Нам не страшно

— Передавай матери привет, — сказал на прощание отец. Нейтан кивнул. Приветы он никогда не передавал, это было каким-то глупым ритуалом или данью вежливости, ведь его родители давно уже не общались друг с другом. Зато оба говорили: «Передавай привет». И оба кривились, стоило только это сделать. Он снова ехал в Гринвуд. С тех выходных прошло две недели, а казалось, что гребаная вечность. Они обменялись с Джейми телефонами, но тот сразу предупредил, что часто звонить не будет — считал, что разговаривать надо вживую, а звонки — они для срочных и скучных дел. Нейтан был бы не прочь обсудить последнюю игру «Ред Сокс» — пускай они оба ее и не смотрели — или аномальную жару в Калифорнии, да любую скучную глупость, которая только в голову придет. Он даже позвонил Джейми однажды, но тот спал после ночи в дороге, а потом не перезвонил. — Нельзя дружить на расстоянии, — сказал он, когда они прощались в Гринвуде. Нейтан был согласен: на расстоянии нельзя было ни дружить, ни любить, ни чего там еще бывает между людьми. Получалось как-то глупо и не по-настоящему. Хорошо на расстоянии получалось только скучать. Когда он уже въезжал в Гринвуд, зазвонил его телефон. Это был Джейми. Он докладывал ему, когда оказывался в каком-нибудь городе, в этом и заключалось все их общение. — Я в Миннеаполисе, — сказал он. — Тут дожди, сижу в номере уже второй день. — А я проезжаю мимо магазина, где ты совершил грабеж и испортил имущество. — Сколько ты будешь это припоминать? — Джейми смеялся. Он, наверное, опять немного запрокинул голову назад. Нейтан мог представить себе эту картину в мельчайших деталях, будто видел красочную фотографию. — Куда поедешь потом? — Как дожди перестанут лить, поеду куда-нибудь южнее. Вот только мне сказали, что тут эти ливни неделями идут. Вот повезло-то. — Жаль, что ты все еще не шаман. — Жаль, — согласился Джейми. — А теперь я пойду пожру. Пока, Нейт. — До связи. Нейтан еще послушал немного короткие гудки, а потом убрал телефон в карман. Это только в фильмах так бывает, что ты бросаешь все и сбегаешь на край света потому, что влюбился в кого-то с первого взгляда. В жизни все куда сложнее. Нейтан в то воскресенье, когда пришел домой под утро, все ворочался и не мог уснуть. Много думал. А что, если он сейчас бросит работу, отца и мать и уедет с Джейми колесить по Америке? Но ведь тогда у него не будет денег, жилья и стабильности. Зато будет бесконечная череда мотелей и новых приятелей Джейми. Он и знакомы-то были всего ничего, может, им быстро друг с другом станет скучно. Нейтан вообще никогда не умел заводить друзей и подолгу с ними общаться, темы для разговоров как-то быстро сходили на нет. В общем, было столько всяких «но», что за этими размышлениями сложно было вспомнить, почему он вообще собирался куда-то уехать. Тем утром Нейтан понял, что принял единственное верное решение. И потом каждый день себя в этом убеждал. После редких и коротких разговоров с Джейми приходилось напоминать себе все эти «но» особенно усердно. В конце концов, он никогда не был таким человеком, который смог бы круто изменить свою жизнь. Он с детства знал, что станет адвокатом. И почти что им стал. Это было правильно. Мать выставила на стол несколько банок с вареньем и бутылку домашнего сидра. — Это для миссис Фигг, — пояснила она. — Мы говорили на днях, я пообещала, что ты сегодня заглянешь. Нейтан нарвал еще цветов — вдруг те снова сгнили, а миссис Фигг все не может их выкинуть, — упаковал все банки в рюкзак и побрел по пустынной улице. Жара стояла, как и положено августу. Нейтан даже подумал сходить на озеро, хотя то вдруг стало испорченным, неправильным. Словно раз он уже был там с Джейми, то одному теперь приходить нельзя. Глупости такие, но из головы их выбросить оказалось не так уж просто. Миссис Фигг была дома не одна, и это уже было странно, но что еще страннее — ее гостем оказался Билл, который едва не сбил их с Джейми в тот дождливый день. — Нейтан, здравствуй! — обрадовался он. — Я по глупости не взял твой номер телефона. Нейтан не понимал, чему Билл радовался. Они, конечно, классно поболтали, но не настолько, чтобы становиться друзьями. Миссис Фигг все рассыпалась в благодарностях, ставила новый букет на стол, разливала холодный сидр по стаканам, и не удавалось вставить ни словечка, чтобы понять, что вообще происходит. — Мальчик мой, ты очень талантливый, — сказала миссис Фигг, усаживаясь за стол. — Рад, наверное? — Я вообще не понимаю, о чем вы говорите, — честно сказал Нейтан, радуясь, что ему дали слово. — Билл, что ты вообще тут делаешь? — Ты же мне сам рассказал, где я могу миссис Фигг найти, — удивился тот. — Когда пленку свою отдал. — Отдал пленку? Нейтан нахмурился. Он понятия не имел, куда делась его пленка и думал, что просто потерял ее, потому что был очень пьян. Да он половину вечера не помнил, так что даже особенно не задумывался о пропаже. — Не помнишь? — хитро улыбнулся Билл. — Молодежь! Я вот сколько бы ни выпил — все помню. Даже обидно. Было бы хорошо кое-какие моменты и забыть… Миссис Фигг рассмеялась. Нейтан бы предпочел оставаться для нее хорошим мальчиком, но та, похоже, вовсе не считала, что напиваться до потери памяти — это что-то предосудительное. — Смотри, мой хороший. Она протянула ему журнал Little River Post, где на обложке красовалась его, Нейтана, фотография. Та самая, где миссис Фигг сидела рядом с букетом цветов, а солнечный свет рассеянными лучами касался ее лица. — Это же… — потрясенно выдохнул он. — Мое фото? — Твое, — согласился Билл. — В баре ты все рассказывал, какие чудесные фотографии у тебя получились, и я попросил отдать мне пленку. И снимок с миссис Фигг просто идеально подошел для нашей обложки, сам посмотри. «Нам не страшно», — гласила надпись посреди обложки. Нейтан решил, что обязательно прочитает эту статью. — Я и гонорар тебе привез. Билл протянул ему конверт. Нейтан смотрел на него с искренним удивлением. Это, конечно, правильно, что за свою работу ты получаешь деньги, но у него все никак в голове не могло уложиться, что его фотографию напечатали на обложке известного журнала да еще и денег за это дали. — Ты… действительно просто журналист? — спросил Нейтан. — И еще владелец журнала, — ухмыльнулся Билл. — Но если буду так представляться, то все сразу начнут называть меня мистером Томпсоном и никак иначе. И, уж конечно, никто не осмелиться блевать на мои кожаные ботинки, — он хитро посмотрел на Нейтана. Тот мгновенно покраснел. — Это был я?.. О господи. Нейтан закрыл лицо руками, мечтая провалиться сквозь землю. — Нейтан, милый, ты не переживай, твоей матери я ничего не рассказала, — миссис Фигг похлопала его по плечу. Легче от этих слов не стало. — Можешь забрать себе этот журнал, я его для тебя привез, — сказал Билл. — И визитку мою тоже возьми. А талант у тебя и правда есть, не забрасывай это дело. Нейтан кивнул и осушил стакан с холодным сидром. Ему все еще казалось, что это происходит не с ним, но теперь хотя бы пробелы в памяти восстановились. Правда, Нейтан предпочел бы не знать, что его тошнило на чьи-то дорогие — в этом он был уверен — ботинки. Прежде чем уехать в Форт-Смит, он прочитал статью авторства Билла Томпсона. Она была об одиноких людях в больших городах и маленьких деревнях. Как считал Билл, одиночество одинаково пугало и банкиров, и фермеров, и работников заправки. «…Мы говорим, что не боимся. Не верьте — это наглая ложь. Мы избегаем людей с непреклонной принципиальностью или тянемся к ним, словно подсолнухи тянутся к солнцу. Мы заводим интрижки или ныряем с головой в новый брак, в надежде, что он-то точно продлится до самой смерти. А правда вот в чем. Деньги, разумеется, важны — пусть идет побираться на улицу тот, кто скажет, что счастье не в деньгах. Материальные ценности важны, но куда важнее человеческая единица. Если тебе не с кем разделить свое богатство, ты будешь несчастен. Ты будешь сыт, стильно одет, но соседний лежак на твоей вилле у океана будет пустовать. И только когда мы найдем кого-то, с кем можно будет выпить чашку чая на кухне, кому можно будет нарвать букет цветов, кто приедет только потому, что подскочила температура, кто поделится своим зонтом… Когда мы найдем его, только тогда сможем честно сказать: «Нам не страшно». Мы больше не боимся, потому что не одни». — Здорово, да? — спросил Нейтан, прочитав эту статью Джейми. — Еще и фотография миссис Фигг на обложке. С ума сойти можно. — Билл классный, я сразу это понял. Умеет говорить так, чтобы никто не остался равнодушным. — Оказывается, — продолжал Нейтан, — он тогда навестил миссис Фигг, чтобы получить разрешение на использование фотографии, и теперь приезжает к ней каждые выходные. Билл рассказал, что его дочь уехала жить в Нью-Йорк, а мать умерла несколько лет назад, он остался один. И миссис Фигг одна, они как будто бы друг друга нашли — как в статье и говорится. Болтают о всяком, пьют на кухне чаи с пирогами. Здорово, да? — Здорово, — согласился Джейми. — Он, кстати, и другие фотографии мне отдал. Проявил всю пленку. Так что теперь у меня есть снимок, где ты на озере светишь голой задницей. Билл его тоже оценил. Джейми засмеялся. — Я смогу продать его в какой-нибудь журнал для женщин? Нейтан посмотрел на фотографию. Удивительно, но была в ней какая-то мистика, загадка, словно это было не просто озеро и не просто человек. Словно за всем этим стояла древняя легенда, и там, за кадром, остались фейри, русалки и прочие волшебные твари. А Джейми стоял посреди этого волшебства — грациозный, расслабленный, — и солнце мягко подсвечивало его тонкий силуэт. — Нет, — сказал Нейтан. — Никто этот снимок не купит. Потому что Нейтан никогда его не продаст. Но говорить вслух он этого не стал. А Джейми снова замолчал, он вообще сегодня был на редкость тихим. — Что-то случилось? — спросил Нейтан. — Нет. Просто тут дождь все не заканчивается. А я вспомнил, что мне с тобой было хорошо и в холод, и в жару, и греться после дождя. Вроде все то же самое делаю: сижу в одеяле, пью вино, с тобой вот говорю, но что-то все равно не так. — Не так, — согласился Нейтан. — У меня вообще солнце палит, будто хочет меня испепелить. — Хотел бы я на солнце сейчас. — А я — под дождь. Они помолчали несколько мгновений. Нейтан слышал, как Джейми пьет свое вино и шуршит одеялом. Сам он давно сидел в машине и собирался вернуться в Форт-Смит. Дома его ждал отец, на работе уже скопилась куча документов, а Сара все мечтала вытащить его в кино на очередную мелодраму. Все шло своим чередом, как и должно быть. — Чертовы дожди будут тут до пятницы, — сказал Джейми на прощание. — Буду сидеть в номере и смотреть в окно. — Хорошо, — ответил Нейтан. Только что в этом было хорошего? Он кинул телефон на переднее сидение, где лежал журнал с миссис Фигг на обложке. Нейтан подумал, что ей теперь точно не страшно, у нее появился новый друг. И Билл, наверное, был рад, что может приехать в уютный дом, где его встретят чаем и свежим пирогом. Было ли страшно Джейми, когда он каждый день проводил в мотеле в одиночестве? По телефону спрашивать об этом он не решился. А может, просто и так знал ответ. * * * Быть шаманом, пожалуй, не так уж и плохо. Если ты можешь вызвать дождь, когда тебе только вздумается, разве это не здорово? Правда, индейцы наверняка тревожили небеса по уважительным причинам, вроде засухи. Вряд ли они танцевали с бубнами вокруг костра, только чтобы потом с чистой совестью не вылезать на улицу, а прятаться под уютным одеялом. Определенно, Нейтан мечтал бы управлять погодой. Сейчас он шел по Миннеаполису, и в спину ему светило то же обжигающее солнце, что убивало его в Гринвуде. Какая ирония, похоже, он забрал его с собой. Нейтан выключил телефон и бросил его вглубь рюкзака — отец наверняка будет звонить, и даже страшно было представить, что он может сказать. Да, очень страшно. Их разговор получился ужасным, хотя Нейтан и пытался, следуя советам Билла, быть спокойным, рассудительным и приводить рациональные доводы. Но проблема заключалась в том, что рациональностью в его решении даже и не пахло. Он буквально сорвался в ночь к почти незнакомому человеку, оставив позади размеренную и стабильную жизнь. Журнал с огромной надписью «Нам не страшно» издевался над метаниями Нейтана своей выпяченной смелостью. Пришлось затолкать его поглубже в рюкзак, чтобы не перечитывать и не вспоминать ужас в глазах отца. Нейтан даже позвонил потом Биллу, чтобы сказать: «Ты со своей статьей мне, может быть, жизнь испортил. Или улучшил. Я и сам пока не понял». А Билл посмеялся и попросил рассказать все в подробностях. Наверняка потом напишет новую статью. И еще кто-нибудь рванет так жарким августовским вечером в неизведанное будущее, поддастся юношеским порывам и безрассудным желаниям, наплевав на робкий голос разума в голове. — Миссис Фигг передает привет, — сказал ему Билл. — Присылай нам фотографии. От этого «нам» сердце Нейтана почему-то успокоилось. Но только до того момента, как он замер перед черной невзрачной дверью с номером «23». Нейтан несколько раз заносил руку, прежде чем постучать, даже думал, что все еще может вернуться домой — обратный автобус будет через час, а отец наверняка его еще не уволил… Дверь распахнулась. Джейми смотрел на него с улыбкой от уха до уха, растрепанный и сонный, с отпечатком подушки на левой щеке. Он схватил его за футболку, затащил в номер, захлопнул за ними дверь. Странно, что не полез целоваться прямо в коридоре, но в номере тут же прижал Нейтана к стене, будто наверстывая упущенное за несколько недель. Джейми цеплялся за него руками, тянул за собой и путался в ногах, едва не падал и вис у Нейтана на шее. И целовал, целовал, целовал… В конце концов они оба рухнули на кровать. — Боялся, что ты не приедешь, — признался Джейми, переведя дух. — А я боялся, что приеду. И до сих пор боюсь. — Забудь про это. Джейми сел на кровати и принялся Нейтана раздевать: быстро стянул футболку, потянулся к молнии джинсов. — Что ты делаешь? — Мы будем спать перед дорогой, — заявил Джейми. — А потом поедем отсюда куда-нибудь на юг. Он стянул с Нейтана джинсы, затем носки, скинул все это бесформенной кучей на пол. А затем лег рядом и прижался, обжигая теплом своего тела. Кажется, только теперь Нейтан смог вздохнуть с облегчением. Да, он все сделал правильно. Или неправильно — наплевать. Нейтан думал, что никогда не делал ничего безумного. Видимо, время пришло? — Надеюсь, на юге будет дождь, — пробормотал он. Чтобы можно было не вылезать из постели, греть друг другу руки и пить сладкое вино. Болтать сутки напролет о всякой ерунде или самых серьезных вещах на свете. Лежать вот так вот, переплетясь ногами, держа друг друга за руки. С утра до ночи. С ночи до утра.