***
В следующий раз тоже не получилось. Напротив, следующая встреча оказалась даже более катастрофичной, вот только уже не для Эдди или Бака. Несмотря на то, что с извинениями не заладилось и у Эдди все еще не было ни малейшей зацепки о месте работы Бака или хотя бы о номере его телефона, слова Кристофера действительно вселили в него надежду. Им повезло встретиться один раз, может, повезет снова? Пусть и прошло уже несколько дней, за которые он побывал в том же молле на том же самом месте минимум три раза, как чертов сталкер. Он даже создал аккаунт в Фейсбуке, чтобы найти Бака, но спустя пару минут решил, что это перебор, и быстро все удалил. Эдди не особо верил в знаки вселенной, но если она захочет, чтобы они встретились, она даст знать. Просто Диаз не ожидал, что это случится таким образом. На обеденный перерыв он остался в мастерской, заканчивая работу над мотоциклом, который босс великодушно передал в его руки после двух предыдущих. Ему и правда хорошо заплатили, так что он купил гамак, который давно зачем-то выпрашивал Кристофер, и повесил его на заднем дворе абуэлы между двумя удачно расположенными деревьями. Джо отправился за кофе с пончиками, взяв с Эдди слово ни за что не рассказывать его невесте про священную клятву не отказываться от сладкого даже ради свадебного костюма, который коллега, в тайне от невесты поменял на размер побольше. Эдди, конечно, дал слово, хотя никогда прежде не контактировал с Бьянкой. Диаз протирал мотоцикл от пыли, параллельно краем глаза рассматривая лежащие рядом с ним инструменты и пытаясь понять, чего не хватает, когда Джо вернулся в мастерскую. В одной руке он держал картонную подставку с четырьмя стаканчиками кофе, во второй – пакет с пончиками, щедро политыми глазурью. Между плечом и ухом у него был зажат телефон, и он так громко разговаривал, что Эдди не мог понять, как его собеседник еще не оглох. – Дорогая, я купил на обед салат, я клянусь! – он заприметил Эдди и поторопился к нему. – Вот Эдс сейчас это подтвердит… – Эй, осторож… – Эдди не успел даже закончить слово. Все произошло так быстро: Джо споткнулся о шланг, тянущийся по полу, телефон полетел в одну сторону, подставка с кофе в другую, оставляя в воздухе приятный запах. Пончики остались крепко зажатыми в его руке, когда Джо с неприятным всхлипом бедром приземлился прямо на воздушное сопло. Он даже не издал ни звука, и Эдди несколько секунд стоял в ступоре, пока не поднял его телефон и опустился на колени рядом с другом. –… милый, все в порядке? – раздался голос Бьянки. – Бьянка, у нас происшествие, я перезвоню, – быстро ответил он, отключился и, набрав 9-1-1, включил громкую связь, и положил телефон рядом с собой. – Помогите! К тому времени, как красная пожарная машина и скорая припарковались перед мастерской, Эдди с коллегами переложили Джо на пол, продолжая давить на поврежденное бедро, чтобы хоть немного уменьшить кровотечение. Кто-то выключил сопло, а Эдди, не отрываясь, смотрел на друга, пытаясь придумать сотню шуток по то, как тот раздулся вовсе не от пончиков. Потому что Джо нужно будет это услышать, когда с ним все будет в порядке. Потому что с ним все будет в порядке. Потому что Эдди не мог допустить, чтобы с еще одним близким человеком что-то случилось – он потерял много друзей на войне, такая ерунда не могла отнять у него последнего друга. Когда команда пожарных и парамедиков приблизилась к Джо, Эдди разогнал коллег и отошел сам, чтобы дать им пространство для работы. – Мы выключили сопло, давили на рану. Но у него в теле огромное количество воздуха, он везде – в животе, даже за веками, – сообщил Эдди высокому мужчине, капитану, судя по всему. Тот кивнул, внимательно выслушав. – Меня больше беспокоит воздух вокруг сердца и легких, – произнесла темнокожая женщина со стетоскопом, осмотревшая и послушавшая дыхание Джо. – Вены набухли, дыхание слабое. Гипотония, тахикардия. Эдди сжал руки в кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в тонкую кожу ладоней. Слишком много времени прошло с тех пор, как он сталкивался с подобным. Он сделал глубокий вдох, мысленно отсчитывая от десяти до одного, пытаясь не дать плохим воспоминаниям отбросить его на годы назад и не потеряться от панической атаки. – Мартин, носовой катетер, – дал команду капитан, и темнокожий парень, кивнув, полез в сумку. – Чимни, морфин. – Принято, кэп. Азиат невысокого роста с заметным шрамом на лбу подготовил шприц с препаратом и попытался сделать укол, но игла лишь стукнулась об кожу Джо, не нанеся никакого вреда. Тот попробовал снова, но результат был прежним. У Мартина, занимающегося носовым катетером, ситуация была не лучше – воздух совсем не проходил через ноздри Джо. Капитан наблюдал за происходящим с нахмуренными бровями, но по его глазам Эдди видел, что тот готов предложить новый вариант. – Кэп, я будто пытаюсь камень проколоть, – Чимни закрыл шприц и посмотрел на капитана. – Катетер тоже мимо – давление все выталкивает, – отчитался Мартин. Капитан кивнул. – Бобби, похоже на клапанный пневмоторакс, давление разрушает все органы, – сказала женщина со стетоскопом. – Нужно откачать жидкость. Бак, калибровочный катетер на 14. Бак. Эдди так же резко поднял голову, как Бак в моле, едва увидев его. Это был тот самый Бак – с голубыми глазами, родимым пятном и светлыми волосами, в этот раз аккуратно уложенными гелем так, что его кудряшки совсем не были заметными. Конечно, на нем не было светлых брюк и розовой рубашки, как в их первую встречу, или голубой худи, как во вторую. Он был в темно-синей форме пожарного департамента Лос-Анджелеса с закатанными рукавами, очень выгодно обтягивающими мощные руки. Не отвлекайся, Диаз. Бак, судя по всему, даже не заметил его присутствия, хотя они уже несколько минут стояли в паре метров друг от друга, и Эдди даже разговаривал с его капитаном. Пожарный быстро достал из сумки катетер и поудобнее сел рядом с Джо. – Надо снизить давление в плевральной полости. Справишься? Пусть это и был вопрос, из уст Бобби он прозвучал так, будто он был уверен в своем подчиненном на все сто и лишь давал ему возможность передать задание, если тот сам этого захочет. Бак вытер пот со лба предплечьем и принялся расстегивать рубашку Джо, чтобы получить доступ к его грудной клетке. – Справлюсь, – пробормотал он себе под нос и приставил катетер к нужной точке. – Пониже, – внезапно вырвалось у Эдди, и пять пар глаз пожарных и парамедиков уставились на него. Он практически пожалел, что не оказался на месте Джо, потому что ему сейчас было комфортнее, чем мысленно сгорающему от неловкости и стыда Эдди, уставившемуся Баку в глаза. Он не хотел ставить под сомнение его профессионализм, не хотел казаться умником и ухудшать их и без того глупую личную ситуацию, но в голове вспыхнули образы раненых товарищей, и он просто не смог ничего с собой поделать. – Твою мать, – прошептал Бак, закатывая глаза. – Что? Все правильно – второе межреберье, срединно-ключичная линия. – Да, но у пятого межреберья у передней подмышечной линии грудная стенка тоньше. Сложнее повредить жизненно-важные органы, – он поднял взгляд на капитана. – Я служил в Афганистане, был военным медиком. Лечил ребят с коллапсом легкого. Бобби вздохнул, несколько секунд обдумывая сказанное, затем повернулся к темнокожей женщине. – Хен? – Бобби, ты не можешь серьезно доверять… – попытался возразить Бак, свирепо переводя взгляд с капитана на Эдди и обратно. – Хен, что скажешь? – повторил Бобби. Хен снова окинула взглядом Джо, затем всех своих коллег и посмотрела на Бобби, игнорируя разозлившегося Бака. – Технически, Бак прав, – тот был готов ликовать, но коллега продолжила. – Но практически я бы поступила как… – Эдди, – представился Диаз. – Как Эдди. Бобби кивнул, и в этот раз все взгляды устремились на Бака, и тот, тяжело вздохнув, сдался. В конце концов, важна была не его правота, а здоровье Джо, бледнеющего на глазах. Бак проткнул иглой катетера кожу в пятом межреберье, как и сказал Эдди, не задев никаких органов, снял колпачок, и раздался едва слышимый свист, когда воздух начал выходить из полости. Эдди облегченно вздохнул и слегка улыбнулся, когда Бак поднял на него глаза, но тот в ответ лишь кивнул. С каждой секундой Джо все меньше начинал походить на надувной матрас и все больше на нормального человека. Когда Бак закончил, он поднялся и отошел, освободив пространство для работы Хен и Чимни, имя которого все еще вертелось в голове Эдди, вызывая недоумение. – Бак, – начал Эдди, но тот отмахнулся и направился в сторону скорой, чтобы привезти каталку. – Я хотел бы… – Не сейчас, чувак! – рявкнул Бак, возвращаясь к своей команде и помогая поднять Джо, хлопающегося глазами, но все еще не сказавшего не слова. Эдди покорно кивнул, позволяя ему работать. Джо попытался что-то сказать, но попытки оказались безуспешными, и он просто кивнул куда-то в сторону пола, где лежал несколько минут назад. Эдди заприметил его телефон, про который совсем забыл. – Я позвоню Бьянке, – пообещал он другу, и тот, наконец, спокойно закрыл глаза, позволяя завезти себя в скорую, где его уже ждала Хен. Она кивнула Эдди и закрыла заднюю дверь. Эдди попытался отыскать глазами Бака, но тот либо действительно был занят, либо намеренно прятался где-нибудь в пожарной машине, но вместо него рядом с Диазом из ниоткуда вновь возник Бобби и похлопал его по плечу. – Хорошая работа, Эдди. – Спасибо, – он благодарно улыбнулся. – Можно узнать, куда его отвезут? Я не родственник, но пообещал позвонить его невесте и… – В Седарс-Синай. Мы уже сообщили в приемный, его там ждут. С твоим другом все будет хорошо. Бобби снова похлопал Эдди по плечу и поспешил к пожарной машине, занимая место впереди рядом с водителем. Постепенно пожарные скрылись, и его коллеги вернулись к работе, вытирая с пола кровь и разлитый остывший кофе. Кто-то зашуршал пакетом с пончиками, которые нес Джо, но Эдди думал об одной важной детали, которую успел заметить во время всей этой шумихи – номер 118 на машине. 118 часть пожарного департамента Лос-Анджелеса. Место, где работал Бак, каждый день спасая десятки людских жизней. Теперь у Эдди появилась возможность извиниться по-настоящему, объяснить, что его идиотское поведение было лишь следствием неудачного дня. И если Бак простит его или даже пошлет, Эдди будет знать, что был искренним и его сын будет им гордиться.***
Он не помчался на станцию сразу же после работы. Не помчался даже на следующий день. Несколько дней Эдди вообще думал, хорошая ли эта идея, учитывая его странную одержимость парнем, которого он видел всего три раза, но из-за которого создавал страницы в соцсетях, плохо спал и чувствовал себя жутким преследователем. Он даже посоветовался с Кристофером, решив, что совет ребенка будет лучшим, и сын сказал ему обязательно извиниться, потому что теперь у него будет подходящая обстановка (вместо мастерской с травмированным Джо и мола с кучей глазеющих людей) и время (без спешки из-за, опять же, работы). Эдди не рассказывал про эту нелепую ситуацию никому, кроме сына, но Кристофер, судя по всему, проболтался абуэле, что его отец идет извиняться перед другом, которого обидел, и та, дав ему подзатыльник, как он и ожидал, вручила контейнер с теплыми чуррос. Она наказала ему оставить немного Джо, все еще отдыхающему в больнице, но уже готовящемуся к выписке, а остальное отнести пожарным и его другу. С утра и до полудня он пробыл на работе, где коллеги собрали для Джо большую корзину, на дно спрятав шоколад и пончики и сверху прикрыв все это фруктами. Сразу после полудня Эдди поехал в больницу, где наткнулся на Бьянку, читающую книги по нейробиологии. Несмотря на действительно крошечный размер (особенно по сравнению с крупным Джо), Бьянка могла вселять страх одним лишь взглядом, но Эдди с этим сталкиваться не пришлось – Джо рассказал невесте, что остался жив благодаря другу, и та со слезами обняла его. Они сидели втроем, уплетая фрукты и чуррос от абуэлы Эдди, и Бьянка рассказывала постыдные истории про своего возлюбленного, пока тот краснел и прятал лицо под подушкой, напоминая Эдди о начале его отношений с Шеннон, когда они были такими же влюбленными и беззаботными. Иногда в палату заглядывали медсестры, и одна из них попыталась пригласить Эдди на чашку кофе, но тот так погряз в своих мыслях о Баке, что даже не понял этого, пока Бьянка и Джо не рассмеялись над ним, когда смущенная медсестра уже ушла. – Итак, Эдди, – внезапно начала Бьянка, бросая в рот виноградину. – С кем тебя ждать на нашей свадьбе? Джо не умолкает о том, какой ты классный, но больше ничего не рассказывает. У тебя есть кто-нибудь? Джо открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Диаз невесело усмехнулся и опередил его. – Никого нет. Только сын, – он достал телефон из кармана и показал девушке фотографию, где его счастливый ребенок собирал Лего. – Кристофер. Ему недавно исполнилось десять. – Какой замечательный, – Бьянка искренне улыбнулась, но по ее глазам Эдди понял, что еще один вопрос остался неозвученным. Напряжение почувствовал даже Джо, неловко ворочаясь в кровати. – Его мама умерла два года назад, – наконец, прояснил он. – Мне очень жаль. Джо потянулся и взял Бьянку за руку, а Эдди кивнул, снова улыбаясь. – Все в порядке. Мы вроде как справились с этим. Даже готовы двигаться дальше. Бьянка резко встрепенулась и схватила его за запястье. – Знаешь, у меня много друзей. Я могла бы тебя с кем-нибудь познакомить. Кто тебе нравится: девушки, парни? Небинарные персоны? – Детка, он… – Все. У меня нет предпочтений. Я… – Эдди покосился на друга, резко распахнувшего зеленые глаза, и сжал руки в кулаки, как делал всегда, когда нервничал, – привычка, от которой он не мог избавиться. Он перевел взгляд на друга. Одно дело – жить в прогрессивном Лос-Анджелесе и знать, что ты бисексуал, но не вступать ни с кем в отношения. Тогда эта важная и, вероятно, меняющая жизнь информация никак не отразится ни работе, ни на семье, ни на мнении родственников о нем. Но совсем другое – произнести это вслух, да еще и впервые. Несколько лет назад он намекнул Софии, младшей сестре, что его чувства могут и не ограничиваться женским полом, но это был телефонный разговор, и она была слишком занята, чтобы обратить на это внимание, так что Эдди больше не поднимал эту тему. Он знал, что один из его кузенов был геем, но их слишком консервативная и верующая семья предпочитала забывать об этом факте во время семейных праздников, недвусмысленно намекая, что поход в церковь все вылечит. Эдди ненавидел себя за то, что так ничего и не сказал про это. Ненавидел, что сидел в тени своих родственников и делал вид, что ничего не происходит, пока его кузен натягивал на лицо улыбку и умирал изнутри. Ненавидел, что человек, с которым в детстве он делил игрушки и ходил в одну школу, вынужден был слушать мерзкие слова от людей, которые, казалось бы, должны любить его таким, какой он есть. Ненавидел, что сам прятался за Шеннон и Крисом, которые были его спасательным кругом. – Я би, – наконец, сказал он, качая головой. Бьянка лишь кивнула, взгляд Эдди был устремлен на Джо, пока тот жевал нижнюю губу. – Бро, чего ты раньше не говорил? – внезапно произнес друг. – Точно боялся, что за тобой приударю, а ты не устоишь, да? Джо поиграл бровями, и Эдди рассмеялся, чувствуя, как его тело покидает все напряжение, о котором он даже не подозревал. Он задержался еще ненадолго, увлекшись болтовней Бьянки про свадьбу, после чего сразу поехал на станцию, все время бросая взгляд на контейнер с чуррос на пассажирском сидении. Внутри 118-ой стояли две пожарные машины, начищаемые до блеска пожарными, которых Эдди не видел в мастерской, и скорая, в задней части которой сидели Хен и Чимни. На лице Хен были большие очки в красной оправе, и она внимательно изучала содержимое чемоданчика с препаратами. Чимни ей что-то оживленно рассказывал, листая фотографии в телефоне. Не заметив больше знакомых лиц, в том числе Бака, из-за которого Эдди и приехал, он направился к ним. Хен, видимо, заприметила его еще на входе, прошептала что-то Чимни и кивнула в сторону Диаза. На лице азиата появилось недоумение, когда он осмотрел приближающегося Эдди с головы до ног, будто не мог его вспомнить. В чем, в принципе, Эдди его не винил – он постоянно видел разъезжающие по городу пожарные машины и мог лишь представить, со сколькими людьми пожарным и парамедикам приходится контактировать. – Привет, – поздоровался он, неловко махнув одной рукой, другой прижимая к себе контейнер с чуррос. – Привет, – ответила Хен, кивнув. – Эдди, да? Парень из мастерской? – Да, это я. – Как твой коллега? Когда мы его подвозили к больнице, он уже приходил в себя, бормотал что-то про овощи и пончики, – на лице Чимни, наконец, появилось понимание. – Он в порядке, спасибо. Вообще-то, я зашел вас поблагодарить за помощь ему, – он протянул контейнер Чимни, и тот взял его, скептически рассматривая. – Да брось, ты тоже молодец, – Хен похлопала его по плечу. – Тут нет ЛСД или еще чего? – внезапно выдал Чимни, и Эдди, нахмурившись, перевел взгляд на Хен, разразившуюся смехом. – Ну, это моя бабушка готовила, так что я очень надеюсь, что нет, – Чимни кивнул, достал чуррос, делая укус, и сразу застонал от удовольствия. Он быстро прожевал и вытер уголок рта пальцем. – Просто у нас пару лет назад случай был. Одна старушка принесла брауни с интересной начинкой, и эти идиоты весь день работали под кайфом. Бак обнаглел и съел мой кусок, так что ему было хуже всех потом. А нам с Афиной пришлось ловить их везде, чтобы людей не пугали. – Ага, а рыжая репортерша снимала нас в тот день и хотела выпустить этот монтаж в эфир, – лицо Хен скривилось от отвращения. – Бак с этим разобрался, но я даже не хочу знать как. Эдди поморщился. – Насчет Бака… Я хотел поговорить с ним, но не знаю, где его найти. – Тебе повезло, у него как раз закончилась смена, но он еще был здесь. Посмотри в раздевалке, он вроде уже вышел из душа. Диаз кивнул и направился в сторону раздевалки, где, как и сказала Хен, за стеклянной стеной стоял Бак уже не в форме, а в гражданской одежде, застегивающий часы на руке. Он выглядел таким сосредоточенным, что Эдди, не желая спугнуть его голосом, сначала осторожно постучал, останавливаясь у открытой двери. – Чим, я все равно поеду в магазин, так что куплю Джи… – он оборвался на середине фразы, как только увидел стоящего напротив Эдди с неловкой улыбкой на лице. Голубые глаза распахнулись то ли от удивления, то ли от ужаса, но Бак резко попятился назад, роняя часы на пол. – Чувак, ты преследуешь меня? Это уже не смешно! Эдди тут же замотал головой, не делая ни шага вперед. Он и так знал, что выглядит как полный идиот. – Нет! Нет, прости. Я пришел поблагодарить за то, что помогли моему другу, – он кивнул в сторону проходящих мимо раздевалки Хен и Чима, уплетающих чуррос и с любопытством глазеющих в их сторону. – И извиниться. Бак закатил глаза и поднял часы, снова пытаясь их застегнуть. – У нас было одно свидание, где ты вел себя, как придурок. Нет нужды следить за мной после этого, я все понял. – Я правда хочу извиниться, – Эдди сделал шаг вперед и, когда Бак не отошел, приблизился еще. – У меня был дерьмовый день, но я не имел права срывать это на тебе. Бак замер, крепко сжимая между пальцами ремешок часов и осторожно глядя на Эдди из-под светлых ресниц. Несмотря на тусклое освещение, его глаза все еще казались голубыми, как полуденное безоблачное небо, и Эдди хотелось смотреть в них весь день. – Если у тебя был дерьмовый день, тебе стоило отменить свидание, как я уже говорил, – произнес он со вздохом. – Знаю. И ты прав. Просто… – Эдди потянулся, забирая часы из руки Бака и помещая ему на дрожавшее запястье, пока тот тихо наблюдал за этим. – Я решил, что должен это сделать. Сходить и, может, что-то изменить в своей жизни. Один раз. Это было мое единственное свидание. Он поднял взгляд от запястья Бака и прошелся глазами по его лицу. Влажные после душа пряди, опадающие на лоб. Чуть вздернутый нос. Неровная кожа. Длинные светлые ресницы. Густые брови. Пухлые губы. Родимое пятно, к которому Эдди до жути хотелось прикоснуться кончиками пальцев. Не желая показаться странным, он снова посмотрел на часы. Эдди осторожно взял руку Бака в свою, чувствуя прохладу, моментально пронзившую его, и повернул ладонью вверх, чтобы застегнуть ремешок. Вокруг будто все наэлектризовалось. – У моего сына в тот день были неприятности в школе, потом на работе проблемы случились. К счастью, не такие, как во время нашей встречи, – Эдди хмыкнул и, закончив с застежкой, снова перевернул руку Бака, касаясь кончиками пальцев ладони. Он немного отступил, почувствовав, что воздух между ними уже слишком накалился, а может, это всего лишь была игра его воображения. Но что-то в Баке действительно влекло его, раз он продолжал натыкаться на него и думал о новых встречах. Может, эта была та искренняя улыбка, с которой он сел напротив него в «Чизкейк Фэктори». Может, тот образ, который Эдди выдумал у себя в голове и который мог вовсе не соответствовать действительности. Но он всей душой хотел заслужить прощения. Эдди почувствовал пробегающие по спине мурашки. – У тебя есть сын? – тихо спросил Бак. – Кристофер, – Эдди второй раз за день показал фотографию своего ребенка в куче деталей Лего, мягко улыбаясь. – Ему десять. – Я люблю детей, – все также тихо ответил Бак. – Он очаровательный. Эдди еще немного отступил, подходя все ближе к двери, и Бак, наконец, выйдя из своеобразного транса, зашевелился. Он неловко откашлялся, вытащил из своего шкафчика сумку с вещами и захлопнул дверцу, снова глядя на Эдди, будто ожидая каких-то действий. – Прости, – повторил Диаз. – Если честно, когда я регистрировался в приложении, я указал, что мне нравятся девушки, но… – О боже, – пробормотал Бак, резко устремившись к выходу, но Эдди схватил его за локоть, удерживая на месте и снова чувствуя приятную покалывающую прохладу и легкий персиковый запах, вероятно, от его геля для душа. Эдди сделал глубокий вдох, прежде чем объяснить. – Я не придурок, который экспериментирует или не может решить, кто ему нравится. Просто в тот момент передо мной сидел друг, и я не знал, как он относится к… Ты понимаешь, – Бак заметно расслабился и кивнул. – Поэтому я не ожидал увидеть тебя. Так что я просто придурок, который иногда невнимательно относится к людям. Но который хотел бы это исправить. Диаз отпустил руку Бака, ожидая, что тот сразу помчится к машине, чтобы, наконец, избавиться от него, но он не сделал ни шага в сторону выхода, задумчиво глядя на Эдди. Время будто остановилось. Откуда-то из лофта донесся чей-то смех, затем громкий хлопок. Раздался гул сирены, такой громкий, что Эдди вздрогнул. Но он не замечал ни пробегающих мимо пожарных, ни движущуюся пожарную машину, пристально рассматривая голубые глаза перед собой. Изначальная цель просто извиниться и покончить с этим внезапно ушла на второй план – он не мог пошевелиться, не хотел, просто замер на одном месте, думая о том, а что же будет дальше. В голове даже утихли навязчивые голоса родителей, звонкое щебетание Бьянки о свадьбе, от которого он не мог избавиться. Исчезли сочувственные взгляды старшей сестры, старательно пытающейся скрыть свою жалость и упрямство. Зато Бак, Бак, которого он едва знал, стоял перед ним, вполне реальный, чуть склонивший голову вбок и с любопытством изучающий его, как новую интересную книгу, от которой невозможно оторваться. Эдди хотел бы прочитать его, выучить наизусть, чтобы строки надолго остались в голове. Он снова почувствовал жар между ними, но не попытался отойти. Легкое движение снова всколыхнуло персиковый запах, ударивший в нос, и Эдди заметил, что Бак поднял руку с часами ладонью вверх. Он вопросительно вскинул брови, и пожарный тихо пояснил: – Телефон. Эдди вложил телефон в его руку – без пароля, потому что Кристофер иногда играл в игры или выбирал музыку в машине, а сам Диаз пользовался им, только чтобы звонить и ставить напоминания об оплате счетов, – и Бак быстро записал свой номер. – Мне надо идти, – произнес он, проходя мимо Эдди и слегка задевая его локтем. – Увидимся, Эдди. И если Эдди понравилось, как Бак произнес его имя, то не был готов признаться в этом. Он почти не помнил, как добрался до школы Кристофера, все еще чувствуя витающий вокруг него запах персиков и ощущение от прикосновения к руке Бака на кончиках пальцев. Лишь надеялся, что нигде не проехал на красный свет. По пути домой сын воодушевленно рассказывал об уроках рисования и о новой однокласснице со слуховым аппаратом, которая нарисовала самое красивое дерево из всех, что Крис видел. Он хотел бы, чтобы такое росло у них на заднем дворе, но понимал, что радужной листвы не бывает. Потом он резко перешел на рассказ о новой книге про дельфинов, которую им задали прочитать. Вечером, после того, как Крис закончил делать домашнюю работу, они поужинали пиццей, потому что Эдди был в хорошем настроении, а у сына все было замечательно в школе, даже с математикой. Обычно он не поощрял вредную пищу в будние дни, потому что ребенок становился слишком оживленным и с трудом засыпал, но один раз… почему бы и нет? Уже гораздо позже, когда Крис давно спал в обнимку со своим игрушечным динозавром, Эдди, лежа в тепле и уюте под своим одеялом, достал, наконец, телефон. Он долго смотрел на цифры под именем Бака, думая о том, а стоит ли тревожить его в такое время, ведь у пожарных смены часто начинаются очень рано, но что-то внутри все же подтолкнуло его написать сообщение. Эдди (11.46 pm): Хей. Эдди (11.46 pm): Хотел еще раз извиниться за свидание. Эдди (11.46 pm): Ты не был виноват в том, что у меня был плохой день. Эдди (11.47pm): Надеюсь, мы сможем поладить. Эдди (11.47pm): Это Эдди, если что. Ответа не было чуть больше десяти минут, Эдди успел сходить на кухню, выпить стакан холодной воды и уже собирался лечь спать, когда раздался сигнал о пришедшем сообщении. Бак (12.02am): хорошо, что ты уточнил, а то я так часто хожу на свидания с невнимательными придурками, что уже запутался в них Эдди не знал, что ответить, потому что подозревал, что в этой шутке есть огромная доля правды, от которой ему становилось не по себе. Бак (12.03am): все в порядке Бак (12.03am): я сталкивался с подобным раньше, но никто еще не пытался извиниться или что-то исправить Бак (12.03am): и уж точно никто не приносил чуррос и не учил меня, где правильно протыкать пострадавших иглой Эдди фыркнул и поднялся с кровати, чтобы приоткрыть дверь и услышать, если вдруг Кристофер проснется и позовет его. Такого давно не случалось, но Эдди увлекся телефоном и не хотел пропустить мимо ушей голос сына, если все же ему что-то понадобиться. Бак (12.04am): почему ты так настойчиво хотел извиниться? мог бы просто забыть об этом и двинуться дальше, я же тебя столько раз послал Диаз несколько раз перечитал сообщение, прежде чем понял, что и сам толком не знает ответ на этот вопрос. Если бы он мог двигаться дальше, как все нормальные люди, то, возможно, давно поддался бы влиянию родителей и женился снова, завел еще кучу детишек и вернулся в Техас, чтобы угождать своей матери. Он не стоял бы на месте и не возвращался бы на пляж, раз за разом перечитывая письмо Шеннон, но уже без слез, потому что они давно закончились. Эдди (12.04am): Годы показали, что с «двигаться дальше» у меня явно проблемы. Бак (12.04am): наверное, у меня тоже Эдди не ждал, что Бак начнет делиться с ним сокровенными моментами из своего прошлого и поведает, почему в его красивых голубых глазах одновременно с щенячьим восторгом от жизни есть столько боли, которую он тщательно маскирует за улыбкой. Эдди сам так делал, когда вернулся из Афганистана, постоянно улыбаясь Кристоферу и родственникам, которых созывали его родители, чтобы похвастаться Серебряной звездой, полученной буквально через смерть. Он кивал, целовал Шеннон в щеку, звенел бокалом с шампанским, а сам мечтал оказаться под землей со своими товарищами. Сейчас он понимал, что ему нужно было к психологу как можно скорее, потому что эти мысли, эти мрачные жестокие мысли могли привести к чему-то гораздо более темному, чем ссора с женой и ее уход, но тогда его ничего не держало на плаву, кроме маленького сына. И он ни за что на свете не пожелал бы, чтобы Бак проходил через подобное, особенно в одиночку. Эдди не знал про него ровным счетом ничего, но почему-то хотел оказаться рядом и сжать его ладонь в своей, чтобы дать понять, что он рядом, если тот захочет чем-то поделиться. Эдди (12.06am): Я не переставал думать про тебя, после того, как ты отчитал меня в кафе и ушел. Сообщение вырвалось из него спонтанно, будто пальцы раньше мозга решили, что написать, но он почти об этом не жалел. В конце концов, это была правда, иначе Крис не был бы так рад, что у его отца появился новый друг. Бак (12.08am): это ты так пытаешься флиртовать со мной? Из Эдди будто весь воздух выбили. Эдди (12.09am): Нет! Конечно, нет. Эдди (12.09am): Или да? Эдди (12.09am): Я не знаю. Эдди (12.10am): А это работает? Я сто лет ни с кем не флиртовал. Даже не видя Бака, он с легкостью мог представить, как тот смеется над его нелепыми сообщениями. Эдди задумался, чем тот занимается в такое позднее время, раз не спит и тратит свое время на переписку с ним. Может, он смотрит фильм, или читает, или у него ночной перекус, потому что пожарные много двигаются и всегда в форме. А может, он в ванной и… Нет, Эдди унесло не туда. Бак (12.11am): вышло бы лучше, если бы не поток сообщений после этого Бак (12.11am): так что ты ужасен ахахах Бак (12.11am): но я оценил попытку и приверженность точкам в конце сообщений Еще несколько минут снова проходят в тишине, потому что Эдди не знает, что еще сказать. Он не хочет бросать Бака вот так, в середине переписки, но и не подозревает, куда все может зайти. Пригласить ли ему Бака на свидание? Или дождаться, когда он сам это сделает, если захочет? Эдди не успел решить, когда телефон снова зазвенел. Бак (12.13am): может, попробуем сначала просто пообщаться? мне сейчас правда не помешал бы друг. Эдди (12.13am): Конечно, я не против Эдди (12.13am):. Будь что будет.