы. Да и при том, не представляю, что между ними должно произойти, чтобы взаправду подрались. Они же как братья. Кадзу единственный, кто может не послушать дзёнина.       Я вопросительно посмотрела на Сатоши и кашлянула, видимо, пытаясь выплюнуть лёгкие. В каком смысле единственный? А как же я, главная язва всея человечества? Мне от Такао тоже пока не прилетало. Хотя, мы сейчас перестали общаться с Такао, а, значит, на данный момент его действительно не слушает только Кадзу.       Мэй встревоженно посмотрела на меня, а Сатоши подал руку, помогая встать с корточек. Придя в себя, я решила всё-таки посмотреть на эту драку-тренировку. Нужно отдать им должное, дрались они и правда красиво. Используя разные ухищрения, боролись они на равных, так что не было перевеса ни в чью сторону. В какой-то момент Кадзу повалил Такао на снег, прижимая тупой стороной нож к горлу дзёнина. Примерно в это же мгновение над головой довольного, как кота, Кадзу показалось «зарево», как объяснила мне Мэй.       Я заржала и, вскинув руки над головой, прокричала:       -Ничья! Победил мир, дружба и жвачка!       Все остальные, кто наблюдали за ходом драки, с лёгкими ухмылками посмотрели на меня. Нет, ну а что - всё, как на настоящих боях. Кто-то за кого-то болеет. Пусть почаще дерутся и тогда, возможно, я смогу начать брать ставки на них. Разбогатею, куплю себе… Кого или что купить я пока не придумала, но решила, что разберусь с этим, как организую букмекерскую контору. Выдам Мэй короткое кимоно, табличку с номерами раундов, и пусть ходит между ними. Поднимает, так сказать, смотрибельность всего этого цирка.       Сатоши посмотрел на меня, сдерживая смех:       -Ну что? Драться до сих пор хочешь?       Я сделала вид, что задумалась и театрально вздохнула:       -Так уж и быть, живи сегодня. Я же сама доброта. Ангелочек.       К нам подошли Чонган, Хонг и Масамунэ. Мэй всех поприветствовала, после чего к нам подошли и Кадзу с Такао.       Знаете, даже как-то вся радость от утра смазалась, стоило мне встретиться взглядом с Такао. Я приняла не самое умное, но самое понятное для себя решение – делать вид, что Такао нет. Да, я знаю, что это детский сад с моей стороны. Да, я уже приняла тот факт, что в мой мир мне не вернуться. Единственное, что я не смогла принять, так это обман моего духовного наставника по отношению ко мне. Наглую ложь в глаза, от которой я так устала в своём мире. По сути, я не была на него зла, не была обижена и уж тем более не ненавидела его. Просто мне не хотелось с ним взаимодействовать. Наверное, он считал, что делает это во благо. Наверняка знать этого я не могу, не могу залезть ему в голову. Так что я приняла решение – «нет» общению и «да» игнору.       Ну потому что нам нечего с ним больше обсуждать. Наши уроки не имеют смысла больше, когда я могу составлять простейшие предложения. У нас с ним теперь нет ничего общего, что могло бы нас сблизить. Да, теперь, кажется, я буду жить в клане. Вот и всё, что нас объединяет. Но моя жизнь в клане не является причиной, чтобы возобновлять общение.       Чонган увёл Сатоши после какой-то неуместной шутки, Хонг ретирировался, пока о нём не вспомнили и не припахали тоже что-нибудь делать. Я мельком посмотрела на Кадзу и улыбнулась своим мыслям. Для него это не осталось незамеченным, уголки губ слегка дрогнули. Кадзу предложил Масамунэ пройтись, и тот согласился.       Мы остались втроём: я, Мэй, и наглый врунишка. Ой, простите, мудрый дзёнин Такао. Через пару мгновений Чонган попросил Мэй пойти за ними, и та покорно пошла, бросив на меня взгляд, словно спрашивая «всё нормально?». Я кивнула и развернулась, собираясь уходить, как меня остановил голос Такао:       -Кира, постой. Нужно поговорить.       Я хмыкнула. Не хочу с ним разговаривать, вот честно. Знаю же, что для меня это будет пытка. Знаю, что сорвусь и опять наговорю ему гадостей, а потом буду чувствовать себя мудлом и сукой. Не хочу. Хочу избежать конфликта.       -Разве нам есть, о чём разговаривать?       Правда, раз он настолько умный и всезнающий, то пусть примет как факт, что у меня нет желания с ним прояснять ситуацию. Нам не о чем разговаривать. Я на него не обижена, хотя могу признать, что да, поначалу было обидно. Но сейчас? Сейчас плевать.       -Кира, я тебе не враг.       Я нервно засмеялась:       -Но и не друг с некоторых пор.       Я видела, что ему тяжело даётся этот разговор. Ему было сложно признать, что он облажался, но и переговорить со мной было необходимо. Он устало вздохнул:       -Пожалуйста. Я понимаю все твои претензии и пойму, если ты мне их выскажешь. Но для начала нужно кое-что узнать.       Я закатила глаза:       -И? Что именно? Давай быстрее, и я пойду. Не буду, знаешь, своим характером приносить проблем.       Блять, ну какая же я сука мерзопакостная. Могла бы отделаться просто парой фраз, ответить на его вопросы и свалить в закат. Но нет. Пассивная агрессия – это то, в чём я действительно хороша.       -Я хотел узнать, как ты.       -Если это всё, то супер. Лучше всех на свете. Чуть не сдохла, но выжила. Знаешь, начинаю привыкать к такому.       -Вообще, это не всё. Мне действительно интересно, как ты осталась в живых.       -А, а надо было всё-таки помереть?       Такао тяжело вздохнул и посмотрел на меня с немым укором. Кажется, моё поведение начинало его выводить из себя, оно и понятно. Если бы со мной разговаривали таким же тоном, каким я разговариваю с Такао, то, вероятно, я бы давно подралась с этим человеком. А Такао, хоть и злился, держал себя в руках.       -Кира, будь добра, отвечай нормально. Я не спрашиваю у тебя ничего, что должно вызывать такую реакцию. Расскажи, ты же убила того человека? Как?       По ощущениям, на сердце снова лёг тяжёлый камень. Я резче, чем сама того ожидала, ответила:       -Я не хочу об этом вспоминать, Такао. Пожалуйста.       -Но мне необходимо это знать. Всё-таки, это были профессиональные убийцы, а ты убила одного из них без малейшей подготовки.       -Хватит, хватит повторять, что я кого-то убила.       Такао удивился:       -Но это же так и есть. Ты защищалась и уби…       -Перестань!       Я повернулась к нему спиной и нервно зачесала волосы, растрепавшиеся и вылезшие прядями из хвоста. Я больше не могла это слушать. Мне было буквально физически больно вспоминать этот момент. Потому что у меня перед глазами почти всё время была картинка, на которой я убиваю того несчастного. Стоило мне прикрыть глаза, как я вспоминала обжигающий холод снега, на который меня повалили и леденящий металл оружия. Брызги алой крови на белоснежном снегу. Безжизненные глаза, в которых пару минут назад теплилась жизнь.       Меня просто выворачивало от этого осознания, что я прекратила чью-то жизнь. Я не была никогда пацифистом, но драка – это одно. В драке ты не пытаешься кого-то убить, больше проучить или защититься. Но тут было действительно убийство. Убийство, которое я совершила своими руками. Руками, в данный момент трясущимися.       Со спины ко мне подошёл Такао и положил руку на плечо:       -Я понимаю, что тебе сейчас сложно об этом вспоминать. Вспоминать о первой жертве всегда странно. Но Кадзу говорил, что ты защищалась. Если тебе так будет легче, то считай, что ты самооборонялась. У тебя просто не было выбора.       Я покачала головой, скидывая его руки:       -Выбор, блять, есть всегда. Я могла его просто оглушить. Но почему-то мне показалось, что убить его будет легче. В тот момент как будто и не я его убила, а моя другая личность. И эта личность, Такао, меня пугает. Потому что я нихуя не добрая фарфоровая кукла, но там, на поле боя… Там была совсем беспринципная тварь.       Такао обошёл меня, понимая, что поворачиваться я не собираюсь, и заглянул мне в глаза:       -Ты должна знать, что подобное может повториться. И если на тебя снова кто-то нападёт, то ты должна суметь дать отпор.       -Я не собираюсь ни с кем больше драться. Убивать тем более.       -Тебя не будут спрашивать, если захотят навредить.       Я вскинула на него голову и зло отчеканила каждое слово:       -Я. Не собираюсь. Убива…       Почти каждое слово. На середине последнего Такао сделал незаметную подсечку ногой, отчего я упала на снег. Сразу стало холодно, особенно шее, потому что воротом я зачерпнула неплохую порцию этого самого снега. Я посмотрела широко раскрытыми глазами на ухмыляющегося Такао.       Он пожал плечами:       -Повторяю, противник никогда не будет спрашивать, есть ли у тебя желание вступить с ним в бой. Тут всё проще, чем кажется – либо ты, либо тебя. Вставай со снега.       Я с вызовом посмотрела на Такао и, не собираясь вставать, закинула руки за голову, устраиваясь поудобнее:       -Нет. Ты меня уронил, ты меня и поднимай.       -Я не собираюсь.       -Значит, я буду лежать здесь до тех пор, пока не заболею и не сдохну. Время пошло. Приходи завтра, когда я покроюсь ледяной корочкой.       Уголки губ Такао дёрнулись, и тот рассмеялся. Лежать, конечно, было холодно и не особо удобно, но вставать я не собиралась. Прилегла отдохнуть. Такао, отсмеявшись, сделал какое-то незамысловатое движение рукой, после чего мне в глаза ударил яркий свет. Я скривилась и взвизгнула, крепко зажмуривая глаза. Эта белобрысая чертила что, решила меня убить сегодня?       Я разлепила глаза и заметила, как Такао начинает повторять то же самое движение рукой. Я перекатилась, и вспышка не достигла моего лица.       -Ты охуел, товарищ глава клана?       -Я заставлю встать тебя самостоятельно. Поднимать тебя уж точно не буду. Так что, мне продолжать?       Я громко простонала, в мыслях проклиная Такао, и поднялась на ноги, отряхивая снег с кимоно. Ситуация, конечно, сама по себе забавная, но я держала в голове факт, что Такао мне всё также не друг вовсе. Тот, кажется, это понял и хмыкнул.       -Кира, скажи честно, ты ненавидишь меня?       Вопрос застал врасплох своей неожиданностью. Ненавижу ли я Такао? Я окинула его с ног до головы. Вспоминая, что он говорил про меня Кадзу. Как врал, глядя в глаза. Как считал меня проблемой, а мой характер склочным и неприятным. Ненавижу ли я Такао? Я вспоминала, как он терпеливо обучал меня письменности. Как предоставил красивое и приятное кимоно. Как поддерживал и не обижался на мои психи. Как был мне другом. Я сложила все свои чувства к нему и ещё раз мысленно прокрутила в голове этот вопрос.       Ненавижу ли я Такао? Нужно понимать, что ненависть – это очень сильное чувство. Таким не разбрасываются, просто чтобы сделать неприятно оппоненту. Нельзя раскидываться словами о любви или ненависти, просто потому что так хочется. Такие слова значат намного больше, чем можно себе представить.       Я помотала головой:       -Нет. Такао, я тебя не ненавижу. Но ты должен понимать, что мне было неприятно такое слышать. Это как получить нож в спину от самого близкого. Ты не ожидаешь подлости, а человек, оказывается, её планировал.       -Я никогда не планировал причинить тебе боль. Я не думал, что так получится. Что ты узнаешь об этом при таких обстоятельствах.       Я нервно засмеялась:       -Индюк тоже думал, а в суп всё равно попал. Такао, я не хочу тебя ненавидеть. Я, если честно, вообще больше не хочу испытывать ненависть, злобу, зависть и другие эмоции, которые заставляют чувствовать себя хуже. Мне правда хочется стать лучше. Но дай мне время свыкнуться с мыслью, что домой я не вернусь. Мне просто нужно время, чтобы перестать чувствовать по отношению к тебе некоторое разочарование. Прости, если это обидно прозвучало.       Такао покачал головой:       -Не извиняйся. Я рад слышать хотя бы то, что ты не ненавидишь меня. А время я тебе дам. С некоторых пор его у тебя предостаточно.       Я улыбнулась и потянулась обнять Такао. Это казалось такой естественной благодарностью, что в этом не было ничего странного. Такао обнял меня в ответ и предложил вернуться в клан.       Я знаю, что прощу его, и мы продолжим общение, как раньше. Просто это будет позже. Когда я разберусь с тем, как мне жить дальше. Я знаю, что он мне непременно поможет, и это знание греет душу. Но сейчас для нас с Такао наступил не мир. Перемирие.       По дороге к клану меня перехватил Сатоши, заговорщицки спросив:       -Пройтись не хочешь? Считай, небольшой подарок.       Я задумалась:       -Что за подарок? Стоит того, чтобы пройтись с тобой, а не пойти к Чонгану и попить чая?       -Я два раза предлагать не собираюсь.       -Ебать мы важные, пойдём тогда.       Нет, ну, а что? На халяву и уксус сладкий, а если подарок окажется ещё и приятным, то можно будет считать, что жизнь налаживается. Хотя, если честно, не могу представить, что мне можно подарить. Намордник, чтобы не огрызалась? Тем не менее, Сатоши шёл с очень загадочным лицом. С таким лицом обычно содержанкам дарят Лексус. Думаю, если бы он сейчас с криком Якубовича «А-а-автомобиль» выкатил Лексус, то хорошо. В таком случае, я не против и содержанкой стать.       Мы зашли в дом Сатоши, и предложил мне сесть, пока он ненадолго отойдёт. Через пару минут он вышел с небольшой деревянной коробкой и поставил её передо мной на стол. Вот тебе и азиатское «Что? Где? Когда?» рубрика «Что в коробке?». Я подняла глаза на Сатоши, тот лишь пожал плечами:       -Открывай.       Я пододвинула к себе деревянную коробочку, провела подушечками пальцев по лакированной поверхности и открыла. Ощущения такие же, как когда в детстве тебе дарит подарок Дед Мороз за прочитанное стихотворение. Какое-то ощущение праздника и даже чуда. И чудо не рассеется, даже если детским мозгом ты понимаешь, что за накладной бородой завхоз детского садика, в который ты ходишь.       В коробочке лежала длинная и тонкая трубка, которую я достала из небольшой тубы, а рядом с ней коробочка помельче, в которой оказалась мелко измельчённая трава. Я повнимательнее рассмотрела траву и до меня дошло – это табак.       -Это?..       -Кисэру.       -А для тупых и попроще?       -Трубка для курения. В клане, конечно, курить не принято, но в качестве исключения у моего отца была. Я просто слышал, что ты в первые дни хотела курить, но сейчас подумал, что подарок будет к месту. Моя личная благодарность за Хонга.       Я аккуратно взяла тонкую трубку дрожащими руками. Организм, услышав про возможность прикоснуться к любимой вредной привычке, активизировался. Сатоши, наблюдая за моей реакцией, ухмыльнулся:       -Это стоило того, чтобы пройтись со мной?       Кажется, дар речи у меня куда-то пропал. Это был не просто подарок, для меня это была буквально возможность вернуть кусочек старой жизни. Той, где по утрам я первым делом шла на балкон и закуривала сигарету, запивая крепким кофе. Той, в которой всё было понятно. Той, в которой я чувствовала себя на своём месте.       Я протянула кисэру Сатоши, попросив:       -Как её раскурить? Покажи, пожалуйста. Просто до этого я не курила трубки и не особо понимаю, как их забивать.       -А как же ты курила тогда? – Сатоши вопросительно изогнул бровь, не сводя меня взгляда.       -Я курила сигареты. Ну, табак, скрученный в специальной бумаге.       Сатоши аккуратно взял у меня трубку, положил на стол, достал табак и скрутил небольшой шарик, закинув его в трубку. Поджёг и протянул мне, прежде сказав:       -Выйди лучше на улицу. Говорю же, в клане курить не принято, в домах тем более.       Даже если бы он сейчас предложил мне раздеться и прыгнуть голой в сугроб, я бы не отказалась. Покорно вышла за ним на улицу. На улице шёл снегопад, ветра почти не было. Я поднесла трубку к губам и, прикрыв глаза, затянулась, тут же закашлявшись. Всё-таки организм отвык от такого крепкого табака, но, поняв, что это то, чего так долго не хватало мне, успокоился. Я выпустила клубы дыма, расплывшись в улыбке.       -Сатоши, я тебя люблю.       Тот прислонился к дому, сощурив глаза, словно довольный сытый кот:       -Так просто заполучить твою любовь?       -В твоём случае – да. Ты не представляешь, насколько это для меня важно. Хотя, конечно, мог дать и просто табак. Я бы самокруток накрутила и ходила довольная.       Он пожал плечами:       -Не так престижно. Да и подарок всё же. Но и на этом не всё.       Я повернулась к нему, заинтересованно поглядывая:       -Для счастья остался только вибратор.       -Что?       Я отмахнулась:       -Нет, ничего. Так, мысли вслух.       Сатоши посмотрел на меня, как на дурочку, зашёл в дом и вернулся, вручая мне стопку вещей. Джинсы. Толстовка. Бельё. Всё чистое, никаких следов от крови. Господи, а я уже распрощалась со своими вещами. Я прижала вещи к себе, зарываясь в них носом. Не пахло моими духами, не пахло сигаретным дымом, гелем для душа и порошком. Пахло просто чистыми вещами. Я подняла лицо и сморгнула выступившую слезу.       Сатоши положил руку мне на плечо:       -Не разводи сырость, всё же хорошо. Или ты реветь начала, потому что вещи сжечь надо было?       Я покачала головой, ещё раз затягиваясь трубкой:       -Это лучшие подарки, которые можно было организовать. Спасибо тебе, правда. Я не знаю, как выразить, насколько я сейчас рада.       Сатоши усмехнулся и, взяв трубку, вытряхнул из неё пепел. Зашёл в дом, оставив дверь открытой и сказал:       -Значит, не выражай, - протянул мне деревянную коробку, в которой теперь находилась трубка с табаком, - мне более необходимо выражать благодарность. Всё-таки это ты спасла Хонга. А я лишь так, подарил вредную привычку.       Я крепко обняла Сатоши, забывая вообще о любой субординации. После мы попрощались, и я наконец направилась домой к Чонгану. Но, на ступенях у самого дома, захотелось попробовать самой раскурить эту трубку. Села на ступеньки и повторила все действия, в точности так, как показывал Сатоши. Затянулась и расплылась в счастливой улыбке.       -Теперь ты куришь?       Сбоку появился Кадзу, хитро ухмыляясь. Недолго думая, он присел рядом со мной, наблюдая, как из моего рта вырывается дым колечками.       -Курила я всегда. Теперь только вернула себе привычку. Будешь?       Тот скривился и покачал головой, выражая нежелание курить. Что ж, нашим легче. Мы просидели так пару минут, пока тишину дня не нарушил его вопрос:       -Как ты?       Я положила свою голову ему на плечо, снова затягиваясь трубкой. Как я? Я прислушалась к внутренним ощущениям. Сейчас могла сказать только одно – было странно не чувствовать никаких негативных эмоций. Кажется, у людей это называется счастьем.       Я подняла глаза на Кадзу и, ухмыльнувшись, сказала:       -Знаешь, впервые за пребывание в клане я действительно счастлива. Мне нравится это чувство счастья.       Кадзу негромко засмеялся, а я ощутила лёгкий поцелуй в висок. Я не знаю, что между нами, но так ли это важно? Мне хорошо.       Возможно, я смогу жить в клане без чувства сожаления. Нужно просто попробовать. А все более важные вопросы оставлю на потом, ведь теперь времени у меня больше, чем того требовалось изначально. Я боднула лбом плечо Кадзу и улыбнулась.       Нужно хотя бы попытаться попробовать.