***
Время с любимым человеком должно приносить радость — все так говорят, да и Шастун всегда был склонен в это верить. Отношения для него были небольшим уютным необитаемым островом, куда можно сбежать от всех в мире проблем. Только вот последние три месяца Антон боялся попасть на этот холмик из песка. Его тяготили мысли о возвращении домой. Скруджи практически все свое свободное время проводил дома, строча Шастуну бесчисленные сообщения. Эд ушел с предыдущего места работы, но новое не спешил искать. Антону он каждый вечер говорил, что ему надоело сидеть дома, что он хочет поскорее выйти на работу, что он смотрит вакансии каждый день и обновляет резюме. По факту, Шастун видел абсолютно другую картину — его парень любит от души напиздеть, да так качественно, что сам же в эту ложь верил. Антон давно понял, что Выграновского вполне себе устраивает его нынешнее положение. Скруджи прекрасно создавал видимость поиска работы, занимаясь какой-то бесполезной херней дни напролет. А Антон предпочитал делать вид, что верит ему, ведь он же его любит. Однако Шастун каждый раз не понимал, как этот человек умудряется не работать, но платить везде сам за себя. Да, Эд не сидел на шее у Антона, но это ситуацию вообще не вывозило. Мысленно Шаст давал своему парню неощутимые для того дедлайны. Если он не найдет работу в ближайшие пару месяцев, то они расстанутся. Но ведь Антон так любит Эда, что каждый раз добавлял к дедлайну еще месяц, а затем еще и еще. За это время ситуация не менялась и на толику. Любовь понемногу сменялась негодованием, потом сомнением, далее в списке появилось раздражение, а вишенкой на торте красовалось разочарование. Шастун просто разочаровался в своем некогда любимом парне. В начале их отношений Выграновский казался пределом мечтаний. Целеустремленный, работящий, добрый и позитивный, одним словом — человек, который горит так ярко, будто неоновая лампочка, заражая своим светом всех вокруг. Но позже Антон понял, что быть и казаться — разные вещи. Скруджи казался, но никогда не был таким человеком. И тут уже вопросы Шастун задавал себе, выкатывая целые тирады о том, почему все произошло именно так. Сам виноват. Антон сотни раз говорил себе не создавать в голове образов, которые однажды его разочаруют. Шастун обещал себе думать головой, а не чем он обычно это делает. И нет, тут речь вообще не про член, хотя, так было бы намного проще. Парень обещал себе не вестись на бесполезную мишуру, на душераздирающие фразочки о любви и замки из песка. Но он снова проебался. Причем по всем пунктам. Осознание пришло, пожалуй, слишком поздно, когда Антон уже успел привязаться. С Эдом они жили вместе уже не первый год. Тогда, в самом начале их отношений, Шастун слишком сильно загорелся парнем. Но Выграновскому он был не нужен, не интересен, как бы Антон ни старался. Казалось бы, переспи со своими мечтами и забудь, но это не про Шастуна. У него была цель, для него парень стал игрой. Спортивный интерес в чистом виде — Антону нужно было заполучить его, как очередной трофей после соревнований. Сначала все шло по плану, Шастун игрался, издевался, катал парнишку каждый день на эмоциональных качелях, пока тот окончательно не увяз в хитросплетенной паутине. Так начались их отношения. Романтично? Вряд ли. После того, как Скруджи начал видеть в Антоне, буквально, весь смысл своей жизни, Шастун подумал, что все-таки точно влюбился. Парень изначально не верил в эти отношения, но решил дать им шанс. Что уж скрывать, Эд умел заговорить зубы и навешать густую лапшу на уши, стараясь убедить собеседника, что перед ним стоит его судьба. Антон с каждым днем переставал быть тем самым пауком, что затащил Выграновского в паутину. Теперь он сам стал его жертвой. Приторные речи каждый день затекали ему в уши, создавая в них затычки из сладкой ваты. Все друзья говорили Антону бежать из этого болота, но парень уже ничего не слышал. Шастун уверял всех, а главное, самого себя, что эта та самая судьба, что это бесконечная любовь до***
В прихожей лежала давно забытая папка с оформленными билетами в отпуск, куда парни собирались слетать уже очень давно. Антон помнил, как они с Эдом шерстили десятки сайтов туроператоров, пытаясь подобрать наиболее удачный вариант. Поиски заняли почти месяц, но это точно того стоило, как казалось на тот момент. После оформления заявки, парням необходимо было приехать в офис их туроператора, чтобы окончательно подготовить все документы и забрать путевки себе. Но с самого утра Антон рванул в офис, потому что у очередного постоянного клиента случился, по словам того, ну просто конец света, и Шастун попросил съездить Эда за документами в одиночку. К вечеру парни уже сидели с путевками на руках, взахлеб делясь своими планами на предстоящую поездку. Вспоминая тот день, Антон понимает, насколько сейчас это комично. О каком совместном отпуске может идти речь, когда он не хочет проводить с Выграновским лишний час вдвоем, не говоря уже о двух неделях 24 на 7. Антон тяжело вздыхает и проходит в комнату, хватая со стола папку. Эд лежит на кровати и залипает в свой телефон — эта картина не меняется изо дня в день, сколько бы Шастун не намекал о том, что время можно проводить куда полезнее. Как минимум, он хотел бы приходить домой и видеть в холодильнике еду, а не дохлую мышь, раз уж его партнер не обременен работой. Но увы, все оставалось как оставалось. — Сколько можно, Эд? — Антон обходит кровать сбоку и запрыгивает на широкий подоконник, наблюдая за своим парнем. — Ты не слышишь и не собираешься слышать меня. Почему я снова прихожу домой уставший, как черт, а ты с утра даже положение своего тела не смог изменить, чтобы банально сходить за продуктами? — Ну Тош, ты посмотри на погоду на улице, тут даже вставать не хочется, а ты о чем-то говоришь. Я, честно, хотел сходить в магазин и что-нибудь сделать нам на ужин, но там такой ливень зарядил, что я бы утонул, только выйдя из дома. — Да, конечно, да, — пульс Антона растет вместе с негодованием и какой-то даже детской обидой внутри. — Знаешь, я завтра поеду и сдам путевки обратно. Мы никуда с тобой не полетим, ни в этот раз, ни в другой. Все, я так больше не могу, я устал. — Эй, ты чего? Что с тобой произошло за те восемь часов, что мы не виделись? — Скруджи откладывает телефон и принимает сидячее положение, подаваясь корпусом в сторону Антона. — Что произошло со мной? Ты достал меня, все, затрахал в край. Ты целыми днями сидишь в квартире, занимаешься какой-то хуйней, и даже не думаешь о том, что в жизни нужно что-то еще делать, кроме того, как нихуя. — Да что с тобой, блин, произошло? Что не так? Если ты из-за работы, то я сказал же, что ищу, просто пока что не выходит. — Серьезно, за несколько месяцев ты не смог найти ничего подходящего? Я думаю, ты ее и не искал, а вместо этого сидел и гуглил как в очередной раз сказать парню, что я его люблю и жить без него не могу. Я не прав? — Антон закатывает глаза и криво улыбается. — Меня тошнит от тебя, все, я больше не могу и не хочу это продолжать, Эд. — Антон, да стой ты. Чего тебе не хватает? Я же безумно люблю тебя, серьезно, ты — самое лучшее, что случалось со мной. Я не хочу терять тебя из-за какой-то глупости, — Скруджи спрыгивает с кровати и тут же оказывается перед Антоном, чтобы обнять того. Шастун откидывает руки21:45
Арс, скажи, что у тебя есть время сегодня на 22:00 21:46 И тебе привет, как раз только что попросили отменить. Все ок?21:46
Нет, скоро буду
Шастун закидывает рюкзак на плечо, последний раз кидая взгляд на стоящего в углу комнаты Скруджи, и выходит из квартиры, захлопывая за собой дверь. Антон лифт упорно игнорирует и на всей скорости проносится пятнадцать этажей вниз. Во дворе стоит его недавно припаркованный автомобиль, но в таком состоянии Шаст решает пройтись пешком. У него часто срывает крышу но, к счастью, каждый раз он это прекрасно осознает и не позволяет себе натворить откровенной хуйни. Скорость и злость — вещи несочетаемые. Соблазн вдавить педаль газа в пол, чтобы разогнаться до всех двухсот на МКАДе, слишком велик, чтобы поддаться ему. Водит Антон отлично, как-то он даже брал уроки экстремального вождения, но все это не поможет ему, если мозг отключится, поддавшись эмоциям. Шастун практически бежит до зала, чтобы ко встрече с тренером немного привести свою голову в порядок. Да, Попов не нанимался ему в личные психологи, но за долгое время их продуктивной работы неосознанно стал таковым. Антон переехал в новый район три года назад, когда они начали жить вместе со Скруджи. Тогда же он нашел зал близко к дому, чтобы не тратить время на бесполезную дорогу, но все так же быть в прекрасной физической форме. В клубе если не тишина, то что-то на нее похожее, по залу разносятся ненавязчивые треки популярных исполнителей, а изрядно уставшие клиенты плетутся в сторону раздевалок. Отдав карточку, Шастун проходит через валидатор и скрывается за белой дверью с буквой М. На то, чтобы сменить одежду, которую он так и не переодел дома, уходит меньше минуты. Все действия сейчас совершаются на автомате. Часы на запястье беспрестанно вибрируют, сообщая о бесконечных пустых извинениях Скруджи и обещаниях измениться. Антон нервно смеется, снимая гаджет с руки, и закидывает его на дно сумки, что тут же отправляется в локер. Арсений стоит около беговой дорожки, скрестив руки на груди. Когда Шастун подходит к нему, глаза Попова тут же темнеют, тренер раскрывает руки и притягивает к себе клиента, по-дружески похлопывая того по спине. До этой секунды, напряженное тело Шаста расслабляется и принимает, по ощущениям, форму пережеванного двести раз желе. — Надеюсь, не нарушил твоих планов уйти домой пораньше, — Антон отстраняется и включает беговую дорожку на самую высокую скорость, но Арсений тут же сбавляет ее ровно на половину. — Во-первых, ты же знаешь, что я на дежурстве, поэтому раньше его конца дом мне не светит, даже если бы я тут сидел один. Во-вторых, давай ты не будешь покорять мировые рекорды сегодня, а хоть раз избавишься от своей маски у меня все заебись и расскажешь, почему я сейчас вижу тебя тут. — Я заебался. Пришел с работы недавно, уставший был до пизды, а дома все то же самое. Этот как проснулся в обед, так и не поднимал свой зад с постели, еды, естественно, по-прежнему нет. Я когда пришел, сел в коридоре и немного залип, увидел краем глаза папку со всеми бумажками на отдых и меня так накрыло. Понял, что все, я больше этого не хочу. Короче, я послал Эда, — дыхание Антона сбивается, но из-за чего именно не ясно: то ли нагрузка от бега дает о себе знать, то ли злость начинает душить с новой силой, то ли эти два фактора сплотились против него одного. — Неужели я до этого дожил. Шаст, ты последние месяца три выглядишь так, будто с утра до ночи таскаешь на себе бетонную плиту. Я каждую тренировку слышу, что тебе все надоело, что тебе противно, что он тебя раздражает. Наверное, я так не должен говорить, да? Но я чертовски рад, что ты наконец-то признался и себе и ему, что это конец. Невозможно годами делать вид, что у вас радужная сказка с единорогами, когда одна проблема больше другой, — Арс щелкает пальцем по кнопке остановки, кивая Антону в сторону зала для групповых занятий. — Да я и сам это понимал, но знаешь, все надеялся как-то, что в один прекрасный день он поменяется, еще эти вечные его я тебя люблю и бла бла бла, типа, как-то неловко что ли было, думал, а может я и правда зря выебываюсь, он же все-таки меня любит, — Антон берет бутылку минералки и заходит в просторное светлое помещение, где играет его любимый трек Арианы Гранде. — Ты сам-то себе веришь? — Попов грустно усмехается и вытаскивает из служебного помещения два коврика. — Не думаю, что сейчас тебе нужно развлекаться со штангой, а вот растяжка не помешает. — Сейчас уже понимаю, насколько бредово звучал со стороны, но. Короче, главное, что я все-таки сделал это. Только вот он теперь строчит мне без конца, и я очень сомневаюсь, что я приду домой, и он уже свалит. Нет, будет цепляться и изводить до последнего, — Антон кидает взгляд на Арсения, что сидит в нескольких метрах от него. — Заранее об этом не думай, давай сейчас постараемся тебе по максимуму разгрузить мозг, а когда вернешься домой, то решишь, что делать, и о чем переживать, договорились? — Ты, как всегда, прав, Арс, спасибо, — улыбка Шастуна становится уже менее натянутой, нежели пару часов назад, когда он выслушивал признания в любви от Скруджи. — Отлично, тогда смотри, что мы сейчас делаем с тобой, — Попов медленно показывает движения, которые Антон и без него знает. Каждый раз Шастун смотрит на Арса, будто пришел в зал впервые. Он скоро и сам уже мог бы эту растяжку вести, но все равно наблюдает с интересом. Арсений плавно меняет руки, по очереди прикасаясь в себе, выгибается, словно дикий кот, скручивается во всевозможные позы и смотрит. Попов неотрывно смотрит Антону в глаза, зная, что тот не сможет их отвести, да и не захочет. Глаза Арсения — это самые красивые глаза, которые Шаст когда-то видел. В них можно смотреть бесконечно, в них можно молча тонуть, даже не желая позвать на помощь, в них можно найти ответы на все свои вопросы, они могут развеять все сомнения, они могут поднять со дна В голове Антона что-то щелкает, приходит такая неожиданная, но настолько банальная мысль, что Шастун еле сдерживается от того, чтобы не закатить глаза. Дыма без огня не бывает, расставаний без причины не бывает, и не всегда ты начинаешь видеть проблемы только после того, как они реально появляются. Сначала все может быть, и правда, сказочно и сахарно, но что-то дает тебе толчок посмотреть на происходящее под другим углом. И вот только тогда ты начинаешь понемногу находить изъяны, которых еще, как таковых, нет, но их призраки стоят уже совсем рядом. Антон чуть смущенно отводит взгляд от Арсения, когда тот поднимается с пола, подходя ближе к парню. — Давай, хватит тут залипать, этим ты все равно ночью займешься, зная тебя, — Попов улыбается, кладет руку на спину Антона и надавливает между лопатками, заставляя того прогнуться сильнее. Шастун ловит себя на мысли, что не знает, что ему нравится в тренировках с Арсом больше: быстрый прогресс и отличный результат или руки Попова на своем теле, что каждый раз поправляют технику. Антон вытягивает ноги вперед, утыкаясь лицом в колени, и широко улыбается своим мыслям, пока Арсений давит на него сверху чуть ли не всем своим весом. Музыка слишком успокаивает, растяжка помогает расслабить уставшие от вечного напряжения мышцы, а Арс рядом дарит необъяснимое ощущение умиротворения. — Пожалуй, на это мы сегодня закончим. И не думай, что из-за твоего визита, тебя не ждет завтра очередная тренировка, хитрожопый, — Арс слепит своей улыбкой, отчего внутри Антона расползается давно забытое тепло. — Я приду раньше тебя, будь уверен, — Шаст подмигивает, натягивая кроссовки обратно. — А вообще, спасибо, мне и правда стало легче, даже как-то подозрительно. — Я давно тебе говорил, что не стоит недооценивать такие тренировки. Давай, если что, пиши. До завтра и не загоняйся там особо, — Арсений подходит к музыкальному центру, доставая диск, и аккуратно укладывает его в файлик, что всегда лежит в ящике рядом. — До встречи, — Антон машет рукой и выплывает из зала групповых тренировок. Шастун лениво тащится в сторону раздевалки и не менее лениво меняет легкие спортивные вещи на офисную одежду: черные потертые брюки и серую водолазку с высоким горлом. Каждый раз, собираясь по утрам на работу, Антон благодарит свою компанию за такую лояльную корпоративную этику, которая не ограничивает выбор одежды одним строгим костюмом со скучным галстуком и лакированными туфлями в подарок. Домой Шастун приходит сильно за полночь, на его удивление, квартира абсолютна пуста. Выграновского нет ни в одной из комнат, как и его вещей. Антон заходит на кухню, присаживается на стул и двигает к себе кружку с давно остывшим зеленым чаем, около которой лежит записка. Шастун разворачивает клочок бумаги и шумно выдыхает, закатывая глаза после прочтения содержимого.Я ушел, но это не конец. Надеюсь, мы еще поговорим, все спокойно обсудим и решим. Я тебя очень люблю, Тош. Твой Эд.
Записка летит в мусорку вместе с чайным пакетиком, который уже отжил свое. Антон выключает свет на кухне и направляется в душ, чтобы поскорее смыть с себя остатки этого дня и лечь в постель, потому что завтра он намеревался встать раньше обычного и съездить в агентство, чтобы вернуть путевки. Ночь проходит настолько быстро, что утром Антон всерьез задумывается о том, точно ли он спал. В первые секунды после пробуждения Шастун на автомате откидывает руку в сторону, чтобы обнять Эда и притянуть ближе к себе — не потому, что хочется, а потому, что привык — но вторая половина кровати оказывается пуста. Не спеша Антон вспоминает вчерашний вечер и открывает глаза, окидывая сонным взглядом комнату. Это был правильный выбор, определенно, потому что сейчас Шаст безмерно рад. Парень банально радуется тому, что спокойно соберется по делам и на работу, не отвлекаясь на Выграновского, что вечно лез обниматься и целоваться по утрам, мешая Антону по-человечески сделать свои привычные утренние обязанности. Шастун сползает с кровати, наскоро умывается, пробуждаясь окончательно, когда холодная вода попадает ему на лицо, и идет на кухню. С глупой улыбкой на губах, которую можно принять за маниакальную, кидает в чистый стакан, который он вчера помыл, пакетик излюбленного зеленого чая и заливает его кипятком. Оставив напиток чуть остыть, Шастун возвращается в комнату, включает через колонку подборку любимых треков и ныряет в шкаф с головой. Антону почему-то сегодня хочется выглядеть не на все привычные сто, а на все тысячу процентов. Настроение слишком хорошее для очередного осеннего дождливого дня, но это легко объясняется. Наконец Шастун делает что, когда и зачем хочет, наконец он не метается в постоянных мыслях о том, как правильно, и кто останется в выигрыше. Теперь его волнует только он сам, только его чувства и эмоции, только его жизнь. Из шкафа на кровать летят светлые джинсы с большими дырками на коленях, черная свободная футболка с ярким принтом на груди, и на пол рядом опускаются любимые пумовские кроссовки. На комоде рядом лежат давно забытые украшения, которые Эд вечно грозился выкинуть, чтобы Антон их никогда не надевал, потому что ну что это вообще за фигня детская. Шастун улыбается воспоминаниям, меняет домашнюю одежду на только что подобранную и подходит к зеркалу, застегивая на шее леску с нанизанными на нее черными бусинами и разноцветными прозрачными кубиками посередине, на которых написано toxic. Улыбнувшись своему отражению, Антон бредет на кухню, чтобы выпить долгожданный утренний чай и наконец начать этот день. Даже хмурое небо не могло ему испортить настроение, когда на языке ощущался вкус лаванды и начала новой странички в жизни. Поставив кружку в раковину, Шастун уже направился в сторону коридора, но остановил себя, решив помыть посуду сразу. Чтобы, когда он вернулся в квартиру, все было идеально и чисто, чтобы на кухню было приятно зайти и провести будничный вечер. Смахнув капли со столешницы, Антон положил тряпку на раковину и вышел из комнаты. Собрав все необходимое к сегодняшнему совещанию, найдя ту самую папку с путевками, парень забросил вещи в кожаный рюкзак, завязал покрепче шнурки на любимых кроссах и вышел из квартиры. Дорога до офиса туроператора заняла чуть меньше получаса, что несказанно порадовало Антона, который хотел разобраться с этим неприятным маленьким делом как можно скорее. Взяв документы, Шастун вышел из машины и поднялся на третий этаж, пройдя через стеклянные двери. Дверь в офис была приоткрыта, но никаких голосов слышно не было. Подумав, что менеджер не занят другим клиентом, Антон постучал пару раз для приличия, после чего зашел внутрь. Кабинет был маленьким, но очень светлым, отчего сразу же создавалось впечатление, что он все-таки больше, чем есть на самом деле. В комнате находился один человек, который стоял ко входу спиной, попивая из кружки еще дымящийся кофе и рассматривая хмурое небо. — Доброе утро, простите, вы же уже работаете? — Антон сделал пару шагов к столу и остановился. Парень повернулся и широко улыбнулся, по привычке заглянув Шасту в глаза. Кажется, Антон сейчас утонет. — Похоже, что я все-таки уже работаю, хотя мог бы еще десять минут пить свой кофе, Тош, — Арсений улыбается так тепло, что в груди начинает что-то щемить. — Так вот, о какой второй работе ты вечно говорил, — Антон отвечает на улыбку и садится на стул. — Ну, вот как-то так, я бы сказал, что не ожидал тебя здесь увидеть, но несколько месяцев назад я оформлял путевку на двоих одному парню, чьи имя и фамилия были уж слишком знакомыми. Ну, а после нашего вчерашнего разговора, — Арсений не заканчивает фразу, обходит рабочий стол и присаживается на край, стреляя глазами в Антона. — Ну, так что, ты хочешь поменять тур на себя одного или просто отказаться от поездки и вернуть деньги? Антона клинит. Антона прошибает разрядом тока изнутри, да так сильно, что он вот-вот начнет светиться как лампочка на 220 вольт. Арсений, чертов Арсений. Его тренер, с которым они встречались за последние три года чуть ли не каждый день. Попов, с которым он проводит времени больше, нежели с Эдом. Тот, кто не обязан помогать и доставать каждый раз из эмоциональных ям. Тот, встреча с кем не должна была быть единственным поводом для радости каждый день. Антон всегда считал, что партнеры в отношениях должны дополнять друг друга. Что должна быть беспричинная радость от проведенного времени вместе, от встреч, от разговоров и взглядов. Должна быть невидимая поддержка в любой момент их жизни, но что-то пошло не по канонам в голове Шастуна. Все это время, встречаясь с Выграновским, вышеперечисленное было в их отношениях. В их отношениях с Арсом. — Знаешь что? — Антон протягивает руку, беря Попова за запястье, нежно проводя большим пальцем по тонкой коже. — Я не хочу менять тур или возвращать деньги за него. Я брал билеты в Испанию, чтобы провести эти две недели с человеком, только лишь от взгляда которого мой мир переворачивается, и даже в такой дождливый день начинает светить солнце. Солнце внутри меня. Я хочу полететь туда с тобой Арс.