Спустя три месяца после того, как Люцифера признали Богом.
– Может быть выпьем сегодня в баре? – Ты же знаешь, я не могу, Мейзикин, – Линда взяла Чарли на руки и с виноватым видом взглянула на неё, – у малыша сегодня занятия по французскому языку. – Ты никогда не можешь, Линда! Знаешь, я иногда думаю о том, что душа – это ужасно. После того, как я её обрела, мне нужно постоянно заполнять её чем-то. А пить со мной ты не хочешь, – Мейзикин раздражённо крутила в руке клинки. – А может быть, не чем-то, а кем-то? – Что ты имеешь в виду? – Ну, – Линда постаралась смягчить голос, чтобы воспоминания не звучали трагично, – с тех пор, как Ева ушла, а Дэн погиб... Ты чувствуешь себя одиноко, не правда ли? – Ева, Ева, Ева! – в голос Мейзикин отражались нотки злости, – не слишком ли много внимания этой тупой суке! – Мейз, прошу присядь, – Линда жестом указала на диван, и Мейзикин нехотя села рядом с ней, – я хотела сказать, что с тех пор, как Ева ушла, прошло уже много времени. Это нормально, что ты злишься, но ты уже взрослый человек, тебе уже несколько сотен лет... – Вот только проблема в том, что я демон, а не человек. – Это совсем не важно. Обретя душу, даже демон может чувствовать любовь. Как давно ты была не одна после того, как рассталась с Евой? И я имею в виду не только секс. Мейзикин задумалась, и, снова принявшись за клинки, встала с дивана. – Всё это глупо. – Нет, Мейз, не глупо. Тебе нужна родственная душа. – Но что, если я не смогу найти её? Кому я нужна, – в голосе демона впервые звучало отчаяние, – сначала Ева, потом Хлоя, Люцифер, а теперь и ты меня бросила! – Я не смогу помочь тебе. Но ты можешь помочь себе. Найди человека, которого сможешь полюбить – Открывать душу человеку? Чем шире твои объятия, тем проще тебя распять. – Знаю, это я дала тебе эту книгу. Но в этом и суть любви. Ты вручаешь свою душу другому человеку зная то, что он может причинить тебе боль. – Люди не достойны любви. К черту боль, – Мейзикин развернулась и широким шагом направилась к выходу. Вдруг перед самой дверью она остановилась, и, на секунду задумавшись, сказала. – Ты любишь ангела. А Хлоя – Бога. Не вам говорить о тяжести любви. Захлопнув за собой дверь, Мейзикин вышла на улицу и села в машину. Её пальцы сжимали руль, и проницательный взгляд был устремлён на телефон. Вдруг она схватила его, и, набрав цифры номера, позвонила Люциферу. Некоторое время он не отвечал, но вскоре на другом конце телефона послышался недовольный голос. – Мейз, ты же видишь, что я не отвечаю, зачем ты звонишь снова и снова? – У меня к тебе дело, – голос Мейзикин не менялся в интонации, он всё ещё был напористым и сохранял серьёзность намерений. Тогда Люцифер уступил. – В чём дело, говори скорее. – Я хочу, чтобы ты забрал у меня душу. Люцифер бросил короткий смешок недоумения: – Забрать душу? Зачем? Я не стану этого делать. – Потому что душа – это проклятье для демона. – Душа это не проклятье, а новые возможности. Большинство живых существ живут с душой. – Так и скажи, что тебе плевать на мои проблемы. Тебе не все равно только тогда, когда я решаю твои. – Не глупи, Мейз. Что дальше – попросишь сделать тебя смертной? Не хочу говорить об этом. Пока, – на этих словах он сбросил звонок, оставив Мейз в машине наедине со своими мыслями. Отказ Люцифера не остановил её, а наоборот – лишь прочнее убедил в том, что желание избавиться от души более чем обосновано. Люцифер боится душевной боли, ещё бы он не посчитал эту затею глупой. Но, если Бог не может избавиться от души, то он может помочь сделать это новоизбранной властительнице ада: что ему стоит облегчить страдания, добавить мыслям холодности и рассудительности, превратить взгляд в матовое стекло, чтобы никто не смог не прочесть в них голос сердца? Единственное, что оставалось сделать – это добраться в Люкс и найти там Люцифера, и с помощью ножей объяснить ему преимущества этой идеи. Нога вдавила в пол педаль газа, и глянцевый черный Шевроле помчал по улицам Лос-Анджелеса прямиком к ночному клубу. Лифт поднимался до самых верхних этажей – именно туда, где жил Люцифер, и где по мнению Мейзикин мог находиться. От волнения её пальцы бесконтрольно сжимались в кулак. На случай, если Люцифер окажется дома, её рука легла на клинки. Они бы не смогли убить его, но их было бы достаточно, чтобы объяснить Люциферу суть дела. Если кто-то и боится Бога, то это не Мейзикин. Двери лифта открылись напротив пентхауса. Перед Мейзикин открылся обзор на бар со стеклянной подсветкой. В сочетании с зеркальным потолком он выглядел особенно объемным и просторным. За ним сидел Люцифер, наливая в стакан виски дубового тёмного цвета. Мейзикин приготовилась, чтобы ступить в помещение. Люцифер не обернулся, но периферийным взглядом заметил её присутствие и воскликнул: – Ах, Мейзикин, властительница ада! Не желаешь присоединиться? На долю мгновения Мейзикин засомневалась. Если всего полчаса назад она разговаривала с ним по телефону, то, должно быть, он должен был помнить цель её визита. Но сейчас... Он просто предложил ей выпить? Однако, Михаил покинул Лос-Анджелес ещё с того момента, как Люцифер отрезал ему крылья в качестве наказания и запретил подниматься в Серебряный град, поэтому волноваться было не о чем. Тем не менее, чтобы убедиться в том, что перед ней сидит Люцифер, не ответив, она прошла за барную стойку и взглянула ему в лицо, пересечённое глубоким шрамом. – Михаил? Что ты здесь делаешь? – губы Мейзикин сжимались от злости, ловким движением её руки схватили клинки, и она подставила их к горлу Михаила таким образом, чтобы лезвие касалось кожи, но не резало её. Глядя ей в глаза, выражение его лица оставалось прежним: казалось, ему только в радость то, что все осуждают его. В глазах горел огонь, выдающий новую идею. – Признаться честно, я ждал тебя, – он улыбнулся. – А теперь, позволь... – руками он отодвинул клинки от своего горла, – лучше попробуй это виски. <Мейзикин>Взяв ещё один стакан и на четверть наполнив его виски, он подвинул его к Мейзикин, стоящей напротив. – Выпьем за моего брата? – после этих слов он выпил содержимое своего стакана. Мейзикин самодовольно посмотрела на него и ухмыльнулась, после чего взяла недавно начатую бутылку Джонни Уокера и швырнула её об пол. Угодив на дорогой персидский ковёр, стекло разлетелось на мелкие осколки, а капельки виски сверкали под приглушённым тёплым светом ламп. – Зря ты злишься на меня, я ведь пришёл с миром, – он расставил руки, символизируя объятия, – между прочим, я хотел тебя поблагодарить. – Поблагодарить? За то, что не убила тебя раньше, чем Люцифер обрезал тебе перья? В таком случае – не стоит благодарностей. Мейзикин бросила смешок и выпила свой виски, не спуская глаз с Михаила, голос которого с каждым словом становился мягче и дружелюбнее. – Нет же. В прошлый раз ты помогла мне, – Михаил подвинулся ближе и стал говорить тише, будто бы кому-то в пентхаусе было под силу подслушать их разговор. – Надеюсь, поможешь и в этот раз. – Половина ангелов была за тебя, а теперь просишь помощи у демона? Что же произошло за эти три месяца, что ты изменил своё мнение о демонах? – От меня отвернулись все мои братья и сёстры. Эти три месяца я был в аду. – Неправда, – Мейзикин подняла брови и наклонила голову, – Я королева ада, и тебя там не было. – Ох, Мейзикин, Мейзикин... Ты осталась прежней. И ты больше, чем демон, от того я и обратился к тебе. – Ты тоже остался прежним, –Мейз скривила губы в двусмысленной улыбке, – ты всё тот же эгоистичный, лицемерный и озлобленный на весь мир сын Бога. От того все и отвернулись от тебя. Михаил, ты – низшее из всех существ. – Сёстры и братья отвернулись и возненавидели меня потому, что я не стал Богом, – Михаил сжал губы и отвернул холодный и задумчивый взгляд, но вскоре он сделал глубокий вдох, и черты лица приобрели привычное выражение, а в глазах снова промелькнула загадочная искра – К чёрту то, что ты не стал Богом. Ты чуть не убил Хлою, – Мейзикин была зла больше прежнего. – Будто бы ты сама не желала ей смерти, чтобы Люцифер наконец стал прежним, – Михаил ухмыльнулся и его взгляд стал более осуждающим, чем холодным, а пальцы Мейз в порыве злости с каждым словом сжимали клинки всё крепче в ладони. – Ты убил Дэна, и ты заслуживаешь смерти. Скажи спасибо, что Люцифер оставил тебя в живых. Михаил обдумал её слова, после чего посмотрел свысока, и, улыбнувшись, протянул: – Демон с душой... жалкое зрелище. Как же низко ты пала. – У тебя её и не было. Тебе всегда было плевать, кого убить ради своей цели. – Я думал, тебе тоже. Не боишься, что скоро станешь совсем другой Мейзикин? – В чём твоя проблема, Михаил? Михаил отошёл от барной стойки, и, внимательно наблюдая за движениями руки, в которой Мейз держала клинок, подошёл к панорамному окну. – Я провёл всю свою жизнь в Серебряном Граде. Я должен был занять место отца. Но падший ангел вдруг возомнил себя Богом и изгнал меня, отрезав крылья. Теперь я стал как жалкий человечишка, – Михаил опустил пустой взгляд, ослабив контроль над клинками, – ты никогда не поймёшь, каково мне. Ты не хотела стать Богом. А знаешь, – он перевёл пристальный взгляд на Мейзикин и подошёл к ней обратно, – я всё не понимаю, почему ты доверяешь Люциферу больше, чем мне? Разве я предавал тебя? – Мне плевать на то, что ты сейчас говоришь, – Мейз сжала губы и отвернулась от его взгляда. – Тогда где он сейчас? Где Люцифер, когда ты чувствуешь боль в душе? – Мне нужно, чтобы он избавил меня от души. Тогда я смогу избавиться и от тебя. – Может когда-нибудь к тебе придет осознание, что Люциферу плевать на твои проблемы. Для него давно существует лишь Хлоя, в его мыслях нет места для людей. И нет места для демонов. Мейзикин с болью вслушивалась в его речи, состоящие из обнажённых страхов. – Что тебе нужно от меня? Услышав заветный вопрос, Михаил ликовал в душе, и, хоть его лицо было безразличным, его горящие глаза выдавали эту радость. – Ты отрезала крылья Люциферу, когда он попросил тебя. Я хочу, чтобы ты помогла мне найти мои крылья. Тогда я смогу подняться в Серебряный Град и помочь тебе избавиться от души. В воздухе повисла тишина. Оба обдумывали преимущества, которые получали в ходе этой сделки, и, так как у Михаила их было больше, он прервал молчание. – Дэн... Он же всё ещё в аду, так ведь? – Да, после того, как ты убил его. – Почему же Люцифер не позаботился о том, чтобы вытащить его оттуда? – сказал Михаил, двусмысленно ухмыльнувшись. – Он говорит, что это невозможно. Он не сможет помочь ему, пока тот сам не прервет свою петлю. – Так же невозможно, как демону вырастить душу? Или ангелу и человеку зачать ребёнка? Я смогу помочь тебе, но только ты должна помочь мне. Мейзикин не отвечала. Она следила за каждым его движением, будто бы пытаясь понять, можно ли ему доверять. Сделав пару шагов, Михаил оказался перед ней. – Ты можешь злиться на меня, но сейчас мы нужны друг другу, – он протянул руку Мейзикин. Мейз ослабила пальцы, в которых был крепко сжат нож, и впервые за вечер убрала его из рук и положила на барную стойку, что можно было считать знаком доверия. Мейз протянула руку, и теперь они сошлись в рукопожатии.Выпьем за моего брата?
26 июня 2021 г. в 23:35