«Я помню всё, и всё забыл
Кого искал, кого любил
Я проходил, сквозь эти стены
Я не хочу, смотреть назад
Где пламенеющий закат
Себе и мне, вскрывает вены…»
(Алексеев – Пьяное солнце)
Последнее, что ожидал увидеть Панцзы, очутившись за пределами леса – реку, чьи темные воды отражали бледный призрачный свет, источником которого служили мелкие кристаллы, усеявшие ее берега. - Есть идеи, что нам теперь делать? - Отыскать омут и его хранителя, - в ответ передернул плечами У Се. Прохладные пальцы, так открыто сжимающие его собственные на глазах Хо Даофу, дарили чувство защищенности. Выражение лица доктора босс У, конечно, не видел, но даже тех картинок, что так любезно подкидывало ему воображение, было вполне достаточно, чтобы безошибочно определить настрой давнего знакомого. - Пойдем вниз по течению. Сяогэ уверенно двинулся вдоль широкого потока, резко уходящего за груду валунов, возвышающихся впереди. Угрюмые взгляды, кидаемые на него представителем семьи Хо, едва ли трогали Цилина, продолжавшего, как ни в чем ни бывало, держать за руку У Се. Скорее, недовольство, исходившее от военного доктора, забавляло, побуждая Сяогэ выкинуть какой-нибудь по-детски непосредственный фокус. Впрочем, эту идею он был вынужден отложить на потом, дав себе обещание обязательно довести Хо Даофу до белого каления при ближайшей удобной возможности. - Айя! – всплеснул руками Панцзы, присоединяясь к друзьям. – Неужели вам все еще не достаточно приключений? - Не отыщем источник, не сможем вернуться на поверхность, - голос У Се звучал сухо. Губы пекло от поднимавшегося изнутри тела жара, перед глазами плясали разноцветные пятна, сплетаясь в калейдоскопе мутных красок, а нервные окончания вибрировали от интенсивности захлестывающих неравномерными волнами ощущений, раскаленными иглами пронзающих мозг. - О чем вы? – Хо Даофу ускорил шаг, опережая спутников и останавливаясь прямо перед размеренно шагающим Чжаном в надежде услышать вразумительный ответ. - Айя, Мяньбаоши! Этот лабиринт – настоящее произведение искусства, созданное больным разумом. Чтобы выбраться из него, нам нужно достигнуть нирваны, - нервно хохотнул Юэбань. – Если бы ты помнил, как попал сюда, то здорово облегчил бы нам жизнь. - Тц! - На самом деле, Чунцюань – всего лишь легенда, - босс У огляделся, словно искал нечто невидимое глазу – темная энергия сплеталась с блеклым сиянием, неожиданно слепящим и без того незрячие глаза. – Но погребальный комплекс шэ – место, где мифы и легенды различных племен Поднебесной воплотились в реальность. - Омут? Что это? – неожиданно проворно перехватив Чжан Цилина за локоть, Даофу всмотрелся в непроницаемое лицо воина, мгновением позже предусмотрительно отдергивая руку. - Однажды мы смотрели кино о волшебниках. Один из них сохранял все свои воспоминания в особой чаше, которую называл Омут Памяти, - чуть насмешливо пояснил У Се, приподнимая уголки губ, стоило со стороны Панцзы раздаться короткому смешку. Тот фильм в полной мере смогли осилить разве что Мэй и Ли Цу, уж больно мрачным и нелогичным он казался. Но момент, когда главный герой картины, с трудом загримированный на положенные семнадцать лет, перенесся прямиком в чужие воспоминания, запомнился боссу У хорошо. – По легенде Чунцюань забирает воспоминания готовящейся к перерождению души, лишая ее главного источника всех страданий – ненасытного стремления, подпитываемого жаждой, влечением и желаниями. Однако ее перерождение в новом смертном теле вновь отправляет душу в один из великих потоков страдания – рождение. - И что вы собираетесь искать в нем? - Омут – восьмой источник Цзюцюаня. Его хранитель знает путь к горе Фэнду, вершина которой – выход из лабиринта. Врата во внешний мир должны быть укрыты где-то в Деревне Изначальной Пустоты, породившей Небеса и Землю... - Так, где мы? - Если хочешь услышать душещипательную историю о подводной гробнице леди Дугу, то ее не будет, - ехидно осклабился босс У, наслаждаясь недоумением давнего знакомого, вызванного столь пренебрежительным отношением к собственной персоне. У Се был бесконечно благодарен Хо Даофу за помощь во времена поисков Города Грома и за все то, что доктор сделал для него и Ушаньцзюй после, но высокомерие, с которым тот говорил, упоминая очередную травму потомственного расхитителя, задевало за живое. – Возможно, гробницы, которую вы взялись искать у берегов южной провинции и вовсе не существует. Постараемся выбраться из погребального комплекса и отыскать остальных, - немного смягчился наследник семьи У, наугад хлопнув доктора по руке. Хо Даофу вздрогнул – быстрый удар пришелся по ребрам, на краткий миг сбив дыхание. Встретившись глазами с бесстрастным темным взглядом Чжана, направленным прямо на него, мужчина медленно отступил, пропуская У Се и его защитника вперед. Новый удар, адресованный ему Панцзы, выбил из легких весь воздух, оставляя после себя горящую кожу между лопатками. Он не до конца понимал, как умудрился упустить из виду нечто настолько важное, заставляющее Чжан Цилина заботиться о настырном боссе У не только как о друге, но, определенно, чувствовал себя смущенным представшим перед глазами откровением. Хотя теперь Даофу начинал понимать, за что пострадал человек, встреченный им, Бай Хаотянь и Ван Мэном на заднем дворе Ушаньцзюй. Вероятно, один из знакомых Железного Треугольника возомнил себя бессмертным, затеяв драку с Чжан Цилином, явно раздававшим тумаки за исключительно важного человека. Впрочем, собственное удивление, как ни странно, озадачивало – уже одно то, что воин из семьи Чжан отдал десять лет жизни за Вратами вместо наследника семьи У, а тот в свою очередь отдал те же самые десять лет ради освобождения друга от обязательств перед кланом, говорило о многом. И не понять этого мог только глупец… Тяжело вздохнув, Хо Даофу ускорил шаг, догоняя ушедшее вперед нерушимое трио. Вступать в дебаты с Чжан Цилином смысла не было, тот реагировал только на Панцзы и У Се, стойко игнорируя само присутствие четвертого лишнего члена их небольшой экскурсии по погребальному комплексу. - Панцзы, - окликнув подрывника, грузно шагавшего плечом к плечу с боссом У, он дождался вопросительного взгляда, брошенного через плечо, кивая в подтверждение невысказанной догадки. - Эй, Мяньбаоши, ты меня подкупаешь?! – коротко хохотнул Юэбань, присоединяясь к помрачневшему доктору, подталкивая плечом. - Что происходит? - Айя, ты отличный врач и стратег, но так и не научился слушать, - спутанные кудри на макушке Панцзы шевельнулись, забавно подлетая в такт движениям его головы. – Мы в таком же неведении, как и ты, - понизив голос до доверительного шепота, со всей откровенностью заявил Ван, хмыкнув на вспыхнувшее во взгляде напротив подозрение. - Хм, надеюсь, твои друзья знают, что делают. У У Се не так много времени. - У Тяньчжэня его всегда недостаточно… Неважно… Сяогэ сделает все, чтобы вытащить его… нас всех отсюда. - Это нелепо. - Ну, если у тебя есть хорошая идея, то Железный Треугольник будет рад выслушать ее. Если нет, то тебе и мне придется довериться Сяогэ и Тяньчжэню в этом вопросе. - Как долго вы трое находитесь… тут? Заминка в словах Хо Даофу не осталась незамеченной подрывником, тут же расплывшимся в совершенно нелепой ухмылке: - Тяньчжэнь хорош в решении таких загадок, - просто пояснил Юэбань, зачесывая назад непослушные вихрастые пряди. – А Сяогэ хорош в разрешении всех тех проблем, что настигают нас после. Дважды вниз, дважды наверх, снова вниз, вверх и прямо… И мы достигли Шести Врат, за которыми нашли тебя. Семь уровней остались позади. Но я понятия не имею, куда нас заведет этот лабиринт. - Разве лес и эту реку можно считать уровнями? - Тяньчжэнь уверен, что да. Сяогэ с ним согласен. А я готов последовать за моими братьями хоть на край света, - пожал плечами Панцзы. – На самом деле, важно лишь то, что мы здесь вместе. - С каких это пор ты стал таким сентиментальным? – кривая улыбка коснулась губ доктора, больше походя на оскал. - Айя, Мяньбаоши, ты слишком сконцентрирован на себе, чтобы стать лягушкой, выпрыгнувшей из колодца. Я – господин Пан, видящий людей насквозь, официально заявляю, что тебе пора вынуть голову из песка и оглядеться вокруг. - Ты что, сравниваешь меня со страусом? – недоверчиво выгнул бровь Хо Даофу. - С перегузной*(1). - Лю Сан говорил мне, что ты назвал его тушканчиком, но, похоже, я удостоился еще меньшей чести, - холодно прищелкнул языком Хо Даофу, с самым мрачным видом отворачиваясь от собеседника. – Удивлен твоей преданности У Се и Чжан Цилину, - сквозь зубы прошипел он, раздраженно закатывая глаза от неимоверно близкого взаимодействия идущих впереди расхитителей. – Как долго? - Достаточно. От столь лаконичного ответа Даофу скрипнул зубами, подавляя рвущиеся наружу ругательства. - Кто-нибудь еще знает об… этом? - Если хочешь прилюдно предать их отношения анафеме*(2), то ты опоздал. Когда Сяогэ восстал из мертвых, то не очень-то скрывался… Да и у подземного озера они были на виду у всех… Даже Лаобусы и старый лис Эрбай не вмешиваются. - Я и не собирался, - фыркнул доктор, отмахиваясь от причитающего Панцзы, как от надоевшей мухи. – Все, что меня интересует – смерть У Се на моих глазах. - Не думаю, что Сяогэ позволит тебе. Скорее, Тяньчжэнь увидит твои похороны, если продолжишь в том же духе. - Этот идиот отказывается от помощи, - несдержанно фыркнул Хо Даофу. – Не моя вина, если он помрет в этом лабиринте. Панцзы качнул головой, снисходительно поглядывая на доктора. Именно так, как обычно смотрел на юную троицу начинающих расхитителей и Мэй, в очередной раз затеявших спор из-за пустяка или решивших раззадорить старших – с отеческой заботой и терпением. - Что ты предлагаешь? - Мне нужно осмотреть У Се, чтобы понять! - Остановимся здесь. Хо Даофу вскинул голову, словно сомневался в услышанном. Голос Чжана звучал слишком спокойно, даже отстраненно, однако то, как воин держал за плечи У Се, свидетельствовало, скорее, об обратном: Цилин искусно скрывал свои эмоции от глаз совершенно постороннего человека, но так и не смог подавить их полностью. - Что? Почему? Суетящийся подрывник с написанным на лице недоумением посмотрел на друзей, и Даофу мог поклясться, что Панцзы понял намного больше, чем он сам, всего лишь заглянув в непроницаемо-темные глаза, смотрящие пугающе равнодушно. - Здесь безопасно. - А? О, точно! Энтузиазм, с которым Ван Юэбань бросился вперед, одновременно сбрасывая с широких плеч громоздкий рюкзак, сбивал с толку. Абсурдность ситуации усугубляло поведение У Се, без возражений принимавшего гиперзаботу со стороны шумного и суетливого друга, покорно позволяя усадить себя на ближайший валун и впихнуть в свои руки флягу с водой. - Нам всем нужен отдых. Вздрогнув от неожиданности, Хо Даофу кивнул, принимая сказанное. Импровизированный костер осветил каменную равнину, отблесками живого пламени разгоняя подступивший к расхитителям мрак. Не до конца осознавая происходящее, Даофу устроился напротив У Се, задумчиво разглядывая укрытые мутной поволокой слепо смотрящие в пустоту глаза. Любезно предложенный Панцзы перекус отдавал ванильной сладостью, от которой сводило скулы. Непередаваемые ощущения захлестнули с новой силой, стоило Чжан Цилину потянуться за своей порцией сухого пайка, по странному стечению обстоятельств оказавшейся в руках наследника семьи У – слишком интимным казалось практически невесомое соприкосновение длинных пальцев с выглядывающим из-под замызганного рукава потрепанной куртки обнаженным запястьем. Прикосновение длилось не дольше доли секунды, но этого хватило, чтобы кончики ушей доктора запылали, а зависший взгляд поспешно соскользнул на темные воды подземной реки. - Так, что за место вы обнаружили вместо подводной гробницы? – по-прежнему блуждая глазами по унылому однообразному пейзажу, нарушил затянувшееся молчание Хо Даофу. - Мы просто провалились под землю, - пожал плечами босс У. - Как всегда. Язвительный комментарий, сорвавшийся с вытянувшихся в тонкую линию губ, заставил Цилина вынырнуть из своеобразной медитации, отрешенно уставившись на доктора, безжалостно придавливая болтуна к насиженному месту одним своим источающим ледяную ауру видом. - Исходя из двадцатилетнего опыта, скажу, что это самый быстрый способ обнаружить гробницу, - ничуть не смутившись, хмыкнул У Се. – Хотя на этот раз нам не посчастливилось оказаться в многоуровневом погребальном комплексе, построенном несколькими древними племенами. Зато теперь становится понятным, почему три из девяти уровней на том плане выглядели подозрительно. Вероятно, сейчас мы находимся где-то под океанским дном, если сравнивать относительные высоты двух измерений, потому как переходы на нижние уровни были более затяжными, чем переходы на уровни выше. Но до сердца лабиринта еще далеко. Странно то, что ты оказался в Вансы, не потревожив других хранителей лабиринта. - Думаешь, семью Хо кто-то обдурил? - Вполне возможно. Легенду, описанную в шелковой книге, доставшейся твоей семье на аукционе, и то, что мы увидели своими глазами, нетрудно сопоставить… - Ты не уверен? - Я ничего не вижу, - усмехнулся босс У, устало прикрывая глаза. Пляшущие перед ними размытые блики сводили с ума, как и раскинувшиеся вокруг, сияющие белесым призрачным светом сети, сотканные темной энергией проклятого места. – Это все похоже на спектакль, в котором актеры плохо знают отведенные им роли, а сценарист и режиссер решили не вмешиваться и посмотреть, что из этого выйдет. - Цзюмэнь не в первый раз пытаются скомпрометировать. Недавно именно ты, У Се, стал тем, кто едва не уничтожил ассоциацию. Теперь твое место могут занять семьи Хо и Цзэ. - У меня есть одно предположение, - задумчиво протянул У Се, прикусывая губу. – И я очень надеюсь оказаться глупцом, накрутившим себе и сделавшим ошибку в собственных выводах. - Тяньчжэнь? - Давайте, отдохнем и постараемся выбраться отсюда, чтобы опровергнуть мое предположение и найти команду Сяо Хуа живой.***
Сяогэ вдумчиво перебирал длинными пальцами свисающую с ножен Хэйцзиня пеструю кисточку, вроде тех, что обычно прикрепляют к талисманам. Подарок Мэй смотрелся на по-своему изящном смертоносном оружии неестественно, даже дико, но Цилин не спешил избавляться от столь неуместного украшения, неизвестно когда прикрепленного вездесущим ребенком к древнему клинку. Не то, чтобы ему, действительно, нравилась безделушка, однако стоило проявить должное восхищение детской непосредственностью, с которой Мэй вручила свой незатейливый подарок «дяде Чжану». Непроницаемый взгляд воина был направлен на темные воды подземной реки, таящей в себе мраком укрытую от глаз расхитителей опасность. Повернув голову на раздавшийся откуда-то сбоку шорох, Сяогэ невольно улыбнулся, наблюдая за уютными объятиями У Се и Панцзы, устроившихся практически у самых его ног. Обоим мужчинам отчаянно требовался отдых, на котором, в конечном итоге, настоял сам Чжан после того, как в очередной раз предостерег запнувшегося на ровном месте У Се от падения, придержав за плечи. Спящий немного в стороне Хо Даофу нахмурился, бормоча ругательства, адресованные боссу У. Хмыкнув, Цилин вернулся к созерцанию мерного потока, наслаждаясь выдавшимися минутами тишины и спокойствия, в скором времени грозивших рассеяться подобно предрассветной дымке – У Се редко ошибался в своих предположениях, невероятно точно анализируя ситуацию и делая соответствующие выводы. Даже не зная, до чего додумался самый дорогой на свете человек на этот раз, Сяогэ не безосновательно полагал, что тот вряд ли пришел к каким-либо утешительным результатам своих соисканий, а его желание ошибиться оставалось непреложным фактом, не предвещающим ничего хорошего в дальнейшем. Резкий кашель разбил тишину на мельчайшие осколки, впившиеся в пропустившее удар сердце воина, вынуждая сделать глубокий вдох, прежде чем обернуться на своих спутников, сразу отмечая неравномерный болезненный румянец, окрасивший бледные скулы У Се, и выступившие на лбу капельки пота. - У Се? - Я в порядке, - хрипло пробормотал босс У, с предельной осторожностью отстраняясь от похрапывающего Панцзы и подаваясь навстречу прохладной ладони, опустившейся на покрытый испариной лоб. – Хорошо, - зажмурившись от прокатившегося по всему телу облегчения, протянул он. Сильные руки оторвали его от земли, придавая вертикальное положение и заботливо усаживая на хранивший человеческое тепло валун. - Выпей. Губ коснулось что-то металлическое, обжигающе холодное и влажное. Сделав пару глотков живительной влаги, У Се открыл глаза, попытавшись сфокусироваться на лице Сяогэ, с нарастающим ужасом понимая, что не видит даже смазанных разноцветных пятен, ставших привычными за прошедшие несколько часов, только звенящую темную энергию, отчаянно скребущую по тяжелому прочному куполу, удерживаемому первозданной силой Цилина. Прохладная ладонь накрыла глаза, сухие губы коснулись горящей скулы. Едва различимый шепот прошелся теплой волной по взвившимся от потока воздуха прядям, достигая сознания: - Мне жаль. - Сяогэ? – севший голос никак не желал приходить в норму, хрипя и прерываясь. – О чем ты? - Ты не видишь. Я… - О, только не говори, что считаешь себя в чем-то виноватым! – назидательно фыркнул босс У, притягивая Цилина ближе, буквально впечатывая в себя. – Это не так. Если кто-то и виноват в случившемся, то это тот восьмилапый смотритель. И я сам. - У Се… - Я не вижу тебя, зато прекрасно чувствую. Ну, знаешь, ментально. Это необычно и утомительно, зато действенно. По крайней мере, в этом, определенно, есть плюс – мы нашли Хо Даофу и спасли ему жизнь. - Чувствуешь? - Да. Темную энергию комплекса и твою силу. Буквально все, что нас окружает. - Ты можешь чувствовать темную энергию? – голос Чжана звучал напряженно. - Да. Она злится. Сяогэ, уверен, что ты тоже чувствуешь это. Разве, нет? - Ммм… - Я так и знал, - тихо хмыкнул У Се, утыкаясь носом в плечо воина. - У Се… - Эй, не говори так со мной. Я не ребенок, знаешь ли, и прекрасно осознаю, что происходит. Но это уже произошло. И в этом нет твоей вины. Было бы глупо отрицать очевидное – мне просто чертовски не везет. - Как…, - Сяогэ на мгновение сбился, обдумывая свои слова, прежде чем продолжить. – Как ты узнал о Хо Даофу? - По свечению, - последовал предельно честный ответ. – Над поляной, где он находился, стояло изумрудно-зеленое зарево. Я не знал, что это Хо Даофу, просто понял, что свечение исходит от живого существа. Не от духа или хранителя. Сяогэ кивнул, принимая сказанное. Ничего иного ожидать от наследника семьи У попросту не приходилось: будь то особая связь с бронзовым деревом или хэмао, признательность немой принцессы, обращенной в куклу, или чары двуликого божества из мертвого города – У Се всегда и везде отличался от других людей, встречавшихся Чжану по жизни. И Цилин соврал бы, сказав, что это ему не нравилось. Нервировало, да. Порой пугало до дрожи в кончиках пальцев. Но никогда не вызывало неприязни, только хорошо скрываемое от посторонних глаз любопытство. - Ты не ребенок, - отстранившись от своего сокровища, подтвердил он. – Ты – это ты. Тихий смех У Се разлетелся над равниной, затерявшись в сетях, расставленных тьмой, пропитавшей погребальный комплекс. - С тобой сложно спорить, Сяогэ. Как думаешь, нам удастся отыскать выход из лабиринта? - Да. - Тебе ведь не нужны мои советы, правда? Ты буквально вырос в гробницах и знаешь намного больше любого из нас. - Это не так. - В следующий раз, если будешь со мной не согласен, просто останови меня, ладно? Моя гордость не стоит того, чтобы жертвовать ради нее жизнями. - Это не так, - с нажимом повторил Цилин. - Эй, ты снова делаешь это, - обиженно протянул У Се, удобнее устраиваясь под боком Чжана. – Моя гордость, на самом деле, ничего не значит. И ни тебе, ни Панцзы вовсе не обязательно делать так, как взбрело в голову мне. Если вы… - Мы тебе доверяем, - голос Цилина зазвучал немного иначе, вкрадчиво и нежно. - Сяогэ, просто будь честен. Ты ведь прекрасно мог справиться сам. С самого начала. Не стоило давать мне возможность принимать решения за вас. - Думаю, мы все принимали эти решения. Не приписывай все заслуги себе одному, Тяньчжэнь, - сонно пробурчал Панцзы, пересаживаясь ближе к друзьям. Начатый разговор между У Се и Цилином ему, определенно, не нравился. Критика, о которой он столько раз напоминал потомственному расхитителю, звучала неожиданно несообразно, хотя и откровенно. И от этого становилось тошно. У Се слишком хорошо осознавал все свои недостатки, но при этом не желал считаться со своими достоинствами. У подрывника никогда не возникало ложных представлений о том, кто из них троих самый эрудированный и опытный в плане гробниц и их расхищений. Разумеется, Сяогэ выгодно отличался от наследника семьи У и тем более от самого Юэбаня. Причем в лучшую сторону. Однако принижать знания и приобретенный опыт У Се было бы неразумно. Тот сильно изменился с их первой встречи, блистая не только отличными теоретическими знаниями, но и практическими навыками. Поэтому Ван предпочитал говорить о них, как о команде с равной ответственностью за принятие любого из решений. - Когда ты проснулся? – У Се скосил мутные глаза на лучшего друга, заворожено всматриваясь в порхавшие вокруг него оранжево-желтые с примесью рассеянного голубого сияния искры, постепенно затухавшие по мере того, как Панцзы становился все бодрее, уже вовсю перебрасываясь с Цилином пошлыми шуточками и получая на них щедро приправленные черным юмором комментарии. - Если хочешь знать, видел ли я ваши мартовские игры, то знай, что в этот момент я крепко спал, - с непререкаемой уверенностью в собственных словах заявил подрывник, потягиваясь до пронзительного хруста и сдавленно выдыхая от неприятного ощущения, поселившегося где-то в районе поясницы. - Старичок, - фыркнул в ответ босс У, легко подтолкнув того локтем. - Айя, я еще молод, полон энергии и готов к новым свершениям, - шутливо пробасил подрывник, возвращая дружеский тычок. – Предлагаю устроить Мяньбаоши побудку и выдвигаться. Хочу скорее получить с Сяо Хуа и Яньцзина горячий горшок и несколько порций лапши. - Собираешься выставить им счет за спасение? – уголки губ Цилина дрогнули в тщетной попытке сохранить невозмутимое выражение лица, но озорной блеск, промелькнувший в темных глазах, выдавал его с головой. - Вижу, ты тоже не прочь позабавиться за их счет! А, Сяогэ?! – хохотнул в ответ Панцзы, радостно подпрыгивая на своем месте. - Вы трое слишком шумные, - явное недовольство, исходящее от хмуро взирающего на Железный Треугольник Хо Даофу, вызвало новый приступ хохота, отразившегося от холодного камня. - Спящая красавица проснулась! - У Се, когда же ты угомонишь этого толстяка?! – взвился доктор, выверенным движением поправляя съехавшие на бок очки. Качнув головой на замечание давнего знакомого, босс У нехотя поднялся. - Идем, - лицо поднявшегося следом Чжана вновь приобрело свое привычное бесстрастное выражение, словно это не он всего несколько минут назад забавлялся с подрывником, разбавляя обычный разговор сомнительными шуточками. Уходящая вдаль каменистая равнина сменилась на поросшую низкорослым сухим кустарником узкую тропинку, петляющую между нагромождений валунов, скрывающих за своими массивами темный поток, стремящийся навстречу непроглядному мраку. Ставший привычным запах озона резко усилился, смешиваясь с запахом тины и гнили. Скривившись от забивающихся в нос ароматов, У Се крепче ухватился за прохладную ладонь, вслушиваясь в тишину, и с нарастающей тревогой различая прошивающие повисший над рекой густой сумрак короткие вспышки электрических разрядов. - Что это? – палец Панцзы взмыл в воздух, указывая на разрастающийся над подземными водами вихрь. - Хранитель, - отозвался Цилин, ускоряя шаг. - О, да нас ждут с распростертыми объятиями! - Надо найти укрытие, - не оборачиваясь, бросил Чжан, усиливая хватку на руке У Се. Сгущавшаяся над рекой темная энергия вибрировала, закручиваясь тугой разрастающейся спиралью. Завернув за очередное нагромождение валунов, Цилин прижал несопротивляющегося наследника семьи У к холодной громадине. Следующие по пятам Панцзы и Хо Даофу едва успели нырнуть в выбранное укрытие, как бушующий вихрь остановился, взрываясь ошметками пропахшего гнилью мрака. Прорезавшая темноту яркая вспышка на краткий миг ослепила расхитителей. Высокий берег пошел глубокими трещинами, крошась под тяжелыми шагами. От скрежещущего звука закладывало уши. С низким воем из ставших неподвижными вод на сушу выбралось существо, походящее на громадную рыбу-черепаху с панцирем, усеянным заостренными металлическими шипами, и человеческими чертами вместо морды. Встряхнувшись всем телом, монстр прижался к земле, подрагивая. Очертания древнего чудовища исказились выворачивающимися наружу внутренними органами, оплетающими стремительно уменьшающееся в размерах, с отвратительным хрустом ломающееся тело. Очередной вопль обрушил на головы расхитителей откуда-то сверху мелкую каменную крошку, покрывшую испачканную одежду сероватой пылью. Клубок из внутренностей медленно расплелся, сворачиваясь в том месте, где уже просматривался сформировавшийся из быстро регенерирующей плоти живот. С последним завыванием монстр рухнул на камни, крупно вздрагивая в конвульсиях. Панцзы шумно выдохнул сквозь сжатые онемевшие от напряжения губы, с трудом размыкая их: - Беюй*(3)? Чудовище резко вскинуло голову, заставляя подрывника инстинктивно отпрянуть, ошарашено вглядываясь в изменившиеся до неузнаваемости черты. Белоснежная кожа напоминала драгоценный нефрит, длинные шелковистые волосы, забранные в высокий хвост, тяжелым водопадом струились по худой спине, переплетаясь с украшениями, вплетенными в них. Огромные раскосые глаза, подведенные алым, смотрели невинно и вместе с тем пронзительно, заглядывая в самую душу. Аккуратное девичье лицо с персиковыми губами выглядело по-детски нежным. Тончайшая талия, переходила в округлые бедра и стройные миниатюрные ножки. Единственное, что отличало принявшего человеческое обличие монстра – четыре изящные ручки, украшенные тяжелыми браслетами, одна из которых стыдливо прикрывала небольшую грудь с отчетливо торчащими розовыми сосками. - Или цзяожэнь*(4)? – практически беззвучно предположил Хо Даофу, неотрывно скользя глазами по прекрасному нефритовому телу. - Существует легенда, согласно которой огромная рыба-дракон могла обращаться в прекрасную нимфу, обольщающую путников и пожирающую их души, - приглушив голос, скороговоркой пояснил У Се, с затаенной нервозностью вглядываясь в сверкающие переливы, исходящие от сгустка первородной темной энергии, парящего в паре чи над землей. - Ну, меня впервые попытается убить обнаженная красотка, - с напускным весельем заявил Панцзы, отводя взгляд от девичьих прелестей, бесспорно притягивающих мужчину. - И в чем заключается суть источника? – с трудом подавив желание выйти навстречу нимфе, поинтересовался Хо Даофу, внутренне содрогаясь от предстающих перспектив. - Отказ от ненасытного стремления, - сухо проинформировал доктора Чжан. Существо, стоявшее на берегу подземной реки, словно услышав слова воина, улыбнулось, растягивая пухлые губы в холодной ухмылке, придающей кукольному личику зловещее выражение. У Се подался немного вперед, не спуская глаз с привлекшего внимание сероватого свечения с редкими лиловыми всполохами. Настолько блеклого, что не будь босс У настолько упрямым в своем стремлении достичь поставленной цели, ему бы и в голову не пришло заглянуть за колыхающийся сгусток тьмы. - Причина человеческой неудовлетворенности состоит в его жажде, желаниях и влечениях, - шепотом произнес он. – Постоянное стремление удовлетворить их ведет к разочарованию, поскольку большинство из наших желаний невозможно реализовать в полной мере. И чем больше желаний не могут быть удовлетворены, тем больше растут страдания. Хранитель Чунцюаня олицетворяет ментальное омрачение, складывающееся из ошибочного понимания реальности. - И что же тогда является источником? - Если верить древним рукописям, знание об истинной природе всего живого и мертвого, однажды поглощенное омутом забвения, и есть восьмой священный источник Цзюцюаня. - У Се, хочешь сказать, что нам придется нырнуть на дно водоворота? – передернул плечами Хо Даофу, недоверчиво поглядывая из-за стекол очков на замершего, словно хищник перед броском, Чжана. - Жемчужина. - Сяогэ? - Я понял! – радостно всплеснул руками подрывник. – Та, что на шее, - понизив голос, восторженно, окрыленный своей догадкой, продолжил вещать Панцзы. – Слеза, ставшая жемчужиной. Баланс жизни и смерти, живого и мертвого. - Панцзы. - Айя, Сяогэ, ты предлагаешь мне отправиться на свидание со своей судьбой? - Да. - Сяогэ, Панцзы, отвлеките хранителя, - босс У медленно поднялся, делая несколько шагов назад. - У Се? - Тяньчжэнь, что ты опять задумал? - Кажется, кто-то из команды Сяо Хуа попался в лапы этому монстру. Заберите жемчужину. Хо Даофу, - У Се обернулся на застывшего столбом доктора, - нужна твоя помощь. - Решил убиться на моих глазах? – вздернул брови Хо Даофу, скрещивая на груди руки. - Не так быстро. Нужно спуститься вниз, к воде. - Предлагаешь заняться скалолазанием? - Уверен, что где-то есть подходящая тропинка. - Тяньчжэнь, думаешь, это хорошая идея? - Нет, но другой идеи тоже нет. Пока хранитель будет занят твоим представлением, у нас будет шанс наверняка узнать, кого эта тварь прибрала к своим лапам. - У Се? - Серый и лиловый, - без труда прочитав скрытый в интонациях вопрос, утвердительно кивнул босс У, хватая настороженного Хо Даофу за предплечье. - О чем вы? - Идем, - проигнорировав недовольство давнего знакомого, нетерпеливо заявил У Се, стискивая пальцы. Коротко прошипев, выходец из семьи Хо, послушно перехватил мозолистую руку потомственного расхитителя, закидывая себе на плечо: - Будь послушным. - Как скажешь. Цилин проводил нечитаемым взглядом быстро удалявшихся мужчин. Мысленно пообещав придать доктора самым изощренным издевательствам, если тот позволит У Се пострадать, Чжан медленно выдохнул, концентрируясь на поставленной задаче – безопасность любимого напрямую зависела от успешных действий его самого и верного Панцзы, стоявшего с ним плечом к плечу. - Смотри и учись, - самодовольно усмехнулся подрывник, выходя из укрытия. Большие раскосые глаза смотрели с неподдельным интересом, в них читалась жажда. Обнажив белоснежные зубы в слащавой улыбке, тварь двинулась навстречу предполагаемой жертве, соблазнительно оглаживая плоский живот, спускаясь ловкими пальчиками ниже. Вторая рука призывно соскользнула с груди, обнажая сосочки. Юркий язычок прошелся по пухлым губам, смачивая, заставляя блестеть. Другая пара ручек неспешно распустила волосы, темными шелковыми струями обрушившиеся на оголенные худые плечи. Пальцы Цилина привычно обхватили рукоять меча, беззвучно извлекая Хэйцзинь из ножен. Поведение монстра было вызывающе сексуальным. Даже будучи влюбленным в одного совершенно невозможного человека, Сяогэ не мог не признать, что обратившееся в прелестную нимфу существо умело управляло чужим разумом, пробуждая особое влечение, похожее на безумный голод. Сбившись с шага, Панцзы нервно вернул улыбку, изо всех сил стараясь сохранять самообладание. Ни одна «жрица любви» не могла сравниться с той богиней, что стояла на расстоянии вытянутой руки от Вана, скромно опустив глаза. Идеальное тело манило, затуманивая разум. Цитрусовый аромат жонкилии*(5) с пряными нотками кориандра окутывал, лишая возможности мыслить связно. Резко встрепенувшись, душа и пузо Железного Треугольника растянул губы в более открытой улыбке, демонстрируя свое природное обаяние ничуть не смутившемуся существу. У Се просил его о представлении, способном выиграть время на поиски жертвы хранителя – и Панцзы был готов рискнуть, раскованно заигрывая с самой судьбой. Нефритовая кожа под широкими грубыми ладонями ощущалась бархатом, розовея от прикосновений, с нажимом ласкающих выступы плеч и тончайшую талию. Шелк волос холодил, опутывая пальцы. Приласканная тварь удовлетворенно заурчала, обвивая шею подрывника двумя парами рук и притягивая свою жертву для поцелуя, смазано прошедшегося по небритой щеке – Ван едва успел увернуться, поспешно справляясь с поднявшимся в душе отвращением. - Не так быстро, красавица, - пробасил он, выпутываясь из удушающих объятий. – Твое тело требует совсем иного рода ласк, а сладость поцелуев может подождать. Изысканный десерт не следует съедать до основного блюда. Давай, сначала насладимся терпкостью вина, игристостью шампанского, горечью шоколада и сливочным жаром лучшего на свете деликатеса. Мягко подтолкнув обратившегося монстра ближе к нагромождению камней, за которыми скрывался Чжан, подрывник незаметно поморщился – сладострастные речи не были его коньком, и У Се, вероятно, поднял бы лучшего друга на смех, услышав метафорическое сравнение ухаживаний и секса с едой. Но, похоже, подозрительно податливую тварь этот факт нисколько не смутил. С видимой покорностью прижавшись спиной к холодной каменной глыбе, существо проворно захватило в плен бедра Панцзы, обхватив их ногами. Одна пара рук без промедления потянулась к замызганному отвороту цветастой футболки души и пуза Железного Треугольника, подцепляя его тонкими пальчиками, продемонстрировавшими недюжинную силу – ткань треснула, расходясь в стороны. Сорвавшийся с персиковых губ первый требовательный стон заставил Юэбаня усилить хватку на поднятых над головой твари запястьях. Мозолистая ладонь спустилась на округлую ягодицу. Прикрыв глаза, подрывник сглотнул, ненадолго замирая, чтобы под очередной неясный звук, вырвавшийся из трепещущего в предвкушении горла, стремительно соприкоснуться обветренными губами с охотно подставленной, чуть выпирающей ключицей. Оставляя на нефритовой коже влажный след из коротких жалящих поцелуев, Панцзы встретился взглядом с забравшимся на нагромождение Чжан Цилином, коротко моргнув в знак согласия – Железному Треугольнику не нужны слова, чтобы знать, о чем думает каждый из них. Тонкая шея ощущалась под массирующими выступающие позвонки пальцами неестественно хрупкой. Губы сместились чуть выше, приникая к яремной ямке, раскрываясь. Солоноватый привкус на языке отрезвил. Тончайшая нить, удерживающая заветную жемчужину, лопнула, оставляя артефакт во влажном плену рта Юэбаня. Крупная рука сместилась на беззащитное горло твари, грубо сдавливая. Вопль разъяренного монстра оборвался, едва сорвавшись с губ – просвистевший в воздухе клинок отсек голову, лишая хранителя жизни. - Уф! – откинув начавшую преображаться в нечто совершенно отвратительное отрубленную голову твари, Панцзы сплюнул в ладонь, устремляя взгляд на переливающуюся призрачным светом жемчужину. – Сяогэ, надеюсь, я не зря расцеловывал архаичное чудовище, - присвистнул он, передавая находку воину. - Ты отлично справился. - Айя, разумеется, отлично. Могу научить… - Нет. - Сяогэ, я, конечно, понимаю, что у вас с Тяньчжэнем все тихо, мирно, по-домашнему. Но иногда стоит… Ладно, это не мое дело, - скороговоркой пробормотал Ван – темные глаза напротив на мгновение вспыхнули чем-то древним и опасным, предостерегающим подрывника от необдуманных слов. - Это…, - чуть помолчав, начал Цилин, - слишком. - Ха? Тебе ли об этом говорить?! Да мне пришлось голышом нырнуть в бочку с ледяной водой, а после замотать голову пледом, лишь бы не слышать ваших с Тяньчжэнем мартовских игр! - Ты рано вернулся. - А вы слишком увлеклись. Два совершенно развратных горячих мужчины едва не воспламенили меня! - Панцзы. - Что?! - Заткнись. - Бесстыдники, - с деланным недовольством буркнул Панцзы, демонстративно отворачиваясь. – Сяогэ, смотри, там Хо Даофу. Цилин повернул голову в указанную сторону, усмехаясь уголками губ. Доктор, пыхтя и отдуваясь, тащил на своей спине другого человека, за локоть придерживая бодро шагающего рядом У Се. - О! Да это же Ли Цзялэ! – воскликнул Юэбань, стоило процессии из трех человек приблизиться к нему и Чжану на несколько десятков шагов. – Эй, Мяньбаоши, что с ним? - Живой, - хрипло отозвался Хо Даофу, сбрасывая со спины свою нелегкую ношу и буквально плюхаясь рядом с бессознательным участником команды Цзэ Юйчэня. - Мы нашли его под самым обрывом, - пояснил У Се, безошибочно присаживаясь рядом с бывшим работником одиннадцатого склада. – Даже не пришлось спускаться к самой воде. Та тварь не успела позабавиться с его душой. Кстати, что с ней? - Потеряла голову в порыве страсти, - хохотнул Панцзы. – Тяньчжэнь, как думаешь, то, что рядом омут забвения, не повлияет на этого парня? - Душа Ли Цзялэ все еще с ним? Но воспоминания… - Айя, если этот болван не вспомнит своих спасителей, то ему придется иметь дело с господином Паном. - Вы достали жемчужину? – Хо Даофу устало посмотрел на невозмутимо стоявшего в двух шагах от босса У выходца из клана Чжан. Неприметный кивок головой стал для доктора своеобразным сигналом, побуждающим собраться с силами. – И что ты планируешь делать дальше? - Обратить время вспять. - Глупость какая. - Сяогэ прав, - У Се перевел невидящий взгляд на давнего знакомого. – Если обратить время вспять, то жемчужина вновь превратится в слезу. - И как вы собираетесь превратить жемчужину в слезу? - Еще до того, как Цзюцюань стал прибежищем ушедших из мира живых душ, одно божество решило искупаться в Хэйшуй*(6). Но как только божество вошло в воду, как нечто, поселившееся на дне реки, оплело ноги божества, утянув за собой на глубину. Божество боролось, и каждый всплеск распространял по водной глади круги, образовавшие водоворот, отрезавший путь к спасению. Спустя тысячелетия своего необычного плена прекрасное божество обратилось в страшного монстра, сумевшего разрезать своими острыми шипами, выросшими на спине, удерживающие его путы. Поднявшись на поверхность, божество узнало, что о нем забыли. Тогда восставший из пучины монстр обозлился, поклявшись отомстить всем живым и мертвым, лишая их воспоминаний о мире и самих себе. Однажды на реку забрел просветленный старец*(7). Он обещал отдать два самых ценных своих воспоминания взамен на историю монстра. Пока явившееся перед человеком чудовище рассказывало о своей судьбе, оно осознало свою ненависть к этому миру. Единственная слеза, упавшая на землю, превратилась в жемчужину. Тогда старец сказал, что каждый, кто обитает на земле и под землей, на воде и под водой, парит в воздухе и возрождается с пламенем, имеет право на искупление своих грехов. - И как эта легенда поможет превратить жемчужину в слезу?!! - Неважно, кто решит искупить свой грех. Если путь к искуплению будет пройден с чистыми помыслами, то жемчужина утратит свою силу и станет слезой, однажды упавшей на землю. - Омут. - Сяогэ? - Жемчужина укажет путь, - кивнул У Се. - Айя, Тяньчжэнь, хитрюга! – всплеснул руками подрывник. - Предлагаете прыгнуть в омут? – деловито поправив на носу очки, уточнил Хо Даофу. - Если мы правы, то окажемся у подножья Фэнду. Если нет… - Я понял, - жестко оборвал речь босса У доктор, сноровисто подхватывая с земли обмякшее тело Ли Цзялэ. Прыжок длился мгновение. Ледяная вода обожгла кожу, обволакивая пятерых расхитителей чернильными щупальцами. Ощущение парящей легкости сменилось тягостным удушьем, охватившим горящие огнем легкие. Нервные окончания полыхнули резкой болью, вынуждая людей разомкнуть губы в беззвучном крике. Слепящий свет резанул по слезящимся глазам. Хлынувший в легкие ледяной поток сковал бьющиеся в агонии тела, погружая в пучину омута забвения… _____________________________________________________________ Комментарий к 44 главе: О, РМ и МР сами несколько удивлены тем, как развивались события в этой главе. И особенно поражены насколько ловко вышли наши новые помощники и соавторы из ситуации с раскрытием правды о новых, внезапно приобретенных способностях У Се. Изабелль и Хико Сэйдзюро постарались на славу, целиком и полностью влившись в наш небольшой, но очень дружный авторский коллектив. РМ и МР им очень благодарны за участие в писательской деятельности и помощь в те пару дней, когда мы были слишком заняты на работе и дома, чтобы в принципе уделять время творчеству. И, конечно, не обошлось без помощи нашего дорого Сюньлу, своими интересными идеями дополнившего эту часть приключений. Не будем много разглагольствовать – главное, что все авторы довольны проделанной работой. Надеемся, что и уважаемым читателям понравилось наше совместное творчество, которое мы будем рады обсудить с Вами. P.S. 1: омут – водоворот на реке, образуемый встречным течением, либо глубокая яма на дне реки или озера. Дно в омуте, как правило, углублено течением, либо высверлено водоворотами. P.S. 2: кориандр в разных вариациях символизирует страстное желание или искушение. Жонкилия, упомянутая в тексте, также символизирует желание. P.S. 3: серый цвет – символ уважения, равнодушия, скромности, нерешительности и нейтралитета. Иногда ассоциируется со смертью, трауром и душой. Лиловый цвет – символизирует спокойствие, интуицию, одиночество, благочестие. P.S. 4: желтый цвет несет в себе вибрации Солнца: честолюбие, благородство, оптимизм, энергичность, надежды юных сил, а также интеллектуальные качества, прозорливость, веселый нрав и свободу. Этот цвет в биоэнергетической структуре человеческой сути соответствует центру солнечного сплетения – средоточию воли и жизненных сил. Оранжевый цвет несет в себе теплоту, радость, беззаботность, беспечность, уверенность, жизненную силу, энтузиазм, гостеприимство, общительность и динамизм. Его соответствие в биоэнергетической структуре человека – энергетический центр человека, ответственный за удовольствия и эмоциональную сферу сознания. Голубой цвет – цвет Неба, цвет духовности, цвет чувствительности и чувства долга. В биоэнергетической системе этот цвет соответствует горловому центру, ответственному за самовыражение индивидуальности. Примечания: 1. Перегузна – млекопитающие, относится к куньим, внешне походя на хорька с большими ушами, тупой мордочкой и пестрым окрасом. Длина тельца зверька около пятидесяти сантиметров вместе с хвостом, а вес не превышает половины килограмма. Животное является хищником, хорошо лазающим по деревьям и приспособившимся к одиночному существованию. 2. Предать анафеме – здесь, выразить сильное недовольство, подвергнуть осуждению, заклеймить. 3. Беюй (鼈鱼 [biē yú]) – в древнекитайской мифологии чудовищная рыба, которую называли рыбой-черепахой или однорогой рыбой-драконом с четырьмя лапами, спину и живот которой покрывали острые шипы. Она жила в море, но могла выходить на сушу. И как только рыба появлялась на поверхности, начинал дуть ветер и поднимались волны. Другое название мифического чудовища – линъюй (陵鱼 [líng yú]) или холм-рыба с телом рыбы и человеческими конечностями и головой. 4. Цзяожэнь (蛟人 [jiāo rén]) – в древнекитайской мифологии люди-рыбы. Согласно преданиям, у цзяожэнь есть души. Когда они плакали, каждая их слеза превращалась в прекрасную сияющую жемчужину. По другому преданию, люди-рыбы очень похожи на людей: у них такие же брови, глаза, рот, нос, руки, ноги. Все они отличались необыкновенной красотой: их кожа была белой подобно нефриту, а волосы напоминали конский хвост. Их кожа была белой и напоминала нефрит, а волосы были похожи на конские хвосты. Когда у прибрежных жителей умирали жена или муж, они ловили человека-рыбу, поселяли в маленьком пруду и нарекали ее своей женой или мужем. 5. Жонкилия – многолетнее луковичное растение из семейства амариллисовых, относится к виду нарциссов. Луковицы небольшие, грушевидные, черно-бурые; узкие длинные листья короче цветоносного стебля, заканчивающегося двумя или пятью красивыми золотисто-желтыми цветами с запахом цветов апельсина. Родом из Южной Европы. На языке цветов означает страстное желание. 6. Хэйшуй (黑水 [hēi shuǐ]) – Черная река/Черная вода – мифическая река, текущая за Южным морем на крайнем Западе на склоне горы Куньлунь – по другой версии той же легенды река протекает по склону мифической горы Фэнду – на берегу которой растет дерево Жо. По одной версии на дереве Жо гнездятся десять солнц (как на дереве Фусан), а по другой дерева Жо освещает землю своими цветами. 7. Здесь речь идет о вариации бодхисатвы – в буддизме существо (или человек), которое приняло решение стать буддой для блага всех существ. Побуждением к такому решению считают стремление спасти всех живых существ от страданий и выйти из бесконечности перерождений. Бодхисаттвой также называют также просветлённого, отказавшегося уходить в нирвану с целью спасения всех живых существ. Основа бодхичитты и вообще махаяны – это сострадание к живым существам, мучающимся в колесе перерождений, стремление всех их привести к нирване. ---------- С уважением к читателям, Pushok Mandarin и Mandarinoviy Pushistic ---------- С уважением к читателям, Сюньлу ---------- С уважением к читателям, Хико Сэйдзюро и Изабелль.