***
— Хен, а ты состоишь в каком-нибудь клубе? — Сокмин снова сидит рядом, и, по какой-то понятной только ему одному (и, вероятно, Господу Богу) причине пытается вывести Джихуна на разговор. Он правда не понимает, зачем ему это. Сокмин очень популярен среди студентов, любим всеми преподавателями, даже сонбэ снизошли до общения с ним. Еще и семестр не закончился, а он уже часть актива факультета, и часть студ.совета. На МТ его признали самым красивым парнем среди перваков, а Уджи до сих пор не уверен, по какой причине он знает все это о нем. Уджи все еще спокойно проводит большую часть времени в университете в одиночку. Его все еще недолюбливают преподаватели, потому что ему совершенно плевать на субординацию и поведение на парах, где он спокойно и беззастенчиво спит. Он не участвует в творческой деятельности факультета, и вообще существует в сообществе студентов постольку-поскольку. Почему Сокмин все еще упорно сидит рядом с ним? Вроде уже всем стало понятно, что конспектов он не ведет, так что брать с него нечего. Для чего ему нужна такая фейковая дружба, Джихун до сих пор не понимает. И это, на самом деле, ранит его больше, чем должно. Потому что он понимает, что дружелюбность у Сокмина очевидно напускная. Никто не захочет мило общаться с кем-то вроде него, и, на самом-то деле, Ли старательно делает все, чтобы так оно и дальше оставалось. Возможно, старшие хены нашептали, что им нужен «гений 17 группы» для каких-то их очередных конкурсов? — Нет. — Ты такой неразговорчивый, — Ли надувает губы, а после охает, вспомнив что-то, и лезет в рюкзак. Он вообще весь из себя такой рассеянный — девушки любят приносить ему его вещи, забытые в разных аудиториях. Однажды Уджи даже наблюдал эпическую ссору между ними за найденный около парты парня маркер. Который даже не принадлежал Сокмину, лол. Уджи только пожимает плечами, не желая развивать с любой стороны бессмысленный разговор. В тот же момент на стол около него опускается клубничный Милкис. — А…эм… Я видел, что ты покупал его недавно, — путанно бормочет сосед по парте, отводя взгляд, — а сегодня ты не ходил обедать, поэтому я позволил себе взять для тебя…кхм…его, да. Прости? — Ничего. Спасибо, — Уджи легко кивает головой, и убирает алюминиевую банку в рюкзак, отворачиваясь. У него щеки горят едва ли не сильнее, чем у Сокмина. Он прячет лицо в сгибе локтя, чтобы не показывать своего смущения, пока на соседа налетает толпа возмущенных, удивленных и просто притянувшихся на шум одногруппников. Тот бодро отшучивается и смеется, пока Уджи позорно прячет красное лицо в одежде. Ему кажется, что у него горят не только уши, но даже пальцы на руках, которые он быстро прячет, сжимая в кулаке край рукавов своей кофты. Ли звучит весело и ненаигранно, что-то объясняет и отвлекает людей от него, и почему-то становится немного тепло и больно от происходящего. Ему никто никогда не покупал еды из-за того, что он не пошел на обед. Стоит ли ему ждать каких-то требований за это? Станет ли Сокмин выполнять просьбы гипотетических хенов, и приманит его к какой-то совершенно неинтересной для Джихуна работе? Как ему расценивать происходящее: как хитрую игру, попытку подружиться с ним, или как проявление сим…симпатии? Джихун устало и зло стонет в стол, но этого звука хватает, чтобы распугать всех одногруппников и заставить их вновь рассеяться по аудитории. Джихун не понимает. Впервые в жизни. Чертовы межличностные отношения.***
— Сокмин красавчик! — какой-то парень хлопает Ли по плечу с такой силой, что его слегка заносит в сторонку. Джихун курит на углу, и ему отлично видно и слышно, о чем они разговаривают. — Я слышал, что ты записался в нашу команду на конкурс! Классно, нам очень нужны красивые и талантливые парни, вроде тебя! — О, спасибо Мингю-сонбэ! Я постараюсь изо всех сил! — Сокмин смущенно улыбается и заправляет прядь темных волос за ухо. По какой-то причине этот обычный жест завораживает Джихуна. Может быть дело в длинных узловатых пальцах парня, а может в том, как он улыбается при этом и слегка приподнимает плечи — он не уверен. Только он снова, как дурак, проносит сигарету мимо рта, смотря на то, как дружелюбно и весело Сокмин общается с Кимом, самым «крутым» парнем университета, и как тот в ответ говорит с ним. Они вместе смеются над чем-то, и выглядят как настоящие друзья или кто-то вроде них. Мингю отбирает у Сокмина его рюкзак, а тот смеется, прижимая согнутые пальцы к лицу (Джихун заметил давно — Сокмин немного стесняется своей широкой улыбки, от которой видно десны, поэтому, когда ему действительно смешно, он прикрывает рот рукой). Почему-то он думает о том, что они с соседом по парте совсем не выглядят как друзья. Это снова на удивление сильно задевает его — как и все с начала учебного семестра. Психолог, которого Джихун посещает, гордится им и подвижками в его социализации, но Уджи ненавидит уже все эти чувства. Это утомительно. Он совсем перестает понимать, что происходит с миром вокруг него. Этот придурочный, Ли Сокмин, никак не хочет нормально встроится в картину мира Джихуна, постоянно путая его и заставляя эмоциональный фон двигаться по траектории американских горок. С ним все слишком сложно. И совсем не просто, как все и всегда было в жизни Ли. Он хочет обратно свою обычную беззаботную жизнь асоциального ребенка-вундеркинда, пожалуйста, верните ее ему. У него даже нет друга, чтобы обсудить свои странные чувства и спросить совета. Говорить об этом с психологом ведь будет как-то странно и неловко, да? Джихун чертыхается и лезет в рюкзак за пачкой сигарет, чтобы покурить еще перед парой, но натыкается пальцами на банку Милкис. Вот и что ему со всем этим делать, а?***
— I wanna have more, more, more, more, more and more…- весело насвистывает под нос Сокмин, привычно устраиваясь за столом рядом с Уджи, который, все так же по давно отработанной привычке, готовится ко сну. — Ваааа, Сокмин-а, у тебя такой красивый голос~. Ты поешь? — А, Серим-нуна, -Ли забавно краснеет и улыбается, пожимая плечами.- Какое пение, что ты! Я всего лишь простой студент, ничего такого, ха-ха. Уджи слегка усмехается, смотря из-под ресниц за развернувшейся сценой. Он хорошо изучил эмоции своего невольного вечного соседа, и давно уже знает, что подобное поведение представляет собой лишь неумелую попытку соврать (девушки обычно принимают его смущение на свой счет, из-за чего половина потока ходит уверенная, что Сокмин в них влюблен). А еще, что Ли сегодня совершенно не настроен на болтовню и вообще находится в крайне скверном положении духа. — Ты мешаешь мне спать, — тянет Уджи недовольно, поднимая взгляд на девицу, и кривя лицо. — Можете поболтать где-то в другом месте? Раздражает. — Да, конечно, — фыркает девушка на него, и хватает Сокмина за руку. — Пойдем, поговорим немного, а? Я просто уверена, что ты настоящий талант в этом~… — Ох, прости, нуна, — Ли обеспокоенно смотрит на свои наручные часы и виновато улыбается. — Пара совсем скоро начнется. Давай поговорим об этом как-нибудь потом? — Ладно… Что на счет сегодняшнего обеда? Можем сходить покушать мяса, я угощаю! — Сокмин уже пообещал покормить меня сегодня в обед, — прежде чем младший успевает открыть рот, заявляет Уджи, поднимаясь из удобной позы на рюкзаке. — И ты там будешь лишняя. Серим вспыхивает, и, проворчав какое-то оскорбление под нос, гордо уходит. Уджи наплевать — эта стерва ему не нравится. И вовсе не потому, что она уже вторую неделю уверенно пытается подкатить к его соседу по парте. — А…эм…спасибо, хен, — Сокмин смотрит на него из-под челки и слегка улыбается, перебирая пальцами на столе. — Ты буквально спас меня. Нуна очень настойчивая…очень. — Я заметил, — хмыкает иронично Джихун, взлохмачивая волосы и отводя взгляд. Все больше вещей в Сокмине должны быть просто запрещены — и этот нежный румянец на щеках в том числе. — Ох, хен, а куда ты хотел бы пойти на обед? — резко, будто боясь не успеть, спрашивает Ли, и как-то даже сжимается, будто боится, что Джихун его огреет рюкзаком. — Что?.. — Ну, ты спас меня от нуны, и я подумал, что будет правильно угостить тебя обедом. Что бы ты хотел покушать? — все еще неуверенно и неловко говорит младший, но уже больше не сжимается, потому что бить его вроде не собираются. Джихун прикрывает глаза. Он просто не знает, куда себя деть — это все не входило в его планы. ОН ДАЖЕ НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ ЗАЩИЩАТЬ ЭТОГО ПРИДУРКА ОТ ЕГО ПОКЛОННИЦ, РАЗ УЖ НА ТО ПОШЛО. — Бургеры. Где угодно. Платит каждый сам за себя. Уджи снова утыкается лицом в руки, и старательно делает вид, что дремлет, но на самом деле уснуть тут никак не получится. Улыбка лезет на лицо как-то сама собой, и это непривычно, странно, но на удивление…приятно. Он не ощущает себя идиотом, просто появляется какая-то удивительная легкость? Так вот какая она...радость?..***
— Двойной чизбургер, клубничный шейк и шоколадный маффин, — ровно говорит Джихун, стягивая с плеча рюкзак, чтобы достать карточку из кошелька. — А ты, хен, любишь сладкое, да? — Сокмин благостно улыбается. — Этот маффин — сахарное чудовище, его же невозможно есть. Ли неловко замирает, подняв карточку перед собой. И как он забыл, что пришел сюда не один? Это просто любимое его место, и, видимо, он так задумался, что сделал свой привычный заказ. Сокмин сбоку тихо хихикает (рука у губ — значит ему правда весело), и продолжает улыбаться. — Ничего-ничего, я никому не расскажу, — он легонько машет рукой, и дергает плечом в странном смущенном жесте. — Пускай это будет наш с хеном секрет. Они садятся за дальний столик у окна, который обычно никому не нравится — сидеть невозможно, потому что в обед солнце с одной стороны слепит в глаза. Джихун с удовольствием устраивается с ненавистной всеми стороны, щурясь на солнце и довольно подставляя ему лицо. — Хен, ты похож на кота, — опуская свой поднос на столик, говорит Сокмин, и слегка фыркает. — Это довольно мило. — Считаешь меня милым? — Джихун кидает на парня убийственный взгляд, но Сокмин не перестает улыбаться. Возможно дело в том, что старший все еще довольно сидит под солнечными лучами, или в клубничном шейке, который он сжимает двумя руками, но на парня это совершенно не действует. — Ага. Считаю, — несколько сипло произносит Сокмин, и тут же опускает голову в свой заказ, принимаясь сосредоточенно распаковывать сырный соус. Да боже, это просто нелепо. Что это такое? Джихуну, кажется, впервые сделали…комплимент? Не восхитились его невероятными знаниями, не польстили, не похвастали им, а просто…просто что? Как ему расценивать это, боже? Сокмин весело болтает весь оставшийся обед, будто ничего не произошло и не происходит. Джихун все так же спокойно молчит, сосредоточенно смотря то на свою еду, то на телефон, где он медленно листает ленту, но младшего, кажется, совсем не беспокоит неотзывчивость Уджи. — Ой, хен, я сейчас вернусь, — Сокмин убирает в сторону телефон, и уходит по направлению в уборную, и Ли хватает одного взгляда на потухающий экран телефона, чтобы запомнить ник чего-то инстаграма, который просматривал хубэ. Он чувствует себя настоящим преступником, когда записывает этот ник в своих заметках, чтобы обязательно посмотреть этот аккаунт, когда придет домой. Это ощущается каким-то неловким и неправильным, но внезапная мысль найти Сокмина в инстаграме через этот аккаунт кажется такой привлекательной и желанной, что он не может себе отказать в том, чтобы использовать свою фотографическую память таким бесполезным и дилетантским способом. Это так глупо, черт возьми.***
Джихун свайпает приложение наверх, суша полотенцем волосы, и открывает инстаграм, падая назад на постель в целую кучу подушек. Он быстро набирает чужой, буквально сворованный ник — он помнит его до сих пор — и с интересом смотрит на появившийся аккаунт. Это страница какого-то «Докема», и судя по его постам, он очень сильно любит делать гитарные каверы, но стесняется показывать свое лицо. Везде примерно одинаковый интерьер — белый потолок какой-то комнаты и ярко светящая лампа, а видно парня примерно до подбородка. Ради интереса Джихун тапает на последний пост, сделанный сегодня утром. — Honey 아직도고민해? 그래넌조심스럽게 Sugar, spice 가려보는데 존중해그 appetite yeah, — поет парень первые строчки недавно вышедшей «Candy» Бэкхена, играя на гитаре. Поет голосом Сокмина. Руки Сокмина перебирают струны гитары, а острая худая коленка занимает весь низ экрана. Эту рыжую футболку, Джихун готов поклясться, он точно видел в его сумке однажды, а кольцо на мизинце — точь в точь такое, какое Ли носит, не снимая. Джихун удивленно смотрит на телефон, пытаясь как-то собрать свой треснувший мир воедино. Он лишь хотел найти Сокмина через инстаграм, а наткнулся на что-то большее. В качестве описания, Докем-Сокмин пишет: «Мой краш такой сложный, что я однажды точно умру, пытаясь его понять» и ставит не меньше десятки дурацких смайлов. Джихун едва не роняет себе на лицо телефон — только острая мгновенная реакция спасает его от этого позора — и с силой выдыхает. Ну что же, за сегодня он узнал больше, чем хотел. У Сокмина есть какой-то краш, и это до странного неприятно ощущается в груди. Ли продолжает бездумно листать ленту дальше — на самом деле каверов не так уж много, и первый появился вечером в первый день семестра, как раз в тот день, когда они вроде как познакомились. Докем пишет: «Кажется, я влюбился с первого взгляда», а в видосе — кавер на ост Тэен к «Отелю дель Луна». Его колени опять занимают основное пространство в кадре, а остальное отдано, конечно, гитаре… Уджи даже не любит половину из этих песен, но пересматривает каждый кавер, удивляясь, как еще никто из их одногруппников не нашел этот аккаунт, по которому так очевидно, что это Сокмин? Джихун устало и загнанно стонет, положив на лицо подушку. — Ох черт…лайкнул.***
Сокмин светится солнышком, и весь день выглядит так, будто счастливее нет в жизни дня. День рождения у него явно не сегодня — Джихун проверял, и видит бог, чтобы взломать базу универа пришлось приложить некоторые усилия — и поэтому его счастливое поведение кажется совсем непонятным одногруппникам. Те, конечно, быстро ловят его волну и веселятся, но чувствует за этим Уджи какую-то странную скованность. Улыбка, понятное дело, фальшивая, но вот причину в окружающих Уджи отыскать не может и это его знатно удручает. По какой-то странной причине они теперь обедают вместе. Не то, чтобы Джихун против, только неловко как-то и вообще, слегка слишком для него — столько Сокмина в его личном пространстве. Они сидят за привычным столиком в удивительно любимом обоими кафе, и пьют горячий глинтвейн. На улице ветер и совершенно не по-летнему холодный дождь, поэтому они прогуливают пару, потому что идти по улице без зонтов и мокнуть совсем не хочется, да и на пару, честно говоря, плевать. — Что с тобой сегодня? — Джихун чайной ложкой отламывает кусок торта, купленный ему младшим, и слегка наклоняет голову. Забота непривычна для него, но раз они вроде как друзья, то почему бы и не попробовать, как говорит его психолог, проявить немного «обычных человеческих эмоций». — А что-то не так? — привычно-деланно улыбается парень, заставляя старшего цыкнуть и закатить глаза. — Прекрати этот спектакль, — просит он немного грубо, откладывая в сторону ложку и складывая руки на груди. — Тебе тут не перед кем строить из себя не пойми что. Все-таки забота — это не его. Сокмин от его слов дергается, будто он его по меньшей мере ударил, и это, признаться, очень неприятно. Джихун не хотел обижать его, совсем, правда. Просто вдруг стало так противно и обидно от поведения хубэ, что он не сдержался. Но откуда бы Ли знать, что Джихун легко уже приучился его читать и знает наперечет все его эмоции? Разбирается в той дюжине дюжин улыбок, которые выдает каждый день одногруппник, знает, как тот смеется, когда счастлив, и когда не хочет обидеть человека. Понимает, что на самом деле пытается сказать ко всем дружелюбный Сокмин. — Ты и правда удивительный, как о тебе и говорили, хен, — вздыхает младший, не поднимая головы, и с силой скребет ногтем большого пальца по заусеницам на большом пальце другой руки, выдавая свою нервозность. — Не делай так, — Уджи осторожно касается чужих пальцев, сжимая ладонью чужую руку. — Будет больно играть на гитаре после. Сокмин смотрит на него удивленно, а Джихун только усмехается, отстраняясь, и переставая нависать над столиком, садится на свое место. Сидят в тишине, и не сказать, что это приятно хотя бы одному из них. Джихун мрачно сверлит взглядом окно, давая Сокмину собраться с силами и разрешить бардак в голове. Непонятно, конечно, что с ним происходит, но ему явно нужно немного времени. — Это, хен… — Да? — Уджи отрывает взгляд от окна, поднимая взгляд на Сокмина, и сталкивается с удивительно решительным парнем, крепко сжимающим кулаки. — Что-то не так? — Хен, пожалуйста, — слегка потерянно тянет младший, совсем неподходящим для его решительного вида голосом. — Прости, но я так больше не могу. Уджи удивлено смотрит на него, вскинув брови, а Сокмин перекидывается через столик так, будто это его последняя надежда, крепко хватает старшего за свитер и с силой притягивает к себе. Джихуна целуют. Таким вот странным, потерянным и немного безумным способом, в их любимой кафешке, на виду у кучки посетителей и работников, крепко-крепко сжимая его старенький видавший виды свитер на груди, и испуганно жмуря глаза. Джихун бы тоже с радостью зажмурился бы, но в таком случае, он не сможет поставить на стол руку, чтобы опереться, и не сможет мягко коснуться чужой щеки пальцами. Если бы он еще знал, как правильно отвечать на поцелуи, он бы обязательно это сделал, но, кажется, Сокмин понимает все и так, без всяких «ответов на поцелуи», и удивленно распахивает свои глаза, немного отстраняясь. Им хлопает вся кафешка, и это так сильно смущает, что у Джихуна горят уши. Он упирается лбом о лоб Сокмина и тихо смеется, чтобы хоть как-то выпустить эмоции. Сокмин смеется тоже, а его дрожащая рука отпускает многострадальную одежку старшего, и неуверенно ложится на его ладонь. Джихун фыркает и делает все сам, крепко переплетая их пальцы между собой. — Ли Сокмин, ты идиот, — выдыхает шепотом он, смотря в сияющие глаза младшего. — Просто полнейший идиот. Ты был так взволнован из-за этого? — Откуда мне было знать, как ты отнесешься ко мне? — устало и тяжело спрашивает Ли, но видно, что эта тяжесть потихоньку отпускает его. — Как мне было понять, что я тоже тебе нравлюсь? — Как ты можешь не нравиться? Как можно не любить тебя? Сокмин легко смеется и крепче переплетает их пальцы. Они так близко, что Джихун ясно видит слезинки на его ресницах, но он уверен, что это не грустные слезы — Сокмину совсем не из-за чего плакать теперь, и грустить. Не теперь, когда у него есть все, о чем он только мог мечтать.