Моя императрица

      Тёмное покрывало ночи окутало блестящие тысячами огней улицы планеты. В огромном черном зале императорского дворца на Корусанте, на изящном троне с острой высокой спинкой восседала она. И холодные, почти ледяные, волны тёмной стороны Силы мрачными язычками «пламени», плавно расходились в разные стороны от ситха, повелительницы мира, которая некогда носила простое шилийское имя — Асока.       Утончённая, изящная, но в то же время сильная и морально, и физически, и ментально женщина, облачённая в дерзкие ситские одеяния, гордо восседала в полумраке тронного зала, деловито скрестив стройные оранжевые ноги и вольготно раскинув руки на подлокотники, в ожидании него…       Прошло столько лет с тех самых пор, как Асока видела Энакина в последний раз, именно Асока, настоящая, живая, весёлая, добрая… Совершенно не та леди ситх, стерва и абсолютно безжалостная императрица, в которую она потом превратилась. Однако чувства Тано к нему так и не изменились. Она всегда любила Скайуокера, и, казалось, это была её судьба пронести сии чувства, через всю свою жизнь. Менялось лишь отношение, с которым она обращалась к своему учителю.       Поначалу он был просто мастером, коего ей хотелось задеть и уязвить, чтобы выделиться в его глазах и показать свою значимость, затем возлюбленным, первой и самой искренней любовью, маленькой девочки, пределом её недосягаемых мечтаний, потом нестерпимой болью от неразделённости чувств и осознания того, что у него была другая, да ещё кто, её лучшая подруга… А позже, позже целью всей жизни, которую нужно было заполучить, подчинить, сломать, унизить, женщине ведомой холодными когтистыми руками мести, в ответ на безразличие, отказ. И тем не менее, где-то в глубине её ледяного ситского сердца до сих пор пылали подлинные чувства к нему, любовь… Но, увы, которая теперь выливалась не в жалкую и слабую нежность, а в страсть, жёсткую, жестокую, обжигающую… В желание повелевать им, и заполучать желаемое!       Да, после ухода из Ордена, абсолютно разбитая и потерянная, лишившаяся всего и, практически, морально уничтоженная Асока полностью изменилась, возродилась из пепла, чтобы взамен жалкой доброте и слабости, едва не приведшей её на край гибели в прямом и переносном смысле, стать сильной волевой, жёсткой, женщиной, которая добивается своего. Любой ценой! Находясь во власти отчаяния, Тано решила раз и навсегда изменить свою жизнь, и она сделала всё, чтобы сейчас весь мир лежал у её ног. Весь мир и он, тот, кто не заслуживал её былых искренних чувств и тот, кто должен был навеки принадлежать ей одной. Тогрута полностью изменила своё мировоззрение, своё поведение, свои понятия о плохом и хорошем. Она стала приспешницей Палпатина, затем, ученицей Сидиуса, позже его возлюбленной женой и императрицей, а потом, хитростью избавившись от мужа, и повелительницей всего мира, правительницей Галактики. Казалось, теперь у ног этой женщины было всё, остался лишь один шаг к вожделенному… Вейдер… И тогрута, как никогда, жаждала подчинить его себе, чтобы всё то, о чём она и мечтать не могла ранее, сейчас принадлежало ей. Вот только разум гордой и надменной леди ситх желал справедливого возмездия, а сердце и душа неистово требовали страсти, в нетерпении отдаваясь стуком чёрных коготков её тонких пальцев по полированным подлокотникам изящного трона, в ожидании заветной цели…       Дарт Вейдер медленно двигался по широким коридорам замка, уверенными «металлическими» шагами приближаясь к своей цели. Его тяжёлое устрашающее дыхание эхом отдавалось вкруг, длинный чёрный плащ едва слышно шуршал по гладкому мраморному полу, а потоки тёмной стороны Силы так и вились вокруг, создавая ощущение давящего, пугающего ледяного присутствия. Ситх шёл к ней, уже в который раз, в привычном для него каждодневном «ритуале» подчинения подданного своей повелительнице, и только он знал, как сильно тёмный лорд это ненавидел. Ненавидел её!       Положение второго человека в Галактике, казалось бы, ситха почти абсолютной власти и абсолютных возможностей, на самом деле было не таким лестным, как виделось со стороны. Сейчас Вейдер мог иметь, практически, всё, что пожелает, и одновременно он платил за это такую цену, которую не захотел бы платить ни один ситх в истории, да и ни один мужчина вообще. Он был самым сильным, самым властным, самым устрашающим в Империи, его боялись и уважали все, и одновременно с этим тёмный лорд должен был унижаться и подчиняться перед ней… Перед какой-то наглой стервой, возомнившей себя императрицей, и сам Дарт Вейдер, увы, ничего не мог с этим поделать, как бы сильно ни ненавидел своё жалкое положение!       Асока заполучила власть по закону престолонаследования, как жена бывшего покойного императора, благодаря стараниям и обучению Сидиуса, у неё была не только сила, но и крайне весомая поддержка в аристократических кругах Галактики, мощный фундамент, который одной лишь попыткой свергнуть её невозможно было разрушить. У Вейдера не было шансов избавиться от нынешней императрицы, как не было и ресурсов противостоять ей, по крайней мере, пока что, ведь без финансового обеспечения на содержание всех мер для поддержания его жизнедеятельности, ситх просто не мог существовать. И как бы сильно тёмный лорд ни ненавидел эту женщину, ему приходилось подчиняться!       С силой отворив резные металлические створки дверей в тронный зал, при том едва не сломав их, Дарт Вейдер вошёл в помещение. На секунду ему показалась, что эта мерзкая женщина, наглая стерва, вздрогнула от его проявления физической мощи, но уже через мгновение на её пухлых, покрытых чёрной помадой губах сияла ехидная ухмылка, а янтарные глаза лучились чувством абсолютного превосходства и издёвки над ним, над самым устрашающим мужчиной Галактики.       Пройдя чуть вглубь зала и с вызовом разглядывая её изящное, столь запретно соблазнительное тело, нагло постукивавшее длинными чёрными коготками по гладким подлокотникам, ситх нехотя встал на одно колено и, буквально вспыхнув лучами ненависти чёрных потоков «пламени» тёмной стороны в Силе, покорно поклонился:       — Моя императрица…       Как же Вейдер ненавидел сии слова, как же он ненавидел своё более, чем унизительное, подчинение ей, как же он ненавидел эту женщину. Ситху хотелось сорваться с места, достать свой алый, словно кровь, световой меч и растерзать наглую стерву, окропив уже её кровью чёрный мраморный пол… Но одновременно с тем в его разуме и душе были и другие желания. Сейчас тёмный лорд, самый властный мужчина в Галактике, стоял на коленях у ног, этой женщины, подчинялся ей, но сколь же одновременно сильно ему самому хотелось подчинить её. Грубо сорвать чёрные кожаные ситские одежды, резко развести эти самые стройные и изящные ноги, и жёстко, безжалостно обладать своей императрицей, уже подчиняя её.       Тёмный лорд ненавидел себя за эти мысли, за то, что не просто жаждал возмездия, а жаждал возмездия через близость с этой женщиной, а может… Просто жаждал её саму? По факту, Асока именно этого и хотела, чтобы Вейдер принадлежал ей, морально, ментально, физически, пусть даже брал её он, она всё равно получала вожделенное, и тем не менее, ситх не мог сопротивляться своим собственным мыслям и желаниям. Как бы сильно тёмный лорд ни ненавидел Асоку, как бы ни хотел избавиться от неё и её власти, он не мог отрицать одного — она была не только мерзкой, наглой стервой, она была невероятно желанна и пленительно красива. Изящные плавные изгибы тела, удачно подчёркиваемые кожаным корсетом с короткой мини-юбкой, округлая соблазнительная грудь, столь дразня выпирающая из дерзкого выреза, стройные, гладкие на ощупь ноги, мягко облегаемые чёрными чулками и высокими шнурованными сапогами на достаточно большом каблуке. Глядя на Асоку теперь, уже нельзя было увидеть в ней былую глупую нелепую девчонку, вызывающую лишь чувство родительской нежности, сейчас Тано вызывала совсем другие чувства и эмоции, дикую и безудержную страсть на всех уровнях, и противостоять ей просто было невозможно.       Подловив себя на том, что слишком засмотрелся на тогруту, Вейдер с вызовом отвёл взгляд, на что та, будто ощутив его лёгкое эмоциональное изменение через Силу, надменно приказала:       — Подойди.       Ситх не спешил подчиняться, как будто намеренно стараясь делать всё, как можно медленнее, ей на зло, раз другого выбора у него не было, но казалось женщина этого даже и не заметила.       — Будут какие-то распоряжения, моя императрица? — с особым язвительным ожесточением в голосе произнёс он последние слова, приблизившись к ней, всего в шаге от неё, и всего на волосок от того, чтобы выхватить меч и убить.       Но Асока так и не дала тёмному лорду ничего предпринять.       — Твоя императрица желает, чтобы ты её удовлетворил, прямо здесь и сейчас! — ничуть не стесняясь, без остатков былой девичей скромности, громко, резко и чётко приказала она.       От того, как голос Асоки эхом отдался в пространстве, Вейдер изумлённо приподнял бровь. Тембр был таким знакомым и родным, но слова звучали совсем не те, что он когда-то привык слышать от этой тогруты. В её тоне читались жёсткость, безжалостность, похоть, холод и желание унизить, подчинить, хотя, на самом деле, физически подчинять её в данной ситуации должен был он.       Смешанные чувства изумления, нежелания повиноваться, ненависти и неистовой жажды выполнить сей приказ, только выполнить его по-своему, заставили Вейдера замешкаться, едва сдерживая новую вспышку огненного гнева ментально. Его мощная механическая рука легко дрогнула в направлении рукоятки светового меча, но там и замерла, когда, в попытке отвести взгляд от злорадствующих янтарных радужек своей императрицы, глаза тёмного лорда невольно задержались на её соблазнительной груди. Ядрёное переплетение чувств и эмоций, желание убить, испепеляющее дотла, и неистовая похоть, обжигающая будоражащей страстью. Любовь и ненависть — столь противоречивые чувства, заставляющие стоять на распутье, не в силах шелохнуться. К тому же у ситха была и другая причина, не подчиниться, лёгкая отговорка, уловка, лазейка, дабы противостоять ей.       — Но… — спешно отводя взгляд в сторону, чтобы только Тано, даже сквозь шлем не заметила, с каким вожделением тёмный лорд пялился на неё, попытался было возразить он, как будто намекая, что снять этот самый шлем здесь и сейчас было просто физически невозможно.       Однако, мгновенно уловив его попытку увильнуть, дерзкая императрица, тут же парировала удар:       — Я распорядилась сделать помещение полностью герметичным, чтобы ничто не мешало тебе в точности выполнять мои приказы. А сейчас давай, подчиняйся!       Её звонкий возглас болезненным повтором отдался в сознании Вейдера ещё тысячи и тысячи раз, словно красная тряпка для ранкора, раздражающе будоража каждую клеточку тела, разума, Силы, разрушая что-то внутри и заставляя феерическим взрывом ненависти распадаться на части.       Резко сорвавшись с места, ситх спешно ринулся к своей императрице, больно хватая её за одно из запястий и грубо вжимая наглую женщину в мягкую спинку трона, как тёмному лорду сейчас хотелось расправиться с ней, в буквальном смысле, но он, увы, мог сделать это лишь в переносном.       Их взгляды встретились, и их тяжёлые дыхания переплелись в воздухе, казалось, между двумя парами янтарных глаз пробежала испепеляющая искра ненавистной страсти, существ готовых в любую секунду убить друг друга, но обречённых вместо этого сливаться воедино физически, морально и ментально в бушующем пламени их противоречивых чувств.       Не в силах больше сдерживать ни ненависть, ни похоть, Вейдер властно и дерзко залез Асоке рукой под юбку и одним резким движением сорвал с неё трусы. Ткань треснула глухим эхом под мощью его механической кисти, а вся самодовольная императрица, невольно вздрогнула и чуть сильнее выгнулась от вожделения. Напряжение ментальное буквально росло в пространстве, тёмные потоки Силы соприкасались друг с другом, сливаясь воедино и разгораясь ледяно-обжигающим пламенем.       Тоже не в силах больше ожидать запретного наслаждения, властная императрица умело и похотливо «сорвала» со своего «раба» шлем, побуждая того к дальнейшим действиям. Их взгляды вновь встретились, на этот раз без лишних преград, тёмный лорд недовольно зыркнул на наглую стерву, как будто пытаясь испепелить её огнём его янтарных глаз, а затем плавно соскользнул вниз, грубо задирая узкую кожаную юбку.       Буквально встав на колени перед этой столь ненавистной и одновременно столь желанной женщиной, ситх резко развёл её ноги в стороны, так грубо, что та, даже вскрикнула, чуть поудобнее разместившись на троне, а затем губы Вейдера в дерзком, обжигающем поцелуе больно впились во внутреннюю сторону её левого оранжевого бедра, чуть позже правого, оставляя неаккуратные засосы.       От ласк ситха, таких небрежно-жёстких и одновременно обжигающе-нежных, тело императрицы буквально всё задрожало в нарастающем удовольствии, стараясь сильнее подстроиться под Вейдера, интуитивно чуть шире разводя ноги и чуть сильнее подаваясь тазом вперёд.       Лишь миг отделял императрицу от наслаждения, секунда, пока скользящие по внутренней стороне её правого бедра губы Дарта Вейдера поднимались всё выше. Он управлял ситуацией, он был мужчиной, он был самым властным ситхом в Галактике, и одновременно подчинялся, стоял на коленях перед своей повелительницей. Это было так невыносимо ненавистно тёмному лорду, и невыносимо желанно. Цвет, вкус, аромат её нежной оранжевой кожи сводили с ума, её хотелось ласкать, гладить, целовать, трогать в самых интимных местах. Раньше Энакин видел в Асоке лишь девчонку, сейчас она была женщиной, красивой, соблазнительной женщиной с «бутоном яркого распустившегося оранжевого цветка» между ног.       Один страстный поцелуй там, где не должен был касаться императрицы ни единый мужчина в Галактике, кроме её императора, один её томный вздох, резким ударом соблазнительной молнии отдавшийся в сознании. Казалось весь мир пылал страстью, желанием похотью, от чего не хотелось останавливаться, хотелось продолжать, распробовать какой на вкус была она, столь вожделенная и столь ненавистная.       Губы ситха вновь коснулись промежности тогруты, даря лёгкий, дерзко дразнящий поцелуй в зоне головки клитора. Асока чуть вздрогнула, слегка прогнувшись в спине, всем своим телом желая продолжения, и её властная рука легко легла на голову Вейдера, как будто подталкивая не останавливаться, зайти дальше.       Дарт Вейдер безумно хотел сделать своей императрице больно, подчинить, унизить, но вместо этого делал ей лишь приятно, подчиняясь и унижаясь сам. Однако в данной ситуации, ситх не так сильно это ощущал физически, как следовало бы по отношению к врагу. От невозможности выплеснуть гнев через реальные поступки, тёмный лорд углубил поцелуй в зоне промежности, при этом грубо сжав правой рукой стройное оранжевое бедро, до неаккуратных синяков вдавливая пальцы в кожу Асоки.       Кончик его мягкого языка игриво коснулся головки клитора, заставляя леди ситх глубоко вздохнуть, а чёрные, почти непроницаемые, ледяные потоки его Силы игриво притронулись к её, сначала едва заметно, затем чуть дольше, затем резко переплетаясь воедино с ними, словно две змеи.       Стройное изящное тело повелительницы всей Галактики охватила мягкая, приятная дрожь, она холодила прикосновениями адепта тёмной стороны и обжигала всё больше распаляющими волнами пламени страсти.       Язык самого устрашающего, самого мощного и несломимого мужчины во вселенной скользнул чуть вниз, плавно проникая между малыми половыми губами, даря своей повелительнице неистовое наслаждение. По иерархии Вейдер был у вершины мира, жёстким и безжалостным, и одновременно он был у её ног, таким мягким и ласковым наощупь.       Юркий край его языка умело прошёлся вокруг кромки входа во влагалище императрицы, и Тано буквально до крови закусила губу, едва сдерживая стон. Тёмные потоки Силы, яркой переливающейся вспышкой разошлись от неё в стороны ментально, а рука, острыми чёрными коготками скользнула по абсолютно лысой голове ситха, оставляя на бледной коже лёгкие царапины.       Но Вейдер не останавливался, грубо, резко, однако при этом едва касаясь кожи, ситх поднялся губами чуть выше, а затем поддевая головку клитора своей повелительницы изнутри малых половых губ, как будто цепляя её на крючок, языком, интенсивно и настойчиво продолжил свои действия. Властная, сильная, убившая ни одного мощнейшего воина в Галактике кисть, нагло легла на промежность императрицы и, достаточно интенсивно надавливая на неё чуть пониже, где-то на уровне входа во влагалище, стала стимулировать эрогенные зоны Асоки наравне с оральными ласками. Тёмный лорд мог только разрушать, своими холодными механическими руками он причинил столько боли окружающим, лишил жизни столько невинных людей и гуманоидов, и одновременно этими же руками, он дарил столько ласки, нежности и наслаждения, ей, сколько мог. Одной кистью Вейдер продолжал настойчиво массировать промежность Тано, грубо, небрежно, дерзко надавливая на неё, в то время как вторая до иступляющей боли впивалась холодными, даже сквозь кожаное покрытие перчатки пальцами, в упругое мягкое оранжевое бедро. Язык ситха, такой тёплый, такой гладкий, такой нежный на ощупь, умело скользил в самых чувствительных зонах тогруты, в то время, как почти всегда бесчувственная и безжалостная императрица сейчас сходила с ума, от ярких, пылающих, будоражащих всё тело чувств, эмоций, ощущений…       Наслаждение расплывалось от абсолютно возбуждённых, налившихся кровью половых органов через низ живота в каждую клеточку организма. Вейдер вторгался в тело своей императрицы языком, одновременно вторгаясь в тёмные потоки её Силы своими и проникая в её сознание ментально. Он был полностью в ней, нет, не физически… Ситх брал эту женщину ментально, и она отдавалась ему вся без остатка. Секс без настоящего секса, любовь, без настоящей любви! Ненависть, окутанная пылающими искрами страсти!       Асока вся извивалась, словно чёрная ядовитая змея, выгибаясь на троне от наслаждения, будто пластичная хищница, заманившая в свою яркую соблазнительную ловушку жертву, острыми чёрными коготками оставляя грубые, болезненные царапины на голове мужчины. Наслаждение росло в геометрической прогрессии, переплетение грубых ласк с мягким трепетом крыльев тысячи бабочек в возбуждении.       Ещё, быстрее, сильнее, грубее! И мир как будто взорвался яркими волнами, ослепляющими в ментальном пространстве тёмных потоков Силы. Белые, холодно-мерцающие искры безудержным трепетом прошлись по чёрным «язычкам пламени» императрицы, когда Вейдер вторгся в них своими ментально, заставляя пространство вокруг сознания обоих ситхов, сотрясаться в безудержных невольных конвульсиях её наслаждения.       Асока вскрикнула и, выламываясь от невероятно ярких ощущений, прогнулась в спине, откидываясь назад, при том вжимая голову в остроконечной платиновой тиаре в мягкую спинку трона.       Императрица была довольна. Только что она испытала мощнейшее удовольствие в своей жизни, и одновременно с тем, как и всем прочим ситхам, ей было этого мало…       Резко ухватив тёмного лорда за плечи, на едва держащихся от мгновение назад пережитого женщиной оргазма прямыми ногах, Тано вскочила с трона, и буквально силой толкнула на него Вейдера. На месте императора он смотрелся куда гармоничнее, чем она. Восседая на удобном мягком кресле с массивной остроконечной спинкой, ситх чувствовал себя повелителем мира, правителем Галактики, но лишь миг. Как бы Вейдеру хотелось занять это место по праву, как бы ему хотелось повелевать, а не подчиняться, как бы ему хотелось обладать Асокой находясь по властной иерархии над ней, но сейчас, она была над ним, в прямом и переносном смысле.       Сдерживать и контролировать свои желания не было сил у обоих. Тано резко сорвала ненужные части костюма «её сексуального раба» в зоне чуть пониже пояса, в то время, как устрашающий шлем ситха «вернулся» обратно, а затем абсолютно нагло, бесцеремонно, по, хозяйски влезла тёмному лорду на руки.       Её чёрные потоки Силы так и мерцали ледяными, обжигающими холодом, белыми искрами вожделения. Императрица хотела Вейдера, хотела его полностью, и она не собиралась ждать, тем более, что для их ментально-физического воссоединения не было никаких препятствий. Желание тёмного лорда даже визуально казалось не менее сильным, чем у неё. Ситх весь пылал гневом и ненавистью ментально, готовый убить, придушить, уничтожить, и одновременно сгорал от страсти, аж до боли в теле испытывая запретную похоть.       Лишь миг понадобился ей и ему, чтобы их недопустимые сексуальные фантазии воплотились в реальность, погрязая в грязи греха и расцветая чёрным ярким икрящимся цветком наслаждения в Силе.       Вейдер проник в Асоку, полностью, во всю длину, настолько глубоко, что едва ли не касаясь нижней кромки её матки, на что в ответ императрица до побеления в пальцах вдавила руки в его мощные плечи и с громким томный стоном выгнулась у ситха на коленях. Ей было хорошо, так, как она мечтала всегда, и вскоре должно было стать ещё лучше.       Тёмные потоки Силы «всколыхнувшись» в ментальном пространстве, его и её, вновь слились воедино, переплетаясь, словно ядовитые змеи чёрными ледяными волнами. Императрица крепко обняла своего лорда, буквально вжимая острым носом непроницаемого устрашающего шлема себе в грудь, заставляя громкое тёплое тяжёлое дыхание ситха дразня щекотать её мягкую упругую плоть.       Тано чувствовала его желание, его возбуждение, как своё, они были одинаково сильны и едины, и уже никто из них не хотел останавливаться. Тогрута спешно, быстро, дерзко начала двигаться, стараясь контролировать ситуацию с позиции повелительницы, и, тем не менее, контролировал ситуацию больше тёмный лорд. Жадно, похотливо обвивая сильными механическими руками, он прижимал к себе женщину так, словно боялся отпустить, будто бы она была в данный момент самым ценным, что у Вейдера вообще есть в мире, и одновременно самым ненавистным, кому он хотел причинить боль.       Ситх поддавался на манипуляции своей повелительницы, при этом резко и грубо входя в неё целиком, но Асока не чувствовала особого ущерба. Никакой боли, только наслаждение, сквозь боль, сквозь ненависть, сквозь месть. Вейдер брал её физически, а она брала его морально, заставляла подчиняться, делать то, что женщина всегда хотела, но никогда не могла получить добровольно. Раньше она не смогла обладать им благодаря любви, зато теперь полностью обладала им благодаря власти. И это ощущение абсолютного удовлетворения будоражило сознание, Силу и тело ещё интенсивней, чем движения твёрдой плоти у Асоки внутри, чем грубые, дерзкие, похотливые ласки её груди через сексуальный кожаный корсет.       Тано старалась юрко двигать бёдрами, сильнее углубляя тёмного лорда в себя, трепеща, извиваясь, выгибаясь, чтобы задевать каждую чувствительную зону её интимных точек. Упругая округлая грудь чуть подрагивала под чёрными одеяниями, игриво трясь о твёрдую кожаную ткань. Лекку мельтешили по груди и спине, ощущая жар наслаждения и прохладу едва-едва прикасающегося к коже воздуха. А монтралы слышали лишь сбившееся тяжёлое дыхание Вейдера, свозь шлем, и томные стоны, громкий крик самой императрицы от наслаждения, как будто по ту сторону реальности.       С каждым новым движением терпеть это щекотание страсти было всё невыносимее, тёмный лорд едва ли не до крови вдавливал механические пальцы в тело своей повелительницы, с трудом дыша от возбуждения, в то время как она, едва ли не рвала когтями на его сильных плечах гладкую чёрную ткань плаща. Ещё лишь миг, последнее, лёгкое перемещение бёдрами, и Асока громко выдохнула, сквозь томный стон и душераздирающий крик, прогибаясь в спине назад, и вся сжимаясь сильными, неконтролируемы конвульсиями очередного оргазма в зоне промежности… Казалось бы, всё было уже закончено, но… Двоим разгорячённым огнём страсти ситхам и этого было мало… Тем более, что абсолютное удовольствие и на сей раз получила только она.       А что было истинное удовольствие для тёмного лорда? Подчинять её и подчиняя обладать ей. Возможно, Асока была императрицей, возможно, по иерархии была выше, но Вейдер был мужчиной и, по-прежнему оставался сильнее Тано, сильнее любого другого ситха в Галактике.       Резко столкнув с себя тогруту, Вейдер почти уложил её на трон, спиной прижимая к мягкому креслу, сдавливая тонкую оранжевую шею безжалостной механической рукой, столь холодной, как сама смерть, и лёгкое дыхание смерти действительно в этом миг пробежало между повелительницей и её подчинённым. В его ярко-красных почти непроницаемых линзах шлема мелькнуло желание убить…       Но куда сильнее сейчас было желание обладать этой женщиной до конца, и ситх не остановился. Резко выпустив тонкую шею Асоки из грубых механических пальцев, тёмный лорд прошёлся рукой вниз, небрежно лаская грудь, а затем обеими своими конечностями ухватив Тано за бёдра. Тогрута не сопротивлялась, лишь с интересом и вызовом глядя на Вейдера. Её забавила ситуация, и женщина явно ждала, что же будет дальше.       Ещё какой-то миг ситх, медлил, как будто не зная, что он должен был делать, а затем, чуть склонился над своей императрицей, и резко вошёл в неё вновь, чтобы на этот раз обладать ей полностью и до конца.       Асока опять прогнулась в спине, до боли в пальцах впиваясь коготками в твёрдые подлокотники трона и подалась тазом навстречу тёмному лорду, согласно обвивая его стройными ногами. Вейдер начал двигаться, резко, грубо, глубоко проникая в Тано, при этом с силой вжимаясь кистями в её округлые бёдра, тогрута двигалась ему навстречу, гордо, несломимо принимая каждое скольжение ситха внутри себя.       Они боролись, боролись за власть, за месть, за ненависть, за любовь… Вот только в испепеляющих потоках пламени страсти никто не мог победить. Пред удовольствием были все равны, особенно, когда оно безумно накрывало с головой. Асока и Вейдер каждое новое своё движение навстречу друг другу делали резче, грубее, сильнее, как можно интенсивнее прижимаясь друг к другу и одновременно задыхаясь от спектра невероятных ощущений от стимуляции каждой мелкой части эрогенных зон. В какой-то момент, это стало просто невыносимо, ни физически, ни морально, ни ментально, больше невозможно было терпеть, слишком сильное возбуждение, слишком сильное удовольствие, и окружающее пространство внезапно расплылось нескончаемыми волнами наслаждения судорожно сотрясаясь в конвульсиях их общего, на этот раз обоюдного финала.       Чувствуя, что это должно было вот-вот произойти, Вейдер хотел было отстраниться от Асоки, но она столь сильно обвила его ногами, столь крепко прижалась к нему руками, почти в удушающих объятьях обнимая изящными кистями шею ситха, что у тёмного лорда просто не было возможности что-то изменить. Вся его страсть, вся его похоть, вся его ненависть разлилась внутри тела его императрицы, семенем нежного приятного тепла. Даже сейчас, когда тёмный лорд был главным, эта наглая женщина, эта мерзкая стерва заставляла его делать то, что хотела она. Ситх кончил в неё потому, что повелительница этого пожелала, и от того, что она вновь управляла им в угоду своих прихотей, становилось невыносимо ненавистно.       Тяжело дыша после пережитого ими только что наслаждения, Асока и Вейдер оттолкнули друг друга прочь, стараясь как можно быстрее прийти в себя и привести себя в порядок. Как будто всеми правдами и не правдами желали скрыть тот постыдный «грех», что сейчас происходил между ними здесь. На это потребовались считанные секунды. И вот уже никто из вошедших не смог бы заподозрить ни императрицу, ни тёмного лорда ни в чём «таком».       Дарт Вейдер лишь безмолвно стоял подле восседающей на троне Асоки в ожидании её дальнейших распоряжений. Он хотел уйти, ударить её, убить, но он вынужден был слушать и подчиняться. Он должен был ждать её очередных распоряжений. По крайней мере, ситх искренне надеялся, что императрица позвала его для того, чтобы отправить на некую важнейшую стратегическую военную миссию, как можно на дольше и как можно дальше от неё.       Повелительница дерзко взглянула на своего лорда. Её пухлые чёрные, как ночь, губы, слегка вздрогнули, императрица произнесла приказ, но совсем не тот, который Вейдер хотел услышать.       — На этом всё. На сегодня ты больше мне не нужен. Убирайся, — наглым, стервозным, как будто издевательским, тоном произнесла она.       И вся Галактика словно загорелась чёрным пламенем ледяной ненависти, расплывшись в пространстве тёмными потоками Силы вокруг Вейдера. Он буквально вспыхнул яростью, презрением, желанием убивать, ненавистью… Он хотел сделать столько всего жестокого по отношению к ней, и одновременно не мог сделать ничего…       С силой сжимая в трясущейся от гнева руке световой меч, выхваченный под властью эмоций, тёмный лорд, едва сдерживая жажду убийства, резко вылетел из тронного зала прочь, чуть ли не выламывая тяжёлые металлические створки резной двери…       А Асока медленно поднялась с трона и, царственной походкой победительницы, подошла к огромному панорамному окну с видом на ночной Корусант. Планета-город сияла тысячами золотистых огней в янтарных радужках императрицы, в то время, как её изящная оранжевая кисть плавно сползала от сердца, по дерзкому кожаному корсету вниз, к животу.       Возможно, на этот раз получилось, возможно, в этот раз она смогла зачать ребёнка от него, от Вейдера. Ребёнка, о котором он не узнает никогда!