Кухня хрущёвки

В продуваемое окно, с никогда не закрывающейся до конца форточкой, томно завывает ноябрь. Уже совсем голые ветви клёна отчаянно бьются в стекло. С оконной рамы, с подоконника и с давно просевшей двери кусками слезает некогда белая краска. Подъездно-зелёные, цве́та болезни, стены медленно пожирают весь свет, оставляя совсем немного для случайно залетевшей мухи, так рьяно вбивавшейся в кусочек искусственного солнца. Что на потолке? Копоть (или это была плесень?) да опадающая, как осенние листья, побелка. Одна тусклая лампочка на пять квадратных метров. Шум неспокойного ветра за окном сменили тихие ритмы джаза, доносящиеся из старого радиоприемника. Всё помещение будто укутали в большое пуховое одеяло — тепло. Запахло уютом и ностальгией по тем временам, когда мы, несмотря ни на что, казалось, вечно могли танцевать в объятиях кухни хрущёвки. Казалось.