Арто транс

А тот, кто вправе раздавать названья Всему, что есть на этом свете бренном, Придумал охрененно точный термин Тому, что с Джимом здесь произойдёт. Он, выточив судьбы бесценной грани, Налил в неё взрывоопасной смеси, Взболтав амфитамин, спирт, прану, сперму, Божественный огонь, циничный лёд. Сияющий сосуд в ладонях взвесив, Вписал в орнамент, краток и жесток, Свой вензель, ну а ниже кровью - "рок". А Музыка миф трепетно творит, Как зажигал с ней юный фаворит, Прекрасный необузданный любовник. Отдавшись, он всецело обладал, А покорившись, стал богам он ровней. И наблюдал заворожённый зал Их древний, дикий, страстный ритуал И сам в оргазме бился настоящем. А в плеске оргий, в простынях кулис Кончала Музыка, то бабочкой кричащей, То хищной птицей обрываясь вниз. Но связь с Бессмертною - призванье злое: В мелодию вползал узор проклятий, В мозгу метался ритм стальной иглою, Беснуясь, звуки выли о расплате, Свивался микрофонный шнур в петлю... Но возбуждала боль, риск заводил: Меж воплями вплетал он стон "люблю" - Лишаясь в сексе трансцендентном сил, Запретные мотивы растревожив, Почти без чувств со сцены уходил - С их царского сверкающего ложа. И вспышка осознанья - выстрел в спину! - Ведь сам когда-то обронил: "Инцест...", А Музыке и вправду был он сыном. Признав кровосмешенье в её храме, Взвалил на плечи неподъёмный крест, Тянувший вниз - не к оркестровой! - яме. Озвучивали Робби, Рэй и Джон Летальность взлёта - обжигались сами: На их глазах испепелялся он. Кто в избранность не верит их - проверьте, Легко аккомпанировать ли смерти. Агония оплатит вход в иное. Гармонию он жизнью поверял - И подтвердил без фальши каждый такт. А rock швырял его к оскалу скал И накрывал безумною волною. С фатальной страстью совладать не смог - И в поцелуях смертный пил экстракт, Терял сознанье, кровь всю отдавал И, продолжая беспощадный акт, Старел мгновенно, принимая рок - Себя он старше стал вдруг раза в два. Так, трахнув мать и завалив отца При тысячах свидетелей безмолвных, Он понял, что себе - отец он кровный. Замкнулся круг и жизнь закольцевалась - Он всё-таки добрался до конца. А времени - лишь отдышаться малость, Затяжку сделать, усмехнувшись чуть, Спокойно к жертвенным камням шагнуть, Непрожитые годы - дар священный - Доверчиво Любимой протянуть И властью наделить Её нетленной. Неистовая огненная птица, Взорвав преграды, стены и границы, Вершит тьму побеждающий полёт - Над временем благую весть несёт О том, кто жизнь и смерть назвал игрою, О нежном обезбашенном герое, О бунтаре, представшем божеством. Пронзает высь легко, неудержимо Ликующей свободы торжество Свидетельством о воскрешенье Джима, О вечности, открытой для него.