10 000 часов

— Ты блефуешь, я знаю. Услышав эти слова, Трисс Меригольд выронила из рук шкатулку с белым порошком, которым излишне тщательно пудрила щёки, и покосилась на Ану так, будто та самым омерзительным из всех возможных способов оскорбила её честь и достоинство, подорвав её престиж в собственных глазах. Видимо, это и есть отличительная черта всех чародеек. Они любят добавлять драматичность в любой ситуации и ненавидят, когда кто-то выигрывает в их собственной игре. Но взяв себя в руки, как по щелчку пальцев она вернула себе невозмутимое выражение лица и ответила: — Я чётко и ясно пояснила свою позицию: если он не сопроводит меня на завтрашний приём, он может навсегда забыть моё имя. Трисс внезапно посмотрела на своё отражение и застыла, не понимая: она больше расстроена или зла? Эти предательские слёзы сейчас нахлынут от безысходности или от гнева? — Если он не может переступить через себя хоть раз и сделать то, что для меня так важно, какой смысл наших отношений? — этот вопрос был скорее адресован самой себе, а не собеседнице. — Напомни-ка, почему завтрашняя встреча так важна? — спросила Ана, с большим усердием потерев свои виски. У неё в последние дни участились провалы в памяти. Трисс принялась снова пудрить своё лицо: — Есть два самых важных события в жизни любой чародейки. Первое - весеннее собрание в академии Оксенфурта и второе - любой приём, на котором будут присутствовать твои мерзкие "приятельницы" и озлобленные бывшие. В обоих случаях лучше принарядиться, держать ухо востро и не болтать лишнего. Обязательное же условие - прийти в компании мужчины, который всем видом будет говорить, что ты не теряла времени зря и отхватила самые спелые яблоки на дереве, — она снова переменилась в настроении, улыбнулась во весь рот и приступила расчесывать длинные рыжие локоны. — Точно, а ведь я чуть не забыла главную заповедь всех чародеек: "Месть лучше подавать не холодной, а горячей, как твой новый любовник", — девушка ехидно улыбаясь, театрально откинула свои чёрные, как смола локоны от фарфорового лица. — Не нужно злорадствовать надо мной, в тебе тоже чувствуется эта чародейская натура, — сделав акцент на этом слове, Трисс в упор посмотрела на Ану, пока они обе не покатились со смеху. Отдышавшись от внезапного приступа истерики, Трисс по-лисьи хитро сузив глаза, поинтересовалась: — Как там кстати, твой...командир? Я видела этим утром, как он приходил сюда и искал тебя, пока ты занималась с Индой, — Трисс изогнула бровь. — С вершины своего опыта могу с уверенностью сказать — он совершенно точно рассчитывает на что-то. Ана от этих слов поёжилась, будто на неё запрыгнула безобразная канавная крыса. — Мы знакомы с ним всего ничего. Может я здесь не так давно и ещё не успела понять психологию здешних мужчин, но если он думает, что после нескольких случайных встреч я к нему что-то испытываю, это повод задаться вопросом, что же ему действительно от меня надо, — её лицо исказилось недовольством. — Ты хочешь сказать, что ничего к нему не почувствовала, даже после того, как он заступился за тебя тем вечером? — Ана ответила отрицательным кивком. — В таком случае, видимо только я одна впадаю в восторг от героических поступков харизматичных мужчин. Брюнетка вопросительно вскинула брови и решила прояснить ситуацию: — То, что он влез в мою перепалку с пьяными оборванцами может и было "весьма" смело и самоотверженно, но я уже поблагодарила его за это. И ожидать от меня чего-то большего, чем простой человеческой признательности ему не стоит. В конечном счёте, мы друг другу ничем не обязаны. — Знаешь, все, кто поначалу так презрительно отзываются о таких мужчинах, в скором времени по уши влюбляются в них, — чародейка мило погладила Ану по подбородку. — Не будь так строга к нему, приглядись. Мне кажется, он довольно...приятный человек. — Приятный человек? — Ана не могла поверить своим ушам. — Может и не самый благородный и учтивый, но в целом - положительный. Годы поменяли его в лучшую сторону, поверь. А тебе что, подавай плохих парней? — тут послышался стук в дверь. Трисс поставила гребень на стол и встала с места, чтобы проверить, кто пожаловал в такой час. — Что-то мне подсказывает, что он как раз из таких, — ответила Ана ей вслед. Трисс спешно спустилась по крученой лестнице, смахивая пыль с перил. — Кто там? Она задвинула массивный засов и открыла дверь, услышав знакомый голос. — Как ты, Вернон? Мы тут как раз о тебе говорили... Ана, спускаясь вниз по лестнице, остановила взгляд на пейзаж за окном: на той стороне оконной рамы барабанил дождь, смывая грязь с узких мощёных переулков. На улице стоял такой затхлый запах, что казалось город — это перевёрнутое мусорное ведро, откуда текут разносортные помои. Тут и там за каменными арочными навесами прятались чумазые скитальцы с надеждой скрыться от внезапно нагрянувшего ливня. Их опасливый взгляд говорил лишь об одном: как только тучи рассеются, нужно скорее убираться из этого города, пока его не настигла участь соседнего Вронда и Бруссбера. Последние несколько недель город погряз во всевозможных слухах и домыслах: из уст в уста передавались кровавые подробности о недавнем трагическом случае, произошедшем в этих деревнях. Говорят, что неизвестные разбойники устроили набег на эти поселения и с особой жестокостью расправились с большей частью их жителей. Те немногочисленные бедняги, сумевшие оттуда сбежать, после не могли вымолвить и слова — настолько они пребывали в ужасе от произошедшей резни. Не разбирая старых и молодых, разбойники оставили после себя целую гору трупов, а затем бесследно исчезли. Никто не слышал о них после этого жуткого кровопролития, но в сердцах местных жителей закрался страх, что такая же участь может постигнуть и их тихий уголок. Собрав силы в кулак Ана спустилась вниз по лестнице, свернула прямиком в столовую к нежданному гостю любезно оставленному Трисс в одиночестве. Вернон стоял, оперевшись спиной к кирпичной стене. С его мундира стекали на пол капли дождя, образовав уже приличную лужу под его ногами. Его хмурое, сосредоточенное лицо обрело чуть более оживившийся вид, когда он услышал приближающиеся к нему шаги той, ради которой он сюда явился. — На улице ужасное ненастье, но кажется, Вас это не сильно останавливает, — девушка улыбнулась, облокотилась на стул и жестом предложила мужчине сесть напротив. — Малоприятно, но некоторые вещи не терпят отлагательств, — развёл он руками и приняв предложение сел, предварительно отряхнув со стула невидимую пыль. — Я хотел увидеть Вас ещё сегодня утром, но не застал Вас дома, — с упрёком вымолвил он, будто ожидал объяснений от подчинённого. — У меня были занятия по части "тёмной" магии с Индой. Сегодня я обучалась превращать навязчивых людей в зловонный комок шерсти, —ответила ему Ана самым язвительным тоном, на который была способна. — Почётно. Обучись вы этому на несколько дней раньше, не пришлось бы спасать Вас от трактирных пьяниц, — самодовольно отпарировал Вернон. — Вы, наверное, очень горды собой, раз до сих пор об этом не забыли. Маньяку-инквизитору вроде Вас, видимо нечасто приходилось помогать дамам в беде. — Проницательно с Вашей стороны. Не так деликатно, как я бы предпочёл, но проницательно, — Вернон ухмыльнулся, сверкнув ямочкой сквозь щетину. — Так зачем Вы искали меня, Вернон? В мёртвой тишине они пребывали пару мгновений, когда Роше всё же не решил объясниться: — Грядут смутные времена, Ана, — сказал он, медленно взглянув на неё исподлобья. —Вы, наверное, уже слышали от местных историю о налётчиках. Где бы они не появились, везде сеют ужас, страх и смерть. И они уже близко. — Я не думала, что Вы из тех, кого можно напугать мистическими рассказами. — Да, может быть годы берут своё и я становлюсь всё более впечатлительным. Но сдаётся мне, это не выдумки, — его тон понизился. — Какое отношение это имеет ко мне? — недоверчиво уточнила Ана. — Сейчас по городу повсеместно происходят беспорядки. Это понятно, люди ведь волнуются. А от того, как кроты начинают рыть норы поглубже, чтобы приткнутся куда-то, когда эта напасть явится по их душу. Но я знаю, что погромов и убийств не избежать. Издержки моей профессии, знать такие вещи заблаговременно и наверняка. Поэтому я попытаюсь Вас защитить, пока успеваю. Нужно уехать из этого города подальше и как можно скорее, — непривычно серьёзно ответил он. — Я могу постоять сама за себя. И не Вам обо мне беспокоиться, — она не понимала, с чего вдруг он строит из себя героя. Вернон встал и подошел почти вплотную к магичке: — Понимаю Вашу озадаченность. Я ведь не рыцарь в доспехах, чтобы предлагать своё покровительство, верно? Но в таких делах разодетый в пёструю броню высокородный кавалер и не поможет. Рыцари привыкли сражаться только с такими же рыцарями, они жутко неискусные в грязных войнах. А я в них знаток. Поэтому, мне жаль, но у Вас нет выбора, кроме как принять мою помощь. Завтра я пришлю за Вами своих людей. У Вас есть время собраться до полудня, — с этими словами мужчина собрался покинуть дом. — Это что Вы мне предлагаете, выбор без выбора? — Я - наименьшее зло, поверьте. — Грозные потрошители, от которых сам Вернон Роше чуть не наложил в штаны. Да о ком вообще идёт речь? Вернон отворил дубовую дверь и обернулся, смирив Ану свирепым взглядом. — Массовые убийства, разгром, анархия. Мне знаком этот почерк. Это скоя’таэли Иорвета.