Я целый мир возненавидел

<i></i>

      Я никогда не думал, что сам попадусь на это. В этот чертов капкан, где меня прижмёт по самое не хочу. Что такое любовь? Я и сам не знал. Не знал до тех пор, пока не встретил тебя. Сначала ты мне не понравилась и я был не рад, что ребята за тобой пошли. Я не понимал зачем ты нужна Акацуки. Странная, тихая, не конфликтная. Разве ты можешь быть одной из нас? Злодейкой? Убийцей? Вздор.       Ты мне всегда казалась сущим ангелом, и от того мне было невыносимо рядом с тобой. Я себя ощущал демоном. Самым страшным, неистовым. Я стал бояться сам себя. И оказалось, что не зря. Мне ничего не было интересно, кроме моего искусства. До тех самых пор… *Flashback* — Лена чан, признайся, что ты просто не разбираешься в искусстве. Ведь истинное искусство — это взрыв, хм! — я горделиво задрал подбородок, а затем посмотрел на тебя сверху вниз. Ты лишь вздохнула в ответ, даже не намереваясь встревать со мной в спор. Да что с тобой не так?! — Послушай, взрыв — это действительно искусство, — начала ты. Мы тогда были на озере, и пока остальные плавали, ты осталась на берегу, усевшись в тени. А я пошел за тобой. Не знаю зачем. — Только кроме такого искусства есть ещё. Например, вечная красота для Господина Сасори. Моё рисование. Мы бы тоже могли заявлять, что только мы творим искусство, а другие люди бездари, которые его не понимают, — ты стала болтать ногами в воде, и я задумчиво уставился на то, как круги расходятся вокруг твоих конечностей. В тот миг ты побеспокоила не только водную гладь. — Что ты хочешь этим сказать, хм? Что я идиот? — Ты не идиот, Дейдара. Ты просто упёрся в своё мнение и не хочешь смотреть вокруг. С чего мы должны уважать твоё искусство, если ты плевал на наше? Мнишь себя выше остальных? Пожалуйста. Но не жди уважения или признания от других. Может быть тебе комфортно в одиночестве? Тогда мне всё более чем понятно, — ты как-то печально усмехнулась, после чего, покинув меня, нырнула под воду.       Я тогда сидел как идиот и наблюдал за всеми вами. Я себя ощутил таким придурком… Я понял, что всегда отталкивал от себя людей, чтобы быть в одиночестве. Так всегда было проще. Но в тот миг мне вдруг захотелось схватить тебя, усадить на птицу и улететь куда-то прочь, чтобы обсудить все то, что у меня на душе. А я не стал. Я лишь остался один на один со своими раздумиями, а ты подумала наверняка, что я просто напыщенный индюк. И возможно ты была права. *End Flashback*       Я сижу и смотрю, как ты улыбаешься ему. Господин Сасори. Ну конечно, такой красивый, независимый, обаятельный. Он умеет общаться с людьми, и наверное с девушками. Наверняка. Сасори всегда знает, чего он хочет. И обычно этого добивается. Вы мило общаетесь, а мне хочется разорвать на кусочки весь этот мир, а потом себя. Помнишь, как мы в тот день, после миссии, нажрались в хлам саке? *Flashback* — Мне кажется, что я уже пьяненькая, — хихикает Конан, придвинувшись к тебе. — Я наверное ещё больше, — отвечаешь ей ты. Ты заметно покраснела, а я не мог отвести взгляда. Проклинал себя за то, что не мог отвести глаз от твоих. Твои зелёные глаза блестели, а щеки слегка порозовели. Ты улыбалась всем. Но больше всего Сасори. Я не заметил, как ты подошла ко мне. — Дейдара сенпай, вы почему здесь в одиночестве? — спросила ты, оказавшись слишком близко. — Обнимашки? — я не успел ничего ответить, когда ты буквально повисла на мне. Я обнял тебя в ответ, ощущая, как где-то внутри загорается пламя. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного. Ты наверное подумала, что я идиот, когда я раскраснелся и начал нести ерунду. Но ты не ушла. — Можно? — ты взяла прядь моих волос, пропуская их через пальцы. В эту же секунду меня будто ударило разрядом тока. Я не понимал что ты собираешься делать, и потому не сопротивлялся. Забавно, ведь я никогда никому не разрешал к себе прикасаться. Я бы взорвал того, кто тронул бы мои волосы, клянусь. Ты продолжила, усевшись прямо напротив меня, и осмелела настолько, чтобы снять тугую резинку и распустить мои волосы. Отодвинув челку в сторону, ты посмотрела на меня и улыбнулась. — Ты очень красивый, — ты убрала руку от моего пылающего лица, и я едва сдержался, чтобы не перехватить её и не положить обратно. — Ты тоже ничего, — ляпнул я, не понимая, что несу, мать его. И ты рассмеялась. Но по-доброму. *End Flashback*       Наши отношения с Сасори и Акацуки улучшились, потому что я перестал вести себя, как кусок дерьма, благодаря тому разговору на озере. Но я стал ненавидеть Сасори. Я вижу, как он кладет свою руку, накрывая твою ладонь, и во мне закипает ярость. Знаешь, между нами ничего не было, но ты будто давала мне кусочек надежды, а потом резко отбирала его. Всегда так делаешь. После того вечера в баре. Ты обнимаешь меня, всегда подходишь, когда я один. Ты интересуешься моим искусством и помогаешь мне создавать новые модельки из глины. Когда ты рядом, ты всегда даёшь мне эту призрачную надежду на то, что ты можешь хоть совсем немного испытывать то же, что и я. Но я ведь никогда не говорил тебе, что я чувствую. И никому вообще. Мне кажется, что именно ты смогла бы понять меня. Мне кажется, что ты это испытываешь к нему. А ещё мне кажется, что я медленно разлетаюсь на атомы. Когда вижу тебя, и когда вижу его рядом с тобой. Джашин, да мы ведь даже не друзья! Кто мы друг другу? Напарники? Кто я для тебя? Ты снова ему улыбаешься, и я просто не могу больше сдерживать себя. POV Лена       Мне кажется, что Сасори переходит грань. Сначала я думала, что он мне симпатичен, но со временем я стала понимать, что мы могли бы стать друзьями, и не более того. Я отодвинулась от него на несколько метров, давая понять, что не хочу сближаться. Мы и так уже проводим много времени вдвоем. Аккуратно повернувшись, я замечаю, что Дейдары нет. Ушел. Я всё это время хотела с ним поговорить. Но какое-то плохое предчувствие не даёт мне покоя. Что-то внутри болит, жжет, беспокоит. Будто в сердце. Я больше не могу игнорировать это чувство, и вот я уже подбегаю к Конан, бросив Сасори одного удивляться моему странному поведению. — Где Дейдара, не знаешь? — спросила я у подруги. — Он куда-то ушел. Я бы сказала, убежал. В ярости. Он смотрел на вас где-то час таким убийственным взглядом… Я рванула на выход, оставляя без ответа громкий вопрос Конан: «А что происходит?!»

ДА ЕСЛИ БЫ Я ЗНАЛА

      Выбежав на улицу, я услышала лишь громкое стрекотание сверчков в траве, но позже из леса стали раздаваться знакомые звуки. Я побежала вглубь на звук, по пути царапаясь ветками и чуть не порвав плащ, но мне всё равно, потому что я так больше не могу. Только он мне может сказать, что происходит. — Что происходит?! — я врываюсь на поляну, на которой с периодичностью в несколько секунд раздаются взрывы. Дейдара стоит но мне спиной, но я вижу, что его плечи содрогаются. Я едва успеваю увернуться от глиняного паука, который взрывается буквально в нескольких метрах от меня. — Ты убьешь меня? Хочешь убить? — кричу я, срываясь на плач. Я сама не заметила, как слезы потекли по моим щекам. Но почему-то мне вовсе не страшно. Очень больно. — Давай, убей меня, если хочешь, — говорю я уже в тишине, так как взрывы прекратились. Но ненадолго. Спустя пару секунд мимо меня пролетела птица, что взорвалась, врезавшись в дерево, которое тут же упало почти на меня. Я встала на месте. Я не хочу, не могу с ним сражаться. Не понимаю зачем… Если я начну защищаться, кто-то из нас умрет этой ночью. — Я бы взорвал сейчас весь этот чертов мир, — Тсукури стал медленно приближаться ко мне. Голубой глаз, не прикрытый челкой, сверкает от злобы. Я вижу этот гнев. Моё сердце отчаянно колотится в груди, словно птица, желающая покинуть клетку. — Я целый мир возненавидел, чтобы тебя, — он оказался слишком близко. Замер, глядя на меня сверху вниз, но уже из-за разницы в росте. После того нашего разговора на озере Дейдара сильно изменился. Он действительно стал видеть больше, чем то, что хочется ему, — чтобы тебя любить сильней, — закончил парень, глядя мне в глаза. Ещё одна птица взорвалась, и упавшее дерево загорелось. Искры пламени отражаются в его глазах, и я ничего не вижу, кроме них. Кроме него. — Почему ты не защищалась? Ты могла взорваться, — блондин проводит пальцами по моей щеке, отодвигая прядь волос, и моя кожа покрывается мурашками. Я буквально ощущаю его ускоренное сердцебиение, и мне кажется, что оно попадает четко в такт с моим. — Я не хотела, — честно отвечаю я, глотая новую слезу. Меня начинает трясти, но я пытаюсь изо всех сил держать себя в руках. — Только ты можешь мне сказать, что со мной происходит. — А что с тобой происходит? Ты влюбилась в Сасори и не знаешь что делать? Так пойди же и скажи ему об этом! Если дойдешь. Потому что я за себя ручаться не могу, — он хочет злиться, но не может. Слова звучат с такой болью, с трудом вырываясь из уст юноши, что у меня колет в сердце. Мне кажется, я начинаю понимать… — Ты взорвешь меня, если я скажу, что люблю Сасори? — спрашиваю тихо, почти шепотом, после чего вздрагиваю, сглотнув новую дорожку слёз. — Мне кажется, что я не смогу жить тогда. Лучше бы ты убила меня, знаешь, если ты любишь его. Просто убей меня и уходи. Скажи, что я не рассчитал и взорвал сам себя, они поверят, я же тот ещё придурок, — он нервно смеётся, не убирая от моего лица своей руки. Осознавая это, чувствуя кожей и сердцем, это прикосновение, я кладу свою ладонь сверху на его руку. — Я больше так не могу. Я ненавижу его, я ненавижу всех. Я хочу тебя украсть прямо сейчас, пока никто не видит, и улететь далеко отсюда, плевать на всех, на Акацуки, на этих врагов, на этот мир, который я так ненавижу. Если ты уйдешь сейчас, пойдешь к нему, то убей меня, прошу, — его рука начинает дрожать, как и плечи, и вот я уже вижу тонкую слезинку. Мне тут же становится физически больно, словно в сердце втыкают нож. — Я никуда не уйду, — я отчаянно мотаю головой. — Я не хочу обратно. И я не люблю Сасори, мне кажется… Что я люблю тебя? Знаешь, я бы хотела это узнать. Ты мне открыл глаза сейчас. Я никогда не понимала и сама, что чувствую к тебе. Мне казалось, что между нами лежит огромная пропасть. Мы же даже не близки с тобой… Думала, что ты никогда не хотел сближаться особо. — Больше всего на свете я бы хотел сблизиться с тобой. Только с тобой. Ты больше, чем искусство. И если ты сейчас примешь решение улететь со мной, ты мне заменишь мир. Но прошу тебя, решай сейчас, сможешь ли ты вынести меня и готова ли ты отказаться от своей привычной жизни ради меня? Благодаря тебе я стал смотреть шире, но понял, что кроме тебя ко мне никогда никто в жизни не относился так. Меня никогда не любили, и я тоже никого не любил. Любовь к тебе делает мне очень больно, невероятно больно, я стал уязвимым, но я что-то стал чувствовать, кроме ненависти. Понимаешь? Твоё решение сейчас изменит всё. — Я хочу уйти с тобой, — я киваю головой, выдыхая с облегчением. — Я хочу улететь с тобой. Давай начнем с начала. Я хочу любить тебя ещё сильнее. Я хочу полюбить тебя, и больше ничего так сильно не хочу. Это моё окончательное решение. И мне всё равно что будет не с нами, — я накрываю Губы Тсукури своими. Парень вовлекает меня в глубокий поцелуй, пока вокруг нас загорается трава. Лишь в последний момент меня подхватывают сильные руки и усаживают на огромную глиняную птицу, воспарившую над землёй. Призвав стихию воды, я гашу пожар, и это последнее, что я вижу, прежде чем мы покидаем деревню и летим в неизвестность. И это лучшее, что со мной случалось. Он — лучшее, что со мной случалось.